Семейное образование – это всегда решение чьей-то проблемы. Оно может быть реализовано в интересах ребенка, который действительно не способен адаптироваться к реалиям школы, в интересах детского коллектива, для которого отдельный ребенок с особенностями развития или воспитания может оказаться потенциально опасным или сдерживающим развитие остальных детей, в интересах родителя, который в силу разных причин боится отпустить ребенка от себя.
Когда есть объективные причины, связанные с состоянием здоровья или развития ребенка и препятствующие его обучению в массовой школе, то рассуждать о том, что предпочтительнее – школа или семейное образование, не имеет особого смысла.
Для публичного обсуждения интереснее другой феномен, когда абсолютно здоровый в физическом и психическом смысле ребенок искусственно изымается родителем из массовой образовательной среды и помещается в условия, когда Учителем во всех смыслах становится родитель (чаще – мать).
Аргументы, заявляемые публично, как правило, связаны с некачественным школьным образованием, опасностями пребывания в разношерстном детском коллективе и/или несправедливостью школьных учителей. Спорить с этим бессмысленно, так как в жизни действительно все эти факторы присутствуют. Но вот что любопытно: сталкиваются с этим все, а не могут или считают, что могут, но просто не хотят преодолеть – только некоторые. Сторонники домашнего образования говорят об ужасах школы, противники – о необходимости социализации. Сторонники полагают, что достаточно социализации в кружках и на игровых плошадках, противники парируют, что впоследствии вырастет социально неприспособленный член общества. Все правы, потому что у каждого своя правда. Но, вероятно, стоило бы принять во внимание в первую очередь интересы ребенка. Опять же напоминаю, мы говорим о ребенке, не имеющем медицинских противопоказаний для обучения в массовой школе.
Еще В.М.Бехтерев 150 лет тому назад обращал внимание специалистов и родителей на высочайшую внушаемость детей. Даже поверхностный анализ высказываний большинства родителей, ратующих за изъятие ребенка из школы и возвращение в лоно семьи, расширяя тем самым ее публичные обязательства в отношении ребенка, показывает, что страхи перед детским коллективом, учителем, потенциальной возможностью конфликта – это страхи родителя, основанные на личном опыте неуспешности в школьные годы, либо на субъективной оценке родителем возможностей собственного ребенка. Ребенок не умеет и боится потому, что не умеет и боится родитель, а не наоборот. Таким образом, страхи тщательно культивируются и взращиваются в поколениях, становятся чуть ли не семейной традицией.
Вторая частая причина – желание родителя сохранить единоличное влияние на ребенка, став для него не просто родителем, а Учителем.
На что хотелось бы в этой связи обратить внимание. Первое – способен ли родитель стать полноценным учителем (не с большой буквы, а просто специалистом), профессионально разбирающимся во всех областях знания? Второе – как будет (в целях расширения его поведенческого репертуара, а значит в адаптивных целях) обеспечиваться погружение ребенка в среду, где мнения могут быть различными, с разной степенью аргументированности, где механизмом превосходства (и в итоге победы в дискуссии) может стать форма (!) представления своего мнения? Один человек не сможет выступить во всех этих ролях. Опыт показывает, страшно то, чего не знаешь и не понимаешь. Вслед за знанием приходит навык, а с ним и уверенность в собственных силах. Обеспечить все это в рамках семейного образования и воспитания можно только с случае, если оно станет условно семейным, а это попросту дорого. Речь идет о разных преподавателях по предметам, которые будут приходить на дом и заниматься с ребенком, обеспечении ребенку контакта с детскими коллективами для обсуждения проблемных тем по изучаемым предметам (кружки, секции, просто приглашение детей на чай и поговорить и т.д.). Во всем этом родитель – модератор. Справится?
Если нет, то нужно честно говорить, что родитель, не имея оснований (профессиональных, финансовых, организационных), исходя исключительно из своего неумения сформировать у ребенка адаптационные механизмы для эффективной социализации в коллективе, искусственно ограничивает потенциальные возможности для его полноценного и разностороннего развития в весьма узких (именно в силу отсутствия упомянутых оснований) рамках семейного образования.
Вырастет ли ребенок в успешного взрослого, зависит от степени выраженности культивируемого поведенческого дефекта и потенциальной ценности его как специалиста в будущем. Известны примеры, когда востребованы и успешны в профессиональном смысле люди обладающие выдающимися интеллектуальными и специальными способностями, не взирая на особенности их личности.
С другой стороны, хотелось бы, чтобы родители, выбирающие семейное образование для своего здорового ребенка, честно ответили на вопрос – в чьих интересах они это делают и уверены ли, что не лишают ребенка возможности освоить те навыки, которые в дальнейшем позволят ему эффективно взаимодействовать в социальной среде и быть успешным не только в профессиональном, но и в личном плане. Все-таки, чем с меньшим числом микробов сталкивается организм, тем слабее его иммунитет.
И одновременно, если в детском коллективе происходит то, что не должно происходить, если учитель в школе ведет себя неподобающе, если учат откровенно плохо – нужно бить во все колокола и добиваться совместно с другими родителями исправления ситуации, а не создавать гетто для собственного ребенка, прикрываясь словами о его благополучии.