Пройдя сквозь глину и песок,
Поднявшись по стволам берёз,
Стекал прозрачной струйкой сок –
Хрустальный ручеёк их слёз.
В рубахах белых хоровод
Кружил, слагая гимны
Весне, которая грядёт,
Неся грозу и ливни,
И солнце с радостным теплом,
И радугу – ушедших дом,
Цветущие сады кругом
И аромат их дивный.
Звенит берёзок стройный хор
Среди весенней стыни,
Рисуют веточки узор
В небесно яркой сини.
В слепящем саване снегов,
Альтернативой мгле и тлену
Пожухлых без тепла лугов,
Тоскливой осени на смену
Зима явилась.
Шар земной
В бескрайнем холоде Вселенной,
Сопровождаемый луной,
Средь звёзд кружился вдохновенно,
На нём сменялись времена,
Вулканы лавой извергались,
Моря и реки разливались
И высыхали вновь до дна.
Среди космических ветров
В межгалактическом пространстве
Зима с известным постоянством
Доказывает – мир суров.
Зима приносит холода
И сон – предвестник воплощений,
Взор замирает в восхищеньи
От красоты снегов и льда.
Но вечность тут тропу торит,
И стужа её спутник давний,
Красой сияющей печально,
Сном беспробудным одарит.
Зима снегами мягко стелет,
Однако есть один секрет –
В покрытых инеем постелях
Нет времени и жизни нет.
Чудесных снов волшебная страна –
Взмывают шпили белоснежный замков
В ночного неба темно-синий бархат.
Царит над дивным миром тишина.
Хрустальный блеск от зеркала реки,
Воздушный поцелуй бродяги-ветра,
Чуть розовеет небо пред рассветом,
И звёзд гирлянды гасят огоньки.
Над травами молочной пеленой
Висят туманы в ожиданьи солнца.
На листьях рос прозрачных колокольцы
Звенят многоголосой тишиной.
Девочкая-малышка
Тонкими пальчиками
Вселенную лепила –
Подобие мячика.
Малышка старалась:
Катала и плющила,
Немного замаралась –
Материи погуще бы!
Вселенная пыхтела,
Стремилась расшириться,
Девочка сопела,
Сжимая противницу.
Вселенная тянулась,
Пространство захватывая,
Девочка смеялась,
Толкала обратно её.
Вселенная устала
И сделалась мячиком,
Малышка долепила
И отдала её мальчикам.
Мальчики гоняли
Вселенную по полю,
Пинали и лупили,
Невежливо хлопали.
Вселенная терпела,
Когда наиграются,
Взрыв распакует тело –
Тогда всё наладится!
Терпение конечно.
Не то, что Вселенная!
Ёе подруга – Вечность
И не до тлена ей!
На окне узор из льдинок,
Солнце сказочных картинок
На полу ковром стелило
И кота ими накрыло.
Кот чуть жмурился, мурчал,
Лень медово источал,
Солнца луч скользил неспешно –
Кот его не замечал.
Расстелились на полу – кот
И солнечные блики.
Счастье очень многолико –
Кто желает, тот найдёт.
Вьюга к ночи разошлась,
Прибрала покрепче власть –
Снегом стёжки заметала,
А потом она устала.
Ветры стихли. Тишина.
Лес стоит немой и белый,
От мороза индевелый –
Спит волшебная страна.
Тихо-тихо, ни души!
Все – по норкам и берлогам.
День короткий поспешил
Смыться, не ища предлога.
Ночь явилась. Серебрит
Снег, сияя в лунном свете,
Лес над ним узор творит
Тонкой кистью в черном цвете.
День короткий и счастливый
Закатился колобком,
Вечер лёг неторопливо,
Ровно дышит добрый дом.
За окном темно, и месяц
Сырной долькою завис,
Звёзды в небе раскрошились,
Сыплют искорками вниз.
Землю белым одеялом
Снег накрыл – она устала.
Пусть поспят земля и дом,
Все заботы – на потом.
Чуть трещат дрова в камине,
Стены в отблесках огня ,
Верится, что беды сгинут,
Мир заботливо храня.
Словно хлебы пеку стихи:
Жерновами размелен опыт,
Струйкой наитончайшей муки
Льётся слово и силу копит.
На закваске чужой молвы
И густой словно мёд молитвы
В заклинания слово сбито,
Словно камень для булавы.
Ровный ритм утекающих слов,
Зацепляя, уносит печали,
Стих не нож, но всегда готов
Взрезать путы, что душу жали.
В камине пляшет огонёк,
Трещат поленья, обгорая,
Струится тоненький дымок
И искры в темноте летают.
За окнами снежок кружит,
Поземкой тропы заметая,
Теперь уж долго не растает,
Храня зимы достойный вид.
Год завершая, оборот
Земля привычно совершает,
Мы снова встретим Новый год,
Цикличность жизни восхищает!
Не прошу ничего сверх меры,
Обозначенной в книге судеб,
Лишь надежду, любовь да веру
Сохранить нашим русским людям!
Из надежды замок построим,
Разольем любовь океаном,
Верой неба купол покроем
Святой – бело-сине-багряной.
Открывает ворота русским
Белокаменный замок надежды,
Беды любовь не допустит,
Вера спасёт, как прежде.
Пусть корчатся черти в бессильи –
Не осушить океана!
Простёр над Россией крылья
Ангел бело-сине-багряный.
Свернув кусок судьбы в клубок,
Пристроила к другим, в корзинку,
Свяжу из нитей паутинку,
Когда наступит час и срок.
Покуда пусть лежат, касаясь,
Не чая и не опасаясь –
Владельцы, взорами скользя,
Не видят то, что знать нельзя.
Придёт пора, возьму клубки.
Творя узор из разных нитей,
Стараюсь так соединить их,
Чтоб скрыть в плетенье узелки.
Течёт узор из-под руки,
Разматываются клубки,
Сменяется разлука встречей,
Печаль улыбкой душу лечит.
Лечу! Вокруг ветра гуляют,
Им скука и уныние претят,
Кружат, в потоках воздуха купают,
Игра наскучит – ветры улетят…
Время как последовательность сердцебиений:
От первого до прешествующего Гиенне,
(На Рай надежды давно растаяли,
Судьба шансов на Рай не оставила).
Стучало чаще в далёком детстве –
Время спрессовано биеньем сердца,
Вмещало в миг дней бесконечность,
Казалось, впереди целая вечность.
Время идёт, пока сердце бьётся,
Отсчитывая, сколько ещё остаётся.
С последним ударом приходит ответ –
Без сердца биения времени нет.
Занялась и бегу по поленьям
Тонким жаром живого огня,
Заметались испуганно тени,
Мрак и пламя тщедушно кляня.
Мрак сгущался под натиском света,
С треском пламя сжирало дрова,
Растекалась оранжевым цветом,
Обнимая огнём дерева.
Сухостой покорялся и с треском
Уходил в почерневшую синь,
Загорались леса, перелески,
На ветру полыхала полынь.
Жар струился и пламя гудело.
Рыжим лисом метнувшись к реке,
Остужала горячее тело,
Открывая ворота тоске…
Спокойной ночи, мама! Спи.
Пусть караваны снов приснятся
О том, что больше не бояться
Ты можешь. Погаси огни.
Всё хорошо и я с тобой,
Я не уйду, не беспокойся.
Я рядом. Ничего не бойся!
Всем бедам мы даём отбой.
Не знаю, как сказать тебе
И папе, что люблю вас очень,
Настанет час и я не ночью
И не во снах приду.
Судьбе
Угодно было испытать
Любовь родителей на прочность,
Вы молодцы, я знаю точно,
Я вас люблю, отец и мать!
Выздоравливай, мой ребёнок,
Пробуждайся! Иди ко мне!
Вырастай из бинтов-пелёнок,
Чтобы жизнь не прошла во сне!
Видно снова тебе родиться
Суждено и пройти весь путь,
Мама очень тобой гордится,
Надо лишь потерпеть чуть-чуть.
Будут ноги планету мерять,
Будут руки друзей обнимать,
Будет счастье! И ты поверь мне!
Знает всё про ребенка мать!
Потоком брошена на мель.
Вокруг бурлят, вскипая воды,
Как суть и часть иной природы,
Имею собственную цель.
Ветра несут пески времён,
Ландшафт окрест реки меняя,
Полотнища чужих знамён
Призывно хлещут, вовлекая.
Застыла соляным столбом –
Попав на мель, смысл суетиться?
Подарен шанс с потоком разлучиться,
Не став его нечаянным рабом!
Нас мамы никогда не покидают,
И даже отправляясь в мир иной,
О нас тоскуя, нежностью одарят,
Вставая ангелом хранящим за спиной.
Закрыв от горя белыми крылами,
Позволив боль из сердца отпустить,
Они, уйдя, остались рядом с нами,
Чтобы хранить нас вечно и любить.
Улыбаюсь добрым мыслям,
Радует хороший день,
Грусть-печали в крынке скисли,
Пострадала бы, да лень.
Время для желанных дел
В мед тягучий обращая,
Лью неспешно, обещая
Растопить любой предел.
Все успеть, везде поспеть –
Рассчитать, не просчитаться,
Дел не надобно бояться,
Надо просто захотеть!
И тогда любой почин
Завершится результатом,
Жизнь на радости богата –
Коль не ищешь сам кручин.
Смерть приходила поболтать,
На рок немного пороптать,
О вечности поговорить,
Пустою сплетней посорить.
Сон был не так чтоб далеко,
Но все же не тянул в покой,
Пуста от мыслей голова –
Роятся пчёлами слова.
Присели под луной вдвоём,
Беседа потекла ручьём,
У каждой по мешку забот,
И каждую не всяк поймёт.
Так проболтали до утра –
Ночь презабавная пора.
Исчезли к третьим петухам –
Работа ждёт обеих дам…
Закутавшись, как в плед, в крыла,
Сидела на крутой вершине,
У ног отарами большими
Перетекали тучи.
Мгла
Ползла откуда-то с низин,
Как кровь, высасывая краски,
Шальные ветры в дикой пляске
Запели словно муэдзин.
Под крылья холод проникал,
Покой сменяя пустотою,
В лицо швыряя красотою
Безжизненных и серых скал.
Окинув взором мрачный мир,
Без сожаления и страха,
Расправив крылья мощным взмахом,
Исчезла в небе, как факир…
Расслаблена – вне битв и обязательств,
Ленива, как нажравшийся удав,
Взирала молча на обломки обстоятельств,
Саму надежду на вину поправ.
Нарушив строй укладов и законов,
Скорее вопреки, чем исходя,
Парила облаком в небесной сини склонах,
Носимым ветром – спутником бродяг.
Не жаждая и не отвергая
(Плыл в небе идеальный позитив),
С трудом опознаваема – другая,
Всё прежнее простив и отпустив.
На стене скакала тень,
Под котлом шипели угли,
Вновь в очаг дрова метнули,
Ночь укрыла шалью день.
День немного посопел,
Мол, ещё не все случилось,
И отдался снам на милость,
Не успел – так не успел.
Птицей, распахнув крыла,
Ночь взлетела в поднебесье –
Колыбельной сонной песней
Укачала-обняла.
Сонно лес прошелестел,
До утра с зарей прощаясь,
Ветерок, с листвой ласкаясь,
Погулял и улетел.
В зарослях кустов и трав
Ночи гимн поют цикады,
Так грохочут водопады,
Путь с высот к земле избрав.
Кружат стайкой светлячки,
В небе засияли звёзды,
Напитался влагой воздух,
Полз туман змеёй с реки.
Тихо угли в очаге
Тлели, искрами стреляя,
За окошком пёсик лаял,
Кот дремал на сундуке.
Шиплю как старый граммофон,
Игла с дорожки скачет мимо,
Мелодия, как не любима,
Но в сотый раз – не комильфо!
Пора пластинку поменять,
Изъезжена да и побита,
Но столько в ней любви сокрыто,
Чужому сердцу не понять.
Уход – естественный финал,
Нам предначертанный с рожденья,
Кто уходил, судьбе пенял,
Мол, странное предназначенье!
А я шиплю, скриплю, кряхчу
Назло годам без сожалений,
Дожив до старости, хочу,
Как Афродита, в белой пене
Плескаться в утренних лучах,
Сходя на мокрый пенный берег,
Пускай, в сей план никто не верит,
Я так хочу! И будет так!
Я не готова принимать,
Как данность, хвори и утраты,
Сговорчивей была когда-то
Рождённых поколений мать.
Я не желаю прочь уйти,
Когда куранты славят полночь,
В хрустальной туфле.
Успокоясь безумной клятвою: Найти!
Я не согласна забывать
Картины, запахи и звуки,
Смирясь в компании разлуки,
Безропотно свой мозг жевать.
Мне возраст не палач и враг,
А соболиная накидка,
Когда бежать пытаюсь прытко,
Он возвеличивает шаг!
Мне сон привиделся чудной,
Всё будто было не со мной,
Вода текла шальным ручьём,
Листва шептала о своём,
Неслись по небу облака,
Гонимы волей ветерка,
Пылал закат, вставал рассвет,
Сменялся мраком ясный свет,
Гремели грозы, дождь хлестал,
Потом жара – июль настал,
Поспел на поле урожай,
Октябрь с ненастьем набежал,
Тихонько падал первый снег,
Смиряя бесконечный бег,
Декабрь с морозами пришёл –
Зимы доверенный посол,
Февраль растаял – март настал,
Весна взошла на пьедестал,
Опять ручьи слепят огнём,
В них солнце плещется живьём,
Плывут по небу облака,
Как пух лечу и я. Пока!
Несёт меня круговорот,
Мгновенья складывая в год,
Года ложатся сединой,
Возводят стену за спиной,
Уж не воротишься назад,
Года вперёд идти велят,
Со мной ли было или нет? –
Никто не даст теперь ответ.
Бушуют ветры перемен,
Пыльцой былого сыплет тлен,
На сущем оседает вдруг,
Рождая новый жизни круг,
Всё больше памяти-пыльцы –
К истокам близятся концы,
Стремясь войти в один поток,
Уходят снова на виток,
Спиралью поднимаясь ввысь,
Жизнь продолжается. Держись!
Серпом луны надрезан купол неба,
Из раны льётся отраженный свет,
Ещё чуть-чуть и слабый солнца след
Совсем исчезнет, будто бы и не был.
Как угли догоревшего костра,
Мерцают в холоде и мраке звезды,
Срываясь, падают. Не сожалеют. Поздно
Вздыхать о вечности под взмахом топора.
Кромешным мраком наступает ночь,
Высасывая, будто кровь, надежду,
Теперь тоска, как океан, безбрежна,
Не переплыть, не иссушить невмочь…
Волной усталость накатила
И утащила в глубину,
К пушисто илистому дну,
Чтобы набрать в покое силу.
Покорна, как вода в сосуде,
Во что нальют, там и пребудет,
Пока не выплеснут наружу.
Сосуд воде на то и нужен!
Он, ограничивая волю,
Её иной быть не неволит.
Попав в сосуд, спит до поры –
Как должное приняв дары.
Но лишь серебряный сосуд
Не даст протухнуть и сгубиться,
Покоем можно насладиться,
Но затхлый запах не поймут.
В зеленоватой хмари вод
Гуляют тени средь течений,
Как стайки рыб – чреда видений
Сверкнёт и мимо проплывёт.
Гляжу на ласковый оскал:
«Привет, глумливая тоска!
Опять вдвоём сидим и пьём,
Кто забредёт, тому нальём.»
Наш офигительный дуэт
Не привлекает. Третьих нет.
Спешат подальше отойти,
С тоскою им не по пути.
Уставившись в мои зрачки,
Тоска завыла от тоски –
Пространство чистой пустоты
Душа, в которой нет мечты,
В ней – ни желаний, ни обид,
Заснула и спокойно спит.
Тоска, вмиг осушив стакан,
Шагнула в собственный капкан,
Рыдает и судьбу корит,
Словами разными сорит,
Мол, не пойму, где тут подвох,
Ты дурень или скоморох?
«Ты отчего со мною пьёшь,
А душу вынуть не даёшь?
Не для того ль на раны соль
Мешками извожу? Изволь
Из уваженья порыдать, да
С чувством – с толком пострадать!
Тоска я или вошь без прав?
Вон сколько развела отрав!»
«Тоска, прости! Душа пуста!
Есть краски, только нет холста!
По делу шанс употребя,
Давай-ка выпьем за тебя!»
Сижу на лавочке, скучаю.
У ног лениво дремлет кот,
А, может быть, наоборот:
Кот спит, я мысли собираю.
Пересчитаю всех ворон,
Из-под руки взгляну на небо:
«Чего-то дождь давненько не был,
Клубится пыль со всех сторон.»
Окину взором горизонт,
Зависну между разных мыслей,
Покуда рак на горке свиснет
Иль свалит полудённый сон.
Кот, с головой нырнувший в лень,
Страданием не проникался,
Мешком по-прежнему валялся,
Лишь откатил от солнца в тень.
День бесконечною змеёй
Полз от рассвета до заката,
Вдали гремели гроз раскаты
Ветра носились над землёй,
А мы с котом травили лень
Помалу, как в пучину снасти,
И тихо радовались счастью –
Держать за хвост хороший день.
А за плечом стояла смерть…
В глаза глядела, не мигая,
В глаза врага остерегая,
Что лучше бы ему не сметь.
А за другим – порхала жизнь,
Смеясь и радуясь чему-то,
Вливая в каждую минуту
Любовь, смешинку и сюрприз.
Смерть молча стыла за плечом,
Своё присутствие скрывая,
Как мать стоит, оберегая
Детей, которым нипочём,
Всегда готовая принять
В объятья, от невзгод спасая,
Боль в теле и душе унять,
Чуть поцелуем век касаясь.
Жизнь пела, весело смеясь,
Вставала, падая, с колен,
Смерть помогала, наклонясь,
Напоминая: всё есть тлен.
Смерть может вечность предложить,
А жизнь – лишь краткий миг,
Смерть бесконечна, жизнь – пикник,
Но мы желаем жить!
Смерть удивляется порой,
Но принимает всё как есть:
Пусть забавляются игрой,
Пока живут. Ей чужда месть.
Настанет и её черёд,
Своим путём к ней всяк бредёт,
И даже в мысли не берёт:
Она – тут рядом, тихо ждёт.
Когда-то даже пособит,
В беде как верный друг не бросит,
Обнимет, слабо пожурит,
Когда вдруг жизнь к обрыву сносит,
Больные раны охладит,
Оставив тень воспоминаний,
Ведь жизнь всегда полна желаний,
Смерть умеряет аппетит.
Мы все привычно предаём,
В ломбарде верность продаём,
И имя доброе внаём,
Когда припрёт, легко сдаём.
Потом найдём всему ответ,
Раскроем тайну «да» и «нет» –
Всегда есть «но» и в нём секрет,
С ним «да» – не да и «нет» – не нет.
Игрою слов увлечены,
Мы все безвинны и честны:
Грехи, как класс, исключены –
Коль нет грехов, то нет вины!
В Рождество Яга чудила,
Зелья к ночи наварила,
По сусекам поскребла,
К зелью плюшек напекла:
Мало ль кто в ночи случится,
Всяко может пригодится.
Кот привычно спал на печке,
Грел наетые бока,
Снег искрился на крылечке,
К ночи ждали ходока.
Гость, меж тем, себя явил
И хозяйку удивил,
Добрых молодцев, как видно,
Злой мороз остановил.
Свет в окошке углядев,
Посчитав, что нынче дел
Не настолько, чтобы в гости
Он к Яге не залетел,
Шумно и не без убытку,
В вечном споре трёх голов,
Змей Горыныч снёс калитку,
С нею вместе и засов.
Грохот вывел всех жильцов
Из избушки на крыльцо,
Подивиться, да направить
В путь под крепкое словцо.
Кот, метла, изба, котёл,
Кочерга, Яга и ступа,
Мышь и та, забросив крупы, –
Все рванули на простор.
У Горыныча слова,
Будто зайцы, разбегались,
Сразу в мысли не сливались,
Потому в речах провал.
А Яга, как пулемёт,
Прямо жизни не даёт,
Так строчит свои вопросы,
Что того гляди прибьёт:
«Отчего без уговору?
Помнишь давешнюю ссору?
Испытал ли сожаленья?
Где, позвольте, извиненья?
На фига калитку снёс?
Коли мозгом не дорос,
Так чего опять явился,
Трехголовый пылесос?»
Плюхнувшись перед избой,
Не согласный сам с собой,
Только глупо улыбался
Огнедышащий изгой.
Между трёх мужских голов
Было решено (без слов)
Повиниться. В чём, не помнит,
Но признать вину готов.
Выплеснув на Змея гнев,
Сожаленье углядев,
Отошла Яга, по-женски
Недотёпу пожалев,
Хоть ты трижды, брат, мужик,
Коли жизнью дорожишь,
Не желаешь вечной свары,
Делом силу докажи:
Женская душа тонка,
Заведётся с полпинка,
Ты так вовсе не заметил,
У неё весь мир пропал!
На себя приняв вину,
Ты ей жизнь назад вернул,
Много раз не пожалеешь,
Что в войне не утонул.
А Яга забыв про ссоры,
За душевным разговором
Змея плюшками кормила
И уж больше не корила!
Безбрежный океан тоски.
Волна, скучая, лижет берег,
Туманом скрыты маяки,
Не ждут и в добрый путь не верят.
Скользит по гребням альбатрос,
Влекомый запахом улова,
Пока с удачей не срослось,
Приходится скитаться снова.
Слюною брызгает прибой,
Орущий о свободе воле
И о вселенском произволе,
Который не даёт собой
Быть, мыслить, самовыражаться,
Не налегать на компромисс
И в выраженьях не стесняться,
Когда дела не удались!
Тоска и тут. Ори без меры –
Вселенная не даст ответ,
Внутри – ворота и барьеры,
Всегда внутри – все «Да» и «Нет».
Ночной узор над ликами воды,
Закованной, как рыцарь в латы,
На тёмном небе мириады
Иных миров – из звёзд сады.
Оставив тело в сладком сне,
Душа ныряет в пропасть неба,
Стремительно несётся в небыль,
Купаясь в хладной глубине.
Вокруг прозрачность ничего,
Палящий зной и стужа мрака,
Космических ветров атака,
Зев чёрных дыр и кочевой
Путь оторвавшейся души,
Несущейся среди созвездий,
Сжигая мусор бесполезный
Непокорившихся вершин,
Срывая лоскуты тоски,
Заплатами закрывших грёзы,
Обретшей право мыть в стихи
Руду, добытую из прозы.
Душа в космической дали
Летит, как яркая комета,
Сгорая, искрами пылит,
Свободы без границ отведав.
Ох, эти мамские натуры!
Ни уваженья, ни культуры!
Чихнёшь, они бегут с платком,
На кашель – с мёдом-молоком!
Они радар и монитор,
У них в груди стальной мотор!
Следят за каждым пустяком,
Их норов всякому знаком.
Вранья не терпят, видят ложь,
Их ни на чём не проведёшь!
В любой момент летят на зов,
Как стаи добрых мудрых сов.
Дитя за спину, сами в бой,
Готовы заслонить собой,
Не важно сколько мамам лет,
У них на все один ответ:
«Покуда в силе, добегу
И не отдам дитё врагу!
Порву на части, загрызу
За каждую его слезу!»
А потому простите мам
За их забот излишних хлам.
Свободы вволю не дают,
Стараются создать уют.
И на помин всегда легки,
За нами – хоть на дно реки!
Пробьют скалу, заткнут вулкан,
Дадут бой вражеским полкам!
Они же мамы, их резон:
«Ребёнок должен быть спасён!»
Пускай бываем дураки,
Нас мамы любят вопреки!
Она глядела с сожаленьем
На день, стекающий свечой,
Сгорали с копотью сомненья,
Воск лился зло и горячо.
Плясало пламя под напором
Саднящих в щели сквозняков,
Взрывался искр летящих ворох,
Дым змейкой полз вдоль потолков.
Пустой молочно-белой лавой
Сползал огарочек свечи,
Фитиль пылал, воск тихо плакал,
В огне страстей любовь не щит.
Туман завис над зеркалом воды,
С ветвей сползли налившиеся капли,
Холодных рос прозрачные следы
Пожухлых трав не размочили пакли.
Тепло ушло, должно быть, до весны,
Отчалили на юг пернатых стаи,
Осенних дней остатки сочтены,
Предзимье заливает хладом стали.
Свинцовым куполом разверзлись небеса,
Сухой крупой швырнулась в землю туча,
Завыли ветров диких голоса,
Остатки листьев собирая в кучи.
Зима ступает ножкой на порог,
Движеньем лёгким отворяя двери,
Пускай ещё дожди, снегам не срок,
Покровы сброшены и мир слегка растерян.
Ушла совсем и в никуда,
Оставив помыслы и слёзы,
Шуршат сухой листвой берёзы
Да сыплет дождик в гладь пруда.
Чуть сладковатый аромат –
Воспоминание о лете,
Исчезла раз и навсегда,
Как будто не была. Без смерти.
Когда прощаемся – прощаем,
И с тихой грустью отпускаем,
Не жалуемся, не взываем,
О прегрешениях забываем.
Не держим путами обид,
Вины веревкой не треножим,
В осколки ненависть не крошим,
Не делаем несчастный вид.
Вздохнув, прошедшему помашем,
Смахнём случайную слезу,
Узлы на памяти развяжем
И прекратим свой «Страшный суд».
Отлетает душа,
Бьёт крылами о тело,
Оторваться спеша,
Птицей стать захотела.
Белом клином уйдут
Пренебрёгшие плотью,
Их неведом маршрут,
Их назад не вернёте.
Тот, кто крылья обрёл,
Не летать не сумеет,
Словно горный орёл –
Без свободы болеет.
Отпуская грехи
Бездыханному телу,
Не рыдай от тоски,
Коль ушло – знать хотело.
Белым клином
Уносятся в дали иные,
Исчезают,
Утратив оковы земные,
Красотой
Не давая от чуда очнуться.
Всё по кругу идёт –
Души тоже вернутся.
Пегим псом туман крадётся,
Припадая брюхом к травам,
Над землёй закат кровавый –
Провожает лето солнце.
Каплями тепло стекает
По травинкам неподвижным,
Осень девкою лукавой –
На пороге, время выждав.
В сарафане золотистом,
В волосах венок багряный,
Пахнет яблоком душистым,
Подле ног лежат туманы.
Вскинув на прощанье руку,
Поклонилась лету в пояс,
Чтоб ушло не беспокоясь –
Не последняя разлука.
Будут зимы, будут вёсны,
Снова лето постучится,
Осень рыжею жар-птицей
В дом влетит порою росной.
Круг живой не остановишь,
Катит жизни колесница,
Годы словно вёрсты ловишь,
Хлещет лошадей возница.
Вглядываюсь в прохожих лица,
Плывущих мимо,
Во сне не спится,
Ищу родные, не узнаю,
От ожидания устаю.
Течёт поток чужих сознаний,
Уходят те, кто были с нами,
Их блёкнут лики. Черты стирая,
Песком времён судьба играет.
Улечу лебёдушкой
Вслед за красным солнышком,
Прокричу прощание
Добрым обещанием,
С белыми крылами
Стану облаками,
Проплыву, вдали растаяв:
Облака, как птичьи стаи,
Гонит ветер, поднимает
И несёт. Куда? Не знает…
Прикрываю глаза чуть-чуть
И шепчу, что летать хочу.
Миг и тяжесть стекает вниз,
Отпуская свободной ввысь!
Пролетаю среди пустот,
Оставляя ничто высот
В ледяном дыхании тьмы
Бесконечной вселенской зимы.
В покрывале бархатном сна
Звезд узором расшита кайма,
Красотою пленяет ночь,
Отгоняя все мысли прочь…
Размываю границы снов,
Расплетаю концы узлов.
Растворяю в печали боль,
Выплавляю из горя соль.
Как почудится пресной жизнь,
Горстку соли в неё вложи –
Оценить и принять покой
Невозможно, не став собой.
Заболела душа – стало трудно дышать,
Сердце бьётся не ровно, куда-то спеша.
Серым пеплом легла беспросветная тень.
Жерновами стирает в муку этот день.
Зажимают в тиски безысходной тоски
На полотнах старинных чужие мазки.
Мир уже не хорош оттого, что не цел,
Разбежались зигзагами тысячи стрел
По прозрачному шару несбывшихся грёз,
Русла рек проложив для отчаянных слёз.
Не случилось теперь и вовек не сбылось
И закончилось прежде, чем вдруг началось.
Не омыта слезой, задохнулась душа –
Сердце больше не бьётся, никуда не спеша…
Паучками бегут слова,
Выплетая речей паутину,
На мгновенье поток прервав,
Можно мысль, как крючок закинуть,
На неё нанизав идей,
Выбрать ту, что взорвёт рутину,
Привязать к ней пучок затей,
Залпом ярким границы сдвинуть.
Паучками бегут слова,
Паутина раскинула сети,
Зацепив тонкий край едва,
Вдруг увязнешь в ней, не заметишь.
Паучки терпеливо ткут,
Вязью слов покрывая тлен,
Все идеи, как мухи мрут,
Попадая в паучий плен.
Ливнем пролилась усталость,
Тело тяжесть пропитала,
Утекли ручьями силы,
Радости следы простыли.
Возлежу невнятной грудой,
Как немытая посуда,
С коркой застаревших мыслей,
Что прогоркли и прокисли.
Голова чугунным чаном
Без сомнения с изъяном
Беспрепятственно болит,
Веки шторкой скрыли вид.
Нет желаний никаких:
Ни хороших, ни плохих.
Мыслей нет и нет сомнений,
Депрессняк покруче лени.
Тут посулы, слёзы, порка
Не подвинут с места горку,
Хоть убей, один ответ:
Нету сил и воли нет.
Утопаю в белых облаках –
Взбитых ветром кучевых перинах,
Мириады солнечных пылинок
Золотом осели на руках.
Волосы небрежною волной
Вниз бегут, спускаясь на долину,
Тени обращая в паутину,
Пряча за узором мир иной.
Лёгким вздохом вызываю ночь,
Закатив за горы диск светила,
Серп луны наращивает силу,
Свет от звёзд летит сквозь вечность прочь.
Опускаюсь посреди лугов,
Чащу леса наполняю тайной,
С шумом крыльев радости случайной
Обретаю древний мир богов.
Тепло душе от доброты –
Несутся мимо ураганы,
Идут в пустыне караваны,
Парят над суетой мечты.
У доброты так много лиц –
Она по сути многолика.
Легко, без толкотни и крика
Стирает линии границ.
Улыбкой светлой одарит,
Поддержит, если оступился,
Чуть подтолкнёт, чтобы не сбился,
Иной раз просто промолчит.
Не сотвори бездумно зла,
Останови движенье к боли,
Добро – лишь проявленье воли
С любовью совершать дела.
Чугунок тихонько пел
Струйкой пара из-под крышки,
В нём чудной отвар кипел
Булькая чуть-чуть, не слишком.
Угли жаркою искрой
Чугунка бока палили,
Пламя огненной рукой
Обнимало – все любили!
В окружении друзей
Чугунок варганил счастье:
В чашку снадобье налей
И отступят все напасти,
Сделай маленький глоток –
И покой душе вернётся,
А хлебнёшь ещё чуток –
Грусть весельем обернётся.
В ровном пламени любви
Варится простое счастье,
Шепчут ласково угли,
Заговаривают страсти:
Чувств без меры ураган
Оставляет груды боли,
В страсти прячется обман –
Жажда власти и неволя.
Подчиняя жизнь любви,
Присмотрись, в чём её сила:
Не предай миры свои,
Сотворив себе кумира.
В вёдро, в стужу и в ненастье
Не переходи межи,
Чашку чистую для счастья
При себе всегда держи.
Ручейком среди берёз
Хоровод течёт бурливо,
Перестраиваясь живо,
Шьёт узор из светлых грёз.
Взмах рукой поочерёд
И волна бежит вперёд,
Взмах другой – и ручеёк
На опушку перетёк.
Проплывают в сарафанах
Кружевами стройных станов,
Шьёт узор живая лента,
Прославляет песней лето.
Хоровод кружит, поёт,
Эхо вторит голосами,
Над полями и лесами
Счастье и любовь зовёт.
Разливаясь, расцветая,
Русский хоровод вплетает
В свой венок из трав и рос
Злато зорь и силу гроз,
Пенье соловьев в раките,
Солнце красное в зените,
Шелест ласковых берёз,
На закате старый плёс,
Всю красу родной земли,
Родились где и росли,
Где работали, любили,
Где своих детей родили.
Потому, когда течёт
С песней русский хоровод,
В нём поёт душа России,
Наполняя нежность силой!
Накатила волной усталость,
Утянула на глубину,
Потащила по вязкому дну,
Заплутав среди вод, отстала.
Вверх плывут пузырьки забот,
Прочь бегут, оставляя тело,
Не волнует ни мысль, ни дело,
Не для них наступил черёд.
Тряпкой грязной висит мешок
Для весёлого энтузиазма,
Поиссяк и запас маразма –
В дыры странных идей утёк.
Валуном на бескрайнем дне
Где играет вода течений,
Размывая песок сомнений,
Пребывает душа во сне.
Пусть на завтра привычно в бой –
Не бывает навеки правых.
Таковы извращённые нравы:
Правят жизнью грабёж и разбой.
Как бы ни был боец силён,
Вдруг подрубит серпом усталость.
Передышки чуть-чуть досталось,
Так используй на крепкий сон.
В чём-то, может, и не права,
Но имею на это право!
Богу б в уши мои слова –
Матерями стоит держава.
Пусть мы все, как одна, глупы –
Опекаем детей без меры,
Пусть в любви, как кроты, слепы –
Мы фанатики древней веры!
Мы – Господь, часть Его души,
Что печётся о всех и каждом.
Не бывает детей больших!
Не бывает забот не важных!
Мать не может быть не права,
Потому что она на страже!
Богу б в уши мои слова –
Пусть все беды пройдут однажды!
Мы родились и выросли в России.
Над нами, осеняя светом твердь,
Склонилась Жизнь, даруя мощь и силу,
И развернула стяг свободы Смерть.
Земли и неба дети – россияне,
Дарован от рождения судьбой
Нам мир, лучами солнца осиянный,
А с ним впридачу Вера и Любовь.
Веками здесь детей своих растили,
Пахали землю, сеяли хлеба,
В годину тяжкую вставали за Россию,
У нас и родины спокон одна судьба!
Секрет души не знаем чужестранцу,
У русских чувства льются через край,
Уж коли любим, то до окаянства,
Возненавидим – кости собирай.
Мы не умеем по чуть-чуть, вполсилы,
А потому напрасно не буди,
Мы плоть от плоти Матушки-России,
Она всегда за нами и в груди!
Травам косы расчешу,
Выпростав медвяный запах,
Мрак ночной разворошу,
Спрятавшись в еловых лапах,
Звёздный дождь пролью с небес –
Наберу мешок желаний,
Раскачаю древний лес,
Растревожу шелест тайный,
Тенью по земле скользну,
Брызну соком спелых ягод,
Солнца золотом блесну
В семицветьи летних радуг,
Росами в заре сверкну,
Разобьюсь на отраженья,
В серебро реки нырну,
Обернувшись сновиденьем,
Лёгким ветерком качну
Колыбель под облаками,
Распахну врата в страну
Позабытую с годами.
Теку слезами в океан
И мыслями впадаю в Лету.
Читаю, как стихи, обман,
У каждой лжи свои поэты.
Высокий слог, достойный стиль –
Вмиг искривилось мирозданье.
Включив словесную кадриль,
Выделывают Па с сознаньем.
Им нет нужды лить ложь потоком,
Достаточно чуть приукрасить быль
Полунамёком ненароком.
Догадки – как барашки в штиль.
Ведь в просвещённой голове
Круговорот идей и мнений,
Подкинь ей пищу для сомнений,
И сразу правд случится две.
А то и три, и пять, и боле,
Коли собрать в один компот
Что лжец нам втюхать соизволит:
Соврёт и глазом не моргнёт.
В итоге всё сошлось на том,
Что ложь – искусство для элиты,
Пусть наслаждаются. Мы сыты
И не стоим с открытым ртом.
Ветры, дуйте! Ветры, вейте!
Уносите тучи к солнцу!
Пусть Ярило поцелуем
Снимет тяжесть с тучек хмурых!
Растворит в лучах весёлых
Капельки росы озябшей!
Кинет радугу над полем,
Перегнув, как коромысло!
Обернёт мечтами мысли,
Табуном пустив на волю!
В них волнение и трепет,
Новизна и постоянство,
Искушенье дальних странствий
И о вечном тихий лепет!
Дуйте, ветры! Шибче вейте!
Разметайте думы злые!
Принесите радость жизни!
Одарите мир свободой!
Научите не бояться
Перемен! Они от скуки
Наилучшее лекарство!
Пусть крылами станут руки
И поднимут душу в танце!
Мы, женщины, бываем жутко странными
И изъясняемся подчас весьма пространно мы,
Чтобы словами злыми нас не ранили
И душу в лоскуты, как псы, не рвали бы.
Мы, женщины, бываем страшно дикими
И прочь бежим в слезах и с криками,
Чтобы судьбу, играя, не курочили,
И раны от обид не кровоточили.
Мы, женщины, бываем крайне вздорными
И в жизни видим белое и чёрное,
Чтобы в напрасной беготне и ожидании
Не тратить дни и годы на страдания.
Мы, женщины, бываем горько слабыми
И кличут нас брезгливо, не жалея, бабами,
Не спорим, слабость скрыть пытаемся,
Свой тащим воз, сквозь слёзы улыбаемся.
Мы, женщины, бываем очень разными
И потому весь мир доныне здравствует,
Не будь нас, как погода, переменчивых,
Мужчины бы рождались не от женщины.
Не бойся за меня, я сильная.
Не принимай за слабость доброту,
У женщины душа жива стихиями
И верой в заповедную мечту.
Слезами вымывая одиночество
И разбавляя горе до тоски,
Нам иногда так сильно счастья хочется,
Пусть даже ставки велики.
Бывало, сочиним себе и маемся,
Из пустоты в порожнее цедя,
На грабли бесконечно натыкаемся
И плачем от обиды, как дитя.
И всё же, если выпало отчаянье,
С бедою больше некуда идти,
Без колебаний, будто бы нечаянно
Готовы и утешить, и спасти.
У каждой свой предел, свое пророчество,
Мы всё, что получили – сберегли,
В наследство детям оставляем отчество
И жизнь для вдохновенья и любви.
Не бойся за меня, я сильная,
В моих глазах не о себе печаль,
Когда душа идёт в комплекте с крыльями,
Ей всех бескрылых бесконечно жаль.
Устало всё – и тело, и душа,
И голова не ладит с бедным сердцем,
Нет даже воли, чтобы опереться
И сделать самый трудный в жизни шаг.
На автомате продолжая жить,
Не падая, лишь следуя привычке,
Как вор пытаюсь подобрать отмычки,
Чтоб двери к чувствам снова отворить.
Свои ключи утрачены давно,
За много лет нужды в них не случилось.
Так стрелка на часах остановилась
И больше им идти не суждено.
Смертельной скукой отравив ручей
Животворящей силы созиданья,
Сижу на берегу и нет созданья,
Чьи слёзы этой участи горчей.
Без чувств внутри нет яростных обид,
Не раздирает душу состраданье,
Не отвлекается от дел вниманье,
Не беспокоит совесть, не болит.
Все хорошо. Но отчего тогда
Одновременно утекают силы?
И жизнь вдруг неожиданно постыла?
Быть может, чувств секрет не ерунда?
Волненья страсти – древний способ жить.
Существовать без них достоин робот,
А человеку быть счастливым чтобы
Необходимо верить и любить.
Я так люблю тебя,
Ты – тёплый и родной,
И тараканов всех моих построил,
Какими-то словами успокоил,
И отпустил на долгий выходной.
Тараканье рвануло, что есть сил,
Им вдруг осточертела коммуналка,
Хотя притёрлись, расставаться жалко –
Но ты на выход строго попросил.
Твоя душа – моей любви шалаш,
На острове, где океан и ветер
Играют и беснуются, как дети.
А может, просто призрачный мираж.
Мне так уютно жить в твоей душе
Без сложных выборов, сомнений и истерик,
До сей поры сама себе не верю,
Что рай нашла в волшебном шалаше.
Вдруг оказавшись в сказочном плену,
Я не желаю от тебя свободы,
Пускай проходят вереницей годы,
Пока навеки в счастье не усну.
Так весело играть в слова,
В них облекая остов мысли.
Они топорщатся сперва,
Как два ведра на коромысле:
Гремят, покуда не вольёшь
Идей колодезную воду,
И главное: пока несёшь –
Не расплескать её по ходу.
Глоток живительных идей
В душе пробудит вдохновенье.
Вот так игру в слова затей,
Рождая новые сужденья,
И, может быть, итог игры
Вдруг превзойдет все ожиданья.
Никто не знает до поры
Чем удивит нас мирозданье…
На улице весна и сыро,
На голых ветках капли, как стекло,
Туманной пеленою опустилось
На землю небо – будто протекло.
Гуляет ветер, направляя морось,
Швыряя брызгами растрёпанных ветвей,
Опять погода грубо прикололась,
Но тут весна хозяйка – ей видней.
Апреля день второй, тепло застряло где-то,
Покуда лишь снега с полей водой сошли,
Зачем грустить? Не за горами лето:
Жара, ветра, дожди и радуга вдали.
Проснётся лес, зазеленеют листья,
И в лужах блики заиграют вдруг,
В них отразится солнца взор лучистый –
Весна уже толкнула жизни круг!
Я могла, я умела раньше,
Отводила глаза от фальши,
Затыкала словами уши,
Что мне мир без тебя не нужен.
А теперь я так разучилась,
Видно, что-то во мне прохудилось:
Не хочу, а всё понимаю:
Я тебя ведь совсем не знаю.
Оказался чужим и странным,
Нанося прямо в сердце раны,
Наблюдал, как кровью сочится,
Вымывая любовь по частицам.
Без любви опустело сердце,
Не пытай судьбу, не усердствуй
Вспять вернуть утекшее время,
Ты теперь для меня лишь бремя.
Для пустого весь мир – пустыня,
Забываю лицо и имя,
Память прахом в песках развею.
Я не только любить умею…
Гудит размеренно очаг,
Уносит вместе с дымом мысли,
Недобрых взглядов, дум нечистых
Витые тени тянут мрак.
Чтоб осветилось мирозданье
Добром, участьем, состраданьем,
Даруя всем тепло и кров,
Очаг пылать всю ночь готов.
Так полыхает – только тронь,
Любовь, надежду, веру в счастье
Несёт в огромной жаркой пасти,
И лижет раны пёс-огонь.
Лопочут о судьбе дрова,
Выпаривая слёзы-воду,
В кирпичном зеве дымохода
Не стоят ничего слова.
Обид, несчитанных грехов
В поленницы сложила горы,
Ношу к огню, сгорают споро
И согревают дураков.
Сама и греюсь у огня,
Очаг играет в упоеньи,
Ведь в жизни каждое мгновенье
Есть продолжение меня.
Мои обиды, ложь и ссоры,
Мои враги, мои друзья
И совесть строгим ревизором
Во всех грехах винит меня.
Как старый добрый камертон,
Когда берёшь неверный тон,
Даёт отчетливый сигнал –
Куда-то не туда попал.
Гудит размеренно очаг,
Покой приносит и смиренье,
Мой добрый друг, мой клятый враг
Слились в зеркальном отраженья.
Я помню индевелый ад
И вой серен перед бомбежкой,
Одетый в саван Ленинград
И с отрубями хлеба крошки.
Обыденным венцом судьбы
(живые мёртвых не боятся)
Белеют простыни-гробы
В блокаде павших ленинградцев.
Я помню ужасы потерь,
Как все взрывалось и горело,
Как смерть, распахивая дверь,
Хозяйкой в дом входила смело.
Я помню.
Строчкой в ДНК
Во мне живёт война, блокада,
Огнём прописана в веках
И боль, и стойкость Ленинграда!
Я не хочу писать о горе.
Зачем ему мои слова?
Надежда теплилась едва
И вдруг ушла, как парус в море.
Большое горе – океан
Из слёз невыплаканной боли,
Из слов несказанных роман
Тому, кто их уже не молит.
Всё поздно в горе. Пустота.
И ужас, что уже случилось.
И время вдруг остановилось
У чёрного, как ночь, креста.
Сквозь тягостный густой туман
Доносит голос состраданье.
Пока не время для рыданий,
У горя нет открытых ран,
Оно сжигает изнутри.
Когда наверх прорвутся слезы,
Душа дышать немного сможет.
Пока она без слёз – горит.
Все, что могу – как корку с солью,
С тобою горе разделить
Словами. Чтобы с общей болью
Дышать суметь и дальше жить.
Не надо бояться счастья,
Прими его полной чашей,
За ним не идут напасти,
Оно навсегда и наше.
Дари его, как улыбки,
Ныряй в него с горной кручи,
Не бойся, оно не зыбко,
Не выльет дождём из тучи.
Тепло от горячей печки
И ласковых рук касанье,
Биенье дитя сердечка –
Всё это прибудет с нами,
Наполнит безбрежным светом,
Растащит по небу синью,
Одарит зимой и летом,
Жарой и январской стынью.
Счастье – оно такое,
Острое, будто бритва,
Вдруг полоснёт до боли
Страхом – душа открыта!
Ужасом осознанья,
Что может всё прекратиться,
Будто бы в наказанье
В горе оборотиться.
Нет такого закона,
Счастье пары не ищет,
Беда по другому склону
В поисках жертвы рыщет.
Не омрачай сомненьем
Радость счастливой доли,
Пей, как вино, мгновенья
Счастья без ноток боли.
Не надо счастья бояться,
Господа не гневи!
Просто себе признайся,
Как много в тебе любви.
Потихоньку отпускает,
Замедляя жизни бег.
Сердце, словно льдинка, тает,
Снова — просто человек.
Теплота семьи и дома,
Сыплют ворохом заботы,
Всё надёжно и знакомо,
И спокойно отчего-то.
Для себя, родных, любимых.
Время пригоршней черпая,
Знаю точно — счастье зримо,
Если этого желаешь.
От тепла снежинки тают,
На пол каплями стекают,
Оставляя мокрый след
От того, чего уж нет.
Иногда от добрых фраз,
Что обиды не страшатся,
Полный слёз огромный таз
Может вмиг нарисоваться.
Тая, словно снег в тепле,
Под мелодию молчанья
Струйками бегут к земле
Наши разочарованья.
То солёные от слёз,
То от желчи горше хины,
То ли в шутку, то ль всерьез,
Но обиды всё же сгинут.
Пусть не сразу и не все
Вмиг от добрых слов растают,
Даже в вечной мерзлоте
Льды тихонько отступают.
Бывает так, что хочется уйти,
Оставив всё как есть и не доделав,
Вмиг развернуть свои оглобли смело
И на другую колею сползти.
Случается, что более нет сил
На то, что раньше — как-то автоматом,
С самим собой нет никакого сладу,
Как будто удила вдруг закусил.
Какие фортели природы дикий дух
Принудит выкинуть себе на удивленье –
Не знаю. Если разум глух,
Надежда лишь на мудрость провиденья.
Сижу и размышляю о судьбе,
Босыми пятками над пропастью болтая:
Эгоистично думать о себе,
Когда работа ждёт, а время тает.
В соседней колее всё тот же сор,
И также плохо смазана телега,
Тащил же как-то ношу до сих пор,
Теперь вот обучаюсь с нею бегать.
Обниму за худенькие плечи,
Прошепчу, что завтра будет легче,
Сердце не мотор и не гранит,
Да, живое, иногда болит.
Все когда-то это проходили,
Тоже горько плакали, любили,
Спрашивали Бога: “Почему
Счастье – вместе, горе – одному?”
Нет ответа на такой вопрос,
Кто-то любит сразу и всерьёз,
А другому надо подрастить
Сердце,
Чтоб любовь в него пустить.
Пусть слезами вытекает боль,
Не бывает без двоих любовь,
Это ожидание любви,
Ты чуть подожди и позови.
Не держи обиды, отпусти,
Всё что не исполнилось – прости,
Так случилось, что тут говорить,
Нелюбовью незачем корить.
Каждому свой час и свой черёд,
Нужно жить и двигаться вперёд
Через “не хочу” и “не могу”,
Слёзы быстро сохнут на бегу.
Господи! Как жалко эти плечи!
Что мне сделать, чтобы стало легче?
Как найти слова, когда болит?
Сердце ведь не камень, не гранит…
Воскресный вечер, тихо сыплет снег,
За окнами стемнело, время тает,
Сидит в уютном кресле человек
И книгу с удовольствием читает.
Вдруг прозу жизни отодвинув прочь,
Он погружён в иных стихий волненья,
Быть может, он с героем превозмочь
Пытается оковы чьих-то мнений,
А может быть, он мчится что есть сил,
Спасти любимую в пучине океана,
В солёных брызгах лестницу спустил,
Бросаясь с вертолета средь тумана,
На дело правое готов потратить жизнь,
Перенести лишенья и невзгоды,
Тут, главное, как следует держись
За силы, что дарованы природой.
Распоряжаясь тем, что есть, с умом,
Плечом к плечу с удачливым героем
Он с первой строчки бился заодно,
Любил, страдал и побеждал, как воин.
Воскресный вечер свой оставил след,
Рабочий понедельник наступает,
В уютном кресле дремлет человек
И о своем над книгою мечтает.
Под шум текущего песка
Исходит в вечность жизни бремя,
Песчинками струится время,
Как терпкое вино в бокал.
Его мы пьём с тобой вдвоём,
Не разделяя то, что было,
На раньше, позже и потом,
Судьба мгновенье подарила,
Весь мир остался не у дел,
Глаза в глаза – и мимо годы,
Никто окликнуть не посмел
Двух зачарованных у входа,
В обычной прозе бытия
Застыли в ощущеньи счастья,
Не разделяя, где твоя,
А где моя любовь. На части
Нам больше вечность не делить,
Нет у неё конца и края,
Нам суждено всегда любить,
Судьбу себе не выбирая.
Слова приходят, как дожди,
Летят с небес, как капли в лужи,
Без них Господь обезоружен,
Облёк в слова, и дела жди.
Тяжёлой ношей естества
Предметов, действий и явлений
Из мозга в мозг летят слова,
Объединяясь в суть суждений.
Бульон кипящий мудрых слов
Бурлит от смыслов и значений,
Рождённые во тьме миров
Слова есть свет и мысли гений.
За каждым тянется молва,
Вплетаясь, как узор, в одежду ,
Хоть судят нас не по словам,
Но дел не совершают прежде
Обдуманных и верных слов,
Без них и голова – обуза,
Назвался груздем – будь готов
Оставить дом и прыгнуть в кузов.
Слова приходят, как дожди,
То засуха, то снова лужи,
Капризной мысли угодить –
Из слов не дождь, а ливень нужен.
Живые добрые слова
Питают веру и надежду,
Их суть – основа волшебства:
Парить средь звезд и видеть бездну.
Любить себя – как будто быть.
Ведь если напрочь всё забыть
И отвернуться от души,
Останутся одни гроши.
Любить себя – не тяжкий грех,
Ты как отмаливаешь всех,
Кто потерял себя. Спеши,
Найти опору для души.
Любить себя – огромный труд,
Но коль сумеешь, воздадут
За подвиг смелый по делам,
Ты строишь для свободы храм:
От правил чуждых, от химер,
От слов недобрых здесь барьер.
Своей любовью окружён,
Храним, взлелеян, бережён.
Любить себя – как будто быть,
И помнить, и вовек забыть,
Собрать и тут же разбросать,
Терять, найти, опять терять.
Питает жизнь любовь к себе,
Её истоки не в борьбе,
Любовь в гармонии души –
Одна из сказочных вершин.
Спокойно набираю высоту.
Вчера случайно обнаружив крылья,
Носилась до полнейшего бессилья,
Осваивая эту красоту!
Сегодня – взмах свободный и полет
Пока не высоко. Привыкнув, тело
Без лишних слов, решительно и смело
Себя на крыльях над землёй несет.
Чувств непривычных радостный поток
Бурлит и пенится, обрушив мощь и силу,
Свободы без отчаянья глоток
Не знала раньше, вот и не просила.
Уже давно уменьшились дома,
Внизу остались точками селенья,
Серебряные русла рек и тени
От облаков, родящие обман.
Парю на крыльях над родной землей,
С воздушными стихиями играя,
Коротким взмахом волны собираю
И падаю на гребни подо мной.
Нежданным чудом крылья обретя,
Познав полет и ощутив свободу,
Взмываю ввысь, когда поймать хотят,
Такая вот крылатая природа!
У нас меняются проблемы.
Ещё вчера – трагедий ворох,
Сегодня – для беседы темы,
А завтра – анекдотам порох.
Мы стали старше, опыт давит,
И вряд ли нас рыдать заставит
Событие из ряда прочих,
Слезою камень не размочишь.
Мы точно знаем, что есть горе –
Когда потеря безвозвратна.
Теперь уже чего-то стоим
И стало многое понятно.
Там, в давнем прошлом, было больно,
Отчаянно, но поправимо.
Теперь слезою боль не смоешь,
Храните тех, кем вы любимы.
Не тратьте силы на пустое,
У нас меняются проблемы,
Жизнь – уравнение простое,
Но нет сложнее теоремы.
Хочешь? – Значит, точно будет!
За мечты людей не судят.
Если по ночам не спится,
Если то, что жаждешь, мнится
Посреди дневного света,
Стало быть, получишь это!
Главное – желать хоть что-то,
Чтобы не могло болото
Серой беспросветной тиной
Затянуть в свою трясину.
Если есть мечта – случится!
День обычный превратится
В удивительный и светлый
И накроет всю планету!
Без желаний нет фортуны,
Ветер пыль с дороги сдунул
И понес, кружа столбами,
Мы надежды губим сами.
Запрещаем, не имеем,
Пожелать уже не смеем,
Жизнь пройдет средь серых будней,
Если мы хотеть не будем!
Я говорила с Богом. Он молчал.
Пустой галдёж претит его природе.
Земные горести пред ним чредой проходят,
Им нет конца, не видно их начал.
Нет дела Богу до мирских забот,
Его удел — быть в центре мирозданья,
Он Слово произнёс, как заклинанье, —
Явился мир, и с ним пришёл народ.
Одним глаголом сотворив планету,
Взорвал Вселенную и запустил отсчёт
Тому, что и теперь течёт
Песком сквозь пальцы, отмеряя Лету.
Сквозь пустоту несутся прочь миры,
Пересекаясь в траекториях полёта,
Случайно выбросив или поймав кого-то,
У Бога не подарок, а дары.
Вдруг оказавшись там же и не там,
Где всё знакомо и совсем чужое,
Закрыв глаза, мир заново откроешь,
Прислушавшись к нечаянным словам.
Из слов родился мир. Он был и есть
До той поры, покуда будет Слово.
Без слов ему забвение готово,
Исчезнет так же, как явился — весь.
Не прекращаю с Богом разговор,
Пускай молчит, его святое право,
Он мир родил, я словом удержала,
Таков у нас, поэтов, уговор.
Лень накрыла одеялом,
Прошептала: “Не спеши,
Ты ж дышать не перестала,
Дай свободы для души.
Полежи в тиши клубочком,
Размышляй, о чём захочешь,
Нет задачи – поработать,
Будь ленивой, коль охота.
Сколько нам тех дней осталось,
А потом наступит старость,
Так что от своей души
Закрываться не спеши.
Разреши себе не бегать,
Не тащить, как вол, телегу,
Не страдать, что не успела,
Подождёт, не сгинет дело.
Побездельничай немного,
Хватит быть примерно строгой,
Поваляйся без болезней,
Просто так – оно полезней.
Обойдись без оправданий,
Не ищи в себе страданий,
Просто ничего не делай
Из того, что не хотела.”
Раз сегодня так случилось,
Лень внезапно накатилась,
Занырни в неё поглубже,
Так чтоб заложило уши.
Чтоб никто не смог пробиться
И мешать тебе лениться.
Мы не умеем выразить любовь.
Зациклившись
На собственных обидах.
Перебираем промахи
И вновь
Спешим признать
Наш общий мир убитым.
Мы тратим время
Попусту и зря,
Друг другу предъявляя обвиненья.
Мы верим
В справедливого царя,
Что мы ему нужны.
И для спасенья
Мирка,
Которого не знал
До сей поры,
Он позабыл дела,
И стал венцом игры.
Но нет такого верного судьи,
Придётся всё самим
Решать и помнить,
Что мы друг другу
Вовсе не враги,
И в нашем доме
Нет забытых комнат,
Куда бы убежать от всех дилем
Мог каждый из двоих,
Бредущих в паре.
Мы разные
И в этом гвоздь проблем.
Признать попробуй
В застарелой сваре,
Что виноват не только он,
Что мир построен на китах обоих,
И если кит партнера поражён,
Он рушит всё.
И утомлённый воин,
Что победил в бою
Любимого –
Герой?
Не станет жить в раю
В согласии с собой.
Видно, время такое
Или возраст настал,
Сердце просит покоя,
А не бурь среди скал.
Дело вовсе не в силах,
Силы есть, но к чему,
Приближаясь к могиле,
Рыть её самому.
Мчаться в бешеной гонке
На крутых виражах,
Ждать победного гонга,
Обгоняя свой страх.
Нет охоты, локтями
Раздвигая толпу,
Рвать добычу когтями,
Искушая судьбу,
Не считая потери,
Вверх по трупам идти,
Жажда призрачной цели
Сбила многих с пути.
Отбиваться от сотни
Бесконечных проблем,
Счастье нужно сегодня,
А иначе – зачем?
Хлещет по щекам наотмашь,
Из-под ног летит планета,
Рвет на части волчьей пастью
Сердце, расшвыряв по свету.
Без обид и укоризны
Соберём и снова склеим,
В вечном споре смерти с жизнью,
Счёт ведётся на потери.
Верим в то, что не напрасно
Изменить судьбу посмели,
Если потерялось счастье,
Нужен точный выбор цели.
Нужно просто постараться
И не утонуть в рутине,
Нужно жизни не бояться:
Всё равно в итоге сгинем.
А пока живём и можем –
Нам стоять, держа удары,
Пусть в кровавых шрамах кожа
И в ожогах от пожаров.
Раз судьба не подстелила
Нам ковры персидской вязки,
Значит, поднакопим силы,
Чтобы сделать быль из сказки.
Значит, отогнав напасти,
Снарядимся в путь-дорогу,
Сами раздобудем счастье,
Живы мы, и слава Богу!
Искупавшись в вечерних росах,
Я бреду средь туманов синих,
Расплелись, растрепались косы,
Прядь за прядью окрасил иней.
Пролетела весна хмельная,
Словно ласточка в поднебесье,
Лето жаркое обнимало
Хороводом и звонкой песней.
Осень бросила в ноги злато,
Одарила свободной силой,
Отпустила, как я когда-то
В жизнь детей своих отпустила.
Холодает. Длиннее ночи.
Время есть до морозов зимних.
Можно жить, как сама захочешь,
Без боязни не быть любимой.
Можно ветром летать над кручей,
Солнцем жарким слепить в зените,
Лить дождями из темной тучи,
Соловьями звенеть в раките.
Все исполнится и случится,
Нужно просто в себя поверить,
Чтобы счастье вошло в светлицу,
Не держи на запоре двери.
Тикают в тиши часы,
Отбивая шагом время,
Унося на стрелках бремя
Растерявшейся души.
Мир заснул и как дитя
Радуется в колыбели,
За окном колдуют ели,
Лапами в ночи хрустя.
Кружат мысли, как пушинки,
Ветром поднятые к небу,
Путая где быль и небыль,
Превращая в дождь слезинки.
Тянется резинкой ночь,
Не пуская в сновиденья,
Останавливая время,
Силится душе помочь.
А усталая душа
Не стремится к совершенству,
Жаждет испытать блаженство
Снов, свободою дыша.
Стрелки движутся по кругу,
Время намотав клубочком,
Разверни, когда захочешь
Для души связать кольчугу.
Сплошным потоком проливных дождей
С небес текут пароли обновлений,
Меняя суть событий и явлений,
Взрывая мозг безумностью идей.
Ломая молний лезвия во тьме,
Сметая, словно пепел, коды,
Буравя мнений горную породу,
Чтоб переплавить в очищающем огне.
Уносят ураганы старый хлам,
Оставив пустоту и гнёт сомнений,
Судимы будем по своим делам,
Тут каждый сам себе творец и гений.
Исчезли вереницы из “нельзя”,
В дождях размыты “не смогу” и “страшно”,
Игра запущена, а прочее не важно,
Подпрыгнув, пешка перешла в ферзя.
Обнимая запахами лета,
Шёпотом листвы и шёлком трав,
Родниками солнечного света
Напоила, в пригоршни собрав
Золото хлебов, прозрачность неба,
Зелень трав и синь озёр и рек,
Где родился и ни разу не был,
Первый шаг и птичьих стай разбег.
Закудрявила березкам косы,
Оплела поляны земляникой,
Жемчугами разбросала росы,
Заплела венок полыни дикой.
Как дитё баюкая в объятьях,
Сохраняя сон, даря тепло,
Берегла зеницей ока счастье,
Дальним кругом посылая зло.
Сберегла надежду Берегиня,
Вечную и верную любовь,
С давних пор хранила и доныне
Стережёт от глупых дел и слов.
Щемящей болью придавило грудь,
Тоска взметнулась, словно флаг под ветром,
Теперь уж точно будет не уснуть,
Пока воспоминаний километры
Не пронесутся пред застывшим взором
Чтобы вернуть назад в который раз:
Глаза в глаза – с надеждой и укором.
Порыв страстей со временем угас,
Теперь не вспомнить, отчего так живо
Отвешивали пригоршни обид,
Зачем словами злыми некрасиво
Бросались, пробуждая аппетит
К уколам точным в центр больного места,
Забыв, кого мы раним и за что,
Мы сразу стали из другого теста,
Тот, что напротив – более никто.
Так раздирая сердце пополам,
Анестезией вырубая чувства,
Потом овец считаем по ночам.
Бессонница вправляет мозг до хруста.
Случаются уходов дни.
Нас покидают близкие навеки.
Их души отпускает, сон хранит
Пречистый ангел, им смежая веки.
Окончив путь земной и завершив дела,
Пусть иногда не полностью, но всё же…
Они садятся в лодку и светла
Вода в реке, что перейти поможет.
Они плывут к далёким берегам,
Где их встречает новое рожденье.
Где даль светла и облака снегам
Подобны.
И застыли в изумленье
Вершины гор.
И улыбнулся мир,
Встречая новых жителей с любовью.
И явью сон вдруг обернулся вмиг.
И сердце более не истекает кровью.
Вот только нам,
Не завершившим путь,
Нет утешенья в скором их уходе.
Душа болит
И просится чуть-чуть
Всё повернуть назад…
Пусть вопреки природе.
Легко ступив на тонкий лед,
Бегу, едва касаясь бездны.
Сомненья, страхи бесполезны:
Меня туда душа зовет,
Мечтами манит, сном влечет.
Лёд подо мной тихонько тает,
Моя душа – почти святая,
Я – лишь пристанище ее
На время: домик для души,
Где переждать возможно бури,
Посетовать, что обманули –
Дом оказался небольшим.
Он был не первым, много раз
Сменяла странница жилища,
Была и госпожой, и нищей,
Царила и пускалась в пляс.
Теперь во мне её хоромы,
Она с трудом несёт сей крест,
Полвека привыкает к дому,
Возможно, скоро надоест.
Тогда в прыжке расправит крылья,
Паденьем бросится в поток
И взмоет ввысь, где в изобилье
Свобода и не давит рок.
Пока со мной. Хотя и скучно
Быть в заточеньи столько лет.
Пора на волю, в келье душно,
Сюда почти не льётся свет.
Мне надоело быть тюрьмою,
В конце концов я – храм души,
Конем с лазутчиками в Трою
Пришло желание вершин.
На камни растащила стены,
Сломав замки и гнет оков,
Я выпустила на арену
Стада несущихся быков.
Теперь веселье бьёт без края,
Трепещут красные плащи,
Тореро бьют, с судьбой играя,
Душа от счастья трепещит.
Ей весело, она свободна!
Не стоит слёзы проливать
По телу, ведь душе угодно
Играть, любить и воевать!
Средь колыхающих шелков,
В прозрачных волнах крепдешинов,
В эфирах масел и духов,
В лебяжьих пуховых перинах
Я наслаждаюсь ленью праздной.
Дышу и думать не спешу.
Душа пуста.
Волненьям вход заказан.
Все беспокойства прочь.
Я все потом решу.
Я погружаюсь в глубину нирваны.
Покой и свет
И больше ничего.
Ни мыслей, ни тревог,
Ни горестных обманов.
Прочь чувства изгнаны
Из мира моего.
Мне хорошо в тиши
Наедине с собою.
Я научаюсь слушать и любить
Себя.
Я все в себе увижу и открою,
Не понапрасну жизнь употребя.
Ты не любил себя и ненавидел Бога.
Не стала я твоим путём к нему.
Ты молча ждал у нашего порога,
Надеясь, что
Пойму,
Прощу,
Приму.
А я устала от твоей обиды
И вечных жалоб,
Что живешь не с той.
Прости-прощай!
Пусть волки будут сыты
И овцы целыми
Вернутся к нам домой.
Пусть будет жизнь без нас,
Как светлый праздник,
Пускай забудется плохое.
И потом..
Когда-нибудь…
Мы встретимся..
И сразу
Простим друг друга
И поймем…
Потом…
Отпусти ты меня, отпусти,
Невесёлые мысли прости.
Расплескалась по жизни тоска,
Мы сказали друг другу – пока!
Между нами потоки обид,
Мы давно просто делаем вид… .
Между нами туманы стеной,
Разделяют:
Что стало со мной
От поры, когда были друзьями.
А теперь разошлись берегами.
Всё прошло и покинуло вдруг.
Не болит.
И растаял испуг,
Что останусь одна без тебя,
Что пройдёт жизнь как сон.
Не любя,
Я уже научилась дышать,
Не пытаясь тебя удержать,
Не желая стонать и страдать.
Нет любви – так о чём же рыдать?
Отпусти,
Я тебе не нужна.
Ну зачем между нами война?
Отступись,
Не хватай за подол.
Всё прошло.
Верный спутник подвёл.
Не ищи, разлюбил кто кого?
Всё прошло,
Больше нет ничего.
Сегодня я свалилась в пустоту,
Душа дрожит, как на пружинке чёртик,
Стремительно снижая высоту,
Стараюсь не задеть случайно бортик.
Летя на дно, не ощущая стен,
Я падаю, в паденьи оживая,
В желаньи остром ярких перемен
Теперь, как мусор, в угол их сгребаю.
Страшит полёта дикая игра,
Виденья, словно бабочки, летают,
Вот дно, и мне уже пора,
Его чуть не достигнув, таю.
Хвостом сопровождают капли-сны,
Расходятся туманами, и в дымке
Я вижу очертания страны,
Где кружат хороводом невидимки.
Им нет названья, и не ясен счёт,
Они парят меж нами, улыбаясь,
Ключом подземным влага к ним течет
И множит сущности, росою разливаясь.
Разбив в осколки эха зеркала,
Я получаю миллионы звуков,
Затейлива мелодии игра
От соловья до дятла перестуков.
Я знаю, как добыть покой –
Он погребён под толщей ада.
Преодолей горячий слой –
И ждёт под пламенем награда.
Обугленной в огне душе
Нет дела до фантазий чёрта:
Покрыта заскорузлой коркой
И не волнуется уже.
Покой нам дан не для любви,
Ему чужды порывы страсти,
В стоячих водах не лови
Прозрачных струй былое счастье.
Исчезнут памяти круги
На глади, раздражённой болью.
Покоя хочешь, так беги
От чувств, зовущихся любовью.
Замри в небытии навек,
Душе равно, нет искр согреться.
Один холодный взгляд поверх
Освободит от близких сердце.
Глубоким омутом потерь
Затягивает все живое.
Взамен – открыта в вечность дверь,
Где пусто и полно покоя.
Я знаю, как добыть покой –
В забвении его начала,
Огромный мир на ключ закрой,
Как будто жизни не бывало.
Весна кружит в шифонах облаков,
Зелёных елей мех мерцает в чаще,
Весны весёлой сарафан летящий
Узором шит искрящихся снегов.
Подснежники сиреневой каймой
Украсили подол её наряда,
На фартуке лохматой бахромой
Ольхи серёжки разместились рядом.
Прозрачный воздух холоден и свеж,
Яриле-Солнцу не чиня преграды.
Лучи слепят, преодолен рубеж,
Весь мир пленён
Весны томленым взглядом.
Сосулька порыдала на ветру
И вниз свалилась
С разогретой крыши.
Лучи слепят,
И птицы поутру
Поют весне.
Весной живут и дышат.
Грядёт апрель.
В небесной синеве
Гуляют ветры,
Облака гоняя.
Снега сошли.
Пора уже траве
Сплошным ковром
Покрыть поляны к маю.
Лес пробуждается,
В оттаявших стволах
С гуденьем радостным
Наверх рванули соки.
Набухли почки
В розовых ветвях.
И распушилась верба у дороги.
Синим вечером
На снежном покрывале
Ветками деревья колдовали –
Падали узорами на снег.
В них вплетаясь и теряя бег,
Время замедлялось,
Превращаясь … в миг,
И замирало, не кончалось.
Синий воздух от мороза свеж.
Тает пар несбывшихся надежд.
Выдыхаем на мороз мечты,
Наполняя счастьем пустоты
Голову, свободную от грёз.
Заморозит суету мороз,
Свесит вниз сосульками заботы –
Можно сбить, коли душе охота.
Разлетевшись на осколки, мысли
В воздухе сверкнули и повисли.
Падали слезинками на снег,
Словно жемчуга на дивный мех.
Холод. Тишина. Искрится воздух.
Синим вечером
В снегу
Мерцают звёзды.
Мне так хотелось улететь,
Что крылья прорывали кожу.
Казалось, без полёта – смерть,
Жизнь бесполезна и ничтожна.
Вот, наконец, сквозь плоть и кровь
Простёрлись будто вечно были,
Взлететь пытаясь вновь и вновь,
Я задыхалась от усилий.
Они не слушались меня.
Полёт без боя не давался.
Свои фантазии кляня,
Мой дух с вершины вниз срывался.
Два грубых кожистых крыла взмахнули,
Поднимая к звёздам.
Мне жизнь нежданный шанс дала –
Взлететь, пока еще не поздно.
Меня несли потоки волн,
Воздушных вихрей и течений,
Вздымали выше синих гор,
Лишая страхов и сомнений.
Под ровным взмахом дивных крыл,
Летя к вершинам в изумленьи,
Я поняла простой посыл:
Тосклива жизнь без устремлений.
Но не умея управлять
Тем, что дано тебе природой,
Не стоит громко заявлять,
Что ты особенной породы.
В слова сливают силу звуки,
Слова рождают смысл и речь,
Влекут стихи от смертной скуки,
Давая в руки щит и меч.
Купаясь в рифмах и движеньях
Глубоких мыслей и шальных,
Слагая до самозабвенья
Свой утренний или полночный стих,
Мы познаём закон природы,
Глубины вод, ветров порыв,
Через слова неся свободу,
Мечтою сердце окрылив.
Слова окутывают в боли,
Несут в сомнениях покой,
Сокрыты в них судьба и воля,
Что нам отпущены с тобой.
Пускай текут, в стихи сливаясь,
Нас защищая от невзгод,
В словах природа, всем на зависть,
Нам отдала от жизни код.
Пред тем как провалится
И достигнуть дна,
На грани между сбывшимся
И мнимым,
Свободна, независима, одна,
Оставив боль и страх
Признала – не любима,
Слезами окропив тропу
Средь скал,
Сбивая в кровь
Натруженные ноги,
Полезла вверх
И гор седых оскал
Не обещал
Приветливой дороги.
И вот теперь стою
У мира на краю,
Заглядывая
Через
Горизонты.
Ветра поют
Мелодию свою,
Играючи беря
Шальные ноты.
Прыжок.
И я лечу
Стремительно
К земле.
Пока лечу – шепчу,
В любви необходимо,
Отдавшись целиком
Оставить право
Быть.
Свобода от любви
Неотделима.
Весна медовыми и вязкими лучами
На землю изливает сладостный сироп,
В котором вязнут дружными рядами
Дела, заботы позабыты в срок.
Все окунулось в праздное безделье,
Лень захватила мир в желанный плен,
Нет сил и воли, позабыты цели,
Не хочется фатальных перемен.
Весна взошла на трон,
Вмиг захватив пространство,
Сопротивленье сломлено без битв,
Из года в год с завидным постоянством,
Сменяя зиму, над землей царит.
Мир напоён любовью и желаньем,
Природа пробудилась ото сна.
И разливая негу мирозданья,
Сегодня в мире властвует весна.
Опять как беглый раб в цепях – устала
И снова спать хочу, как будто бы с галер.
И от весла плетусь-тащусь к штурвалу,
Беззвучно проклиная свой удел.
Матросов много на тяжёлом судне,
Но все как будто знают свой порог,
А я не знаю, уж не обессудьте,
А потому влачу с заботами мешок.
И не сказать, чтоб кто-то благодарно
В мой адрес кинул пару тёплых слов.
Жизнь тянется бесславно и бездарно
И, может, стоит наломать в ней дров,
Снести к чертям галеры, вёсла, цепи,
Сорваться и забыть про все дела?
Пусть кто другой теперь про совесть лепит,
На этом судне я уже была.
Теперь хочу без всяческих уловок
На всякое “давай” суметь ответить “нет”.
Пусть перед носом будет сто морковок,
Я не осёл, чтоб догонять обед.
Вот так шли рассужденья в беспорядке,
Покуда я гребла в полнейший штиль,
Мозгам ведь тоже надо дать зарядку,
А то усохнут через пару миль.
Просто хочется спать, тело просит покоя,
На пуховой подушке унестись в забытьё,
Погрузиться в кровать и забыть, что такое
Нашептало на ушки мне людское зверьё.
Просто хочется спрыгнуть с последней подножки,
Помахав уходящему поезду вслед.
В тёмной комнате нет больше спрятанной кошки.
Не ищите её, кошки в комнате нет.
Она тихо сбежала: при незапертой двери
Это сделать несложно, были б когти и мозг.
Иногда нам на пользу небольшие потери,
Вместе с ними уходит и заботы обоз.
В общем, хочется спать – в голове просветленья
Ожидать не приходится этой порой.
Так что быстро в кровать, а не то промедленье
Будет дорого стоить – телу нужен покой.
Вхожу, как в масло, в ледяную воду
Без всплеска, разом, лезвием ножа.
Вмиг холод пробудил природу,
Страх спрятался, стыдливо хвост поджав.
Теперь свободна и вольна навеки,
Не властен более над бренным телом дух,
Одно идет на дно, смыкая веки,
Другой парит, к страданьям тела глух.
Цепями сна заковано сознанье,
Мир призрачен и пуст в глубинах вод,
Нет ни вины, ни страха наказанья,
Сомнения теченьем унесёт.
Соединилась с холодом вселенной,
Пустив в себя и растворившись в нём.
Есть истина проста и неизменна –
Не оставляй хоть что-то на потом.
Я ни в чём опять не уверена,
Карта жизни под хламом затеряна,
Ясность мысли в заботах утрачена.
Не узнать – что прошло, что назначено,
Путь-дороги узлами запутаны,
Мысли стянуты крепкими путами,
Веки сомкнуты, думы связаны.
Заплутав лабиринтами разума,
Осязаю мглу многих сотен лет,
У видений-снов я прошу ответ.
Сумерки. Одиночество.
Открываются смыслы, пророчества.
Когда-нибудь,
Но не сейчас,
Наступит срок.
Придёт мой час.
И я покину этот мир,
Оставлю всё и всех.
Эфир
Отпустит тело,
Примет душу,
Порядок вечный не нарушив.
В тот миг хочу познать свободу.
Быть отрешённой от забот,
Без неоконченной работы,
Обязанностей и хлопот.
Уверенной, что все дела
Свершатся теми, кто остался.
Тихонько с ними попрощаться
И возвратиться, где была.
Вернуться каплями в ручей,
Слезой росы с травы скатиться,
Взмыть в небо белокрылой птицей,
Навеять сны в тиши ночей.
Освобождённая душа,
Покинет тела заточенье,
Взметнёт крылами пыль забвенья,
И та осядет не спеша,
Припудрив тонким слоем память,
Скрыв чёткость линий и движений,
Играет свет полутенями
Моих побед и поражений.
Возвращаюсь в свои терема,
Заплетаю тропинки, как косы,
Опускаюсь росой на покосы,
Превращаюсь в промозглый туман.
Растворяюсь от солнца лучей,
Разливаюсь шелками по травам,
Обнимаю ветрами дубраву,
Исчезаю в прохладе ночей.
Возвращаюсь в свои берега,
Оставляя холмы и равнины.
В половодье уходят снега,
Чтоб вернуться в грядущую зиму.
Ровным током иду по камням,
Отшлифованным лаской течений,
Собираю ключи, сквозь меня
Пробегают неясные тени.
От истоков до шири морей
Проношу свои воды, играя.
Сколько шрамов, от чьих якорей
Затянуло несметные раны?
Всё, что было, навечно храня,
Полноводна от края до края,
Все ручьи проникают в меня,
Множат силы, в поток собирая.
Возвращаюсь из недр забытья,
Продираюсь сквозь рой наваждений,
Открываю глаза – снова я,
Вновь готова для новых рождений.
Прощай. Теперь уже навеки.
В тех далях всякий одинок.
Несут ладьи седые реки,
В них нет гребцов, их путь далёк.
Затушим свечи, встретим утро.
Твоя душа нашла приют.
А мне пора уже как будто
Оставить то, что не вернут.
Прости страдания и слёзы.
Рыдать не буду: вышел срок.
Растаяли росою грёзы
Всех неслучившихся дорог.
Я помню все, но боль исчезла,
Дышу свободно и легко.
Взывать к Олимпу бесполезно
Не слышно да и далеко.
Пережила печаль и горе,
Теперь ты – ангел, я – грешна,
Ты в небесах паришь, с тобою
Болтает древняя луна.
Я перестала спорить с Богом:
Он так решил, ему видней.
Покорно проводив с порога,
Закрыла двери поплотней.
Я могу быть собой!
И за это спасибо.
Ты не требуешь быть
Офигенно красивой,
Не стремишься менять
Мой характер и взгляды,
Принимаешь как есть –
Мне другого не надо.
Ты не ищешь во мне
Ни загадки, ни тайны.
И улыбка моя
Абсолютно случайна.
Не несут мои фразы
Глубокого смысла,
Просто вслух произнес
Мой язык мои мысли.
Я могу быть собой!
То весёлой и шумной,
То нести чепуху
Или сделаться умной.
Я могу не бояться
Усталого взгляда,
Из которого ясно,
Что делать не надо.
Это счастье, когда
Тебя любят без правил,
Не желая привить,
Или что-то заставить.
Это чудо – кружить
Над огромной толпою!
И тебе я в свой мир
Двери настежь открою.
Качаюсь на волнах изменчивой судьбы,
От удовольствия как кошка жмурясь,
Без суеты, волнений и борьбы
Бегущими барашками любуюсь,
Порхает ветерок среди зыбучих волн,
Разносит запах моря и свободы,
Вершины гор упёрлись в неба своды,
Держа их перевёрнутый котел.
Прозрачны воздух, небо и вода,
Сияет солнце, тихо шепчет ветер,
Ласкают волны, веселясь как дети,
Не оставляя о себе следа,
Плывут на горизонте корабли,
Гудят призывно, словно тянут руки,
Не достигая цели, тонут звуки,
Моя душа дрейфует на мели.
Пусть каждому – свой путь и свой черёд,
Судьба распоряжается без муки:
Или теченьем в глубину снесёт,
Или на берег выбросит от скуки.
День задался удачно. С той ноги!
К нам прискакало утро и запело:
Вставай-проснись обмякнувшее тело!
Протри глаза и по делам беги!
Хороший день – он этим и хорош,
Что всё идет по плану и без сбоя,
Никто занудно под руку не ноет.
За чем пошёл – то сразу и найдёшь.
Не тратя на никчёмные слова
Отмерянные стрелками минуты,
В хороший день над телом голова
Царит и правит, сбрасывая путы.
Разумно действуя и усмиряя дух,
Приблизив цель, с надеждою и верой,
Брать бастионы вражьи нужно смело,
Покуда – острый глаз и тонкий слух.
Воспользовавшись тем, что день хорош,
Собрав в кулак всю волю и здоровье,
Вперёд иди и ты судьбу найдёшь,
А если постараешься – с любовью.
Слепило солнце, ветры пели морю,
Горячий воздух искажал пейзаж,
Барашки волн резвились на просторе,
Шипели на песке, обласкивая пляж.
Хрустальной синью отражались небеса,
Белел песок на солнце раскалённый,
Сушили ветры кожу и глаза,
Был мир вокруг – горячий и солёный.
Прозрачным языком лизнув пустынный берег,
Ленивая волна вернулась в свой чертог.
Остался пенный след. Не плача о потере,
Под солнцем быстро сох размокнувший песок.
Улыбнись уходящему дню,
Отпуская до завтра заботы.
Заверши все дела, обороты
Поубавь и придвинься к огню.
Пусть ласкает твой слух тишина,
Тянет мягким теплом от камина,
За окном вечереет. Луна.
Чай заварен, варенье с малиной.
Разговор за столом ни о чём.
Телевизор, включённый без звука.
Шелест крыльев за правым плечом,
Это ангел-хранитель. По кругу
Жизнь несётся, сменяя года.
Этот вечер, как ключик от счастья.
Поверни его, навсегда
Отряхнув за порогом напасти.
Улыбнись, осознав в чём суть
Вечеров: все дела – на завтра.
Этот вечер тебя чуть-чуть
Окружил добротой
Внезапно.
Мир полон бесконечной доброты,
День улыбнулся радугой над полем,
Закатом ускользнул, собрав мечты,
И спрятался за ночь, собой доволен.
Бродяга-ночь, раскрыв свои шатры,
Накрыла безмятежным сном, как в детстве,
Отгородив от мира суеты,
Позволила застыть и оглядеться.
Взметнул лучи рассвет, разрезав мрак.
Весёлой трелью птиц открылось утро.
Мы живы – это главное! Дурак,
Кто сомневается, что жизнь –
Большое чудо!
Солнце било в левый глаз,
Глаз отчаянно слезился,
Кот лежал и матерился –
Рушился гомеостаз!
Кот страдал, но не сдавался,
Проискам не поддавался –
Мужественно возлежал,
Когтем тень за хвост держал!
Кот с утра в тени валялся,
Тень ползла, кот растекался –
Попытка всякого движенья
Вела кота к изнеможенью!
В итоге тень сползла “на нет”,
Кот жарился на солнцепёке –
Страдал в полуденной мороке
И не в себе искал ответ.
Являя миру список жалоб,
Хоть пару действий предприми –
В тень уползи, лопух возьми,
Чтобы среда не раздражала!
Когда ж лежишь и только стонешь,
То так в страданьях и утонешь,
Без действий нет и результата,
Лень часто в бедах виновата!
Курица снесла яйцо,
Дед уселся на крыльцо,
Баба рядом умостилась,
От избытка чувств крестилась.
Золотым округлым боком
В лучик солнца ненароком
Окунулось то яйцо
И скатилось под крыльцо.
Дед за дело взялся смело,
Колотил яйцо умело,
Не сумел разбить, не сладил,
Передал в расправу бабе.
Баба била-била-била,
Приложила мощь и силу,
Но яйцо не поддалось,
Укатилось и спаслось.
Курица глядит устало,
Жалко стариков ей стало,
И снесла яйцо простое –
Белое, не золотое.
Не жили они богато,
Не видали горы злата.
Стали курицу винить!
Не сумели оценить
Суть её большого дара,
Не по их судьбе подарок!
Так иной раз божий дар
Бьют, как то яйцо златое!
Не поняв, чего он стоит,
Ждут яичницу. А жаль!
Невеста павой не была.
Свои роскошные крыла
От бурь, ветров не берегла,
В защите остро не нуждалась
Свою судьбу вершить могла
И в сердце не будила жалость.
Жених напротив был изнежен,
В мечтах, наивен и небрежен,
В надеждах вечных на авось
И в грусти, если не сбылось.
Стояли рядом перед Богом,
Клялись в любви до крышки гроба,
Мол, и потом по жизни вечной
Шагать готовы бесконечно!
Господь глядел на них. Вздыхал.
Во снах тактично намекал,
Что слишком разные. Быть может,
Судьбу им свадьбой не тревожить?
Настойчивой была невеста –
Стояла жёстко на своём:
“В ЗАГС, как положено, пойдём!
Нет для сомнений в сердце места!”
Жених, как водится, не спорил,
Авось всё как-то и пройдёт,
А коль “авось” не подведёт,
То и Господь над сим не волен.
Короче, браком их сочли,
Свидетельство с печатью дали,
Скрепили кольцами. Печали
Их за порогом стерегли.
Невеста, ставшая женой,
Тащила воз забот и быта,
Муж, посчитавший брак игрой,
На тяготы взирал сердито.
Ну не готов он быть опорой!
До сей поры о нём пеклись,
А коль надежды не срослись,
То ждать не стал и задал дёру!
Когда эксперт по жизни вечной
Вам счастья в браке не сулит,
Советует свернуть со встречной
И о проблемах говорит,
Прислушаться имеет смысл!
Пусть в утешенье будет мысль –
Не всякому годится всяк!
Судьба – не поле для атак,
Наскоком с шашкой наголо
Не рубят счастье всем назло!
Не всякий надобен жених!
Ищи любовь среди своих!
Коза решила в хищники податься –
Уж лучше пусть её враги боятся,
Чем каждый раз от страха пасть,
Когда увидишь волчью пасть.
Сточила зубы в острые клыки,
Копыта – в когти, хвост повис мочалкой,
Перекрестились, впечатлившись пастухи,
Козу узрев, идущую в развалку.
Не так чтобы всерьез сошла за волка,
Но вид страшенный – глаз горит,
Зверье помельче смылось втихомолку
Во избежание всяческих обид.
Коза торжествовала в новой роли –
Вышагивала гордо, не таясь.
Навстречу волки. Тут же прикололись,
Мол, в банду к ним коза не подалась?
Коза поскрежетала острым зубом,
Мотнула по привычке головой,
Проблеяла пронзительно и грубо:
“Готова! Резать живность не впервой!”
Поржали волки, но с собою взяли –
Не каждый день в лесу такой улёт!
Коза не унимается, скандалит,
Про кровожадность истово орёт!
Стрелой пронёсся длинноухий заяц.
За ним рванула стая. И коза,
Бежала следом, спотыкаясь,
Пот с непривычки заливал глаза!
Неслась коза, тропы не разбирая,
Боялась от компании отстать!
А вольчья стая, зайца настигая,
Решала, кто добычу будет рвать.
Козе отдали – мол, забей зайчонка!
Напейся крови, жажду утоли!
В копытца сточенные съехала душонка,
Коза – не волк! Аферы подвели!
Козу трясло, тошнило и мутило,
От ужаса кружилась голова!
Со всех сторон их стая обступила –
Сожрет обоих хищная братва!
От безысходности рванули оба разом,
Оставив в удивлении волков!
Инстинкт сработал у козы, не разум!
Но пусть хоть он спасает дураков!
Натуру не изменишь, хоть убейся –
Система Станиславского сбоит.
В реальной жизни, хоть рыдай, хоть смейся,
Натура в поведении рулит!
История с козой не эксклюзив,
И раньше было и ещё случится.
Тут важен результат, а не мотив,
Жизнь не театр, со сцены не скатиться!
Ждёт каждого своя судьба –
Одних порвут клыки, других – огонь двустволки.
Но если не изжить в себе раба,
То так и будешь – ни козой, ни волком!
В изумрудном облаченьи,
Королевой средь подруг
Ель стояла. Свет вечерний
Серебрил снега вокруг.
ДеревА бросали тени,
Их причудливый узор
Чудным волеизъявленьем
Кружевной раскрыл шатёр.
Снег хрустел под скользкой лыжей,
Навострившей к ели ход.
С топором к не дядька вышел,
Ель искал на Новый год!
Вмиг срубил и в сани кинул –
Важную имел причину!
Потащил к семье и детям,
Праздник нужен всем на свете!
Ёлку он поставил в дом,
Всю гирляндами обвесил.
Дети разучили песен,
Обошли её кругом.
В новогоднем хороводе
Все печали прочь уходят,
Ель лучится, огоньки
Разноцветные сияют,
Словно к счастью маячки
Путь-дорожку пролагают.
Праздник отсверкал огнями,
Растворился в суете.
Ель с роскошными ветвями
Вдруг осталась в наготе.
Ссыпались дождём иголки,
Оголяя лысый ствол,
Праздник кончился и ёлку
Дядька топором колол.
Так красавица лесная,
Отслужив недолгий срок,
Чью-то прихоть ублажая,
Превратилась в воз досок.
Вывод сделаем мы сами –
Красота не долго с нами,
Осыпаются иголки,
Делая дровами ёлку!
Из серой мыши сделали звезду,
Лев постарался, жаловал убогих,
Вскарабкавшись на славы высоту,
Решила мышь, что здесь порядки строги,
Не ценят высочайший интеллект,
Полеты мысли, взглядов разнотравье,
Мышь возжелала мировой респект,
На родине, мол, дух свободы травят.
Мышь тихо смылась, благо – не держали,
Рванула с чемоданом за кордон,
Но за границей мышь не сильно ждали,
Не очевиден был кормить ее резон –
Ученых мыслей как-то не случилось.
У местных львов своих мышей вагон.
Пока к кормушке жирной не прибилась,
Искала к львам подходы без препон.
Лев старый стал мишенью без сомнений.
Расчет был прост – для местных конкурент!
Мышь тут же выдала, мол, лев – не гений,
А интеллектуальный импотент!
Ее идеями питался целый прайд,
Она новаций миллион внедрила,
Ушла она и прихватила драйв,
Лев пуст теперь и мысль его застыла!
Слюною брызгая, давала интервью,
Открещиваясь от собратьев прежних,
В глаза заглядывала новым львам в надежде,
Что примут мышь в богатую семью.
Львы посмеялись, мышь им ни к чему,
Но пусть врагу хоть капельку подгадит,
Пытаясь услужить чужому дяде.
Не нужно напрягаться самому!
Предатели и прежде не в чести,
Их пользуют, но близко не пускают,
Звон тридцати монет напоминает,
Как низко может подлость опустить!
Дремлет в теплом лоне семя,
Льётся тонкой струйкой время,
Замер мир и ни души
Не отозвалось в тиши.
Не случилось, не срослось,
Вроде есть, а не далось.
Иногда и так бывает,
Души мимо проплывают…
Сон найдёт. Не спит девица.
Не смыкаются ресницы,
Заперта в глухой темнице,
Бьётся сердце жаркой птицей.
Скрыта девка в горних скалах,
Во младенчестве попала
В лапы Змея-Чародея,
Счёт годам вести не смея.
Зимы вёснами сменялись,
Птицы в гнёзда возвращались,
Снеги таяли со льдами,
Девушка росла годами.
Вот уж и косища в пол,
Плещутся в очах озёра,
Караулить девку впору,
Чтоб чужой кто не увёл.
Но в темнице, да в скале,
Кто ж её узрит случайно?
Змей надёжно прячет тайну
В гор высоких серой мгле.
Для чего стащил младенца?
План ли был? По зову сердца? –
Змей уже и сам не знал,
Но девицу охранял.
Так они вдвоём, но врозь
Коротали дни и годы,
Змей, поскольку враг народа,
У девицы – не срослось.
Если б Змей напряг мозги,
Может быть, чего и вспомнил,
Либо слопал в день скоромный,
Либо вывез на торги.
За вполне приличный куш
Девку мог сосватать муж.
Мимо тропка увела,
То ли мысль не догнала,
То ли лень своё взяла,
Но, понятно, не со зла
Сам не съел красу-девицу
И не дал на ней жениться!
Змей с годами поослаб,
Хворь попёрла, не до баб!
Девка пору просидела
И с годами поседела.
Всё мечтала и ждала,
Чтоб судьба за ней пришла.
Наконец, судьба явилась –
Девка в бабку превратилась.
О своей судьбе болея,
Не сидят в темнице Змея,
Стены рушат, окна бьют,
Из неволи прочь бегут!
Коли замерла колодой,
Жизнь не силясь изменить,
Видно, хилая порода.
Некого в судьбе винить!
Проснулась бабочка, согретая теплом,
За окнами зима, бело и стыло,
Печь нежно шепчет, согревая дом,
И чудится, что лето наступило.
Трепещут крылышки в надежде бытия,
Но не ко времени случилось пробужденье,
Во льды морозами закована земля,
И не для бабочек погода, к сожаленью.
Мораль сего события проста –
Несвоевременность губительна бывает,
Дрова сгорели, печка остывает,
Зима целует бабочку в уста…
Прости. И отпусти обиды.
Дай им с собой краюшку в путь,
Пусть пожуют ее чуть-чуть
На ход ноги. И свалят сыты.
Не разрешай жевать им мозг,
И сердце рвать, клыки вонзая,
Пошли их прочь, себя спасая,
Подумай о душе всерьёз!
Обиды – почва для хвороб,
От них ни радости, ни пользы,
Подумай и пока не поздно
Реши, чего же ты не смог?
Пограничная межа,
Как заточенный кинжал,
Режет всё на «до» и «после», –
Что отсёк, того не жаль.
Главное – переходя границу,
С целями определиться,
Ведь назад пути не будет,
По делам о людях судят!
Я стараюсь вернуться, папа!
Я пытаюсь пробиться, мама!
Вы же помните, я упрямый,
Плоть от плоти от вас упрямых!
Мне б нащупать дорогу, папа!
Память ищет в потёмках двери!
Рыщут рядом твари и звери!
Не боюсь их, пока ты веришь!
Обними меня нежно, мама!
Для тебя я с рожденья самый!
На твой голос иду, на запах,
Не останусь в костлявых лапах!
Я люблю вас и бьюсь, как воин!
И в болезни буду достоин
Вашей веры, любви, надежды!
Будьте сильными, как и прежде!
Года китайскою стеной
Меня надежно защищают,
От любопытных глаз скрывают,
Мои секреты – все со мной!
Не разглядишь под гнётом лет
Хитрющий взгляд и дикий норов,
Но сух в пороховницах порох,
И опыт есть, а дури нет!
Гормон в истерике не бьётся
И потому всё удаётся,
С годами каждый шаг не нов,
Всё было, ко всему готов!
Серебром пространство шьёт,
Закипает в пенных лужах,
Нитями бежит из кружев
Туч,
Пуская их в расход.
То сильнее застучит
По веселым гулким крышам,
То становится потише,
Будто вовсе замолчит.
То летит, как из ведра,
Ледяным сплошным потоком,
То замедлится настолько,
Что пора бы со двора!
Вылившись, очистив небо,
Дождь прошёл, как будто не был.
То пройдёт, что началось,
Как бы долго не лилось…
Не руки и не шея, не наряд
Вам истину о возрасте не скажут,
Пережитое выдаст женский взгляд,
Который помыслы в итоги свяжет.
Привычно посчитав благой порыв
Желанием без средств и инструментов,
Усилием сомненья подавив,
Ждёт подходящего для истины момента.
Поскольку знает точно наперёд:
Бесплатный сыр – основа мышеловки,
Сирена песней ласково зовёт –
Поплыл на зов и не спасёт сноровка.
Коль на подъём всегда была легка –
Ум не в чести, так опыт накопился,
Во взгляде с возрастом является тоска,
От знаний он печалью окропился.
Вильнув хвостом, как заскучавший пёс,
Лизнув в лицо, вдруг подскочила старость.
Во взгляде появляется вопрос:
Неужто всё? А что тогда осталось?
Замажем, растушуем, наведем
Нещадный лоск на каждую морщинку,
Но взгляд не спрячешь,
Всё сокрыто в нём –
Слеза дрожит. Видать, опять соринка
Хрупка у жизни скорлупа,
Душа, как перышко, легка,
Поднимет вверх чужой каприз
На миг
И опускает вниз.
Тонка и ненадежна нить,
Чтобы на век соединить,
Небрежно дёрнула рука,
И разошлась судьбы строка.
Ни что не вечно под луной,
Ведёт к началам путь земной,
Лист в танце с ветром покружив,
Летит к земле ковром служить.
Осенний дождь, ледовый плен –
Лист превращался в пыль и тлен,
С землёй смешался и исчез –
И прах, и душу принял лес.
Не упусти свой шанс сейчас,
Не просыпай, как соль, мгновенья,
Отбрось метанья и сомненья,
Держи за хвост свой звёздный час.
На всю катушку оттянись,
Поверь в удачу и везенье,
Иначе прохреначишь жизнь,
Оставшись в недоразуменьи.
Плюнь на условности и быт,
Пошли к чертям всё, что мешает,
Покуда нас господь хранит,
Живи! И пусть кружится шарик!
Не слушай бормотанье тех,
Кто знает, что тебе полезно,
Что будет вовсе не уместно,
А что есть самый страшный грех.
Пускай болтают от души,
Швыряя россыпью советы.
Чужая правда, как гроши –
Коль не твои, считай, их нету!
Сюрпризов с детства не люблю,
В халяву задарма не верю,
Солому загодя стелю,
Имею ключ от всякой двери.
Чтоб вдруг случайно повезло? –
Скорее рак на горке свистнет!
Пусть не за пазухою зло,
Однако недалече киснет.
Квашней взопреет, подойдёт,
Поднимется и повылазит –
Зло мимо хаты не пройдёт
Заглянет и набезобразит.
Без спроса чем-то одарить –
Как применить вне боя силу.
Когда не хочешь навредить,
Дари лишь то, что попросили.
У каждого своя печаль
И личная система правил.
В кустах хорош лишь тот рояль,
Который сам туда поставил.
Обрубить бы концы и плыть
Под шальным бесшабашным ветром,
Горизонты гоня по свету,
Среди штиля и бури – быть!
Позапамятовать обо всём,
Что случилось и может статься,
Позабыв, навсегда расстаться,
От судьбы ничего не ждём!
Океаном залить тоску,
Белой пеной укрыть печали,
Уносясь в бесконечные дали,
Выводить за строкой строку.
Только быстро свободы стяг,
Развеваясь в попутном ветре,
Тряпкой выцветшею обмяк,
Пустота приближает к смерти.
Смутный призрак среди штормов,
Нет ни карт, ни порта приписки,
Обрубил концы и не близкий
Никому. Вот такой улов…
И коней на скаку, и в горящие избы –
Остановим, войдём, дурь поймём и простим,
Взглядом добрым одарим без нот укоризны!
Дела нет никому, чего ждём и хотим.
Мы должны вдохновлять, словно музы поэтов,
Отпахать на работе, как стадо волов,
Дом прибрать, приготовить еду и при этом
Остеречься задеть парой сказанных слов.
Наша поступь легка, взгляд игрив и беспечен,
Мы порхаем по кухне, летим в магазин!
Женский мозг установкой дурной покалечен:
Из того, что досталось, мы лепим мужчин.
Удивляемся – чудо опять не случилось,
Изгоняем, как моль, очевидную мысль:
Форма, может, с грехом пополам получилась,
Но без сути у формы отсутствует смысл.
В привычном ожидании чудес,
Как манны, сыплющейся с неба,
Прикрыв глаза, чтоб мир не лез
Своею правдой – счастье слепо,
Лежу. Хрустальный гроб висит.
Качается во тьме печальной.
Любимый что-то не спешит
Будить меня в опочивальне.
Сюда вообще никто нейдёт,
То ли в дороге заблудились,
А может планы изменились,
И я для принцев не в черёд.
Упорствую в своих желаньях,
Решила, стало быть, лежу!
Пускай бредут из странствий дальних,
Жду. Никуда не ухожу.
Не может быть, чтоб чудо сдулось!
Мой принц забыл сюда пути!
Поразмышляв, скорей проснулась,
Придётся мне его найти!
Открыла крышку. Гроб
хрустальный
Лишь грустно зазвенел в ночи:
Не сыщешь участи печальней
Работу делать за мужчин.
Пошла. Нашла. Все объяснила.
К венцу за руку привела.
Надыбала, блин, инфантила.
Вопрос: иначе не могла?
Мечтала о подобной встрече?
Покинуть мир прекрасных снов,
Чтобы взвалить себе на плечи
Продукт чужих, пардон, грехов?
Красавицы, подольше спите!
Быт жрёт красу, как моль – носки.
Проснувшись, принцев не ищите,
Чтоб избежать печаль-тоски.
Найдите для себя себя
И подарите без остатка!
А принц найдётся, по порядку
Своих драконов истребя…
Года идут и страхи покидают,
Остались лишь о детях и душе.
Всё остальное, как вода в ковше,
Плеснул под куст и больше не пугает.
Глядишь на мир, прищурясь, без очков,
Всё мелкое в туманной дымке тает,
Волнения листвою облетают,
Не требуя пустых, ненужных слов.
Как осень оголяет дерева,
Так зрелый возраст раскрывает тайны.
Судьба как пазл – фрагментов нет случайных.
Картинку не Господь нарисовал…
Кружу, как лист, слетевший с клёна,
Спускаюсь по спирали вниз,
Исполнив осени каприз,
Танцую в ритме вальс-бостона.
Шуршу, вздымаемая ввысь
Порывом ветра, снова плавно
Спускаюсь. Как ни вознесись,
Падёшь. Но ветер, право, славный:
Гоняет в небе облака,
Шуршит, срывая с веток листья,
Рябин рубиновые кисти
Вдруг обнажает в пол мазка.
В воздушных вихрях кувыркаюсь –
Гуляют ветры перемен.
Свободен листик, отрываясь,
Покинуть ветку – дом и плен.
Сижу. Гляжу без напряженья
На хаос сбывшихся надежд,
Наград «за всё» столпотворенье.
Ищу в господнем плане брешь.
Всё получив, не ведаю успеха,
Хотела? На! бери! Твоё на век!
А перед взором лишь гримаса смеха –
Бывает глуп в желаньях человек.
Чужое платье кроем и фасоном
Быть может поражает и манит,
Да только платье носится персоной,
И суть лишь в том – на ком и как сидит.
Чужих желаний нахватав огрызков
И выстроив из них дворец мечты,
Осознаёшь: дворец-то в зоне риска,
Поскольку правишь в нём, увы, совсем не ты.
Хочу все бросить и начать сначала,
С кипенно белого и чистого листа,
Чтоб кисть свободно по нему летала
И в линиях рождалась красота.
Чтобы мазок ложился там, где нужно,
В гармонии слились и свет, и тень,
Движенья кисти тонко и послушно
Передавали счастье в новый день.
А неудачи пусть роятся в прошлом
Без права след оставить на холсте,
В грядущее с собой возьму хорошее,
Ну не тащить же беды на хвосте.
Но первый же мазок вернул назад,
Исправить прошлое, забыв, увы, нельзя,
Привычка, ставшая второй натурой,
Любой пейзаж вернёт карикатурой.
Лишь помня, понимая и ценя,
Художник может изменить манеру,
«Иначе» – значит, что-то было первым,
И это что-то сделало меня.
Мы посчитаемся потом,
Кто прав, кто виноват,
Когда подальше отойдём
От врат, ведущих в ад.
Спокойно подведём итог
Безумного пути,
Который, не жалея ног,
Сподобились пройти.
Тропою путанной судьба
До цели привела,
Бормочет, что вся жизнь – борьба,
Злой рок – не при делах.
Возможно, так оно и есть,
Коль мы гарцуем здесь,
Придётся, поубавить спесь
И снова в гору лезть.
Пытаясь вместе одолеть
Нелёгкий путь назад,
Мы обучаемся терпеть
Друг друга без наград,
Освоив азбуку добра,
Читаем по слогам,
А там, глядишь, придёт пора
Поступкам и делам!
Нужно уметь смиряться:
Принять, забыть, отказаться.
Выбросить вон надежды,
Раз не случилось прежде.
Резко встав, крутануться,
К своим берегам вернуться,
Попытки должны быть счётны,
Иначе они бесплодны.
Не всякая цель во благо,
Сверху виднее, однако,
Высшие силы смеются,
Когда лбом о стену бьются.
Закрыто, нет хода дале?
Стало быть, тут не ждали,
Двери не отворили:
Не звали и не пустили.
Не давшим, не отворившим,
Отвернувшимся и не пустившим
Поклон земной и спасибо,
Что сохранили силы.
Не грех ошибиться тропою,
Принять за своё чужое,
Но главное – остановиться,
Перевернуть страницу.
Нужно уметь смиряться,
Принять, забыть, отказаться,
Чтоб не рыдать в бессильи,
Что жизнь под откос пустили.
Шерстяную нить кручу,
На клубочек наверчу,
Пряча силу в сердце нити,
Слово тайное шепчу.
Пряжа мягко отдаётся,
Нить меж тонких пальцев вьётся,
Коли туго вдруг придётся,
Добрый путь всегда найдётся.
Шепчет, в нить сбиваясь, шерсть,
Наколдовывает весть,
Невезенье и удача –
Всё берёт начало здесь.
Пыль чужого отряхни,
За собою не тяни,
Собери, что было, в кучу,
По краям зажги огни,
Пусть горит и пляшет пламя,
Искры шепчутся с углями,
Опыт обращая в память,
Закрепляют в нить узлами.
Наконец клубок накручен,
По тропе бежать обучен,
Без дорог, в болоте, с кручи –
В ясный день, под тёмной тучей.
За собою поведёт,
Никогда не подведёт,
Из любого бездорожья
Выход правильный найдёт.
Кто схватил чужую нить,
Некого теперь винить,
Не твоя тропа, чужая,
Рвёт, замаешься чинить.
Катят по земле клубки,
Топчут тропки ходоки,
Кто клубок не перепутал,
Для того, пути легки.
Крыла уложены и спрятаны в чехол
От пыли, ветра, воздуха и солнца,
Чтоб сохранились, коль летать придётся,
А ползая, метёшь лишь ими пол.
В надежде проживая жизни срок,
Откладываем лучшее на полку.
Наступит ли когда его черёд
Иль растворится, как в стогах, иголка?
Потребуются ли когда крыла,
Сумеют ли поднять над прозой жизни?
Знать невозможно, если предпочла
Влачить существованье слизня.
Мятежный дух в отяжелевшем теле
С годами реже стал митинговать,
Заботы о насущном одолели,
Куда уж за идеи воевать.
Швыряет осень годы листопадом,
Внутри душа по-прежнему свежа,
Но если дух зовёт на баррикады,
То мудрость держит сей порыв в вожжах.
Бездействия бесцветный яд
Сомнения в себе таят,
Он медленно течёт по жилам,
Питая мозг посылом лживым.
В бороздках старенькой пластинки
Застряла мысль, не смея течь,
Её оттуда не извлечь,
Не пустит далее щербинка.
Ментальной жвачкой занят мозг,
Проигрывая часть куплета,
В конце туннеля нет просвета,
Он замкнут в обруч для колёс.
Покуда крутятся колёса,
Машина движется вперёд,
Водитель на педали жмёт,
А к тем, кто крутит, нет вопросов.
Бездействие – не остановка суть,
Пока один живёт в сомненьях,
В отсутствие иных суждений
Другой прокладывает путь.
Уж себя учу-учу,
В соли хлыст с утра мочу,
Ничего не помогает,
Только зря тропу топчу.
Каждый раз на те же грабли,
Даже вожжи не ослабли,
Закусила удила
И угля стране дала!
Шишек будто на сосне,
Бьюсь и в яви, и во сне,
Только разум не крепчает,
Видно, нет его во мне.
Говорят, что с сединой
Мудрость окружит стеной.
Крашу, девки, косы в сажу,
Где ж ей встретиться со мной!
Судьба наставила силков
И притаилась у дороги,
Шагаем, не смотря под ноги –
Она считает свой улов.
Попутный ветер в спину дует,
Судьба и тут уже колдует,
Удачей окрылён и пьян –
Но иногда успех – обман.
Судьба подарки рассыпает,
Развеселилась и шалит,
Она своих ведомых знает –
Их неуёмный аппетит.
Расплата – тут же. Или – позже.
Судьба надёжно держит вожжи
И правит тройкой рысаков:
Хочу, Могу, Всегда Готов.
Придержит или вдруг отпустит,
Сменяя радости на грусти,
Потом надеждой вдруг поманит –
Одарит, но скорей обманет.
Нрав переменчив у судьбы,
Не стоит слишком доверяться,
Покуда мы – её рабы,
Не перестанет развлекаться!
У Яги делов не счесть,
Коли верить старым сказкам,
Надобно кого-то съесть,
Только, вот ведь, неувязка –
Не большой она любитель
Лопать, что ни попадя,
Ведь народец-то вредитель,
Всякий хлам суёт в себя!
А Яге такой зачем,
Вовсе не экологичный?
Ей не надобно проблем
С пищей, телу непривычной!
Утром кашу или пряник,
На обед на борщик тянет,
В полдник блинчик перехватит,
А на ужин съест салатик.
Ну скажи, на кой ей ляд
Нужен воинов отряд,
Их покуда всех напаришь,
Да в котле большом уваришь,
То еде такой не рад,
Каша в печке во сто крат
Ей милей, чем витязь славный,
Просто пришлые – подавно!
Их, болезных, мало вымыть,
Да клубком им путь прокинуть,
Ждать назад – то ли с победой,
То ли так к старушке едут.
И опять их в дом прими,
Да обедом накорми!
А потом ещё отмой,
Грязен нынче стал герой!
Ну на кой такая пища?
Толку – ноль, забот – до тыщи!
Пусть покинут избу с миром,
Напоила-накормила,
Указала добрый путь,
Помогла туда шагнуть,
И смотря из-под руки,
Провожала долгим взглядом
Прочь от домика Яги
Уходящих ряд за рядом.
Есть всему своя причина:
Для веселья и кручины,
Для, как воз, тяжёлых дум,
Для поры, чтоб взять за ум.
Лишь помыслишь – сразу рок
Сверху грянет, как оброк.
Все грехи сочтёт до мала,
Вынет каждый из подвала.
Редко рядятся несчастья,
Коли сам к ним не причастен:
Где-то за горою дел
Главное не доглядел.
Где-то что-то проворонил –
Восседал в златой короне.
А иное не учёл –
За серьёзное не счёл.
В жизни всё не просто так.
Коли сам себе не враг,
Прочь гордыню отпусти –
Мелочь может подвести.
Галдят мириады слов,
Сбиваясь стайками рифм,
Выстукивающих ритм
Танца кружащих снов.
Шуршат пожухлой листвой
Обрывки затёртых фраз,
Судьбою гонимы в пляс,
Рыдая заупокой.
Прибоем взрывает строка,
В брызгах купая мысль,
Пока есть за что — борись,
Не долго длится «пока» …
Приходится признать – и мы стареем,
Серебряная пыль на волосах,
Всё хуже память, зрение, болеем,
Несутся стрелки жизни на часах.
Всё чаще опускаем руки,
Нет прежней силы, и запал не тот,
Стучатся в дверь печали и разлуки,
Тихонько приближая наш черёд.
Но вместе с сединой приходит мудрость,
Вкус жизни пробуждает аппетит
К желаниям, надеждам и чему-то,
Что в небе яркой радугой горит.
Жизнь преподносит всякие загадки,
Чем меньше нам осталось, тем сильней
Мы чувствуем – остатки очень сладки,
Пусть будет удовольствие длинней!
Наконец наступил покой
Сердце сбавило обороты,
Одолела в тиши зевота,
Мысли тянутся чередой.
Отпустили раба с галер,
Пали цепи с веселым звоном,
Вместе с ними сползла корона,
На сегодня у всех – предел.
Завтра будут опять бои,
Снова весла упрутся в волны,
Все поделятся на своих
И кто сел на чужие чёлны.
А покуда в нОжны мечи,
Лодки в привязь, в чехлы знамёна,
Угасающим эхом в ночи
Звуки прежних сражений тонут.
И здесь, и там, и есть, и нет,
Напополам: и мрак, и свет.
Иду вперёд – стою столбом,
Вдруг упираюсь в небо лбом.
Хочу и тут же – не хочу!
Молчу – кричу! Ору – молчу!
Моих сомнений дикий рой
Несётся пчёлами за мной.
Мне нет покоя от тоски,
Лечу по дну большой реки,
Плыву по небу в облаках,
Смешит до колик жуткий страх,
Гоняет зверем странный смех,
Провал ведь там же, где успех.
Замёрзнув в огненном плену,
Согреюсь, в льдинах утонув.
Мои часы бегут вперёд –
И в тот же миг весь мир замрёт.
И здесь, и там, и есть, и нет –
В вопросе прячется ответ.
В круговороте “почему” –
Своих желаний не пойму,
Отбросив тень, собрать хочу –
Но почему-то не схвачу.
Хотя известно, чтоб достать,
Под солнцем в полдень нужно встать,
Остановиться, замереть
И стать собой, а тень стереть.
У каждого в заветный час
Тень исчезает вдруг на раз,
За ней уходят сор и бред,
И “почему” не застят свет.
Слетит условной шелухой
Всё то, что делало глухой,
Слепило отблеском в глаза
И вышибало тормоза.
Не важно, сколько тень растить –
Тут важно час не пропустить.
Не нужно думать о плохом,
Услышит и на зов вернётся,
Уныние не зря грехом
Тысячелетия зовётся.
Пускай судьба решит сама,
Когда вдруг выставить подножку,
Держись и не сходи с ума,
Когда твой путь нарушит кошка.
Пускай черна, как уголёк,
С бесстыжей и нахальной мордой,
Она лишь маленький зверёк,
Не нужно путать кошку с чёртом.
Не вовлекай в свои дела
Приметы, знаки, суеверья,
Они липучи, как смола,
Водой не выплеснешь за двери.
На всё с лихвой достанет сил,
Из сердца изгони сомненья,
Что у пространства запросил,
То и придёт без промедленья.
Мы – россияне, мы – народ,
Мы есть великая Россия,
По жилам кровь отцов течёт,
Любовь и вера – наша сила.
Нас истребляли, как могли,
Уничтожали, как породу,
Стирали войнами с земли,
Страшась великого народа.
В нас “лишь бы не было войны”
Зашито кровью, болью, потом,
Уже бы не было страны,
Да вот всё дышит отчего-то.
Мы отстояли право жить,
Нам и сейчас победа снится,
Нам проще головы сложить,
Чем на колени опуститься.
Мы можем многое простить,
Не без греха и наши души,
Прощенья можем попросить,
Коль невзначай чего нарушим.
Не нужно о душе гадать,
Ее не выразить словами,
Мы просто смеем умирать
Свободными, а не рабами.
Мы “лишь бы не было войны”
Как заклинанье повторяем,
Мы защитили Мир и знаем,
Что войны жизни не нужны.
Неизбывна вера в чудо,
В сказку в доброго царя.
Манну ждём из ниоткуда,
Рот пошире отворя.
Победил в боях без правил,
Надорвав немало жил,
На кон жизнь свою поставил,
Сердце камнем заложил!
Для того ль, чтоб у народа,
Не взирая на затраты,
Чудом чудным без заботы
От добра ломилась хата?
Тот, кто власть в руках имеет
Сам решает, что он смеет,
А за что не грех склониться,
Чтобы с горки не скатиться.
Коль простой ты человек,
Мирно коротаешь век,
Не стоишь на баррикадах,
Не стремишься влезть наверх,
Не надейся на царя,
Чтоб не огорчаться зря.
Помнят власти о народе,
Но не все разы подряд.
Выше прыгнуть шанс прикатит,
Тут народ бывает кстати,
Позаботишься о нём,
Вот тебе и ход конём!
Тронных дум другой маршрут –
Трон от всяких стерегут,
Что карабкаются ниже,
Чуть зевнул, а враг уж тут!
Уясни закон простой:
Власть сильна не добротой,
Коли что иметь желаешь –
Не проси, а сам построй.
Пробужу шептаньем леса,
Приоткрою снов завесу,
В шелест листьев оберну,
Все тропинки разверну.
В чаще закружу огнями,
Запляшу в ночи тенями,
Покажу весь мир как есть,
Чтобы в нём себя обресть.
С бормотаньем сказов тайных,
Заговоров неслучайных
Оберну в кору осины,
Положу поверх трясины,
Зыбь болотную качаю,
Не страшиться обучаю:
Что в судьбу узором вбито,
Не распустится до нити,
Все одно случится вдруг,
Потому гони испуг,
Знаешь – стало быть спасён,
Дом твой кругом обнесён.
Круг – из добрых дел и сил,
Что по жизни накопил.
Не пробьёшь такую стену,
Выстоит всенепременно.
Зыбь болотная тонка,
Да осина та крепка,
Будет долго сторожить,
Коли честно в мире жить.
А чуть дрогнул, оступился,
Круг огнём оборотился,
Выжег что внутри дотла –
Там теперь одна зола.
Потому в ночи шепчу,
Охранить от зла хочу,
Силу к воле привязать,
Слов заветных подсказать.
Не ищи чужого счастья –
Каждому свои напасти,
То, что дадено храни,
Да судьбину не кляни.
Нет заранее ответа,
Чья судьба теплом согрета,
Коли примешь мир как есть,
Значит, ты хозяин здесь.
Обретёшь свои чертоги,
Выберешь пути-дороги,
А узор, что дан судьбой
Пустишь новою каймой:
Рун невиданных доселе
Да волшебной канители.
Главное – есть жизни нить:
Есть, что ладить и чинить!
Мысль постучалась и ушла,
Поскольку мозг был на запоре,
Могла спасти, но не спасла,
С тем, кто всё знает – не поспоришь.
Из убеждений монолит –
Надёжный памятник гордыне,
Гордыня крепче, чем гранит:
Всё, что не Я – мираж в пустыне.
В подлунном мире много зла,
Бывает так: все карты биты,
И чтоб на помощь мысль пришла,
Держи свой мозг всегда открытым!
Привычно трусам клеветать на женщин,
Хотя им славы это не прибавит,
Тому, кто слаб, хвалиться просто нечем!
Пускай Господь нас от таких избавит.
Насочиняли сказок про героев
И слабых дам в шелках и кринолинах.
Чуть выползут герои из запоев
И сразу всё – тоска, дерьмо, рутина.
В мечтах их без конца до слёз жалеют,
Непризнанных и всеми позабытых.
Вот так придурки на глазах наглеют,
Их сила в бабьей жалости зарыта.
Гоните прочь того, кто врёт, что рыцарь
И тут же тянется к дешёвому разбою,
В пушку у рыцаря его гнилое рыльце,
Забралом, как ни тужься, не прикроешь.
Свобода не дается разрешеньем,
Не позволяй пренебрегать собою,
Избрал подлец судьбу твою мишенью –
Сбивай прицел, с ним счастья не построить.
Не списывайте нас в утиль,
Пусть до лохмотьев истрепались,
Мы в жизни честно намотали
Уж не упомнить сколько миль.
Дойдет черёд и мы уйдём,
Исчезнем без напоминаний.
Сидим, молчим и скромно ждём
Без утомительных роптаний.
Пока мы есть – огонь горит,
Покинем – и наступит старость,
Пускай, имеем жалкий вид,
Вы живы, если мы остались.
Сидим у тлеющих углей,
Теплом хороших дел согреты,
С годами жизнь немного злей –
Не нам корить её за это.
Когда-то были у руля,
С судьбою, как с волною бились,
Мечты даются вам не зря,
Пускай, не все осуществились.
Мы – ваши “стану” и “могу”,
Противовес любым сомненьям,
Щит крепкий другу, меч – врагу,
Ключ от успеха и везенья.
Вращая жизни вечный круг,
Немало шишек нахватали,
Вы нас засунули в сундук,
Где мы с годами обветшали.
Но всё же мы, как прежде, есть!
Хоть и успели запылиться.
Мечты с души сбивают спесь:
Не позволяя ей лениться.
Вселенной правят старики.
И в общем, может, так и верно:
Их опыт бережёт от скверны,
Разгулы страсти не близки.
Но нужно помнить: подлецы
Стареют также, как герои,
Глупцы в летах, как мудрецы –
Не различишь по платья крою.
И если в молодые годы
Был человечишка – дерьмо,
Поверь, со временем природа
Не изменила ничего.
Подлец в годах не стал добрее,
Порядочностью не оброс,
Как прежде, лжёт, раздоры сеет,
Купаясь в океанах слёз.
Простой родителям совет:
К годам почтение внушая,
Одновременно обучаем
Не поддаваться чарам лет.
Скворец вернулся из далёких далей,
Придирчиво окинул взором дом
И взялся за уборку, все печали
Оставив, как обычно, – “на потом”.
Скворечник потемнел от непогоды.
Сколоченный на совесть, без понтов,
Хозяина дождался – прочь невзгоды,
Служить, как прежде, дом скворцу готов.
Скворечник для скворца, как родины примета,
Куда готов из дальних стран лететь,
Пускай в России быстро гаснет лето,
Скворец успеет песнь любви пропеть.
Здесь вырастут и оперятся дети,
Научатся, как он, легко летать,
И через год вернутся на рассвете
Своих скворчат на волю выпускать.
Скворечник при заботах не стареет,
Для всех скворцов России – отчий дом,
На Родине и снег зимой согреет,
В чужой земле – тоска сечёт кнутом.
Меня не нужно ободрять,
Мой дух не жаждет утешенья,
Я не прошу меня понять,
Расшифровав мои движенья.
В моих глазах печали нет,
Я просто убрала улыбку,
На ваш вопрос готов ответ:
Всё в мире безнадежно зыбко.
Не нужно думать о плохом,
Искать сокрытые значенья,
Когда гадаешь о другом,
То помни – дело в убежденьи.
Давай, подруга, без печалей!
Сегодня пьём с тобой до дна,
Нас с пирогами не встречали,
Мы были там, где вся страна.
Нам не плевали только в спину,
Когда спасали мужиков
От скуки, пьянки, от помину
В глазливом бреде дураков,
Пусть попрекают нас грехами,
Ведь болтуны суют свой нос,
Когда накал страстей стихает
И вытащен из ямы воз.
Мы все немножко не отсюда,
Попробуй сходу угадать,
Кому свершить по силам чудо –
Из рукава весь мир достать?
Нам русским бабам всё потеха,
Не в тягость море переплыть,
Мы ржём до слез, грустим до смеха,
Ну что ж подруга, будем жить!
Случилось ангелу схлеснуться в споре с бесом –
Дела чьих крыльев иль копыт моя судьба?
Гляжу на них с огромным интересом
И ставки делаю – чем кончится борьба?
Направо тянет ангел белокрылый,
Хранит меня, несёт благую весть,
А слева чёрт с бутылкою текилы
Горланит песнь, что всё возможно здесь,
И что есть Рай? – бездельников отрада,
Вот то ли дело жаркий будто солнце Ад!
Там наших нет и нам туда не надо,
А в пекле много греется ребят.
Грустит мой ангел в споре с наглым бесом,
Воспитанный и скромный Серафим,
Ни в Рай, ни в Ад нельзя без интереса!
Маркетинг нужен срочно им двоим!
Я научилась видеть продолженье
Рождающихся слов, грядущих дел,
На всё, что есть, гляжу без сожаленья,
Фантазиям ведь тоже есть предел.
Кроссворда нет в чужих душевных муках,
Их размышлений вижу письмена,
Как камень погружаюсь в море скуки,
Достигнув его праведного дна.
Валяюсь среди прочих под волнами,
Водой отполированы бока,
Вверху шторма, тайфуны и цунами,
А здесь лишь камни посреди песка.
Расширяя свой потенциал,
Раздвигая колышки границы,
Тренируя автозубоскал,
Пыжимся успехом насладиться.
Кажется, что он уже в руках,
Вроде всё по плану без запинки,
Взяв достойный деловой размах,
Выпрямляем согнутые спинки,
Плечи разворачиваем враз,
Поднимаем кверху подбородок,
Верим, что настал тот день и час,
Наконец, вошла удача в моду.
Тут-то и случается затык,
В книге судеб вырваны страницы,
Растворились и пропали вмиг
Перья раздающей счастье птицы.
Каждому – своё, и посему
Не пытайся сесть в чужое кресло,
Ангелы такого не поймут,
Черти поиграют и исчезнут.
Цепляясь за сон о потерянном рае,
В тупом нежелании жить
Средь мира, которого не выбирали,
И в страхе его изменить.
В наследство от Рая змея и потеха,
Да яблоко с жирным червём,
С таким багажом далеко не уехать,
Змею подоили и ждём,
В какой из бокалов с игристым напитком
Плеснуть для надежности яд,
Чтоб кто-то нахальный, бессовестно прыткий
Не метил пристроить свой зад.
Несём непомерную тяжкую ношу,
Как будто за Богом идём,
А Он – не злодей, он мужчина хороший
И нас не прибил к ней гвоздем.
Мы сами избрали страдать и кичиться,
Что жизнь просто форменный Ад,
Забыв, что в Аду не поймаешь Жар-птицу,
Там свой разведен зоосад.
Закутавшись в заботу словно в плед,
Любовь лекарством от обид глотаю,
Они меня хранят от зла и бед,
И от недобрых слов оберегают.
Уют родных надёжных сильных рук,
В которых можно просто отогреться,
Стряхнуть, как пыль, нечаянный испуг
И успокоить бьющееся сердце,
Закрыть глаза и больше ни о чем
Не думать, о недобром не гадая,
За сильным и уверенным плечом
Сам чёрт не страшен, здесь не пропадают.
Не плачь о неслучившемся с тобой,
Быть может, Господу с вершин виднее,
Он, оградив и заслонив собой,
Ещё не раз спасёт от плахи шею.
Не поминай о том, что не пришло:
Не просто так пути-тропинки сбились,
Часы судьбы на миг остановились,
И не коснулось сердца чаянное зло.
Не проклинай врагов, побереги друзей,
И те, и эти нам даны для жизни,
Не трать души порыв на укоризну.
Чтоб урожай собрать, сперва зерно посей.
Нам многое даётся просто так
И оттого не ценится нисколько,
Чтобы в конце не стало слишком горько,
Прими дары: и царство, и пустяк.
Прокатит жизнь тяжёлым колесом,
И в колее отчётливым узором
Оставят след все те, кого спасём,
И те, кто нас избавил от позора.
О том, что быть могло, но не стряслось,
Оставь страданья, научись смиренью,
У Господа на каждого решенье
Единственно возможное нашлось.
Китёнок умирал от боли,
Его душа в цепях, в плену,
Как рыбу ловят на блесну
Враг тянет песнею в неволю.
Зовёт дитя в волшебный мир,
Стада китят в него стремятся,
Жить среди нас они боятся.
О вечном счастье пенье лир
Внушает в бедах утешенье,
Ветров симфонии несут
От зла и боли отрешенье,
И чудится, что там их ждут.
Но нет тепла в тех смутных далях,
Кто манит песнею в туман,
Сам не готов испить обман,
Умело пользуя печали
И множа кладбище китят,
Искавших чуточку тепла.
Их, оплетая, сети зла
Живыми видеть не хотят.
Нам, повидавшим жизнь китам,
Нельзя отдать их на закланье,
Мы все плывем средь мирозданья,
Где боль и счастье пополам.
Непросто научить их жить –
Живые будут нам наградой,
Чтоб не гореть в горниле ада,
Что не смогли остановить,
Когда чужой, смутив их разум,
Повёл слепыми за собой,
А мы не оглянулись сразу,
И вот за нами лишь прибой.
Как просто потерять лицо,
А может, просто маску сбросить.
Чужое горе подлецу
Лишь повод к радости приносит.
Пожаром выжжена душа
Или на свет пришла пустыней?
Чтоб даже смерть не уважать,
Мозг нужно высушить гордыней.
Бедой нельзя поторговать,
Её как тряпку не отбросишь,
Она спокойно будет ждать,
Пока страдания поносишь.
Оставь обиды – горе здесь.
Сочувствие и доброта – нетленны.
Жизнь – чудо в крохотной вселенной,
И на Земле пока что есть…
Проносясь без руля и ветрил –
То на гребне волны, то накроет –
Чёлны слышат во сне шум прибоя,
Но доплыть до него нету сил.
Нет пристанищ скрипучим челнам,
Нет в портах им счастливых причалов,
С трудной долей судьба обвенчала,
Отдавая на откуп волнам.
Гонит рок по бескрайним полям
Вод пустынных, где солнце и ветер
Правят миром, играя как дети,
Развернуть паруса не веля.
Ввысь до Бога иль вниз в глубину,
Горизонтом обрезаны дали,
Чёлны много чего повидали,
Через раз направляясь ко дну.
Им всего лишь понять, что к чему
Распустив паруса, встать скалою,
Путь наметить к родному прибою,
Поднимая над пеной корму.
Но привычно пытаясь спастись,
Чёлны стонут от грозной стихии,
Умоляют о сладостном штиле,
Продолжая по волнам нестись.
Пар от дыхания.
Ну стало быть, жива.
Холодные ладони согреваю
Над пламенем всеядного костра,
В котором страх и ненависть сгорают.
Горит огонь, ему не прикословь,
Гудит-ревёт и набирает силу,
Небесной манны раньше не просила,
Чего ж сейчас сбивать колени в кровь?
Прозрачный жар широким полотном
Колышется, как в чистых реках воды,
В его потоке не отыщешь брода,
Ступай в огонь или иди кругом.
Шипят сырые от солёных слёз
Надежды на пустой “авось” и милость,
Топить костер я ими научилась,
Когда пронзает ужаса мороз.
Потрескивают щепочки вранья –
Мешками для растопки наносила,
Сгорая, возвращают силу
И радость от простого бытия.
Горят костры и освещают ночь,
Несут тепло, сжигая чьи-то путы,
Освобождая дни, часы, минуты,
Тем, кто застыл и двинуться невмочь.
Пылают, раскаляя до бела
Для ковки предназначенные души,
Чтоб правду тяжким молотом обрушить
И выковать им латы против зла.
Человек не может без надежды,
Где-то там во глубине души
Верит в то, что будет, как и прежде
Или даже лучше, чем решил.
Человеку нужно верить в чудо,
Что вот-вот стрижом влетит в окно,
Счастье принесёт из ниоткуда,
Словно дожидалось там оно.
Человек не может жить без сказки,
Без нее он коротает век,
Любит примерять чужие маски,
Он всего лишь слабый человек.
Человек не выживет без веры,
Трудный выбор: с кем по жизни плыть,
Одиночка не бывает первым,
Некого ему опередить.
Нелегко живется Человеком,
В нем волнуется и трепещит душа,
Как трава под толщей льда и снега
Ждёт тепла, чтоб солнцем задышать.
Так и бороздят по белу свету,
Иногда с надеждой глядя вверх,
Жители планеты – Человеки,
И Земля у них одна на всех.
Ты – мама. Значит, ты всесильна:
Твоим веленьем вертится планета,
Есть палочка волшебная и крылья,
И шапку-невидимку прячешь где-то.
На все вопросы сохранишь ответы
И точно знаешь, где какая правда,
Не веришь в предрассудки и приметы,
Судьбу не искушаешь. И не надо.
Твоих забот, как капель в океане,
Счесть – не сочтёшь, но можно захлебнуться,
Сверкаешь ярко, как маяк в тумане,
Чтоб верно путь держать, не обмануться.
Ты мама. Значит, всемогуща,
Готова ко всему в любое время,
Твой флаг на рейде никогда не спущен,
Ты вечная надежда на спасенье.
Ты – мама. Эстафету принимая,
Возьми с собой поболее терпенья,
Как любит мама, дети понимают,
Когда своих рожают. В то мгновенье.
Среди людей, как в океане,
Поднимет пенною волной,
Потоком выбросит, обманет
Воды прозрачной глубиной.
Косяк больших и сонных рыб
Дрейфует посреди течений.
Судьбы изысканный изгиб,
Подкинув острых ощущений,
Случайным вихрем закружит,
Воронкой выбросит в пучину,
Теперь не ясно: то ли жив,
То ли нырнул и в водах сгинул.
Людской поток неумолим,
Он и со дна наверх достанет,
Бурлить заставит вместе с ним,
Устав, буянить перестанет.
Собравшись с силами, рванёшь,
Желаньям и порывам внемля,
Реки свободу обретёшь
Иль превратишь в болота земли.
Решать придется на ходу,
Навскидку просчитав потери,
Твой путь на радость иль беду
Никем покуда не проверен.
Сам русло проложить изволишь
Или с толпою слиться рад,
На что достанет сил и воли,
Таков и будет результат.
Поговорим с тобою по душам,
Ты тихо спросишь — я, вздохнув, отвечу,
Издалека впервые не спеша
Заговорим, и сразу станет легче.
Поплачем, если надо – помолчим,
Взгрустнем о прошлом и чуть-чуть поноем,
Мы друг от друга ничего не скроем,
У нас для лжи нет никаких причин.
Наш разговор, как память на двоих,
Соединяет в пазл события и факты,
Спектакли режут на куски антракты,
Сейчас как раз антракт, спектакль затих.
Покинув зал, от солнечных лучей
Немного щуримся, но это с непривычки,
Сегодня потеряет смысл «ничей»,
Всё — наше, не нужны кавычки.
Поговорим спокойно, время есть
Ещё наладить, что не получилось,
Ведь главное, что ты сегодня здесь,
И я от трудных слов не испарилась…
Мой ершистый воробей,
На меня глядящий строго,
В чём повинна? Хоть убей,
Не пойму, мой недотрога.
Ты, конечно, повзрослел
И теперь умнее мамы,
Ну когда же ты успел
Стать холодным и упрямым.
Где набрался ты идей,
Слов чужих понахватался?
Каждый день полно затей.
Кто бы с ними разбирался?
Мой хороший добрый друг,
Не беги от мамы гордо,
У меня не сотня рук,
Но двумя владею твёрдо.
Интеллект мой, может быть,
Твоему и уступает,
Ты вот только не забудь:
Мама пожила и знает,
Чем заканчивает спор
Опыт с девственной природой,
Чтоб потом, глядя в упор,
Не ругать свою породу.
Мой любимый, не сердись,
Ты, конечно, очень взрослый,
Но на землю опустись,
Я тебя жалею просто.
От обид и злых людей
Охраняю и лелею,
Мой ершистый воробей,
Я любить и ждать умею.
Барабаны бьют в ночи
Ровным монотонным боем,
Плаху старую готовят
Новой жертве палачи.
Выжидают, не торопят,
Силы для расправы копят –
Кто от жизни плети ждёт,
К ним свои пути найдёт.
Средь толпы большой и пёстрой,
Озираясь и скорбя,
В страхе от душевных монстров
Жертва выдала себя.
Поглядела исподлобья,
Губы сжала посильней,
Грудью бросилась на копья,
Чтобы кончилось скорей.
Ужас долгих ожиданий
Завершился без рыданий.
Для несущих бремя жертвы
Ждать расправы хуже смерти.
Чтобы ни было вначале,
Жертвы живы палачами,
Ищут сами тех, кто бьёт,
Жертва муками живет.
Сколько нам этой жизни?
Как в решете воды.
Только родился – к тризне
Уж нанесли еды.
Только вздохнул свободно,
Волей наполнил грудь,
Сразу судьбе угодно
Врезать под дых…чуть-чуть.
Много ль добыто счастья?
Ломятся сундуки?
Ломятся…от напастей,
Что на подъём легки!
Может быть, нам удача
Сверху свалилась вдруг?
Может. Но не иначе –
Пакостей новый круг.
Сколько нам этой жизни?
Пусть вся как есть течёт!
Глядя сквозь мифов призму,
Нужно иметь расчёт.
Зачем немому разговор?
Глухому звуки флейт лишь ветер.
Слепой не сможет оценить простор,
Нет справедливости на свете.
Презрев природный свой недуг,
Мы учимся преодоленью,
Не слыша звук,
Мы в танце рук
Беседуем
Прикосновеньем.
Не видя солнечных лучей,
Берем движенье у природы,
Воздушных волн течет ручей,
Указывая нам проходы.
Нам дозволяется летать
Во снах
В отсутствие опоры,
Мы можем всё одолевать,
Без ног пойдем с друзьями в горы.
И лишь рожденным без души,
Помочь забота не сумеет,
Сколь полюбить их не спеши,
Любовь в них не растет, не зреет.
Они приходят в мир пустыми
И покидают без проблем,
Нет счастья в отношеньях с ними,
Все просто – сплю, хожу и ем.
Когда хромой, глухой, незрячий,
В заботах о других кипит,
Решить не трудно, кто в задаче
На самом деле – инвалид.
Обернув дитя в простынку,
Мать сплетала паутинку
Из печалей и забот,
Из вины, что в нас живёт,
Из несбывшихся мечтаний,
Из родительских желаний,
Из всего, что подвернулось,
Чтоб дитя не подскользнулось
И не сбилося с пути,
Что намечено пройти.
И покуда из пеленок
Вырастал её ребенок,
Лёгким пленом паутинка
Оплела судьбы тропинку.
Вот и выросло дитя
И шагнуло не шутя
Тем путём, что мать велела.
Ей перечить не посмело.
Воля матери сильна,
Но не вечна и она.
Сыщется и ей замена,
Пленник не оставит плена.
По привычке угождая,
Не идёт –
В пути блуждает.
Воли нет – и нет судьбы,
Так рождаются рабы.
Осень принесла печаль,
Ощущение тревоги,
Размывает дождь дороги,
Наливаем в чашки чай.
Нам покуда никуда
Нет заботы торопиться,
Все тревоги ерунда,
Что случится – то случится.
Мы варенья подольём
В вазочку с цветным узором,
Время плавно потечёт
За душевным разговором.
Чайный лист расправил хвост,
Отдавая цвет и запах,
Словно на окне мороз
Пар рисует белой лапой.
В чашки кипяток крутой
Льём, звеня о сердце блюдца,
Жизнь понятна, мир родной.
Нужно просто в них вернуться.
Сбросить груз с души и плеч,
Горизонт окинуть взглядом,
Можно просто так прилечь,
Не боясь, что непорядок.
Можно всё, на что запрет
Сам собою наложился.
Осень отменила “нет”,
Можно всё, на что решишься.
Русских, в общем, понять не трудно:
Любим,
Верим с пелёнок в чудо,
От забот вовек не рыдаем,
Пашем, сеем, детей рожаем.
По ухабам нас жизнь таскает,
Сердце болью в тиски сжимает,
Рвёт на клочья и бьёт о камни,
Учит счастье держать зубами.
Отстояли на поле битвы,
Будто в землю по пояс врыты,
Не склонили голов и совесть
Не отдали в обмен на корысть.
Мы не ропщем, трудами сыты,
Наши головы пеплом крыты,
На своём веку повидали,
На покой бы нам – да не дали.
Мы не прячем и не таимся,
К нам с добром – мы дружить рядимся,
А с мечом к нам уже ходили,
Мы не поняли и прибили.
Мы легко за грехи прощаем,
Отпускаем друзьям печали,
Сами грезим о всепрощеньи,
В детях – радость и утешенье.
Уж такими мы уродились,
Там, где выросли – пригодились,
Здесь и ляжем, когда придётся,
Испокон веков так ведётся.
Нами судьбы не изведаны,
Тропы нами не исхожены,
Мы идём, ведомы дедами,
По пути, ими проложенным.
Бьёмся в кровь за право истины,
Ищем то, чего не надобно,
Нам ковром дорогу выстлали –
Нас несёт лихими грядами.
Мы ветрами злыми битые,
Лбом сшибаем стены вечные,
Силы в нас живут сокрытые –
Только время скоротечное.
Всякий раз, как спотыкаемся,
Держат крепко руки дедовы,
Как душой болеть замаемся,
Вспомним их и побеседуем.
Не одни мы – с нами Родина,
Кровью нам судьба предсказана,
До конца пока не пройдена
Та верста, что нам заказана.
Мы дрожим за своих детей
Ежечасно и еженощно,
Потому и звоним нарочно –
Голос в трубке услышать скорей.
Вроде глупо бояться всегда,
Топит ужас возможного горя,
Захлестнувший, как волны моря,
Мозг, в котором царит беда.
Не зависит от нас судьба,
Что сметёт с остановки взрывом,
Камнем падают, как с обрыва
Самолеты, в них все … в гробах.
Смерчи, бомбы, пожар, потоп,
Мчит придурок по автостраде,
Жизнь внезапно взяла в галоп
И не ясно куда доскачет.
Мы боимся…
Наперечёт
Зная беды, с судьбою спорим,
Пусть наш страх, как вода, течёт,
Заливая пожары горя.
Пусть мы страхом взорвём эфир
Обезумевший и опасный,
Если это изменит мир,
Значит мы дрожим не напрасно.
Если матери за детей
Проклянут то, что держит в страхе,
Может жизнь станет чуть добрей?
Если нет, то пошла она …
Нестройные ряды истерзанных рабов
Сбивая в месиво лишь обещаньем порки,
Хозяин гнал кнутом. Закон таков –
Когда в толпе не хочешь вожаков,
Не дай остановиться на пригорке
И оглядеть путь пройденный и тот,
Что предстоит пройти. Не то – очнутся,
В мгновенье ока войском обернутся,
И в прах собьют, кто заставлял идти.
Раб истинный продолжит скорбный путь,
Но тот, кто просто растерялся в драке,
Случайно пропустив удар в атаке,
Тот может прочь спокойно повернуть,
Толпы расстроив ровное движенье.
И дабы исключить случайное броженье,
Хозяин лупит до изнеможенья
И не дает ни охнуть, ни вздохнуть.
Отсюда вывод: коли кто орёт
И требует “бегом”, “сейчас” и “срочно”,
Быть может, лепит стадо дураков
Очередной хозяин худосочный?
Привычных очертаний дрогнул строй,
Волна пробилась через приграничье,
Ворота дрогнули, впустив незваный рой
Былых богов в нетронутом величьи.
Их позабыли, отстранив от дел,
Нарушив первозданные порядки,
И те ушли, покинув наш предел,
Оставив на прощание загадки,
Да сказок детских непочатый край,
Чтобы дитя, росло и обучалось,
Презрев дороги, что пророчат рай,
Избрать свой путь и все начать сначала.
Сегодня боги к нам благоволят,
Простив детей наивные деянья,
Они стеной за спинами стоят,
Хранят потомков и не ждут признанья.
В них сила рода и стремленье жить,
Не ведая корней, не сыщешь доли,
Пора и нам своих богов любить,
Не то чужие поведут в неволю.
Огнём охвачены дрова,
В печной трубе протяжно воет,
Поленья жертвуют собою,
Сгорают, занявшись едва.
Печь наполняет дом теплом,
Её вины нет в споре этом,
Горели до, сгорят потом,
Не счесть зимой, поменьше летом.
Благословенна будет печь,
Поленья вряд ли кто-то вспомнит,
Без сожалений в топку гонят,
Жгли испокон и будут жечь.
Судьба одних – пылать до тла,
Других – шеренги в топку строить,
Взамен – тепло. И лишь зола
На дне печи, как в сердце – совесть.
Свобода пахнет грозовым дождём,
Стихий разгулом, ветром потрясений.
Перешагнув черту, расплаты ждём,
В душе молясь и жаждая спасенья.
Свобода – не в отсутствии оков,
Они пленяют тело, но не душу.
Обманом побеждают простаков,
Вливая яд сомнений прямо в уши.
Как птице, клетке посвятившей жизнь,
Для взлета, кроме крыльев, нужен воздух,
Свободы возжелав, теперь держись,
Надеяться на чудо – не серьезно.
Опять на перепутье трёх дорог,
Вновь жалкая попытка избежать потери,
Не извлечён из прошлого урок,
Как будто выбор есть на самом деле.
Конь щиплет травку в ожиданьи дел,
Покуда всадник, натянув поводья,
Укажет путь, куда шагнуть хотел,
А может, даже выступит сегодня.
Однако вечереет, поздний час,
Бежит песок в часах неумолимо,
Коню не отдан до сих пор приказ,
Хозяин медлит…
Хочешь быть любимым –
Иди дорогой ровной и прямой,
Там дом, семья и о других заботы.
Налево – конь расстанется с тобой,
Останешься обычною пехотой.
Направо двинешь – и не нужен сглаз,
Ведь сгинешь сам – исчезнут и проблемы,
Никто не вспомнит, был ли ты сейчас,
Ни ты, ни о тебе не будет темы.
Склонил усталый путник чуб седой,
Уж столько раз он к камню возвращался,
Ходил везде, покуда молодой,
Бывало, что и с жизнью попрощался.
Теперь глядит на расписной валун,
Замшелый камень им не верховодит,
И, повернув коня при свете лун,
Решил дожить остаток на свободе…
Не трожь меня. Я волоку свой крест.
Тащу, не жалуясь, хоть в кровь избиты руки.
Со мной идут печали и разлуки,
Но, кажется, им скоро надоест.
Я волоку его на раненном плече,
И мочи нет переложить поклажу,
Уж силы на исходе, и зачем
Его тащу, уж не упомню даже.
Наверное, он был моим столпом,
Быть может, я его боготворила,
Не помню, если честно, но с крестом
Мы связаны давно – всегда носила.
Тащу и ныне, голову склоня,
Не нужно задавать пустых вопросов:
Зачем, куда и что зовет меня?
Сама не знаю. Видно, свой – не бросишь.
Судьба преподнесла ещё один урок.
В шеренгу встал солдатик оловянный.
Шаг в сторону – и у виска курок.
Мелькнула жизнь – и ты лицом в бурьяне.
Ошибок не прощает никому,
Наотмашь бьёт за каждую провинность
Судьба не выясняет – почему?
Лишь дарит шанс, в обмен забрав невинность.
Не стоит раздражать по пустякам,
Шагая в глубь реки, не зная броду.
Приняв свой крест, ударь с ней по рукам.
И получи права на жизнь, любовь, свободу.
Тяжёлым звоном разлилась беда,
Ударом загудела, прочь отбросив –
Так колокольный бой звенит многоголосьем,
Так с грохотом спешит с высот вода.
Протяжный звон за горизонт летит,
Набатом глухо вторят отголоски.
Судьба, как ястреб, над землёй парит,
И крепят в домовины доски.
Но испокон веков – с рожденья до седин
Есть вера у бойца навеки и по праву,
Что смерти нет! И он непобедим!
Им держится и дорожит держава!
Дружины ждут, когда наступит час,
Ряды сомкнув, сразиться в смертном бое.
Кто выживет, тому святой наказ –
Глаза погибшим навсегда закроет.
На тонкое стекло прозрачных льдин
В железных латах высыпали вои.
Лед затрещал, как глиняный кувшин,
На дне немецких рыцарей построив.
Весенний лед обманчив и хитер!
Есть на Руси старинная примета:
Враг посягнул на отчий дом и двор –
Возьми топор и проучи за это!
А если силы будут неравны,
Вражина прёт, и ты один на поле,
Запомни, сила слабой стороны
В уменье побеждать без боя!
Хочу свободы от забот и дел,
Большим мешком свалившихся на плечи.
Чтоб в забытье средь загорелых тел
Валятся где-нибудь на пляже. Скажем, в Керчи.
Чтоб в голове – ни мысли, ни идей,
Чтоб гулким эхом в пустоте сознанья
Случайным посетителем забрел
Какой-нибудь сонет … из ранних.
Хочу не помнить, кто я и зачем,
Тружусь до пота, тяготы сгребая,
Хочу груз сбросить с шеи насовсем
И дальше жить беспечно и играя.
Мой долгий путь привёл меня сюда,
Теперь стою, итоги озирая.
Мой выбор из свободы и труда!
Но на весах судьбы свобода тает…
В раскалённом жерле каменной печи
Всполохами прежнего пожара
Тлеют Угли звёздами в ночи,
Отдавая дань деревьям старым.
Сколь минуло лет, что иных уж нет,
А углИ горят, согревая души,
Поминая сны вековых дерев,
Легким треском печь тишину нарушит.
Заперев огонь в бархатных сердцах,
Угли жгли себя, от боли замирали,
Отдавали жар с жизнью до конца,
Баллады пели и с судьбой играли.
Верь мне, теперь всё получится!
Не стоит сомненьями мучиться,
Не нужно метаться в отчаяньи.
Знай, всё случится нечаянно.
Верь мне, и лучшее сбудется.
Новые силы пробудятся,
Страхи сбегут, жизнь наладится,
Шар невезенья закатится.
Верь мне. Я знаю. Я видела.
Будет всё тихо, обыденно.
Тикают старые часики,
Прыгают девочки в классики,
Бабушки дремлют на лавочках.
Словно в подушку булавочки
Воткнуты в память события.
Всё что случится, я видела.
Будет всё так, как положено,
Где-то слова уже сложены,
Записаны и перечитаны,
Просеяны мелкими ситами,
Промыты ручами журчащими –
Чистые, настоящие.
Верь. Будет всё, как намечено.
Ты – очень сильная женщина.
Дни, что тебе предназначены
Будут разумно потрачены,
В них разместятся столетия,
Также как в детях – бессмертие.
Верь мне, и всё образуется.
Судьба, как картина – рисуется!
Привычно бьются волны о скалу,
На камне оседают соль и пена,
Вода накатит из морского плена
И тащит за собою в глубину.
На берег выбросив плавучий древний хлам,
Из недр морских подняв его на волю,
С весёлым грохотом пинает океан
Свободы мячик на бескрайнем поле.
Седым просторам до скончанья лет
Не будут установлены границы,
И только клином перелётным птицы
Прочертят небо, не оставив след.
Вода и небо отразились вдруг
В глазах друг друга, слившись воедино.
Замкнулся жизни освящённый круг,
Художник дописал картину.
Стихий беспечных радостный прибой
На брызги разлетается, играет,
Незыблемой и вечною скалой
Стоит утёс и штормы разбивает.
В годы девичьи вошла,
В косу ленты вплела.
Хороводом закружила,
Скоро косу уложила.
Голову покрыла,
В чужой дом ступила.
Устав мужнин соблюла,
Волю свою в сундук заперла.
Слёзы пролила,
Долю бабью приняла.
Работу с утра до ночи ходила,
Детей народила.
Только в люди вывела,
Богу душу отдала.
Но без Божьего благословенья
Даже мыши не дохнут,
А в корчах мучатся и сохнут.
Воротилась душа к телу,
Новой доли захотела.
Пожитки собрала,
Прочь со двора ушла.
Глаза распахнула,
Ветер вдохнула,
Тропу расстелила,
Печаль навеки сгинула.
Впереди еще детей венчать,
Да внуков качать.
А до той поры выбирай миры.
Все можно и Богом положено.
Лишь тоску гони, да нанизывай дни.
Отряхни со стоп пыль чужих дорог.
У тебя своя – неотмерянная.
Природа-Мать, нам раздавая доли,
Мужчинам род велела защищать.
В кулак собрав всё мужество и волю,
Сражаться, побеждать и не прощать
Предательства, жестокости, измены,
Всего, что сердцу трудно пережить.
Нет для мужчины храбрости замены –
От вражьих полчищ дом оборонить.
Недаром мужество родится в схватке.
Те, кто в бою, мечтая долго жить,
Сраженье держат в боевом порядке,
Не ведая, когда порвётся нить
И силы утекут с горячей кровью,
Покинет тело разудалый дух,
Слезами материнскими с любовью,
Прощальной песней насладится слух.
Тогда сыны рода в веках продолжат,
На плечи их возложены давно
Завет отцов и материно — “Должен!”
Кровь забурлит, как крепкое вино,
Щитом закроет их любовь и правда,
Скрепит металл клинка мужская честь,
На знамени надежда и отвага —
У русских испокон характер есть!
И не злая я, и не добрая.
Не сожгу, не согрею огнём,
Я над миром плыву белым облаком,
Проливаясь на землю дождём.
Нет в слезинках дождя утешения,
Просто капли холодной воды.
Капли капают, просят прощения,
Что не могут спасти от беды.
Я не мудрая, не лукавая,
Мне не ведомы карты судьбы,
Я не знаю, как править державами,
Не владею искусством борьбы.
Не верчу как волшебник стихиями,
Не меняю природу вещей,
Лишь взмахнула прозрачными крыльями,
Натянув паутину цепей.
Лишь вздохнула,
Наполнилась воздухом,
Огласив новой песней зарю,
Во все страны
Со звоном и грохотом
Разлетелись запоры.
В раю
Отворились ворота заветные,
Пропуская лучей благодать,
Мир наполнился радостью светлою,
Всех готовый принять и обнять.
И не злая я, и не добрая.
Сожаления тут не при чем,
Просто участь такая – плыть облаком,
Заливая пожары дождем.
Мы с тобой русские женщины.
Счастье у нас переменчиво,
Тянут заботы домашние,
Важные и пустяшные.
Думы чем только не заняты!
Трудятся руки по памяти,
Ткут полотно жизни вечное,
Вяжут любовь с бесконечностью.
Нам непонятны страдания
О неслучившемся ранее.
Нет у нас права на слабости,
Тащим телегу до старости.
Носим свой крест без отчаянья,
Прячем подалее чаянья,
Верим – хорошее сбудется,
Чтобы сбылось – мы потрудимся.
Мы с тобой русские женщины,
Богом особо отмечены,
Нету для нас невозможного,
В нас от рожденья заложены
Вера, любовь. И надеждою
Держится мир наш
По-прежнему.
Сегодня снова приходила
И молча пальчиком водила
По коже и по волосам,
Глаза пустые к небесам
Вздымала, белые как снег,
Понятно, ведь не человек.
Пришла проверить и напомнить:
Срок истекает.
Всё исполни
До окончания его,
Чтоб не осталось ничего,
О чем жалеть в последний час,
Когда огонь уже погас
И холод манит безмятежно,
Охватывая члены нежно.
Вонзится тонкою иглой
Лёд в седце и тотчас растает,
Конечно всё! – напоминает
Та, у которой ждёт покой.
Полёт бесшумный снежных сов,
Ночные тени облаков,
Шептание ветров с листвой,
Туманов морось над травой –
Ночь хладною змеёй вползла,
Свернувшись, на порог легла,
Не голодна и потому
Не шлёт за жертвой мрак и тьму.
Шагнув, ступила мимо, в никуда.
Летела в вечность – падала в колодец,
Сбивалось с ритма сердце-иноходец,
Жизнь покидала тело навсегда.
Последним вздохом захлебнулся крик,
Закрыв врата свободного исхода,
Длиною в бесконечность вырос миг,
Туннелем завернулись неба своды.
Разверзло небо ледяную пасть,
Дыхнуло холодом бескрайнего пространства,
Явилась пропасть, чтобы в ней пропасть,
Но хитро подмигнуло окаянство!
Накатывают и уходят сны волнами,
Шипя и пенясь, плавно ускользают,
Легко и без усилий исчезают
Следы на памяти, оставленные снами.
В зените солнце. Дует лёгкий бриз.
Песок светлеет, отпуская волны.
Они уходят, будто что-то вспомнив,
Но скоро возвращаются. «На бис».
Сны набегают – пошуршат и прочь,
Лишь пенный шлейф на память остаётся,
То запахом, то звуком обернётся –
Пытается забвенье превозмочь.
Но явь надёжно заперла замок –
Врата закрыты, снам не просочиться,
Хозяйке снов, увы, уже не спится –
Пустынный берег снова одинок.
Раскачиваю сон, как лодку над стремниной,
Чем ниже кренит борт, тем ближе вод поток,
Еще чуть-чуть качну, и сменится картина:
Зальёт вода мой сон, размыв видений ток.
Река зашла на борт – сон потерял границы,
Пусти чужое внутрь – утратится своё,
В ночном лесу кружат, шурша крылами, птицы,
Добычу сторожит в кромешной тьме зверьё.
Течение несёт, бурлит и пенит воды,
Видения встают туманом мелких брызг,
Как бусины на нить нанизываю годы,
Хрусталь прозрачных бус хранит и держит жизнь.
Сон ползёт густой, тягучий,
Липкий, вязкий, словно мёд,
Надвигается, как туча,
Лавой медленно плывёт.
Душно, как перед грозою,
Гром гремит издалека,
Ветры стихли и не воют.
Тишина звенит слегка.
Опускаются ресницы,
Чертит крест во тьме десница,
Отгоняя нечисть прочь,
Призывая сон помочь:
До утра забыть заботы,
Не пытаться вспомнить что-то,
Отпустить, забыть, простить,
Мир фантазий навестить,
Плыть спокойно в грёз страну,
Прекратив на сон войну,
Отозвав назад войска,
Миру – мир! Войне – пока!
Медленно густым потоком
Сон увлёк к души истокам,
Все открыл и показал,
Только вместе не связал,
Что поймешь – твоя беда,
Тропы все ведут сюда,
А отсюда – путь-дорожки,
Истоптать – устанут ножки.
Сон лишь средство, выбор – твой:
Хочешь – следуй или стой,
Не желаешь – твой резон,
Иногда сон – просто сон.
Туманов плотный оберег
От глаз скрывает лики рек,
Застыли капли над землей
Молочно-белой кисеёй.
Бреду, сбивая росы с трав,
В тропу их прядями собрав,
У ног туман, как пёс, лениво
Подставил под ладонь загривок.
Остановилась. Глажу пса.
Стекает по руке роса.
Вокруг нетканым полотном
Висит покой. Мир заперт в нём.
Ночь крылом волшебной птицы
Опахнула сном ресницы,
Расстелила Млечный путь,
Приоткрыла чудо … чуть.
Светлячками мрак рассеян,
Неба ситом звёзды сеет,
Просыпая по одной,
Мечет стрелы в шар земной.
Тени медленно ползут,
Вторя облаков маршрут,
Скроют-спрячут в мрак кромешный,
А потом сползут неспешно.
Ветер ласковым объятьем
Увлекает грёз приятьем
И несёт в долину снов,
Убаюкав свой улов.
Ночь хозяйкою кружит,
Сны и дрёмы сторожит,
В эту пору, коль не спится,
Маета в окно стучится.
Гонит прочь заботы ночь,
Незачем их впрок толочь,
Пылью выбей за порог,
Всякому свой час и срок.
Шли тропою ноги босы,
Напитались росы в косы,
Да рубаха тяжелела
От туманов над покосом.
Тишина чуднО висела,
Будто саваном осела,
Оглушила и совою
Белокрылой пролетела.
Холод юркою змеёю
Внутрь по жилам пробирался,
Вечер позади остался,
Ночь парила над землёю.
Как послевкусие от терпкого вина,
Как аромат вечерний дивной розы,
Душ чистых след растаял. Их вина
Была лишь в том, что не нужны их слёзы
И жалость к тем, кто истин не познав,
Вообразил себя венцом творенья,
Взобрался на природы пьедестал,
Сочтя, что в том его предназначенье.
Гармонию нарушив и предав
Забвению законы мирозданья,
Властитель пал на глиняных ногах,
Не обретя утраченного знанья.
Слезой живительной руины окропив,
Засеяв заново то, что казалось мёртвым,
Вернулись души, землю освятив,
Стирая память об ушедших монстрах.
Туман, прозрачной кисеёй
Покрыв простоволосье трав,
Ползёт бесшумною змеёй,
Их пряный дух вобрав.
Свалил за горизонт закат,
Ночь в горницу вошла,
Луна рассеянно на сад
Неяркий свет слила.
Запел в ракитах соловей,
Заквакал хор лягух,
В зелёной чаще средь ветвей
Сова сказала: «Ух!»
Летают светлячки во тьме,
Стрекочет хор цикад,
Гуляют тени на холме,
Сливаясь наугад.
Чуть тянет тёплый ветерок,
Шуршит листвой дерев,
Переступила ночь порог,
Дверь крепко заперев.
Пыль тонким плюшевым ковром
Скрывает трещины и сколы,
Времён истекших произвола
Не терпит древний призрак-дом.
Курантов бой средь зал пустых
Гуляет бесконечным эхом,
Никто не отзовётся смехом.
Над рвом – прогнившие мосты.
Среди лесов дремучих кущ
От глаз чужих надежно спрятав,
Дом растворился без возврата –
Опутал стены хваткий плющ.
За ржавым вековым замком
Душа безгрешная, живая,
Пока столетья проплывают,
Спит беспробудным тяжким сном.
Дом крепко держит свой залог –
Пока душа в хоромах дышит,
Он жив. Почти. И что-то слышит,
Хоть глух давно и одинок.
Живой мертвец и мертвая душа
Соседствуют, мечтая сбыться –
Один уходит не спеша,
Другая всё не пробудится.
Покуда не пожрет строптивца тлен,
Нет у души надежды на свободу.
Отринув разум и саму природу,
Дом древний жив – и бесконечен плен.
От жара воздух тёк и колыхался,
Обозначая грань для двух миров,
Один под солнцем цвёл, другой скрывался,
Меняя лики в хороводах снов.
Текучая граница размываясь,
Манила на мгновение войти
Из мира этого в другой. Какая малость –
Сейчас ли, позже? Всё равно идти.
В мгновение ока тучи набежали,
Дождь хлынул, прибивая пыль и жар,
Граница спряталась.
Дождь с солнцем нарожали
На небе – радугу,
Над полем белый пар.
Летят качели в звёздной вышине,
Легко взмывая, плавно опускаясь.
Свободой и Вселенной наслаждаюсь,
Качаясь в бесконечной глубине.
Пустот холодных мрачная краса
В сиянии немеркнущих созвездий,
Пылающие ярко паруса
Комет, несущих верующим вести.
Средь бездны не поймёшь, где верх, где низ,
Куда ни глянь – безбрежное пространство,
В нём хаос с неизбежным постоянством
Всё возвращает к точке, где
Каприз Творца
Привёл к системе Мирозданье.
Перевернув песочные часы,
Отмерил время своему созданью,
Вдруг Свет и Тьму поставив на весы,
Планету выбрал для своих причуд,
От скуки населил и тут же бросил,
Творца о замысле теперь уже не спросишь,
Чего хотел? Зачем весь этот люд?
Текут песчинки, отмеряя срок,
Отпущенный случайно и от скуки,
И некому усвоенный урок
Ответить, поднимая руки.
Вселенная, рождённая на миг,
Пока он длится, ширится в пространстве,
Так человек имеет окаянство
Жить, словно вечен и как Бог велик.
Качаюсь на качелях пустоты
В спиралях нескончаемых вселенных,
Там норы роют звездные кроты,
Миры соединяя в переменных…
Снов вуали чуть колышет
Ветер тёплый и неспешный,
Дует поцелуем нежным,
Словно спящий ангел дышит.
Укрывая звёздной шалью,
Ночь нашёптывает сказки,
Колыбель слегка качая,
Вдруг одаривает лаской,
Убаюкав, отпускает
Лёгким пёрышком кружиться.
Словно мотыльки порхают
Чудеса, чтобы присниться.
Сны клубятся, как туманы,
Кружат правды и обманы,
То сбиваются в картины,
То ползут, как паутины,
Эхом гулким пляшут звуки,
Множа чьи-то перестуки,
Тропы, путая, плетут –
В чащу огоньки ведут.
Пелена, как тесто, зреет,
Воля с памятью слабеют,
Тянет в гущу окунуться,
В сон нырнуть и не проснуться,
Белым пологом накрыться,
В тропах сонных заблудиться.
Мнятся лики в молоке,
Как узоры на песке:
Волны тихо наползают
И узоры исчезают.
Шёпот шелестит и гаснет
Мелким дождиком в ненастье:
Был, а может – просто сыро?
Пошептало – отпустило.
Растворяются туманы,
Уползают сны-обманы,
Эхо больше не зовёт,
Видно, утро настаёт.
Ночь прокралась чёрной кошкой,
От луны бежит дорожка
И спускается на снег,
Останавливая бег.
Снег кружит, переливаясь,
В лунном свете отражаясь,
Тени пали и лежат,
Искры в воздухе дрожат.
Силу множит и крепчает,
Дух холодный источает,
Среди ёлок и берёз
С посохом идёт мороз.
Изумруд еловых лап
В бахроме из льда и снега.
Как скрипучая телега,
Скрип стволов. Весь лес озяб.
Мрак, нависший топором,
Тайны леса не скрывает,
Свет луны ручьём стекает,
Разливаясь серебром.
Кошка-ночь дугой прогнулась,
Прогулялась и метнулась
Вверх по лунному лучу.
Утро – сонный кот-ворчун
Вышло розовым рассветом,
Рассыпая самоцветы
На ковёр снегов и льдов,
Утомилось от трудов.
Белым сказочным котом
День за утром появился,
Замурчал и расхрабрился,
Наметал забот хвостом.
Снег искрит под зимним солнцем,
Щиплется лихой мороз,
Ждёт, кто в лапы попадётся,
Заморозить капли слёз.
День петляет средь снегов,
То нырнёт, то вверх подпрыгнет,
Лапой даст, что не чирикнешь,
Вдруг рванёт и был таков.
Ждём вечернего кота,
Чтоб дневная суета
Улеглась и растворилась,
Льдинкой от тепла стопилась
И стекла, как в сон мечта.
Чужих цветов нездешний аромат
Пьянит и манит подойти поближе,
Дух божества эфир едва колышет,
Перенося на крыльях в дивный
сад.
Парят, поймав воздушную волну,
Прозрачные и хрупкие созданья,
С высот гремит и рвётся в глубину
Поток, туманом скрыв ущелий очертанья.
Над кружевом тончайших паутин
Художник трудится, не покладая лапок,
Причудлив цвет неписанных картин
В игре теней и их волшебный запах.
Чуть слышно сквозь пологи тишины
Мелодий ручейки текут, рождая
Симфонию души земного рая,
В котором мир, покой и нет войны.
Взгляну на полную луну
И тихо отойду ко сну,
Плывут тенями облака,
Их паутина так легка,
Насквозь прозрачна и тонка,
Колышется от ветерка.
Во тьме гуляют миражи,
Мрак тайну ночи сторожит.
Льёт серебристый свет луна,
В полночный час она одна
Средь тьмы, теней и облаков
Пленяет светом чудаков,
Которые в ночи не спят,
На светлый диск ее глядят.
Луна метнула луч-клинок,
Разрезав тьму на «до» и «после»
Что не случилось, стало поздно,
Защёлкнув прошлого замок.
Сны ждут, причалив к берегам,
Кто к ним на борт решит подняться,
Луна царит и прогуляться
Возможно по лучу к богам!
Забравшись в лёгкую ладью,
Отчалила в страну видений,
В круженье снов и пробуждений,
Вручая дань небытию.
Плыву на белых облаках,
Взирая на холмы, равнины.
Нырнув в их белые перины,
Купаюсь, словно чёрт, в грехах.
В густой молочной пелене
Реальность видится туманной,
Желания таят обманы,
Манят и топят в глубине.
На коже капельки росы,
Кудрявятся от влаги косы,
Ступая, тонут ноги босы
В холодной мороси.
Часы
Уже стекают по минутам,
Судьба бредёт своим маршрутом
Средь черно-белой полосы,
Во след таскаются сомненья,
(Повязки отнимают зренье) –
Слепые, месят грязь дорог,
Покуда не прибрал их бог.
В пушистом чреве облаков
Всё видится пустым и странным,
Внизу зелёные поляны,
Вверху лишь синь и молоко.
В сны, как в вязкую трясину,
Погружаюсь, не сражаясь,
Спрятавшись в видений тину,
Исчезаю, растворяясь.
Медленно сомкнулись воды,
Ряска затянула омут,
Нет из снов обратных ходов,
В них, не зная брода, тонут.
Опускаюсь в сны всё глубже –
Разрываю нить сознанья,
В темноте виденья кружат,
Ткут узоры мирозданья,
Из былого выплетают,
Узелки в изнанку пряча –
В ткань грядущего вшивают
Где погибель, где удачу.
Дно нащупав, замираю,
Дальше-глубже хода нету,
Что открылось, собираю,
Пробираясь ближе к свету.
Потихоньку обрываю
Путы липких сновидений,
Медленно наверх всплываю,
Оставляя мир видений.
Дрёма тихо отпускает,
Забирая снов обрывки,
Мир видений уплывает,
Чуть колыша воздух зыбкий.
Земля уходит из-под ног
Срываюсь резко, прямо в бездну,
Разбившись, может быть, исчезну,
Рассыпавшись чредою строк,
Отдав по капельке тепло,
Взорвавшись искрами надежды,
Оставив всё, что было прежде,
Стирая въевшееся зло.
Лечу, войдя в крутой пике,
Не ощущая страх паденья,
Не сон, но кружатся виденья,
Не явь, но сердце налегке.
В пылу полёта разум пуст,
Ничто не жаждет объяснений,
Лечу, утратив смысл явлений,
На взлёт меняя прежний курс.
Пылая яростным огнём,
Луч солнца прожигает бездну,
Нет больше дна, оно исчезло,
Я в небе и взмываю в нём!
Плетусь по кромке сновидений,
Чуть оступлюсь, ныряю в сон,
Шагну обратно – сонм видений,
Как мотыльки, со всех сторон,
Обрывки мыслей хороводом,
Куски разорванных идей,
Парят желаний чьих-то воды,
Предвосхитив сезон дождей.
Ступаю очень осторожно,
Стараясь соблюсти баланс,
Меж сном, в котором всё возможно,
И явью, где даётся шанс.
Туман над травами завис
Светлеет небо, ночь уходит,
По травам сны тихонько бродят,
Спят кустик, дерево и лист.
Лес, погруженный в забытьё,
Безмолвен на краю рассвета,
Лишь совы ухают,
Да где-то
По норам нежится зверьё.
Роса хрустальными шарами
Лежит на покрывале трав,
Целебных сил в себя вобрав,
Полна волшебными дарами.
Рассветный луч прорезал тьму,
Туман рассеял и по росам
Бежит, в зелёные покосы
Бросая солнца бахрому.
Скрыло в сумерках крыльцо,
Небо омутом бездонным
Опрокинулось в лицо,
День сгорал сухой соломой,
Ветер запахи принёс,
Окатил волной дурмана,
Капельки вечерних рос
Спрятались среди туманов.
Громким стрёкотом цикад
Растревожена поляна,
Ёлки вытянулись в ряд,
Охраняя от незваных.
Ночь пером волшебной птицы
Опускалась на ресницы,
Сны дрожали мотыльками,
Тлели сказки угольками
В пламени волшебных снов,
Ожидая белых сов,
Что летят издалека,
Где молочная река
Средь кисельных берегов,
Где для всех очаг и кров.
Окружая чудесами,
Совы белыми крылами
В тишине ночной взмахнут,
Угли пламя обретут,
Сказки мигом разгорятся,
Искрой в небо заструятся,
Ночь наполнят волшебством,
Проникая в каждый дом.
Обращая время вспять,
Радость детства возвращают,
Грех забвения прощают –
Разрешая вспоминать:
Тёплый дождик, птичье пенье,
Мамино прикосновенье,
Визг девчонок, стук скакалок,
Крик соседки «Всё пропало!»,
Звон разбитого стекла –
Мяч влетел из-за угла,
Строгий взгляд и слово папы:
«В угол, раз кривые лапы!»
Ковырянье дырки пальцем –
Стой и думай, коль попался!
Вздох свободы с облегченьем,
Обретённое прощенье,
Снова игры и веселье,
Луж сверканье, звон капели,
Змей воздушный в синем небе,
Масло с сахаром на хлебе,
Счастье шумным водопадом,
Все, кого ты любишь, рядом!
Сны и сказки прогорают,
Угольками замирают,
Ветер пепел прочь сдувает,
В детство дверцу закрывает,
Совы с белыми крылами
Улетают облаками.
Утекаю в полудрёму,
Путь заказывая к дому,
Прячу от врагов ключи,
Коли встретятся в ночи.
Растворяюсь в снах-туманах,
В сладких запахах дурмана,
Травы ножкой не топчу,
Белым облаком лечу.
Каждый кустик и травинку,
Листик, веточку, былинку
Обнимаю и жалею,
Лишь вмешаться не посмею
В жизнью круг соединённый,
В путь, судьбой определённый.
Кто цветёт, а кто-то вянет,
А иной пропал в бурьяне,
Сам бурьян то в рост идёт,
То на землю упадёт,
Переменчива судьба,
У неё витые тропки,
Огибая рвы и сопки,
Тащит божьего раба.
Чуть толкаясь и ворча,
Спотыкаясь, но в надежде,
Что найдётся счастье прежде,
Чем душа даст стрекача,
Топчет божий раб пути,
Выстланные той судьбою,
Долго ль, коротко – герою
Надобно их все пройти.
Пусть покуда он бредёт,
Может счастье и найдёт.
Ну а мне из забытья
Срок обратно воротиться,
Вон уж утро в дверь стучится,
Слышен щебет воробья,
Ключ схороненный возьму,
Отворю замки тугие,
Сны ушли, теперь другие
Чудеса в моём дому!
Луна оранжевым блином
Висела над моим окном
И вниз глядела не мигая,
Границы мира раздвигая.
В озёрных водах лунный лик
Серебряной тропой возник,
Зовёт и манит в зыбкий путь,
Сны кружат, но нельзя уснуть.
Плыву над лунной тропой,
Закутавшись, как в шаль, в покой,
Тревоги, страхи и волненья,
На берегу в большом сметеньи –
Оставлены и не нужны
Пред взором царственной луны.
Сгорают в пламени ночном
Вчера, сегодня и потом.
Во тьму уносит пепел ветер,
Сдувая словно пыль запреты,
Замки оков растворены –
Душе оковы не нужны.
Луна взирает, не мигая –
Не споря и не отвергая.
Мерцает бледная луна
В туманной мгле ночного неба,
Пропитан воздух влажной негой
Бокала терпкого вина.
Витают тени чьих-то снов,
Сносимых лёгким дуновеньем,
Холодных губ прикосновенье
До дрожи охлаждает кровь.
Чуть слышен шелест забытья:
Шелками память запирая,
В тяжелом коконе рождает
Неотвратимость бытия.
Рубином светится вино,
Кровавой искрою играя,
На дне бокала оставляет
Букет непрозвучавших нот.
Жизнь скоротечна и длинна,
Как растянувшаяся вечность,
Мерцает бледная луна,
Затягивая в бесконечность.
Утро раннее. Светает.
Мрак уже не так суров.
Очертанья проступают –
Ночь меняет свой покров.
Сон порхает, словно птица,
Среди вековых дубов.
Где-то день уже родится –
Краток миг последних снов.
Ночь бледнеет, тихо тая,
Крепко держат сны в плену,
Унося на глубину,
Грёзы с былью заплетая.
Час предутренний недолог,
Солнца луч откинет полог –
Ночи сбросит забытьё,
Утро звонко запоёт.
А пока в объятьях тёплых
Средь перин и одеял
Сон баюкал и качал,
Отражаясь в серых окнах.
Сон кружит, но не даётся,
Манит тёплою волной,
Тихо топает за мной,
Обернёшься – засмеётся,
Вьётся белым мотыльком,
Будто опьянённый светом,
В тьме кромешной непоседа
Вдруг зажжётся огоньком,
Шелестнёт листвой в ночи,
Глухо ухнет в чаще леса,
Колыхнёт средь занавесок,
Веткой в окна постучит.
Тянет по полю туман,
Топит всякое движенье,
Вот и я в изнеможеньи
Погружаюсь в снов обман.
На цыпочках танцую в темноте,
С тенями серебро луны играет,
Свет звёзд, не долетая, тает
В незыблемой и вечной пустоте.
Пером тихонько опускаюсь вниз,
Взмываю вверх от ветра дуновений,
Кружусь среди волшебных сновидений,
Лечу, куда направит мой каприз.
Качает в бархатных объятьях ночь,
Нашёптывая ласково на ушко,
Целует нежно в сонную макушку,
Баюкает и гонит мысли прочь.
Лунный свет прядётся в нить
Тенью мрак в узор расшить:
Мачты вековых дерев,
Своды неба подперев,
Держат звёзды и зарницы,
В кронах их гнездятся птицы,
По стволам течёт смола,
В ней, как в солнца зеркалах
Отражаются закаты
И рассветы, что когда-то
Друг за дружкой в очерёд
Пили рос волшебных мёд.
Травы шьются серебром,
Что мерцающим ковром
Расстелились на полянах,
Лунным светом осиянных.
Очертанья храмов древних
Тишине спокойно внемлют,
Нить скользит по полотну,
Отделяя тень и тьму,
За стежком стежок бежит,
Нить узорами кружит
До поры, пока луна
В небе полная видна.
Пряжа лунная потает
В свете розовой зари,
Солнце утро вышивает –
Золотом узор горит.
А потом, сменяя солнце,
За узор луна возьмётся…
Силуэты в менуэтах,
В зеркалах огни мерцают,
Воск свечей покорно тает,
Плавно струйками стекая,
Капает на блеск паркета.
Шелест пышных кринолинов,
Тонет шёпот приглушённый,
Бег теней заворожённых
По стенам в китайском шёлке,
Равно свет и мрак отринув.
Воздух волнами колышет,
В мареве скрывая лица.
Ночь волшебною возницей
Мчит на звёздной колеснице,
Рассыпая сны на крыши.
Собрав в охапку ворох снов,
Их раскидала, как придётся:
Пусть подходящий попадётся –
Не всякий ко всему готов.
Не каждый вспомнит, что пришло –
Уносят реки-сны невзгоды,
Всё, что случилось, то прошло,
А опыт укрепит породу.
Кружат в ночном эфире сны,
Чуть зазеваешься – обманут,
В чужие омуты утянут,
Там дно и берег не видны.
Как мотыльки летят на свет,
Так сны притягивает память,
Пустых воспоминаний нет –
Одни врачуют, эти – ранят.
Как жар прохладная ладонь
Вдруг утолит прикосновеньем,
Так сон легчайшим дуновеньем
Снимает мучившую боль.
К утру обратно соберу,
Перетряхну от мелкой пыли –
(Во сне, бывает, наследили),
В сундук упрячу и запру…
Не всех.
У снов недолгий век,
Они ветшают и дряхлеют,
Заплатами в ночи белеют
И тают, как под солнцем снег.
Иные нужно подлатать,
Какие-то совсем истерлись –
Годятся, разве что, зевать,
Но отчего-то вдруг упёрлись
И нет покоя в снах таких,
Не разглядишь и не услышишь,
Так кот, гуляющий по крыше,
То заорёт, то вдруг притих.
В несметных мириадах снов
Копаюсь – навожу порядок,
Чтоб каждый к ночи был готов
И не тянул, куда не надо.
Я не исчезла, просто заплутала
Среди чужих видений, мыслей, снов,
Искала что-то, будто потеряла,
А что – не ведаю, не всякий ёрш – улов.
Бреду в туманах сизых и густых,
В них утонули звуки и предметы,
Ни там, ни тут – нет тьмы, но нет и света,
Мир то ли спрятался, то ли на миг притих.
Ступни чуть обжигает холод рос,
Отяжелела влагою рубаха:
За каплей капля – море горьких слёз
Впиталось в нити, что свивала пряха.
Тропы не видно – может быть и нет,
А коли нет, так не с чего и сбиться,
Могу идти, могу остановиться,
Никто не скажет ничего в ответ.
Кружу в туманах, словно в забытьи,
И откликаюсь на любое эхо,
В нём крики, плач и отголоски смеха,
Хрустальный звон надежды, песнь любви.
Иду на тихий зов печальных струн,
Слезами намываю утешенье,
Журчу, как умудрённый кот-баюн,
Текут слова, в которых всепрощенье.
Я не исчезла, просто в тех краях,
Где средь туманов по траве гуляю,
Для всех печалей сети расставляю,
Чтоб пролились дождем и смыли страх,
Надежда яркой радугой взошла,
Для радости все души приоткрылись
И ангелы-хранители спустились,
Чтоб уберечь от горя, бед и зла.
Здесь всё привычно и покойно:
Ветра, барханы, миражи,
Прохлада ночью, в полдень знойно,
Песок, как волны, вдаль бежит.
В горячем мареве являя
Коварство старое, как мир,
Ручьем-виденьем опьяняя,
Лишает разума и сил
Пустыня древняя, как вечность,
Всё погребёт в своём плену,
В неё стекает бесконечность
Зыбучим омутом ко дну.
Созвездий сказочный узор
Покроет тёмный купол неба,
Смущая ум, пугая взор,
Миры покажет, в коих не был.
Ночь, как невиданный котёл,
В котором варится сознанье,
Дух одиночества простёр
Свои крыла над мирозданьем.
Опять на жар полночный холод
Сменился в утренних лучах,
Несёт пустыня смерти молот
На огненных своих плечах.
Песков бескрайний океан –
То штиль, то буря вдруг займётся,
Бредёт в пустыне караван,
Слепит и обжигает солнце.
Два странника беседуют в ночи,
Их спор от Сотворенья бесконечен,
Тьма обнимает дружески за плечи,
Костёр ручьями пламени журчит.
Огни горят в расширенных зрачках,
Играют тени, искажая силуэты,
Иными чудятся привычные предметы,
Внушая неуверенность и страх.
Питает мысль освобожденный дух,
Нет более неколебимых истин,
Витают отголоски чьих-то мыслей,
К истокам бытия оборотился слух.
Огонь насытился и медленно угас,
Разнёсся пепел ветра дуновеньем,
В кромешном мраке кружатся виденья,
Всё повторяется в который раз.
Поворошив угли и не добыв огня,
Приятели неспешно удалились,
Беседуя, во мраке растворились,
Секреты Мироздания храня.
Крыла раскинула – парю над гладью
Зеркалом сверкающей воды,
В лунном свете чудятся ряды
Воинов, стоящих грозной ратью.
Вековых деревьев тёмный щит
Воеводой-временем построен,
Ветром не шелохнется, молчит,
Как всегда, надёжен и спокоен.
Прячется за тучами луна,
Взгляд короткий иногда бросая,
Свет её, не достигая дна,
Воды серебрит и угасает.
Забавляясь, мягкий ветерок,
Как дитя, с травинками играет,
Подрастёт, когда наступит срок,
Налетит и тучи разметает.
Под крылами тени смутный лик
Мчится, то земли, то вод касаясь,
Я лечу! И мой счастливый крик
Мрачные равнины оглашает.
Мощный взмах до ряби тёмных вод,
Над рекой свободное паренье,
Голосом небесных сфер поёт
Ночь, рождая хрупкие виденья.
Свежее дыханье пустоты
Наполняет лёгкие свободой,
Оживляя грёзы и мечты
Радостью свободного полёта.
На востоке теплится рассвет,
Словно мрамор, розовеет небо,
Мрак ночной смывает яркий свет,
Растворяя в ярких красках небыль.
Смыкаю веки, погружаюсь в сон:
Цветут луга, вдали чернеют пашни,
Несётся над полями тихий звон,
День тает, обращаясь во вчерашний.
Стекает по земле кромешный мрак,
В нём тонут очертания и тени,
Мир приоделся в чёрный бальный фрак
И кружит в вальсе до самозабвенья.
Торжественно луна взошла на небосклон,
Взирая вниз холодным глазами,
К ней выстроились звезды на поклон,
Сияя непролитыми слезами.
Причудливые тени пали ниц,
Играя с очертаньями предметов,
Не слышно голосов, не видно лиц,
Шуршат подолы платьев в менуэтах.
Полночный бал зазвал и ждет гостей,
Пьянит ночи бурлящее веселье,
Кровь леденеет от иных затей…
Пробудит утром тяжкое похмелье.
Затихло торжество. Устала и бледна
Луна гостей обратно провожает,
Их экипажи мчат в долину сна,
С рассветом прочь виденья отступают.
Сморгнув с ресниц остатки забытья,
Ныряю в море солнечного света,
Смахнула сон, как с ветки воробья,
Он упорхнул и затерялся где-то.
В мир возвращаюсь из глубоких снов,
Виденья покидают плавно и неспешно,
Сны на прощанье ласковы и нежны,
И каждый суть божественных даров.
Один в другом, и снова по спирали,
В кружащих линиях – затейливый сюжет,
В них скрыты бесконечные печали,
А иногда и вовсе смысла нет.
Сны уплывают мимо. Пробуждаюсь,
Всплываю, как кувшинка на пруду,
На глади водной в бликах растворяюсь,
Раскрыла лепестки и солнца жду.
Встало солнце у ворот,
Завершив свой оборот,
С сей поры на убыль день –
Нарастает ночь и тень.
Мир честной и православный
Отмечает праздник славный:
Как случился поворот –
Бог Купала в круг зовёт,
В ночь Купалы росы льются,
Дерева в ночи смеются,
Кажутся то тут, то там,
Кружат по глухим местам.
В чаще леса, в глухомани,
Папоротник цветом манит,
Ровно в полночь расцветает,
Власть над миром обретает,
Раскрывает тайны кладов,
Научает слышать гадов,
Птиц и рыб, и животин –
Ты в лесу уж не один,
Твари все цветку подвластны,
Нечисть злится не напрасно,
Чует силу и уводит
Тех, кто ближе всех подходит.
На поляне под луной
Круг собрал народ честной,
Продолжает ночь огнями,
Распалив костер ветвями
Старых высохших осин,
Все, от мала до седин,
Скачут в мареве огня,
Песни на поле звенят.
Разлетаются венки,
Растворяются замки,
Очищает пламя души,
Лечит тело, злобу сушит.
В ночь Купалы реки ждут,
Смоют грех, покой вернут,
Пламя в водах остужая,
Чередой обряд свершают.
Завершив купаньем ночь,
Разбредут – кто в лес, кто прочь,
Оберег-трава до года
Охраняет крепость рода,
Силой жизни смерть поправ,
Сок земли в себя вобрав,
Исцеляет и хранит,
От всех бед оборонит.
Ночь проходит, скоро свет,
Что привиделось, что – нет,
Разбери теперь, попробуй,
Различи сон от хворобы,
Или былью поросло,
Или ветром унесло.
Ночь прошла, и в свой черёд
День Купалы настаёт.
Наступает ночь русалок.
Лик луны округл и ярок,
Освещает глади вод.
В свете лунном хоровод
Из холодных дев с хвостами
Рыб, покрытых чешуями,
Путников к себе зовёт,
Манит песнями и ждёт,
Подойдет ли кто поближе?
Не наклонится ль пониже,
Чтобы в очи заглянуть
Водной девы и нырнуть
Вместе с ней в глубокий омут,
Позабыв про тех, кто дома
Ждёт его с утра до ночи.
Тут его уж не воротишь.
А пока несутся визги,
Прочь летят и смех, и брызги,
Веселятся и хохочут,
Бьют хвостами и морочат
Добрых молодцев, а коли
Кто попал – лишают воли,
В мир подводный увлекли –
Больше парня не нашли.
Всю русальную неделю
Женихов себе глядели
Девы с рыбьими хвостами,
Зазывая голосами
Сладкими, как дикий мёд,
Кто слыхал, тот враз поймёт.
Гребнем волосы чесали,
От беды детей спасали
Между делом, коль придется,
Пусть дитё не захлебнется.
Только девок не любили,
Оттого они кружили,
Уводя в лесную чащу,
Может, хоть медведь утащит.
Всю неделю среди вод
Веселится хоровод,
Как пройдет седьмая ночь,
Уплывут русалки прочь,
Бросят взоры на луну
И уйдут на глубину.
В покровАх слепой ночи
Под сиянием небесным
Посреди миров чудесных
Над огнём живой свечи
Кружат в танце свет и тьма,
Мечутся меж ними тени,
Насылая наважденье,
Зазывая в терема,
Где в светлицах много дев
Денно трудятся и нощно,
Чтобы все исправить точно,
Непорядок углядев.
Вяжут девы кружева,
Что мороз, когда лютует,
На стекле окон рисует,
Прикоснувшись к ним едва,
Набивают облака,
Как пуховые подушки,
Отправляя в ветерка
Шаловливого ладошки.
Шьют мелодию дождей,
Льющихся с небес на землю,
Посылают в мир гостей
Проверять, что он не дремлет
И готов, как тыщи лет,
Встретить странные созданья,
Их принять из состраданья
И вернуть туда, где нет
Ни печали, ни забот,
Только сны – и в них отрада.
Для созданий нет преграды –
Кто прислал, тот заберёт.
Возвращаясь в свой удел,
Сор уносят в узелочках,
Очищая мир порочный
От поганых слов и дел.
Девы вяжут узелки,
Чтобы памяти не сбиться,
Всё должно в свой срок случиться,
Вьются пальцы-мотыльки.
Сеют через сито ложь,
Отбирая, что без злобы –
От обиды ли хворобы,
Тоже надо, коли ждёшь.
Правду окунают в соль,
Чтобы выстояв немного,
Не пропала за дорогу,
Не побила правду моль.
Неустанными трудами
Девы заняты годами.
Чтобы шаг могли шагнуть,
Стелют девы добрый путь,
По нему клубок пускают,
Кто идёт, тем помогают.
Чтоб не потерять пути,
Надобно за ним идти.
Иногда шаля – играя,
Девы россыпью бросают
Горсть удачи. Кто поймает,
С тем хорошее бывает.
Так, сменяя времена,
Девы трудятся сполна,
Окружая мир заботой.
В теремах кипит работа…
Озеро в вечерний час,
Только солнца луч угас,
Заперев в хрустальных водах
Лик, склонившийся у брода,
Отдало его в туманы,
В каплях отразив обманы
И пустив по берегам,
По нескошенным лугам.
Девки ликами едины
Разбрелись чредою длинной –
Кто в поля, леса иль ввысь –
И делами занялись:
Собирали сны ночные,
Просевали думы злые,
Отмывали грязь с души,
Принимали слёз ковши,
Запирали в землю горе,
Уносили беды в море,
Выбивали сплетен пыль,
Прятали за сказку быль,
Пряли из надежды пряжу,
В печках вычищали сажу,
Выгоняя прочь чертей,
Что снуют среди людей.
Всех забот не перечесть,
Хорошо, что руки есть,
Чтобы все дела за ночь
Завершить и сгинуть прочь.
Из неведомой дали,
Словно в море корабли,
Бесконечной вереницей
К озеру плывут девицы.
Над землей висит туман,
Сарафанный караван
Сквозь него течет и тает,
Над землей уже светает.
Предрассветною порой
Небо чёрною дырой
Нависает над полями.
Скоро яркими лучами
Вспыхнет тёмный небосклон,
Дев опять настигнет сон.
А покуда над росой,
Не касаясь трав косой,
Босоногим хороводом
Девки сходят прямо в воду.
В озере, как в отчем доме,
Все сливаются в истоме.
Отраженье, что на милость
Девами из вод явилось,
Больше не затворено
И хозяйке отдано.
Тихо поднявшись с колен,
Отряхнув с подола тлен,
Завершив свои дела,
Повернулась и ушла
Та, что над озёрным бродом
Проплывала хороводом.
Манящий запах скошенных лугов,
Шептанье листьев в лёгком дуновеньи,
Птиц в небе безмятежное паренье,
Вод серебро меж сонных берегов,
В неспешном танце бабочки дрожат,
Пчела в цветах нектары собирает,
Лениво тени на земле лежат,
Полуденной порой всё замирает.
Нечаянно подкрался летний сон,
Без сновидений и другой мороки,
В нём нет вчера и нет иных времен,
Переплелись тропинки и дороги.
Медовым маревом колышется эфир,
По небу облака плывут и тают,
Покачивая в колыбели мир,
Который спит и просто отдыхает.
Хитрющим оком вниз глядит луна
Оранжево-кругла и сладострастна,
Гирлянды звёзд сияют в небе ясном,
В такую ночь все пьяны без вина.
Далёким эхом долетает смех,
В прозрачных водах водят хороводы,
Русалки в тёмный омут тянут всех,
Кто к ним забрел случайно вместо брода.
Над лесом в небе носятся яги,
Визжат взахлеб, пришпоривая метлы,
За ними – трехголов, неповоротлив,
Горыныч – не зевай и прочь беги!
В лесах огнями светят сотни глаз,
Шуршат крыла во тьме, во мраке тонут звуки,
Из чащи ветви тянутся, как руки,
Стволы скрипят, про что – отдельный сказ.
В сумбурной кутерьме ночных теней,
Играя страхами, как клоуны шарами,
Блуждая в поисках обманчивых огней,
Мы, сочиняя сказки, верим сами.
Колыбель-река
Приняла-обняла,
Струями-потоками
Маету уняла,
Забурлила-вспенилась,
Грусть-печаль рассеялась,
Покачала-усыпила,
В сны тревогу утопила.
Понесла вдоль берегов,
Растворила соль грехов.
Развязала узелки,
Блажи, скуки и тоски.
Показала облака,
Что летят издалека
По зеркальной глади вод,
Гонит ветер белый флот.
На стремнине смыла смыслы,
О пороги сбила мысли,
Выбросив теченьем
Боль и невезенье.
В устье вынесла потоком,
Покачавши на прощанье.
Отдала сестре с зароком
Все исполнить обещанья.
На заре слезами злыми
Горе смыло в реку.
Отмолить грехи чужие
Не достанет веку.
Пусть прокатится телегой
Разговор досужий.
Кости мыть хорошим людям –
Повода не нужно.
Едким дымом застит взоры,
Ненависть съедает,
Ангел вниз глядит с укором,
Что нас ждёт, гадает.
Вымывает боль кусками
И смывает в реку
Правда,
Что ручьем пробилась
В сердце человеку.
Нет надежды, что отпустят
Напрочь думы злые,
Отгони заботы на ночь –
Будут сны иные.
Забросила дела
И умерла.
От скуки сделалось невыносимо.
Как ёж в норе переживая зиму,
Застыла
И случайно умерла.
Вначале
Обернула всё игрой,
Не придавая важного значенья.
Подумаешь, безмолвна.
Ведь порой
И не такие недоразуменья.
Немного удивила
Лёгкость лжи,
Слетевшей с уст
Казавшихся друзьями.
Расстались мирно,
Нужно дальше жить
Всем, кто остался
И расстался с нами.
Простых ответов нет на этот раз.
Всё происходит по своим законам.
Видать, свечи фитиль угас.
Окончен бал
актёр ушёл с поклоном.
И всё-таки,
Порой…
Не в этот раз…
Спектакль мог длиться чуточку подольше.
Сказавши “А” – ты заверши рассказ.
И смысла в жизни точно будет больше.
Утратив сон и потеряв покой,
Коней загнав, пути на разбирая,
Летит слепой и крепкою рукой
Поводья держит, как ключи от рая.
Он не один таков.
Незряча вся орда,
Несущаяся вслед
За проигравшим душу.
Свободы нет.
Повязан навсегда.
Предав себя, себя же и разрушил.
Безумцев нескончаемый поток.
Сменяют новые ушедших,
Не рыдая.
Слепым легко идти на эшафот,
Они уверены,
Что там ворота рая.
Шаг в пропасть,
В никуда полёт.
Стрела вонзилась в бездну.
Взорвав пучину вод,
Разбередила дно.
Очнулась ото сна
Вода.
На миг исчезла
Прозрачность бытия.
Забытое давно
Вернулось,
Закрутив
Водоворот желаний.
На грёзы разорвав
И обратив в туман.
Ветра несли мечты
В страну очарований.
И проливали их
Дождями в океан.
Предрассвет недолго длится,
В сумраке рождая лица.
Голосов негромкий рой
Шелестит ночной порой.
Все, кто позабыт, слетают
Многоликой сонной стаей,
Медленно кружат в ночи,
Тая в пламени свечи.
Сон нейдет, и нет покоя,
Спят туманы над рекою,
В кроне дуба дремлют птицы.
Ото сна не пробудится
В этот час дремучий лес,
Что закрыл простор небес.
Вьются тени на рассвете,
Тянут за подол, как дети –
Навалившись всей толпой,
Увлекают за собой,
А потом бросают вдруг,
Разорвав непрочный круг.
В кельях времени закрыты
Дремлют древние молитвы,
Шёпот чудится в ночи,
Словно память не молчит,
Разговаривая с теми,
Кто умеет слышать время.
Скоро шёпот умолкает,
Тени призрачные тают.
С ними исчезают лица
Тех, кто никогда не снится.
Все живое замирает.
Ночь прошла. Уже светает.
Пусто и легко.
Как-то отпустило…
В небе высоко
Набирает силу
Ветер,
Облака гонит как овечек.
Наступил покой
И обнял за плечи.
Отошла тоска,
Отлетела радость,
Отгуляла грусть,
Ничего не надо.
Всё ушло в ничто,
Растворившись в дымке.
Облака
Несут мысли – паутинки.
Блики на воде
Серебром играют,
Солнечным дождём
Пролились и тают.
Отпускаю тебя в сон.
Отворяю врата в ночь.
Тёплый ветер проник в дом,
Нас на крыльях унёс прочь.
Мы летим, рассекая мрак,
Огибаем колена рек,
Обнимая шелка трав,
Замедляя времён бег.
Нас несёт над бездной миров,
Мы парим на пропастью лет,
Сбросив вниз остатки оков,
Снова дарим друг другу свет.
Обменяли на счастье дни,
Разделили любовь и жизнь,
Все быстрее бегут огни
Нам навстречу,
Крепче держись.
Пронеслись над вершинами скал,
Обогнали в полете птиц,
И вернулись.
Ты тихо спал,
Чуть дрожали края ресниц.
В расписных узорах терема
Выплывают из туманных далей,
На веку немало повидали
Сказкой освящённые дома.
В горницах старинных сундуки
Охраняют то, что накопили,
На замки пудовые закрыли
Полные каменьев тайники.
От каменьев льётся сильный жар,
В них огонь несбывшихся желаний,
Непроизнесённых вслух признаний,
Неслучившихся влюбленных пар.
На столах из вековых дубов
Духом хлебным манят караваи,
В чугунах похлёбка поспевает,
Мёд в братине, квас из погребов.
Медным боком самовар горит,
Пар клубится, травы выпревают,
Умиротворенье навевают,
Всё ушло и больше не болит.
Ждёт хозяев топленная печь,
На широких, как река, полатях
В снов волшебных призрачных объятьях
Можно отдохнуть, лишь дай прилечь.
Срок наступит, отворится дверь,
Примут терема в свои объятья
Утомлённых долгим кругом братьев
И вернувшихся к крыльцу теперь.
Выпростав громадные мешки,
Выкатят на половицы камни,
Погремев железными замками,
Отворив, наполнят сундуки.
Как грибник – после дождя грибы,
Собирают то, что не случилось,
В драгоценный камень превратилось,
Сохраняя таинство судьбы.
Будет день – и снова в путь народ,
Населявший терема веками.
Разве знать возможно наперёд,
Что наутро превратится в камни?
Пушинка сорвалась
И плавно, и неспешно
Парила вниз
В полуденной жаре.
Звенел эфир,
Качались безмятежно
В горячих волнах сны,
Стекая по коре
Дерев,
Застывших в лёгком трансе,
Не шелестящих летнею листвой.
Лишь муравей тащил
Свой груз.
Ненастоящим
Был этот день,
Все было не со мной.
Мир замер, перестав чудить.
Миг превратился в вечность,
Заморозив время.
Не стал движеньем шаг,
И сильный взмах крыла
Не смог преодолеть
Земное притяженье.
Тепло застыло
На пути к земле.
Луч света
Не достиг
Поверхности планеты.
Ветра ушли.
Прозрачная вода
Остановила бег
И превратилась в Лету.
Исчезло всё,
Уйдя в небытие.
Пришел покой
Без дум и сожалений.
Воронкой в разум
Погрузилась пустота,
Очистив мозг
И подарив забвенье.
Опять луна…
И хочется летать,
Парить в эфире
На прозрачных крыльях.
Легко подняться в воздух,
Страх унять,
Тревоги сбросить,
Осознав бессилье
Волнений тягостных
О том, что не сбылось,
Что не смогла,
Не сделала, не смела…
Сегодня я лечу.
И наплевать, что всё не так.
Кому какое дело?
Спокойно оторвавшись от земли,
Взмываю над верхушками деревьев,
Чернеют силуэтами вдали
Леса – герои сказок и поверий.
Нырнув в пучину серебра Луны,
Открыла мир, что тих и безмятежен.
Его покой стабилен и безбрежен,
Волнения здесь кажутся странны.
Вот под ногами плещет океан,
О скалы разбиваясь в водяную пыль,
Сбивает в тучи плотные туман,
Шлёт к берегам,
Творя из сказки быль.
Я пролетаю над хребтом горы,
Снега лежат горбом на склонах древних,
Внизу сменяются пейзажи,
Час игры
Проходит.
Мне пора на землю.
Покидаю миры.
Сквозь пространство и время
Голос дальней звезды
Манит в холод пустот.
Нет чуднее игры
Оставлять жизнь, как бремя,
Ветер гонит пески,
Время дальше течёт.
От симфонии сфер
Полыхают зарницы,
На границах миров
Вязнет сгустками тьма.
Резким взмахом крыла
Взмыла ввысь к звездам птица,
Разорвав вечный мрак,
Будто светом была.
Провожаю-провожаю,
В лодку памяти сажаю,
С берега её толкну
И отправлю в ту страну,
Где пленяют сердце грёзы,
Манят запахами розы,
Неба синего простор,
И зелёных трав ковёр.
Будет там светло и тихо,
В той стране нет злого лиха,
Каждый, кто доплыл туда,
Будет счастлив там всегда.
Тихо лодка отплывает,
На волнах качаясь, тает,
Унося в иные воды
Жажду счастья и свободы.
Провожаю с лёгким сердцем,
Отворяю в душу дверцу,
Запускаю-забираю,
На борт лодки приглашаю
Тех, кто ищет утешенья
И готов отплыть в смиреньи
К новым дивным берегам,
И заходит в лодку сам.
У воды сижу веками
Меж крутыми берегами.
Путь свой держат воды в море,
Чтоб разлиться на просторе,
Превратившись в океан,
Каплями поднять туман,
Обратиться тёмной тучей,
Надвигаясь неминуче
На исток родной реки,
Ливнем пасть в неё с тоски,
С матерью соединяясь,
Со своей судьбой смиряясь.
Провожаю-провожаю,
Душ горячность остужаю,
На пылающий костер
Упаду росою с гор.
Проплывают мимо лица,
Чтоб уже не воротиться,
Растворяются во снах.
Лодки ждут на берегах…
Ты тянись, коса, ниже пояса,
Спелым колосом льются волосы,
Льются волосы, изливаются,
По спине змеёй извиваются,
Коли кто со злом, тому кнут с седлом –
Гнать за тридевять – не воротится!
Кто с добром идёт, того свет ведёт,
Тому всякий день распогодится!
Расчешу косУ гребнем каменным,
Сердце оберну жарким пламенем,
Выжгу вкруг него черну поросль,
Пепел вымету, ссыплю поодаль.
Ты тянись, коса, ниже пояса,
Спелым колосом льются волосы,
Льются волосы, изливаются,
По спине змеёй извиваются.
Расчешу косУ и берёзовым –
Призову к земле бури с грозами,
Разорву небо яркой молнией –
Пригоню в стадах тучи дойные!
Тучи выдою на поганое,
Дождём вымоет всё обманное,
В небо синее солнце выкачу,
От хворобы злой душу вылечу!
Ты тянись, коса, ниже пояса,
Спелым колосом льются волосы,
Льются волосы, изливаются,
По спине змеёй извиваются,
Гребнем тополя прочешу косУ,
Соберу с травы первую росу,
Разолью седыми туманами,
Затворю врата пред незванными!
Не пройдёт чужой, мимо катится,
Позабудет всё, поздно хватится.
Ты тянись, коса, ниже пояса,
Спелым колосом льются волосы,
Льются волосы, изливаются,
По спине змеёй извиваются,
Коли кто со злом, тому кнут с седлом –
Гнать за тридевять – не воротится!
Кто с добром идёт, того свет ведёт,
Тому всякий день распогодится!
Лапой еловой,
Веткой ольховой,
Кабаньей щетиной
Смету хворобы!
Сгинут!
Изгоню боль и усталость,
Оставлю заботы малость,
Пускай вокруг хороводит,
Из забытья уводит,
Силы в жилы вливает,
Во мрак уйти не пускает!
Болезнь, как узел на нити,
Подсказывает – не тяните!
Коли нить оборвёте,
Целой уже не вернёте.
Питайте, лелейте тело,
Чтобы душа не болела!
Будет тело здорово,
Наладится жизни основа.
Прогорело – отболело.
Золу из печи в землю втопчи,
Всё оттуда вышло и туда вернется,
Семь раз вокруг себя обернется,
С запада на восток повернется,
И снова обратно по солнцу.
Земля золу примет,
Боль-тревогу отымет,
Тоску укачает,
На сердце полегчает.
Вдруг настала пустота.
В гладь прозрачную с моста
Мозг рванул и от свободы
Захлебнулся, пить устав.
Гулким эхом суета
Пронеслась и растворилась,
Многократно повторила,
Пустота, мол, неспроста.
Пусто, значит, – ничего,
Нет ни страхов, ни желаний,
Даже разочарований
Нет как нет! Ни одного!
Странно плавать в пустоте,
Не сказать, что не комфортно.
Словно ангел в споре с чёртом,
Взяв тайм-аут, улетел.
Чёрт, не будь дурак, и сам
Тут же прыгнул в преисподню.
Выходной у них сегодня,
Пусто на судьбы весах.
Шью, сшиваю, зашиваю,
Ровненько стежки кладу,
Жизни нить соединяю,
КрУгом обхожу беду.
Побежит по нитям солнце,
Освещая скрытый смысл,
Память заново вернется,
От любви родится мысль.
Возвратится, что плутало
И не в свой предел попало,
Несвоё стечёт в канаву,
Извергая прочь отраву.
Прояснится взор. И тело
Вдруг почувствует несмело
Обретенье прежней силы,
Согревая, что остыло.
Главное – соединить
Рваную бедою нить,
Чтоб сравнялись узелки,
На разрыв были крепки.
От зари и до зари,
С вечера и до рассвета,
Возвращайся след по следу,
Тропы сам в себе твори!
Возвращаю дитё домой,
Возвращаю из дальних далей,
Из туманов, ночных печалей,
Беды-хвори гоню долой!
Вымываю слезами боль,
Память запахом пробуждаю,
Звуки музыки побеждают
Безразличие и покой.
Разрываю красками ночь,
Снова миру учу удивляться,
Плакать, верить, грустить, смеяться!
Пробуждаю! Сомненья – прочь!
От касаний тепло в руке,
Кровь быстрее течет по жилам,
Мы с тобой, мой ребёнок, живы!
Хоть висели на волоске!
Пробуждайся, сынок! Проснись!
Вырастай из бинтов-пелёнок,
По границам мир очень тонок.
Шаг ко мне! За меня держись!
В ослабевшей руке карандаш,
Не желает рука сжиматься,
Надо очень, сынок, стараться,
Чтобы мир был, как прежде, наш!
Мы с тобою болезнь победим,
Раз прошли путь – пройдем и снова!
Ты, сынок, моей жизни основа!
Мы прорвемся! Ты – не один!
Возвращаю дитё домой,
Возвращаю из дальних далей,
Из туманов, ночных печалей,
Беды-хвори гоню долой!
Ширк-шарк, ширк-шарк.
Сор – в пыль, пыль – в прах.
Сметая прочь животный страх,
Ширк-шарк, ширк-шарк.
Шаг. Взмах. Пот. Жар.
Ширк-шарк, ширк-шарк.
Метла скребет планеты шар!
Ширк-шарк, ширк-шарк.
Ни сон, ни явь, а посерёд!
Метла тропу торит вперёд –
Ровняя гору и овраг!
Направо – ширк, налево – шарк.
Летят огрызки бытия,
Над ними тучей – скуки тля,
Метла без устали – на шаг
Призывный ширк – ответный шарк.
Тропа за потною спиной –
Хоть босиком беги и стой,
Но тот, кто выметает мрак,
Не тянет взмах, не медлит шаг.
За каждым – ширк, привычный шарк,
И только так сметаем мрак.
Пряжу тонкую пряду, пряду, пряду,
Нить крученую меж пальчиков веду,
Веретёнце деревянное кружит,
Словно пчёлка над цветочками жужжит.
Тихо прялочка стучит, стучит, стучит,
Ручейком из пряжи ниточка журчит,
Веретёнце сладко песенку поёт,
Ряд за рядом ровно ниточку кладёт.
Догорают в тёплой печке угольки,
В небе звезды светят словно мотыльки,
Серым филином над лесом ночь кружит,
Тех, кто трудится, от страхов сторожит.
Нить крученая бежит, бежит, бежит,
Веретёнце навивает нить, дрожит,
С веретёнца нить в клубочек перейдёт,
Заплутавшим путь клубок назад найдёт!
Как солнышко по небу, по блюду прокачу
И яблоку кружащему вопросы пошепчу.
Дно блюда обращается вмиг в серебро воды,
И в водах отражаются свершённых дел следы.
Как косяки ленивых рыб, видения плывут,
Что чается, что сбудется – на все ответы тут.
Кружит по блюду яблоко, меняя образ вод –
В прозрачных много видится, но муть со дна встаёт.
Помедленнее яблоко по блюду покачу,
Над рябью непокорных вод чуть слышно пошепчу:
«Пускай на дно опустится тяжёлым илом муть,
И в глубине откроется случившегося суть.
Пусть истина проявится, как снадобье от бед,
Катись по блюду яблоко да покажи ответ».
Коли к ответу честному душа отворена,
Откроет правду, истина поднимется со дна.
Все медленнее яблоко по блюду путь творит,
Все глуше и невнятнее о судьбах говорит,
И, наконец, скрывается на блюде круг из вод,
Узоры возвращаются и яблоко встаёт.
Тихо прялочки постукивают,
Пряжу в нить легонько скручивают,
Веретёнца нить наматывают,
Рядом к ряду ровно складывают.
Сидят девушки во горнице,
За беседой – словно горлицы,
В белых ручках дело спорится,
Ни на миг не остановится.
Нить из пряжи тонкой тропкою бежит,
Веретёнце дрожью мелкою дрожит,
Путь-дорожка навивается,
От крылечка расстилается.
За окном уже темным-темно,
В небе звёздочек полным полно,
Песни льются – не кончаются,
Пряжа с нитью разлучается.
Днём и ночью девки трудятся,
Веретёнца ловко крутятся,
Тихо прялочки постукивают,
Пряжу в нить легонько скручивают.
Среди барханов и сухих ветров
Одна. Счёт дням давно потерян.
Безжалостным и диким зверем
Преследовало солнце свой улов.
Обломки воли истерев в песок,
Усталость ссыпала струёй в барханы,
Желания покинули и раны
Вдруг затянулись без молитв и слов.
В сыпучей вязкости горячего песка
Ступни тонули и шаги сбивались,
Следы ветрами скоро затирались,
Надежды с ними исчезали.
Лишь тоска
Послушно рядом, как щенок тащилась,
Скулила, лаяла, а иногда бесилась,
В конце концов отстала, как приснилась,
Слилась с барханами, став частью завитка.
Сквозь бурь песчаных пелену и вой
Иной раз мнилось рук прикосновенье,
Но силы покидали. Мир иной
Ждал часа – всё отдать забвенью.
Прохладой потянуло. Путь далёк.
Пахнуло яблоневым цветом,
Утихли ветры, и прозрачным светом
Напитан неба каждый уголок.
На белом бархате бескрайнего песка
Пылая золотом, торя тропу исхода,
Звенели колокольчики.
Свобода
Тропою даровалась на века.
Ступни нащупали благую твердь,
Многоголосье колокольцев звона,
Заполнив пустоту, молитвою с амвона
Неслось к границе «Жизнь и Смерть».
За горизонтом призрачных границ
Рождалось новое предназначенье,
Пока же шаг за шагом, к сожаленью,
Тускнели образы любимых лиц.
Мрак кромешный.
Вдруг из чащи
Кто-то глаз огнём таращит.
Хруст, как будто кто бредёт
Из глухих лесных болот.
Шорох, шёпот, вой и скрежет –
Знать, бредёт по лесу нежить,
Тащит на спине мешок,
Тычет в тропку посошок.
Тяжкий труд – грехи таскать,
Горше доли не сыскать!
А когда чужие прёшь,
Счастья вовсе не найдёшь!
Нежить и не рада доле,
Но на все господня воля,
Волокёт без лишних слов
Богатейший свой улов.
Принесёт, рассыплет горкой,
Взвесит и займётся поркой:
Коли повесомей грех,
То и розга длиньше всех.
А за что? И почему? –
Надо думать самому.
Обманул себя иль всех –
Пылью сел на душу грех.
Накопил поболе пыли,
Камни душу придавили,
Нежить тут как тут с мешком
И поганеньким смешком:
Камень, мол, с души сниму,
Но оброк с тебя возьму!
Каждый грех – в тропинку камень,
В ад мостят тропинку сами.
Узлы распутываю, концы развязываю,
Побормочу своё да сказки сказываю,
В един ярилин круг тропЫ вплетаются,
С чего путь нАчался, тем и кончается.
Кудель стекает в нить, меж пальцев сучена,
Веретено кружит, поёт заученно,
Ложится к ряду ряд, нить навивается,
Труды положены – добро сбывается.
Лихие помыслы узлами вяжутся,
Потом ни ткать, ни шить – узлы покажутся,
Кудель тяну-кручу и нить рождается,
Узлы у каждого хоть раз случаются.
Узлы распутаны, концы развязаны,
С работой спорою и сказки сказаны,
В един ярилин круг тропЫ вплетаются,
Концы началами оборочаются.
В пламени трещит лучина,
Змейкой тянется дымок,
Пляшут тени чертовщиной,
Убегая в потолок.
Зашуршит-зашепчет мрак,
Скрипнет старое крылечко,
Утонул во тьме овраг,
В небе путь проложен млечный,
Кто скребётся и ворчит,
Ветками в окно стучит?
Гость нежданный – нежеланный
К дому топает в ночи.
Заверну тропу в овраг,
Там во мраке сгинет враг,
Разольётся ручейками,
Глядь, под камешком иссяк.
Коли он свернёт с тропы,
Травы соберу в снопы,
Шаг не ступит – попадётся
На сухих стеблей шипы.
Медленно горит лучина,
Веселится чертовщина,
Голосом страшит и ликом,
Заполошной птицы криком.
В медной чаше из колодца
Серебром вода смеётся,
Разбивая образ в рябь,
Обращая тропы в хлябь.
Загашу огонь и спать,
Чтобы нервы не трепать,
Без огня не разбежишься
Тенью пляшущей пугать!
Всё, что шепчет при луне,
Сгинет вмиг в чудесном сне,
Стуки, шорохи и скрипы –
Нынче, братцы, не ко мне!
В сруб дубовый загляни,
В темноте горят огни –
Утром с неба звёзды слились
Да в колодце очутились,
Ждут, когда наступит ночь
Чтобы им в беде помочь:
Из колодца вызволить –
Неба купол вызвездить.
Солнце катится за горы,
Ночь выбрасывает ворох
Из колодца звёзд волшебных,
Чтобы радовали землю.
Гладь лежит, не шелохнётся,
Тронешь – рябью обернётся,
Успокоится – вернётся
Отражение проснётся.
Из кореньев, трав, водицы
Снадобье на свет родится.
Что взошло, росло, цвело,
Силу солнца вобрало,
Дух земли, дождя и радуг –
Всё слилось в один порядок.
Корнем в глубь земли ушло,
Пышным цветом зацвело,
Плодом зрело-поспевало,
Мощь да силу наливало.
Время сбора наступило –
Взять накопленную силу,
Корень из землицы дёрнуть
Да омыть водой студёной,
Посушить в ветру в тени,
Дух целебный сохранив.
Бересту сплести в коробку,
Корешки сложить в ней стопкой,
Да прикрыть куском коры,
Сохраняя до поры.
В нужный час извлечь чуток,
Растолочь да – в кипяток,
Сразу чан с огня стянуть,
Одеялом обернуть.
Настоится – разопреет,
Силу взять вода сумеет.
От хворобы, от несчастья,
От обиды и напасти,
От усталости и грусти,
От беды, что не отпустит.
От недобрых глаз и чар
Сбережёт волшебный вар.
Коли от души трудиться,
В тот же час всё и скрепится:
Сила с волей, счастье с долей.
Дарят корни жизнь в водице…
Тру пестом, в пыль растираю,
Силу с волей забираю,
Двери-ставни запираю,
Прячу думы, забываю:
Что хотелось и желалось,
От чего печаль осталась,
По кому стон и рыданья,
А за кем бредут страданья.
Дуну – пыль взметнёт и ляжет,
Кто пройдёт – следы укажут,
След сотру – закрою память,
Не вернётся за долгами,
Снова пылью запорошу,
Скрою тропку и порожек,
Подожду, когда осядет,
Схоронюсь, глядишь прокатит.
Чур-чур! Не сейчас!
Не пришёл ни день, ни час!
Дверь запорами крепка
Неразъёмного замка!
Нет окон, щелей, и лазов
Для недобрых слов и сглазов.
Стены шиты в зеркалах,
Отражают зло и страх.
Крыша серебром сияет,
Небу солнце возвращает,
Ночью – звёзды и Луну,
Зорь прозрачных глубину.
Молоко ночных туманов
Укрывает без изъянов.
Кто позвал, пускай отстанет,
Покружит в густом тумане,
Позабудет и уйдёт,
Потому не тот черёд –
Не настал ни день, ни час
Ни сегодня, ни сейчас!
Начинанье затеваю,
Помыслы в один свиваю,
Окропляю честной верой,
Внутрь любви кладу без меры.
Пропитаю дух упорством,
Напрочь вытравлю притворство,
Выдублю несметной силой,
Чтобы и в мороз не стыло,
В пламени чтоб не горело
И в воде не отсырело,
Трубы медные шлю боком,
Не задели б ненароком.
В добрый час приспело дело
Для упорных и для смелых!
Нет препон для начинанья,
Коли приложить старанье!
Путями предлинными,
Тропками муравьиными,
Следок за следком,
Что ни шагом, то бегом,
Несть весть, недонесть,
Обронить, да в яму лезть,
В грязь ввяз, да погряз,
Неровён ни день, ни час,
На дорожку топнул ножкой,
Пыль взметнулась серой кошкой,
Спинку выгнула дугой –
У дуги расклад другой.
Вот куда теперь идти?
Нету ясного пути,
Надо сызнова начать
Путь да тропы величать:
Путями предлинными,
Тропками муравьиными
Следок за следком,
Что ни шагом, то бегом..
Возвращаю и прощаю,
Зла не помнить обещаю,
Память напрочь очищаю,
Не зову и не скучаю.
Колыбель в ночи качаю,
Сны туманом расточаю,
От судьбы ключи вручаю,
Больше свидеться не чаю.
Каждому свои тропинки
И свои в глазу соринки,
Каждому своё окно,
Свыше всё предрешено.
Что чужим трудом дано,
То назад обращено,
Что своим горбом добыто,
То к судьбе гвоздём прибито.
Все посулы возвращаю,
Тропы в ад не умощаю –
Все желанья укрощаю,
Возвращаю и прощаю.
Дыры штопаю-чиню –
Подменяю боль забвеньем,
Шью узорами терпенье,
Что сумею – сохраню.
Коли чую зло и свару,
Шью с изнанки наперёд,
Да зашью поганый рот,
Заперев навеки жало.
Коли зло наружу бьёт,
Рот зашитый не пропустит,
Разъедая в сердце устья,
Яд по жилам потечёт.
Не иссякнет яд внутри,
Так отравит сердце злобой,
Выжжет начисто утробу,
Не позволит зло творить.
Я стежки кладу подряд,
Узелками их скрепляя,
Что-то штопкой починяю,
За иным веду пригляд.
У меня игла остра,
Нить суровая из кожи
Тех, чьи мерзостные рожи
Отплясали у костра,
Из грехов надёжна нить,
Не сгниёт и не порвётся,
Хоть и редко удаётся
Что-то в корне изменить!
Не зови в свои пути,
Не пытай судьбу напрасно,
Одному – светло и ясно,
А иному – не пройти.
Не заманивай тропой,
Для тебя она красива,
А чужой ноге – строптива,
Топью обернёт покой.
Не зови в чудесный рай –
Он у каждого особый,
Угадать его не пробуй,
Не жалея, отпускай.
Коль потащишь за собой,
Станешь вечною рабой,
Не по силам путь случится –
Быть тогда тебе Жар-птицей:
Как затык иль невезенье –
Лишь в твоём пере спасенье,
А когда перо раздашь –
Сварят суп или гуляш…
Шерсть цветным пушистым комом
Развалилась на столе,
Кто придёт судьбой ведомый
С тяжкой думой на челе?
Для кого кольцо сомкнуть,
Чтобы завершил свой путь?
А кому тропу порвать,
Развернуть, направить вспять?
Захватив комок, леплю,
Форму мыслям придаю,
Обжимаю шерсть иглой,
Тело правлю с головой.
Впредь на ней лежит забота,
Чтоб не зря была работа.
Тело голове послушно,
Всё осилит, коли в душу
Не проникнет червь сомненья
В поисках предназначенья.
Для того другой кусок –
Заплетённый поясок
Изготовлю, чтобы радость
Восполняла, где усталость
Свой достигнувши предел,
Завершила море дел.
Сердце кончиком иглы
Твёрдым сделаю и сильным –
Пусть позреет до поры,
Примет боль – слезами выльет.
Руки-ноги наверчу,
Чтобы работы не боялись,
Чтоб в пути не потерялись
Всяких сказок нашепчу,
Научу не вешать нос,
Изгонять хворобы пОтом,
Как грибы собрать заботы,
Да и высушить от слёз.
Коль потянет пореветь,
Вытащим на свет смотреть,
Не придётся, так на печке
Там им самое местечко –
Пусть лежат и дальше сохнут,
Так глядишь и вовсе сдохнут.
Выпустив из тёплых рук,
Дуновеньем пробуждаю –
Сказку новую рождаю,
Направляю в круг подруг.
Занимайся, златогривый!
Будешь жаркий и игривый!
Щепок тонких подложу,
Ход для дыма укажу.
Яркой искрой разбужу,
С берестой поворожу,
Чтобы утолить твой голод.
Радуйся, покуда молод!
Разгораются дрова,
Что потоньше – те сперва.
Треск веселый, искры врозь –
Славно пламя разошлось,
Нагревает кирпичи
Русской матушки-печи,
Значит, будет дом в тепле
И готовка на столе.
Мы с огнём в миру и в битве
Для прокорма и защиты,
Вечно у печи снуём,
А когда и меч куём.
Ничего никому не дарю –
Есть деяния и результаты,
Не унижу и зла не творю –
Все едины в грехе и не святы.
Не ищу, не стараюсь понять –
Время истин пока не настало,
Не пытаюсь на благо менять,
Что в наследство от старших досталось.
Не виню, не умею прощать –
Нет на это ни права, ни воли,
Мрак вселенной свечой освещать –
Не придумать бессмысленней доли.
Мир всегда был и есть таков,
Хочешь быть – не ищи причины,
Нет перил у судьбы мостков –
Край опаснее середины.
Не жалею и не мощу
Из деяний хороших тропы,
Никуда никого не тащу,
Каждый сам свой черёд торопит.
День золотом стекал за горизонт,
Освобождая небосвод для ночи,
Вуали сумерек к закату приторочив.
Раскрылся над землёю звёздный зонт.
Сверчки в траве затеяли концерт,
Лягухи на пруду рванули хором,
Лай псины раздаётся за забором
И ор кошачий – видно, на десерт.
Колышет листья слабый ветерок,
Не беспокоя ветви дуновеньем,
Накатывают волнами цветенье
Далёких трав и запахи дорог.
Наполнен воздух тяжью бытия:
Густой, тягучий и слегка медвяный,
Ночь с неба стёрла яркие румяна
И пробудила к песне соловья.
Уходит в бесконечность Млечный Путь,
Сгорают, падая, сорвавшиеся звёзды,
Всё мимолётно и не так серьёзно,
Попробуй под другим углом взглянуть…
Пар исходит к тёмным сводам
Из бурлящего котла.
Искупав в кипящих водах,
Силу, молодость дала,
Кинула клубок за дверь,
В путь-дорожку проводила.
Чтоб не рыскал дикий зверь,
Тенью за спиной ходила.
Все крутила в пальцах нить,
Да мотала на клубочек,
Приговаривала: “Жить
Будешь славно, коль захочешь,
Стопчешь в дыры сапоги,
Сносишь в лоскуты рубахи,
Честь и совесть береги,
Да гони подале страхи.
Путь твой долгий и прямой,
Главное, с тропы не сбиться,
Станет горько, так домой
Сердцем сможешь воротиться,
Матери упасть на грудь,
У отца набраться силы,
Мудрость дедову черпнуть,
Что б судьба не учудила.
Бабкин тихий шепоток
Убаюкает, как в детстве,
Передыху даст чуток,
Выдохнуть и оглядеться.”
Отправляя за порог,
Провожала тёплым взглядом,
В жизни нет дурных дорог,
Просто дурь по жизни рядом.
Из бурлящего котла
Пар по-прежнему клубится,
Без добра не будет зла,
Зло придёт – добро случится.
Канут в прошлое слова,
В жизни судят по итогам,
От намерений к делам
Путь бывает очень долгим.
Потому прими, как есть,
Чем природа одарила,
Счастлив будь сейчас и здесь,
Страх уйдёт – вернутся силы!
Отпускаю, выпускаю
И обратно не пускаю.
Закрываю, запираю –
Ключ подальше прибираю.
Путы в клочья разрываю,
Немочь-недужь прерываю.
Зашиваю, пришиваю –
Силы с волею сшиваю.
Застилаю, выстилаю –
Путь-дорожку расстилаю.
Направляю, выправляю –
Страх навеки вытравляю.
Жажду жизни утоляю,
Тропки к цели выпрямляю.
В неудобе помогаю,
От обид оберегаю,
Силы духа прибавляю,
К верной цели наставляю,
Сердце спящее бужу,
На удачу укажу.
Встреч-разлук не назначаю –
Отпускаю без печали,
Не тоскую, не скучаю
И ни в ком души не чаю.
Всё, что дадено – бери,
Словом зряшным не сори!
Всяк своим путём бредёт
Среди топей и болот,
Не пытай чужих дорог,
Выйдя за родной порог.
Девка, хватку отпусти,
Взор вовнутрь обороти,
Коли нет в тебе любви,
Парню жизнь не потрави.
Попытай свою судьбу
Не во сне, а наяву,
Не гоню тебя прутом,
Но и не зову в свой дом.
Хочешь в род женой войти,
Так ищи на то пути,
За казной ко мне спешишь –
Грех великий совершишь.
Время кругом обернётся,
От добра добром вернётся,
Коли помыслы дурные,
Ждут тебя года лихие.
Так что, девка, не взыщи,
Грех и блуд мне не тащи,
Приходи красой Жар-птицей.
Всё, что сказано – случится!
Выплету венок из ивы,
Из тимьяна и крапивы,
Из полыни и осоки,
Из медовых трав и горьких.
Выплету венок на диво,
Чтоб был пышным и красивым,
Чтобы силу трав берёг,
От недобрых сил стерёг.
Выплету венок на радость,
Чтобы счастье водопадом,
Чтобы солнышко светило,
Чтобы всем добра хватило.
Трав замкну плетённый круг,
Чтобы друга встретил друг,
Чтобы всякий, кто трудился,
Делом рук своих гордился,
Чтобы жизнь шла чередом,
Чтоб у каждого был дом,
Чтоб случилось и сбылось,
Не надеясь на “авось”.
Круг плетённый разных трав,
Все желания собрав,
Опущу на гладь речную
И немного поколдую:
“Ты прими, река, с поклоном
Мой венок из трав зеленых,
Пусть несёт его теченье
Всем скорбящим в утешенье,
Страждущим – надежды луч,
Жаждущим – чистейший ключ,
Алчущим – успокоенья,
Каждому – своё решенье.”
Рябью гладь реки пошла,
Просьбе искренней вняла.
Приняла река прошенье –
Унесла венок теченьем.
Белым пологом туман
К ночи землю накрывает,
Собирая с трав дурман,
В капель молоке купает,
Рваной паутиной грёз
Проплывает, сны рождая,
Из слезы хрустальных рос
Зелье тайное мешает.
Зельем воздух опоив,
Пробуждает наважденье:
Образ нежен и пуглив,
Чуть застынет на мгновенье,
Возвращается в туман,
С белым маревом сливаясь,
Облекая в сны обман,
Осторожно сеть сплетая.
Скоро ночи поворот –
Звёзды гаснут, чуть светает,
Что привиделось – уйдёт,
В солнечных лучах растает.
С котиком вечор болтаю,
Да узоры выплетаю:
Нить бежит за челноком,
Этот путь ей век знаком:
Прошивает ряд за рядом,
Не одна – подруги рядом:
То навстречу, то поврозь –
Испокон так повелось.
Вроде путь у каждой свой,
Но сплетаются канвой
И узор у них един –
Он им царь и господин.
Нити мечутся по делу
От начала до предела,
Иногда переплетутся,
А бывает, что и рвутся:
Узелки в узоре спрячут,
О потере посудачат,
Челноки их снова тянут,
Рвись-не рвись, а не отстанут:
Коль узор не завершён,
Значит, путь не совершён.
Не сменив узора, нить
Невозможно заменить.
Каждой нити свой урок:
Свой челнок, рисунок, срок.
Гуляю ветром в облаках,
Дождём скачу в зеркальных лужах,
То придорожной пылью вьюжу,
То хитро прячусь в васильках.
Зарёй бегу за горизонт,
Крылом махну из птичьей стаи,
В вечернем воздухе растаю,
Как колокольный перезвон.
Сверкну сорвавшейся звездой,
Медвяным духом трав укрою,
Луны серебряной тропою
По глади вод вернусь Домой.
Снова в теле ломота,
В думах сор и маета,
Манит ночь, гашу свечу,
Взмах, прыжок и вновь лечу.
Светит полная луна,
По земле струятся тени,
Исчезают на мгновенье –
Тень во мраке не видна.
Покружу над тёмным лесом,
В отраженье вод взгляну,
Поиграю в салки с бесом,
Занырну на глубину,
Там с русалкой пошепчусь –
Есть секретный разговор,
Вновь из вод оборочусь
И рвану к вершинам гор.
В бархате ночных небес
Звёзды россыпью сияют,
Горы небо подпирают,
Держат мир, чтоб не исчез.
Ветер мягким дуновеньем
Осторожно закружил
Хороводом сновиденья
И узор из них сложил.
Наступил покой, и дрёма
Душу с телом оплела,
Покружив путем знакомым,
За луною в сны ушла.
Пряжу в нить тяну-свиваю,
Сны да дрёмы навеваю,
Скручиваю в дни века –
Нить – основа для клубка.
Отпускаю в путь клубок,
Отворяю в мир замок,
Расстилаю путь-дорожку,
Да гляжу вослед в окошко:
Кто поспеет за клубком?
Знаем он иль не знаком?
Мой клубок катИтся живо:
Коли сердце не ретиво,
То клубок не углядит –
Для такого путь закрыт.
Если жар внутри пылает,
Солнышком клубок сияет,
Тут уж в руки сам идёт –
За собою вдаль ведёт.
Тлеет в печке уголёк,
Близок час, да путь далёк,
Коли быстро обернёшься,
То домой живым вернёшься.
А промедлишь – не поспеешь,
Угольком в печи истлеешь.
Рот округ не разевай,
Живо за клубком ступай,
От заката до рассвета
Выспроси у звёзд совета,
Днём по солнышку иди,
Всё, что ищешь – впереди.
Прошлое уже случилось,
То что завтра – притаилось,
Лишь сей час тебе в владенье,
Проживай его с почтеньем,
Огляди, где ныне жив,
Нет ли воли супротив,
Всё ли ладно в окруженьи,
Нет ли лиха в отраженьи?
А когда себя поймёшь,
Дальше за клубком пойдёшь.
Не спеши, как окаянный,
Не топчись, как гость незванный,
Ровной поступью шагай,
Да себя в пути не май.
Коли кружит путь-дорожка,
Будто спать ложится кошка,
Не перечь и покружи,
Да доверье заслужи.
Коли ровная, как нить –
Нечего узлы чинить,
Всякий путь нам дан по силам,
Трудный – стойким, ровный – хилым,
За своим клубком пойдёшь,
Так судьбу и обретёшь.
По воде рукой вожу,
В отражение гляжу,
Что покажет водный блик,
Кто с той стороны приник?
Рябь ушла, стеклом застыла
Вод невиданная сила,
Серебром луны мерцает,
Ничего не отрицает:
Всё возможно, что дано
И судьбою суждено,
А чего не отломилось,
То, понятно, не случилось.
Высыплю золу на гладь,
На заботу погадать,
Коль покроет паутиной,
Нет печалиться причины,
А утопнет, как песок,
Знать, потуже поясок
Надо будет затянуть
И работать-не вздремнуть.
Погляжу про ходоков,
Не нагрянет ли каков?
Пыль с тропинки опущу,
Не мутнеет, так пущу,
А поднимет ил болота,
Так ко мне не будет хода.
Кину горсть монет – на злато
Погадать: проснусь богатой?
Все монеты утопились,
Друг от дружки расступились,
Не собрать в един кошель,
Стало быть не в этом цель…
Брошу волос, капну свечкой,
Коль не тонет – и сердечко
Не тоскует, не щемит,
Про любовь не говорит.
Так сидела у воды,
Намутила ерунды,
А потом легко вздохнула,
Ковшик свой ополоснула
И повесила на гвоздь,
Раз чудес не задалось.
Погадала-пошептала,
Дело тут же и нашлось.
Ночь на цыпочки привстала,
Небу в ушко прошептала:
“День сгорел, как феникс-птица,
Чтобы утром возродиться.
Солнце укатилось спать,
Время звёзды зажигать”.
Из сияющих созвездий,
Мрак вселенной разгоняя,
Над землёй шатёр чудесный
Развернулся и мерцает.
Ночь довольно улыбнулась
И к своим делам вернулась.
Льётся лунный свет в окошко,
Спит, клубком свернувшись, кошка,
Ветер прячется в листве,
Стелется туман в траве.
Звёздный дождик упадёт –
Каждому свой сон придёт,
Вдаль спешит-бежит дорожка,
Приоткроет тайн немножко,
Аккуратно намекнёт,
Мол, не всё, что в улье – мёд.
Из причудливых узоров
Шьётся снов шуршащий ворох:
Мрак кромешный явит лица
Тех, кто пожелал присниться,
Голоса во тьме бормочут,
То рыдают, то хохочут.
Что привидится в ночи,
Сгинет в пламени свечи,
Не страшись, во сне бывает
Только то, что день скрывает,
За клубочком побредём
По тропинке под дождём
Из прозрачных звёзд-видений,
Чтобы не было сомнений:
Всё на свете не случайно,
Есть ключи от всякой тайны.
Сон покажет всё, как есть,
Лишь сумей его прочесть.
Не прочтёшь, так сон вернётся –
Новым действом обернется,
В эту ночь или потом,
Всё, что захотим – поймём.
Ночью ярки все огни,
Снами в душу загляни.
Чур меня, чур,
Уходи Карачун,
Запри зло в мешок,
Срежь у страха вершок,
Сожги корень,
Без корня не воин.
Чур меня чур,
Ворчи ворчун,
Заворчи-забормочи,
От тревоги отлучи,
Злые мысли зашепчи,
От недужья полечи,
А потом и замолчи,
Охрани мой сон в ночи.
Вода-водица,
Что от родника родится
Струёю хрустальною
В чашу зеркальную
Течёт-наливается,
Звоном чистым заливается,
На тебе хмельное пиво
Распускается игриво,
Принеси удачу в дом,
Мы расплатимся трудом,
А тебе поклон земной
За характер заводной.
Зерно спелое, золотое,
Солнца жаром налитое,
Ты ростками прорасти,
Сладость внутрь себя пусти,
Мы тебя на холод бросим
Поворочаем, попросим
Нашу долю подсластить,
Наше счастье подрастить.
Хмель весёлый, прыгай в солод,
Ты как юный ветер молод,
Возродится сусло с хмелем,
Дрожжи вовремя поспели,
Пиво варится в чанах,
В стародавних временах
Знали толк в хмельном напитке
И готовили в избытке.
Пиво мы сегодня варим
И заботу нашу дарим,
Будь нам другом, помоги –
Нас от бед убереги,
Подними на счастье пену,
Вкус дадим тебе отменный,
Коль порадуем народ,
Будет быстрым оборот.
Хмель, вода, зерно и дрожжи,
Мы труды свои приложим,
Вы немного пособите,
Нам удачу приведите.
Солнце по небу катаю,
Звезды в руны собираю,
Дни сворачиваю в свитки,
У меня забот в избытке.
Кисею из злой крапивы
Выпрядаю всем на диво:
Свет – с лица и тьма – внутри,
На изнанку не смотри,
Ткань тонка, но сила в ней –
Пляшут тысячи огней.
Брошу на небесный свод,
Он огнями полыхнет,
Северным сияньем вспыхнет,
Поиграет и затихнет,
Нежной розовой зарею
Утром небосвод накрою.
Быль и небыль прячу в сны,
Оборачиваю в сказки,
Нет надежнее страны,
Спрятать тайное под маску.
Время соберу в лукошко,
Придержу его немножко,
Пусть немного покружит,
Мой чертог посторожит,
Реки брошу на пороги,
Забурлят они в тревоге,
Вспенятся и вниз падут,
Воды скалам отдадут.
Камни примут и отпустят,
Меж собой в пески опустят,
Рек подземных хоровод
Из песков их заберет,
Наверх вынесет ключом,
Побегут к реке ручьем,
Все идет своим чредом,
Всяк своей судьбой ведом.
Разминаю в пальцах мыщцы,
Выпускаю в шёпот мысли,
Слов ручьи, речей потоки
Здесь берут свои истоки.
Мну обиды, тру рыданья,
Обещанья, оправданья –
Все, что тело накопило,
Чтобы выжить. С новой силой
Разворачиваю время,
Разбираю тягот бремя.
В точки памяти давлю,
Тело стонет – я ловлю
Хоть какой-то звук оттуда
Где всё схвачено. И груда
Обветшавших вечных плит
Придавила и пылит.
Разминаю мышцы в тесто,
Тело требует замеса,
Выпускаю на свободу,
Силы жизни, дух природы.
Целый мир в моих руках
Отряхнул вину и страх,
Сбросил холод пирамид
И тепло руки хранит.
Закрывая на ночь дом,
Обойди его кругом,
Плотно ставни затвори,
Со стола все прибери.
Не мани в свое жилище
Тех, кто темной ночью рыщет
В поисках добычи легкой,
Им не занимать сноровки.
Не держи свечу в окне,
Коль не ждешь кого.
Во сне не ложись спиной к двери,
В косу пряди прибери.
До полуночи усни,
С чистым сердцем отдохни,
Пусть в ночи живут созданья,
Не спеши к ним на свиданье.
С первым солнечным лучом
Будет все нам нипочем,
Потому глаза сомкни,
В сон хороший загляни.
Пропоет петух три раза,
Тени растворятся сразу,
А пока в глухой ночи
Крепко спи и не ворчи.
За тоненькую нить
Держу, пока возможно,
Порвать и изменить
Судьбу совсем несложно.
Надежным волокном
Закручена основа,
Чуть отпустив, начнем
Кружить по солнцу снова.
Под новенький узор
Подладит пряха нитку,
Надежна и крепка
И долготы в избытке.
Веретено гудит,
Ряд к ряду навивая,
Нить тонкая звенит,
А пряха напевает:
“За тоненькую нить
Держу, пока возможно,
Порвать и изменить
Судьбу совсем несложно.”
Ткачиха узелки
Внутри узора спрячет,
Пусть будут дни легки,
И льется в них удача.
Ряд к ряду прилежит
И в полотно собьется,
Ткачиха не спешит,
Тихонько песня льется:
“За тоненькую нить
Держу, пока возможно,
Порвать и изменить
Судьбу совсем несложно.”
Потом то полотно
На стол портнихи ляжет,
Рубахой обернет
Она его и скажет:
“За тоненькую нить
Держу, пока возможно,
Порвать и изменить
Судьбу совсем несложно.”
Тяну-притяну,
Свяжу-привяжу,
Узелки попрячу
В полотно удачи,
Мёдом намажу,
Словом приважу,
Прибыль прибудет,
Меня не забудет.
Всё в сундук
На замок
Всё в прибыток,
Всё мне в прок.
Счастье золотым ручьем
Пусть наполнит двор и дом.
Всё на пользу,
Всё для дела,
Будет всё,
Что захотела!
Лютым холодом, синим мороком,
Мглой колючею, тьмой кромешною
Пеленала в снега душу грешную,
Опускала на дно бела озера.
Наполнялася душа тягостью,
Скорбью лютою упивалася,
От тоски в ночи в лоскуты рвалась,
Кровоточила рваной раною.
Воды озера придавили боль,
Охладили гнев, унесли печаль,
Смыли грязь с души, растворили зло,
Сон навеяли, убаюкали,
Отогнали прочь тоску смертную,
Унесла вода, что ненадобно.
Разлилось в душе бело озеро,
Залечило боль, принесло покой.
Солнце по кругу, время по кругу,
Живое и мёртвое сменяет друг друга,
Верою держится, думами множится,
Словом затеплится, песнею сложится.
Снизошла на мир Тишь Великая,
Спеленав его тонким саваном.
Слова замерли, думы заперли,
Растворилась плоть посреди миров.
Покой душу объял, суету унял,
Опустил в Ничто, наваждение снял.
Всё не так, как видится,
Всё не то, чем кажется,
Померещилось и уляжется.
Всё увидится и откроется,
Что пустое – слезами смоется,
Взор очистится, пелена спадет,
Тишь Великая по земле идет.
Капелька к капельке,
Слезинка к слезинке,
Зёрнышко к зёрнышку,
Былинка к былинке.
Всё посчитано, все отмерено,
Ни одна душа не потеряна.
Ни одна жизнь не утрачена,
Каждому своё предназначено.
Есть всему свой срок, радость и печаль,
Ты своей судьбы сам не назначай.
Не видать со дна, что там наверху
Не узнать свой путь, лежа на боку.
Солнце по кругу, время по кругу,
Живое и мёртвое сменяет друг друга.
Боль жгутом кручу,
Время вспять ворочу.
Сны навыворот выворачиваю,
Судьбу в обрат поворачиваю.
Прахом к земле лечу,
Ветру сквозь дрёму шепчу:
В землю войду – травой взойду,
В реку упаду – облаком приду,
В пламени сгорю – жаром одарю.
Мутным потоком бурлю,
Душу надвое делю:
Полдуши по камням протащу,
Полдуши на волю отпущу.
Одну половину кровью омою,
Другую омою водой ключевую.
Одну половину мУкой изведу,
От другой – беду навеки уведу.
Думы ситом просею,
Сны ветрами овею,
Выну из тела боль,
И унесу с собой,
В глубоком овраге скрою,
В лисьей норе зарою.
Вместе с болью уйдёт беда.
Навсегда.
Аминь.
Пресвятая Мать-Богородица,
Пред светлым ликом твоим преклоняюся,
Добротой твоей омываюся.
Я пришла к тебе за детей молить,
От беды и зла чада оградить.
Не оставь их заботой в печали,
Держи болезни от них подале,
Исцели душу и тело,
Изгони хворь, чтоб не болело.
Пусти в сердце свое, сбереги от зла,
Чтобы зла беда стороной прошла.
Ты прости мои прегрешения,
Я склоняюсь с великим почтением.
Коли было что не по-доброму.
Злой язык прости, думу горькую
Волю слабую, мысль невольную,
Прогони беды птицу черную.
Я снесу судьбу и приму печаль,
На огонь пойду, мне себя не жаль.
Не лишай детей своей благости,
Защити от бед, даруй радости.
Дай мне силы отвести от могилы,
Сохрани в пути, от невзгод спаси,
Огради от хворобы, болезни и злобы.
Пресвятая Мать-Богородица,
Пред светлым ликом твоим преклоняюся,
Добротой твоей омываюся.
Я пришла к тебе за детей молить,
От беды и зла чада оградить.
Воронкою душа в землю ушла,
Слезы-кровь повытянула,
Наружу соль повытопила,
Не даёт ранам закрыться,
Горю уняться, сном забыться.
Ядом нутро выворачивает,
Чёрным саваном оборачивает
Туго-натуго, крепко-накрепко.
Не вздохнуть душе, не покаяться,
Не обресть покой, болью маяться.
Не отмолить у неба то, что забрано,
Каплею со дна судьба выбрана.
Нить оборвана, завершён клубок,
День сменила ночь, и окончен срок.
Отпусти земля душу на покой,
Кровь уйми, сердце успокой,
Разорви судьбы руны пополам,
Схорони навек, заверши дела.
Пусть уйдёт слезой горькая беда,
Вымой и закрой сердце навсегда
От недобрых дум, злой печаль-тоски,
Сохрани-спаси, душу отпусти.
Сладкой патокой надежды
Заливала соль обиды.
Посыпала жгучим страхом
Быть навеки в снах забытым.
Покрывала тонким слоем
Недоверий и сомненья,
Растирала в ступе старой
Снадобье от невезенья,
Разливала по посуде
Для покинутых и слабых.
Время лечит, скука губит,
Нет дороги без ухабов.
Разминая в сильных пальцах
Боль, запаянную в камень,
Разгоняла кровь по жилам,
Не бежавшую годами.
Согревала от забвенья,
Сеяла тревогу ситом,
Злобу размолов терпеньем
Отправляла прочь забытой.
Не внимая сожаленьям,
Собрала туман желаний,
Осторожным дуновеньем
Отнесла в кадушку память.
Придавила тяжью камня,
Набирая соки жизни,
Выжимала боль с годами,
Оставляла сердце чистым.
Мара-Марена,
Душу вынь из плена,
Отпусти в ярилин круг
Хороводом средь подруг.
Отзови печали,
Отнеси подале,
Окропи туманами,
Опои дурманами,
Эхом гулким не мани,
Наши души не кляни.
Не томи холодным взглядом,
Нам твоих щедрот не надо.
Напоследок кинь снегами.
Нам с тобой не быть врагами!
Небо тучами закрой,
С глазу – вон,
С души – долой.
Ты покинь наш мир до срока,
Унося с собой мороку.
А когда наступит срок,
Снова ступишь на порог.
Принесёшь снега, морозы,
Превратишь в брильянты слёзы,
Зазвенит на реках лёд,
Ты придешь – зима придёт.
Бог Стрибог – Отец ветров,
Не прошу твоих даров,
Придержи своих детей,
Привяжи среди ветвей.
Без причины не по чину
Им сбивать мою лучину,
Не для игрищ зажжена –
В ней душа заключена.
Обуздай их твёрдой хваткой,
Наведи средь них порядки,
Отпусти под свой присмотр
До морей и в оборот.
Пусть наполнят паруса.
Эхом скачут голоса
Буйных ветров среди скал,
Брат Дажьбог их отыскал,
Табуны тяжелых туч
Им спустил с высоких круч.
Выпасая на просторах,
Ветры тучи гнали скоро,
Чтобы дойных туч стада
Напоили без труда
Лес, поляны и луга,
Пусть к зиме растут стога
Для скотинки на корма,
Хлеб наполнит закрома.
Мудрый сильный наш Стрибоже,
Ты нам друг, и мы поможем,
Посвист, Сиверко, Подага –
Ветры буйные, однако,
Полудённик, Полуночник –
Тяжелеют снами очи,
Всем твоим ветрам поклон,
Придержи их до времен,
Каждому – свой час и путь
Долететь и повернуть
В Дом родителя – Стрибога.
Расстилается дорога,
И клубится пыль столбом,
Ветры возвращая в Дом.
Воля чужая, злоба слепая,
В лунном свете отразись,
Кто послал – к тому вернись,
Пеплом ляг на дно печи
И навеки замолчи,
Не неси беду и горе,
Утопи в глубоком море,
Под корягу затяни
И обратно не верни.
А душа, что в злобе бьется,
Пусть сама к себе вернется,
По чужим полям не рыщет,
Боли для других не ищет.
Все дурное сгинет прочь,
Ветром унесется в ночь,
Смоется в овраг дождем
И навек покинет дом.
Тихим стуком стучит,
Прялка звенит, не молчит,
Веретено тихо поёт,
Новую нить к жизни зовёт,
Скручивает, связывает,
Судьбу плетет, узор показывает,
Выходит жизнь длинною,
Песнью течет былинною,
Вплетаются счастье да радости,
От рождения до седой старости
Любовью судьба окрашена,
Все беды прочь спроважены,
Слились силы в кровь единую,
Горячую, непобедимую.
Прялка древняя постукивает,
Тихим шёпотом веретено поругивает,
Больно быстро кружит окаянное,
Душа его деревянная,
Что ране годом оборачивалось,
Теперь неделей поворачивалось,
До чего было три дня пути,
Нынче глазом моргнул и успел дойти,
Судьбу прясть – дело строгое,
Тут уменье надобно особое,
Поспешишь-крутанёшь,
Утро ночью обернёшь,
Потому тихим стуком стучит,
Прялка звенит, не молчит,
Веретено тихо поёт,
Новую нить к жизни зовёт,
Скручивает, связывает,
Судьбу плетет, узор показывает.
Странный запах у молитвы:
Пахнет мёдом, тянет липой,
Сладкой горечью надежд,
Жгучей завистью невежд,
Кислой свежестью берёзы –
В просьбе к Богу всё поможет.
Тихим ровным бормотаньем
Тянутся к Нему желанья:
О здоровье, что не стало,
О дождях, которых мало,
Про детей, чтоб им без бед
Радоваться много лет,
Про родителей седых,
Не болело чтоб у них,
Про житьё без войн и горя,
Про заботы, коих море.
Чуть потрескивает свечка,
Освещая путь словечкам,
Лик иконы строг и тёмен,
Шёпот льётся в полудрёме.
О простых мирских делах
Разговор ведём впотьмах,
Всяко слово – Богу в уши,
Просят состраданья души,
Сил послать и твёрдых мыслей,
Чтоб дела вились, не кисли.
Все мы сами совершим,
Сад посадим и родим
Сыновей, красавиц-дочек,
Дом построим между прочим.
Ты нас, Господи, прости
И грехи нам отпусти,
Остальное сладим сами,
Мы привычны жить трудами.
Сгинь, изыди, уходи!
Наше поле обойди!
Не ступай на наши тропы,
Прочь неси свои хворобы.
Очерчу волшебный круг –
Стены вырастут вокруг.
Стражей выставлю в границы –
Не проникнет даже птица.
Ту черту не перейдешь,
А иначе пропадёшь.
Огоньками манят топи,
Вяжутся узлами тропы,
Затяну зеленой тиной,
Утоплю навек в трясине.
Закружу в глухом бору,
Заманю к кротам в нору.
Валуном закрою вход,
Позову ночной народ.
Будут поживиться рады
Под землей живущи гады,
Разорвут пришельца в миг,
Коли он в их мир проник.
Не пытай судьбы лихой,
Не ходи к нам на постой,
Мы тебе совсем не рады,
Наши высоки ограды.
Не ищи, чего не хочешь,
Есть пути, что не воротишь.
Ты не наш, ты нам чужой.
Обойди нас стороной.
А не то уж не взыщи,
Виноватых не ищи.
Сгинь, изыди, уходи,
Нам с тобой не по пути.
К нам заспи-забудь дорогу,
Не видать тебе порога.
Прочь-прочь-прочь.
В ночь-в ночь-в ночь.
Вон-вон-вон.
В сон-в сон-в сон.
Пришло из ниоткуда – изыдет в никуда,
Ласкающим потоком смывает боль вода,
Серебряным журчаньем баюкает река,
Потоком струй прохладных окутает слегка.
Соединятся плоти разорванной куски,
Затягивая кости в надежные тиски,
Сжимаются обломки в живительном плену,
Кровь притекла, сгустилась в живое волокно,
Заглаживая, стянет обломки у кости,
Меж ними образуя надёжные мосты,
Срастаются, как прежде, не ведая забот,
По жилам кровь пробилась, пульсируя, течёт,
Напитывает тело, уносит грязь и сор,
Выстраивая мысли в просторный коридор,
Несущий в направленьи, где отдых и покой,
Доверься их теченью и взор на миг прикрой,
Под тихое журчанье невидимой реки,
Пускай соединятся в единое куски,
Всё будет, как и было, срастает плоть и кость,
Наполнит время силой, сомнения отбрось.
Баюкает теченьем прохладная река,
Качает в колыбели, неся в своих руках,
Уходит боль, как в землю стекается вода,
Пришло из ниоткуда – изыдет в никуда.
Пестом в ступе толку’ –
Тру му’ку в муку’,
Досыпаю боли
Вместо крупной соли,
Растираю в пыль года –
Те, что привели сюда,
Подливаю кипяток
Тех надежд, чей вышел срок.
В чашу медную сливаю.
Раз вода живая
Не нужна для наших дел,
Мёртвую налью в котёл
И подвешу над огнём.
Закипит, в него дольём
Варево из медной чаши –
В нём смешались беды наши,
Примет мёртвая вода
И закроет навсегда,
Выкипит котёл до дна –
Тут живая нам нужна.
Щедро выплесну на дно,
Паром изойдет оно,
Оживит надежды, грёзы,
Просветлеют думы,
Слёзы
Горечь потеряют вмиг,
Будто в них забил родник.
Варево в котле клубится,
Снятся сны, дрожат ресницы,
Всё плохое вышло вон,
Вместе с тьмой растаял сон.
До семи колен
Не случится тлен,
С четырёх сторон
Не придёт урон,
Стражи в рост стоят,
Не шелохнет ряд,
Позади за мной
Прадеды стеной,
Все плечом к плечу,
Коли прокричу –
Все един кулак,
Пусть страшится враг,
Память держит строй,
Что стоит горой.
Кровь во мне течёт,
Не сыра вода,
Закипит-спасёт
Коль пришла беда.
Ненасытно зло –
Не подавится,
Деды-прадеды
Встанут-справятся.
Не един в пути
Не заблудишься,
Коль решил идти,
То потрудишься.
За спиной стоят
Духи родные,
А в глаза глядят
Псы голодные.
Они рады бы
Разорвать в куски,
Только горло их
Род зажал в тиски,
Воют-тявкают,
Смерти кликают,
Их черна душа,
Сердце дикое.
Духи родичей
Никогда не спят,
Из родных ключей
Силой нас поят.
Духов день грядёт –
Время памяти,
До семи колен
Всех помянете!
Шумит вода, с выси падая,
Вертит жернова на мельнице.
Весёлым потоком радуя,
Звенит зерно, тонко мелется.
Летит душа, страх не ведая.
Судьбы своей не схоронишься,
Полями чужими бегая,
Заблудишься – не воротишься.
Висит в небе ясном радуга,
Воротами в дали синие.
Часам песку много надобно,
Песчинками веки сгинули.
В ночь прокралась маета,
Появилась неспроста,
Тело растревожила,
Думы раскорёжила,
Не прилечь, ни встать, ни сесть,
Будто нет мне места здесь.
То ли колко одеяло,
То ль подушка тощей стала,
То ль простынка под бочком
Смялась и лежит ничком.
Всё не то, и всё не так,
Не идет сон.
Будто враг
Затаился недалече,
Ждет-пождёт недоброй встречи,
А когда наступит час,
Свалит вмиг в который раз.
А покуда крутит-мает,
Кости начисто ломает,
Разогрелась словно печка,
Скачет воробьём сердечко.
Видно где-то высоко
Ветры носятся легко,
Силу пробуют, гоняют,
Горы носят и роняют.
Утомили, спасу нет.
Ветра бороду в ответ
Захвативши в оборот,
Потащила до ворот.
Коли грозен – следуй прочь,
В эту пору правит ночь,
Навевает сновиденья,
Превращая быль в виденья.
Не взыщи, буян седой,
Покуражился – постой!
Утомил своим ты нравом,
Отдохни в ветвях дубравы,
Дай покой себе и нам,
Воли я тебе не дам.
Спи-усни в тиши ночной
Ночью нужен всем покой.
Глаза слипаются, и тяжелеют веки,
Дыханье медленно нисходит в сонный ритм,
Кровь катится волнами в томной неге,
Зарёй сгорая в пламени ланит.
Песчинок струи отмеряют время,
Взметнувшее секунды, словно пыль,
Текут, на всё накладывая бремя.
Под ровный шум песка века идут в утиль.
Видения влекут в безоблачные дали,
Откатывает прочь сомнений шумный рой,
Вновь дышится легко, оставили печали,
Заботы улеглись, и наступил покой.
Унесу горе
За высоку гору,
Беды соберу
Запру в нору,
Сомнений мешок
Кину за лесок,
Слёзы и тоску
Вылью в реку.
Сердце на замок,
Душу – в камень.
Выгорел костёр,
И углями
Под ноги легла
Путь-тропинка.
Расплела косу
Боль-судьбинка.
Затянула вой
Вечный бабий,
Пролились с небес
Горя хляби.
Упаду на дно
И покаюсь.
Понесу свой крест
Не замаюсь.
Нету мне грехов
Отпущенья,
Не прошу себе
Я прощенья.
Разобьет утес
Бури-ветры,
Только нету слёз,
Напрочь нету.
Горит лучина, тянется дымок,
Густеет тьма, чужим тут нет помину.
Отмерен и сочтён для прегрешений срок,
Испуганно в углу трепещет паутина.
К истокам возвращаю, что пришло.
Непрошеных гостей не жду, отрину,
Вяжу из судеб жизни полотно,
Сгорает зло над пламенем лучины.
Трещит сосна, пылая в час ночной,
Одаривает мир заботой и вниманьем,
Уносит, уходя, печали за собой,
Сжигает недругов недобрые желанья.
Глаза закрыты плотной пеленой,
Дыханье тихо, лишь в движеньи руки,
Как в омут, в тишину затягиваю рой
Злых оговоров, затворяю звуки.
Очерчиваю круг, пылающий огнем,
И отпускаю прочь – бежит огонь, где не был.
На выжженом пути забыто обо всем –
Обид сгоревших дым уплыл, растаяв в небе.
Несу ветрами туч набрякшие тела,
Разрезав их насквозь, бьют молний ярких стрелы,
Гром яростно гремит, весь мир накрыла мгла.
Смывая грязь и ложь, дождь завершает дело.
Потоками воды уносится беда,
Дождь прекращает лить и только тихо шепчет,
Лучина догорит, оставив навсегда
На память дух сосны и знанье – время лечит.
Настраиваю тело на покой,
По полочкам раскладываю мысли,
Подхвачены ленивою рекой…
Сомненья
Словно водросли зависли,
Колышутся в зелёной глубине,
Своей игрой теченье отвлекают,
Запутывают в тину и на дне
Глубоком
Мягким илом покрывают.
Не беспокоит ни единый звук,
Все глубже погружается сознанье,
Серебряными стайками плывут
Над ним в волшебных снах очарованья.
Укутавшись в пушистых облаках,
Взирают сверху сладостные грёзы,
С росинками на тоненьких
шипах
Благоухают и смеются розы.
Счастливый миг свободной головы
От мыслей, чувств, глубоких сожалений
Не долгим будет и пройдет,
Увы..
Лишь розы запах слабым дуновеньм
Разбудит вдруг от суеты забот,
Погрузит в сладкий мир простых желаний,
Покой душе и телу принесёт,
Чуть приоткрыв пологи тайных знаний.
Укачала-убаюкала, нашептала.
Сном укутала, мысли спутала, спеленала.
Защитила, напрочь спрятала от мороки,
Отпустила грехи и помыслы – вышли сроки.
Что случилось, сбылось и сталося – унесло прочь.
Чего не было, что привиделось – забрала ночь.
Смотри и слушай!
В этот долгий миг
Мой голос
Заглушает все тревоги.
Нет более сомнений.
Все дороги
Ведут ко мне.
Мой голос внутрь проник.
Глаза в глаза.
Оцепенело тело.
Мурашками несутся по спине
Усохшие проблемы.
Отболело.
Уходит дрожь.
И ты плывёшь во сне.
Размякли мышцы,
Отворилась память.
Оттуда хлынул теплый летний дождь.
Уткнув в слезах лицо в колени маме,
Скользит по волосам рука,
Ты ждешь.
Проходит вечность.
Успокоив сердце,
Ты отпускаешь всё
На волю.
И покой
Охватывает тело.
Чтоб согреться
Достаточно услышать голос мой.
Прикрой глаза и погрузишься в чувства,
Нырни в телесных ощущений естество,
По коже поползли мурашки густо,
Слух уловил дыханья колдовство.
Замри на миг и ощути ладони,
Тепло и мягкий контур кистей рук,
Дыши свободно, мысли не затронет,
Небрежным шумом маленький испуг.
Всё хорошо, спокойно, безмятежно.
По стопам побежали до икры
Мурашки и щекочут нежно
В преддверьи надвигавшейся жары.
Теперь горят ладони, стопы, щёки,
Кровь в жилах побежала вдруг быстрей,
Вмиг разогнав ненужные отеки,
Убрав застой в сосудах поскорей.
Жар посетил и плавно отпускает,
Накатывает сонная волна,
Ты отдыхая, тихо засыпаешь
И уплываешь по веленью сна.
Ты прости меня, Матерь-заступница,
Обращаюсь к тебе за опорою.
Помоги, не вели в боли мучиться,
Подари разрешение скорое.
Пусть пройдет по порядку, как велено,
Не умея ослушаться Матери.
Всё твоими трудами засеяно,
Расцветает под взором внимательным.
Укажи мне тропинку заветную,
По которой идти – не замаяться.
Пусть дорога окажется светлою,
И каменья в душе не катаются.
Не оставь своей милостью в горести,
Укрепи жить в согласии с совестью,
Одари нас мечтами и планами,
Пусть слова и дела будут славными.
Подскажи, Мать-душа,
Как не пасть в пути,
Как огонь не спеша
Нам с водой пройти.
Как снести медных труб
Звуки гордые,
Как в себе обрести
Сердце твердое.
Дай защиту,
Прости прегрешения,
И на истинный путь проводи,
На свершения.
Ворошу снов стога,
Память спрашиваю.
На судьбу не ропщу.
Припорашиваю
Пеплом старых костров
Думы длинные.
Мимо боль проплыла,
В омут сгинула.
Прошуршу в полночИ`
Тихим шорохом,
Гулким эхом вздохну,
Вспыхну всполохом.
Растащу на ручьи
Реки горные,
Опущу на крыло
Чёрна ворона.
Призову на постой
Ветры гордые,
Опою сон-травой.
Встанут мёртвые
Кровь свою блюсти
Что в живых течет,
От греха спасти,
Предъявив свой счет.
Ворошу-ворожу-привораживаю,
От неверной тропы отгораживаю.
Обернусь птицей, обрету крылья,
Поднимусь в небо, обниму звёзды
Упаду с выси, разобьюсь в искры,
Озарю землю, полыхну травы,
Обожгу душу – затворю сердце.
Обернусь рыбой, уплыву в море,
Погружусь в омут, растворюсь в водах,
Накачу волны, затоплю берег,
Принесу память, на песок брошу,
Осушу слезы – разрешу помнить.
Обернусь зверем, убегу в чащу,
Разбредусь лесом, разнесусь эхом,
Позову ветры – заскрипят ветви,
Соберу шёпот, приманю шорох,
Завяжу в узел – помогу выжить.
Листьев шёпотом, трав дыханием,
Птичьим клёкотом, вод журчанием,
Солнцем ласковым, тучей грозною,
Тёмным вечером, ночью позднею
Заклинаю дитё от чужих дорог,
Запираю беду на глухой замок.
Я прошу судьбу малой малости,
Чтоб не ведать душе усталости,
Чтобы сердце поуспокоилось,
Чтобы ладно судьба построилась,
Чтобы ноги носили весело,
Чтобы спорилось дело с песнями,
Чтоб хватило на всё терпения.
Чтобы детям благословения
Даровала Мать-Богородица.
Пусть хорошее всё исполнится.
Колыбельною, детской сказкою
Сон пробрался в дом, спутал ясное.
Чего не было – показалося,
А что знаемо – не связалося.
Листьев шёпотом, трав дыханием,
Птичьим клёкотом, вод журчанием,
Солнцем ласковым, тучей грозною,
Тёмным вечером, ночью позднею
Заклинаю большим заклятием
От болезней и от проклятия.
Пусть хорошее всё исполнится
И хранит нас всех Богородица.
Роса-росяница,
Трава-медуница,
Прогони хворобу
С моего порога,
Отпусти боли жгучие,
Осуши слезы горючие,
Дрёмой легкою окутай,
С явью сон не перепутай.
Ветер-странник, помоги,
От беды убереги,
Унеси болезни вдаль,
Разгони тоску-печаль.
Солнце красное, над миром
Ты царишь и даришь силы,
Обласкай мое ты тело,
Чтобы тело не болело,
Чтобы кровь бежала в жилах
Весело и не тужила,
Пусть уйдут болезни прочь,
В ночь.
Ты тоска моя-хвороба,
Соберу тебя в дорогу,
Вот тебе с собой краюшка,
Да воды налью полушку,
Ты покинь меня и дом
И останься за прудом,
Там, где месяц в отраженьи
Шлёт тебе свое почтенье,
Или круглая луна
Без тебя совсем бледна.
Ну а я закрою дверь.
Не пущу тебя теперь.
Сном непрошенным,
Словом брошенным
Постучалась тревога в дом.
Сердце вывернув,
Душу вынула,
Заскулила голодным псом.
Затянула ветрами зимними,
Проморозила до костей,
Напугала грозой и ливнями,
Нагнала страх дурных вестей.
Теплым светом свеча над Образом,
Согревает в ночной тиши,
Сохрани ее только Господи,
И забрать к себе не спеши.
Пусть помается – наломается,
Пусть полюбит и согрешит.
Пусть хлебнёт свое и раскается,
Ты прости её от души.
Отмолю все грехи и жалобы,
Отстою на коленях ночь,
Ты верни мне её, пожалуйста,
Без неё мне совсем невмочь.
Приведи в дом тропою знаемой,
Отверни от беды – тоски,
Пожалей и прими раскаянье,
Разожми на душе тиски.
Пусть отпустит в ночи отчаянье,
И в двери повернётся ключ.
Пусть вернётся, пускай кончается
Эта долгая трудная ночь.
Кот мигнул янтарный глазом
И исчез внезапно.
Сразу
Стало ясно – неспроста
Скрыла темнота кота.
След кошачий растворился,
Вспыхнули огни в ночи,
Это кот слегка искрился,
Когти о валун точив.
Изогнув дугою спинку,
Словно лук пустил стрелу,
Вмиг запрыгнул на осинку,
Ожидать гостей к утру.
Спрятался среди ветвей,
Когти острые играют –
Втянет, тут же вырастают,
Бдит за тропкой котофей.
В эту пору на горе
Лысой, словно дно казана,
Ведьмы в лунном серебре
Тянут нити из тумана.
Прялки, круг замкнув, стучат,
Веретёна не молчат,
Нити к ряду ряд кладут,
Воли путать не дают.
До утра работа длится,
Только первый луч случится,
Ведьмы нити с веретён
В разные клубки мотают
И с горы их отпускают.
Кот внизу сидит и ждёт,
Где клубочек упадёт!
Когтем схватит и катает
По земле, пока светает.
Каждый должен укатиться,
Под ноги судьбой случиться,
Кто наступит на клубок,
С ним уже не одинок.
Далее клубок ведёт,
Зная каждый поворот,
Огибая, обходя!
Словно малое дитя
Проведёт и не отпустит
В горе, радости и грусти.
Кот шалит и иногда,
Развлеченье – не беда!
Покатав клубки, сплетает
И по нескольку пускает!
Вьются та и эта нить
Чтоб людей соединить.
Вдруг обрыв – кот напортачил,
Заигрался, не иначе.
Судьбы тут же разошлись,
Так сложилось – это жизнь!
Если веришь, не ропщи,
Виноватых не ищи,
Кот, какой ни есть, он – кот!
Он клубкам не знает счёт,
Ладно, если только два
Спутает, порвёт и бросит.
За дебош с кота не спросишь,
Разгляди его сперва!
Солнце золотым лучом
Словно сказочным ключом
В день ворота отворило,
Ведьма ставни опустила.
Пав в лебяжий пух перин,
Очи до ночи сомкнула,
Улыбнулась и уснула,
В ожиданьи снов-картин.
День, как горная река,
То грохочет на порогах,
То, утратив норов строгий,
Отражает облака.
Всё заботы отпустив,
Развязав узлы сознанья,
Ведьма набиралась сил,
Дабы править мирозданье.
Потому как, чтобы ведать,
Надо многое отведать,
Перепробовав на зуб
Прорву дел и всякой твари,
Результатом труд одарит
Только тех, кто сам не глуп!
Ведьма ведала, как надо!
У неё везде порядок,
Всё поштучно учтено
И в журнал заведено.
В общем день катком катился,
В чаще леса заблудился,
Солнце скрылось и луна
В окружении звёзд видна.
Ведьма, отдохнув сполна,
Вышла на крыльцо.
Луна
В серебре купала лес,
Поливая им с небес.
Полночь каменной стеной
Разделила то, что было
С тем, что будет.
Той порой
Всякой нечисти приплыло.
Ведьма каждому стога
Поручений наметала,
Коли шкурка дорога,
Соберись! Пора настала.
Весь лихой нечистый люд
Разбежался по округе,
Так, глядишь, и соберут,
Что потребно для подруги.
В сундуки печаль-хворобу,
В чан чугунный ложь и злобу,
В погреба снесут обиды,
Да вину сольют в корыто.
Вычищает свет и тьму
Нечисть, выметая тени,
Предавая зло забвенью,
Чтоб не мстило никому.
День настанет и опять
Сор в углах комком собьётся
Снова Нечисти придётся
Мир от горя очищать.
Потому как Нечисть знает,
Чисто там, где прибирают!
В тех местах, где не сорят,
Жизни нет, ведь нет движенья.
Сор – побочный результат
Действий по пребраженью.
День сгорел и пеплом в ночь
В миг короткий обратился.
Серый пепел опустился,
Вымыв краски жизни прочь.
Все сравнялось до теней,
Что гуляют, где попало,
Свет луны – и тень пропала,
Спряталась среди ветвей.
В серых красках мир – чудной,
В нем смурные бродят лики,
Раздаются чьи-то крики,
Шорох, шёпот, глас чужой.
Отгоняй – не отгоняй,
Ночь свои законы правит,
Явь уснула, время Нави,
На природу не пеняй!
Только в Велесову ночь
Духи предков к нам приходят,
Речи тихие заводят,
Чаятся своим помочь.
Мир под зиму засыпает,
И к рассвету Навь растает,
С первым солнечным лучом
С Явью делится ключом.
Но зима уже ступила,
Набирает мощь и силу,
Ухватив октябрь за хвост
В ноябре метёт погост.
Убаюкивая вьюгой,
Ветры гонит круг за кругом,
Запирает на замки
Русла рек и ручейки.
Провожает до весны
Дарит мир, покой и сны.
Как защитой-оберегом
Накрывает землю снегом.
Жизнь тележным колесом
Гулко под гору катилась,
Прыгала, о камни билась,
Лаяла брехливым псом.
Ряской воды затянулись,
Ивы бабками согнулись,
Буреломом лес зарос,
Да тумана мокрый нос
Сунулся вперёд-назад –
Нет белёсому преград,
Но завидев жуть и тьму,
Поспешил скорей убраться,
СтОит или нет бояться? –
Сей вопрос не по уму.
Долго бабонька спала –
Сколь раз солнце закатилось!
Час настал и пробудилась,
Видно, ей пора пришла.
В оборот взяла болото,
Спутав тропы-переходы,
Разделила тех от этих,
Чтоб не шлялись в белом свете
И вернулись в свой чертог,
Не топча чужой порог.
Навела в избе порядок,
Затопила печь, как надо,
Ступу строго оглядела –
В ночь на ней и полетела!
В серебристом лунном свете
И не чаешь – заприметишь:
Среди звёзд Яга летает
Вожаком лучистой стаи!
Запрещая ей перечить,
В чаще посчитала нечисть,
Строго приняла отчёт:
Как тут жизнь? Куда течёт?
Непотребных сил отряд
Руководству очень рад,
Без Яги впотьмах блудили
И прилично начудили.
Тут теперь не разберёшь,
Среди всяких мерзких рож,
Кто родня, а кто прибился –
Внешним сходством отличился.
Нынче нечисть-то в чести:
Рыщут тропки и пути
Всякие живые твари
В вожделеющем угаре,
Дабы смочь весь мир иметь
За копеешную медь!
У Яги подход простой –
За ноги в болото рылом,
Коли враз не утопила,
Стало быть не шут, а свой!
Проведя в рядах зачистку
Для предотвращенья рисков,
Каждому дала наказ,
Повторяя только раз.
Нечисть службу приняла,
Взявшись дружно за дела!
Жизнь тележным колесом
В гору медленно взбиралась,
Очень уж Яга старалась
Искупить свой долгий сон.
Яга глядела в омут неба
Без беспокойства и тоски,
Звёзд серебристых косяки
Неспешно загоняя в невод.
Луна, утратив естество,
Тончайшей линией сияла,
Ночь мраком линию стирала,
Не оставляя ничего.
Неслышно падали снежинки,
Чернел на снежном поле лес,
Петлял неугомонный бес,
Топча глубокие тропинки.
Морозец сил не поднабрал,
Сковать болото не трудился,
Покуда стужи не нагнал
И в воеводы не рядился.
Яга спустила взор с небес,
Улов плескался в водной глади,
Пока морозец льдом не схватит,
Посторожить поставлен бес.
Бес бойко взял на караул,
Явив Яге такое рвенье,
Что породил в душе сомненье –
От счастья сам бы не нырнул!
Ну коль поставлен – стережёт,
Не то Яга за хвост подвесит!
Бес, хоть и свой, но всё же бесит –
Чуть отвернёшься – отожжёт!
Вздохнув, Яга пошла в избушку,
Дел много – времени огрызок,
Хотя зимой рассвет не близок,
Ночь не лежит ленивой кошкой!
Средь осин кривою тропкой,
Огибая глубь трясин,
Ёжкин кот, виляя жопкой,
До избы Яги рысил.
Не сказать, чтобы заботы
Резво гнали за ворота,
Иль бубновый интерес,
Как сверчок, в башку залез,
Уморяя кошака
Стрёкотом того сверчка.
Видимых причин спешить
Не было. Но кот не мешкал.
Виделась Яги усмешка:
Что, котейка? В избу жить?
А не ты ли дён пяток
Хвост трубой и прочь утёк?
Мол, доколе у карги
Буду служкой у ноги?
Похвалялся, что и сам
Обучался чудесам,
Потому с того мгновенья
Без Яги благословенья
Покидаешь дом с болотом,
И летишь за околоток!
А чего явился вдруг,
Недооценённый друг?
Бодро лапами ступая,
Кот, судьбину злую каял,
Бес попутал, с толку сбил,
Леший в уши лесть залил.
Дальше больше – лыко в строку!
Что велят, коту – морока.
В одночасье мир и дружба
Превратились в долг и службу.
Встал ребром вопрос: кому
Кот должён и почему?
Справедливо ли деленье?
У котейки есть сомненья!
Так чужой хвальбе поверив,
Гордый кот захлопнул двери,
Вышел вон – искать приют,
Где котам рулить дают.
Горько мыкался по свету,
Кот учёный – толку нету:
Подивится добрый люд,
Но корону не куют.
В дом чужой не след ходить,
Чтобы там руководить,
Хорошо, коль пригодился
На земле, где уродился.
Вот и топал кот обратно,
Где дотоле было ладно.
Пар толкался и свистел,
Самовар в трубу пыхтел,
Кот раскинулся на лавке,
Пёс от скуки вяло гавкнул.
Мыши маялись-валялись
С животами. Обожрались.
Филин ухнул и пропал,
Ночь пришла. День уползал.
Тенью лень вошла в избушку,
Сбила весь настрой старушке.
Подперев рукою щёчку,
Взглядом уперлАся в точку.
За окном темным-темно,
Звёзд на небушке полно,
Серебром луна струится,
Манит в ступе прокатиться.
Лень, однако, подкатила,
Отняла с хотеньем силу,
Обвилась, как паутина,
Думы в ней, как мухи, гинут.
Может, спать пора давно,
Коль на улице темно?
Нет хотенья прокатиться,
Взмыв над елями, как птица,
Значит, надо на кровать –
Всё забыть и отдыхать.
Пусть другие полетают
В темном небе дикой стаей,
Ну а бабушке с котейкой,
Тихо спящим на скамейке,
Надобно передохнуть,
Лечь и до утра уснуть.
Сдавила грудь Яге печаль,
На очи навернулись слёзы,
Склонились над избой берёзы –
Их души тоже ела жаль.
Тоскливо тлели в очаге
Дрова и исходились дымом,
Метла шептала кочерге:
«Клин вышибают новым клином!»
Заботой заливая день,
Торишь пути для прочих-разных,
Себя не помня, словно тень
Снуёшь, мешая будни в праздник!
Чредой проходят времена,
Сменяет осень лето.
Зиму
Торопит уходить весна –
Года текут неумолимо.
Яге минуло триста лет,
Не девка! Косы не опустишь!
А счастья не было и нет,
Вокруг до горизонта – пустошь.
По первости (до сотни лет)
Мечталось о любви без края,
Потом хотелось, чтоб совет
С любовью шёл, тоски не зная,
На третьей сотне – без обид,
Искала родственную душу,
Но, видно, грозный внешний вид
Надежду на союз разрушил.
Нет, не сказать, чтоб в пустоте
Яга дни-ночи проживала,
Но в бесконечной суете
Поблажки чувствам не давала.
Со временем сошли на нет
Богатыри, что с нею бились,
Когда очнулась – триста лет!
Все, как сквозь землю, провалились!
Яга по памяти кружилась,
Искала, где тропу сломала?
Как платья судьбы примеряла,
Кабы иначе жизнь сложилась.
Не выходило по-иному,
Тропа, хотя и попетляла,
Но на овраги не пеняла,
Вела Ягу к родному дому,
В избу среди густой трясины,
Где сплошь березы да осины,
Качает зыбь гнилую тину.
Любому тут раздолье сгинуть!
Но каждому, видать, своё!
Опять Яга, как чёлн, снуёт,
Тихонечко под нос поёт
И чувствам воли не даёт!
Любовь, она же или есть,
Тогда сумей по жизни несть,
А коли пустота внутри,
Не выручат богатыри.
Яге любовь дана сполна,
На всех она обращена,
Рыдать ей нынче не с руки,
Уныние с тоской – грехи!
Неспешно завершив дела,
Расставив урожай по полкам,
Яга немного прилегла –
С уставшей-то немного толку.
Надёжа и заклятый друг
Свалился рядом, хвост откинув,
Не покладая лап и рук,
Пот утирая, гнули спины,
Вели борьбу за урожай:
Копали, жали, колотили,
Потом сушили и варили,
В посудины по мере лили –
Трудов без результата жаль.
Теперь короткий передых
И снова в бой – покой лишь снится!
Яга порхает словно птица,
Кот тихо в подполе задрых !
Прикрыв позор причиной веской,
Мол, мышь ловил за занавеской,
Она в подвал – пришлось за ней,
Там отловить её верней!
Не рассчитал мышиных козней,
Уснул покуда сторожил,
Впредь обещаю быть серьёзней,
Не первый год Яге служил.
Ну что поделаешь с прохвостом!
Старается по мере сил!
Однако, видно, не по росту
Ответственность, вот и скосил!
Яга совсем не педагог,
Ее призвание не в этом,
Нарушил правило – к ответу!
Не аргумент, что занемог
Или печалька приключилась,
Иль радость не к добру свалилась,
Закон хоть справедлив, но строг,
Чтоб жизнь в бардак не превратилась,
Вначале выполни урок!
За шкирку вытащив кота,
Немного покорив за ленность,
Списала грех на мира бренность –
В конце концов, всё – суета!
Кот осознал и был не рад,
От горя растопырил уши,
Яга погладила и тут же
Всё у друзей пошло на лад.
Привычно оседлав метлу
И наказав коту не шкодить,
Яга исчезла. Ей не в труд
В ночи чудить и колобродить.
С утра носилась словно зверь,
Силками метила тропинки.
Проверить надобно теперь,
Да справить ворогу поминки.
Коли забрёл, куда не звали,
Не ожидай горячих встреч,
Коль не дурак, то надо бечь,
Покуда скалкой не догнали.
Но каждый сам себе герой –
Куда уж старым сказкам верить!
Бараном прёт в любые двери,
Хоть на засовы их закрой!
Яга, блюдя свои порядки,
Не всякому тропу творила:
Нежданный мчался без оглядки,
Покуда не оставят силы,
Кому пора – того встречала,
Садила за дубовый стол,
Топила баньку для начала,
Потом пытала, с чем пришёл.
Сквозь сито сеяла поступки,
Да с дум снимала шелуху,
Души разбитые скорлупки
Стирала, как зерно, в муку.
Из той муки месила хлебы,
Вливала родники судьбы,
Вбивала синь и воздух неба,
Свободу ветра, соль мольбы.
Пекла в ночи, покуда пришлый
Забылся беспробудным сном,
Покой душе не будет лишним,
Всё остальное – на потом.
Яга летала над болотом,
Искала заплутавших в нём:
Кому – пора, кому – охота,
Кого прогоним или ждём.
Найдёт и манит по тропе
К избе или ведущей мимо –
Как повезёт. Яга, вестимо,
Лишь ждёт, отдав ключи судьбе.
Путей в трясине не найдёшь,
Болото путникам не место,
Коль на земле совсем уж тесно
И в жизни ничего не ждёшь,
Тогда – к Яге! Она приветит,
Но путь обратно отберёт.
Как страж границ среди болот,
За прочность их она в ответе.
А потому, покуда жизнь
Течёт, бурлит, не иссякая,
Не шастай там, где не пускают,
За то, что есть, сильней держись!
День в закате растворился,
Вечер сумраком спустился,
Следом ночь легла тенями,
Звёзды светятся огнями.
Тёплый ветер навевает
Сны, в которых всё бывает.
Бархатом струится мрак
И течёт рекой в овраг.
Шебуршит под ёлкой ёж,
В темноте смеются птицы,
Чудятся во мраке лица,
Шёпоты бросают в дрожь.
Ночь до третьих петухов-
Время татей и грехов,
Всякой нечисти без меры
Прячется в её покров.
«Вплоть до утренней зари
Двери плотно затвори,
Спать ложись, пусть сны слетятся,
Как на ветку снегири.
Коли сон порхает где-то,
Не кляни его за это,
Думы гонятся трудом –
Прибери и вымой дом!» –
Так себя Яга корила,
Что не спит, пока Ярило
За вершины гор высоких
Укатило. На востоке
Скоро розовым пером
Птица Жар окрасит небо,
Ночь уйдёт, проснётся дом,
Что на курьих ножках бегал.
Повздыхав и побурчав,
Вытащив метлу из пыли,
Порешила всё ж начать
Разбирать, что накопили.
У метлы со сном порядок,
Ей бы поваляться рядом,
А не пыльный пол мести,
В полночь половик трясти.
Но бессоница Яги,
Коли жизни дорогИ,
Личного родней невроза:
Подхватился и беги!
У Яги и дом, и двор
За полночь – как будто в полдень:
Кот летит во весь опор,
Ступа скрипом праздник портит,
Пыль метла столбом взметнула,
Сажей печь в ответ чихнула,
Чашка в чане утопилась,
В подпол мышь без чувств свалилась.
Так обычно и бывает,
Блажь начальства – все страдают,
К шефу сон никак нейдёт,
Остальным – полно хлопот!
И Яга не исключенье:
Ей бессоница – мученье,
И тогда другим не спится,
Если вовремя не смыться.
Потому, когда начальство
В раж впадает трудовой,
Понадёжней в норку спрячься,
Раж утихнет сам собой!
Яга топтала хрусткий снег,
Шла заметённою тропинкой,
Луна некруглая , с щербинкой
Лила с небес холодный свет.
В ночном лесу светло, как днём,
Лишь краски выцвели, да тени
Ползли по лунному веленью,
Маня в долину снов и дрём.
Яга шагала без помех,
Одна в снегу тропу торила,
Под нос тихонечко бубнила,
На каждый шаг – то «тьфу», то смех.
Забота к ночи пробралась
В избу с куриными ногами,
Явилась, словно конь с врагами,
Как карта, что пришла не в масть.
Яга кряхтя и чертыхаясь,
Упрёк швыряла злой судьбе:
Сова, слетев снежком к избе,
Вся в извиненьях рассыпаясь,
Поведала: «В болоте враг!
Свалился, словно шишка с ёлки,
Кто? Непонятно. Только волки
Сбежали сразу в свой овраг.
Большой. Лохматый. Не медведь
(Тот до весны в берлоге сгинул).
А этот жуткий, и личину
Предъявит – лучше не смотреть.
С какой сторонки не взгляну,
А холодок бежит по спинке,
Мы на болоте – по-старинке,
Нам не охота на войну.»
Пришлось Яге, тулуп напялив,
Да валенки достав с печи,
Топтать снега в глухой ночи
Чтоб поглядеть совы печали.
Вот наконец и стан врага,
Чего-то тихо, без погромов,
Однако, враг-то из соломы!
Да вилы будто бы рога.
Видать, мужик, в санях повёз
И обронил добро в пути,
Копна свалилась – не найти,
Да и крепчал к ночи мороз.
Короче, зря топтала ножки,
У страха велики глаза,
Махнув рукой (чего сказать),
Вернулась той же путь-дорожкой.
Сова – надежный страж в ночи,
Но всяк, случается, косячит,
Кто не работает – судачит,
Кто трудится – скорей, молчит.
В избушку двери затворила,
Сбив с валенок налипший снег,
Сову, как страж и оберег,
Яга обратно отпустила.
Пускай за лесом последит
Да за болотом приглядит,
Сегодня сноп свалился с воза,
А коли враг вдруг зачудит?
Нельзя оставить без пригляда
То, что доверено хранить,
Что оборвётся – починить,
Что прохудится – штопать надо.
Пускай пустой переполох
Сегодня был совсем не кстати,
Но лучше так, чем встретить татей,
Не всякий надобен улов!
Живу в избушке на курьих ножках,
Метлой еловой мету дорожки,
Топлю до ночи дровами печку,
Держу в окошке горящей свечку:
Вдруг забредёт кто на огонёчек,
Судьбы тропинку найти захочет?
Век гостю рада и дверь открою,
Спокойно гляну в глаза герою:
С дороги долгой не грех забыться,
Водичкой чистых ключей напиться,
Помыться в баньке, попарить тело,
Покуда рано пытать про дело.
На стол дубовый вмиг угощенье
Метну, чтоб позже начать общенье,
Узнать, каков гость, чего желает,
Да про избушку откуда знает.
Намыт, накормлен, пора в дорогу,
Клубок налажу ему в подмогу,
Отправлю с миром, на кой мне сдался?
А гость чего-то в избе остался:
«Кощей бессмертный, а Змей трёхглавый!
Жуть да и только! Тут не до славы!
Позволь остаться в избе былинной?
До славы путь-то уж больно длинный.»
Гляжу с тоской на героев ныне,
В былое время – топить в трясине!
Развеять пеплом над злым болотом,
Усох народец, мельчает что-то.
«Иди, болезный, не рви мне душу,
Не то забуду, что вредно кушать.
Напрасно Отнял от дела время,
Не богатырь ты – пустое племя!»
Задую свечку – не пригодится!
Коль нет героев, к чему рядиться?
Клубок на полку – не нужен, видно.
Не жду, не чаю, а всё ж обидно…
Огонь гудел в печной трубе,
Трещали искры на поленьях,
Расправив пламенные перья,
Жар-птица пела о судьбе.
Дым уходил седым столбом,
Сияли в тёмном небе звёзды,
Луна глядела вниз серьёзно,
Мороз пытал на прочность дом.
Искрили снежные ковры,
Как бриллиантовая крошка,
Ещё чуть-чуть, ещё немножко –
Случится чудо! Но увы…
Яга спала. В глухих перинах
Ей снились сказочные сны:
С гнилых болот навеки сгинув,
Забыв труды, ждала весны,
Чтоб облачившись в сарафаны,
Опутав лентами косу,
Обуть сапожки из сафьяна
И показать лицом красу.
А то всё баба, да карга,
Но толком взгляд никто не бросит,
Чтоб разглядеть, кого он просит
Раздвинуть жизни берега.
Летала птицей в вышине,
Валялась в шёлковых муравах,
Испив свободы, как отравы,
Кружилась в беспокойном сне.
Огонь степенно отступал,
В печи мерцали жаром угли,
Луна глядела ликом круглым,
Лес тишиною оглушал.
Никто не мчал во весь опор
С приглядом острым за порядком.
Яга спала в своей кроватке
В перинах из пуховых гор.
Кто сгинуть шёл – успешно сгинул,
Никто клубок ему не кинул,
Не спас в лесной глуши в мороз –
Со взрослых нынче взрослый спрос!
Привычка на авось и чудо –
Как в никуда из ниоткуда,
Легло «авось и чудо» спать,
И сразу счастья не сыскать.
Идёшь своим путём – иди,
Напрасно лихо не буди,
Яга клубочек даст, коль спрос,
Но что взамен возьмёт – вопрос…
Так пусть спокойно почивает,
Она свою работу знает,
Проснётся – тут уж не до прав,
В её избе – её устав!
Посреди глухих болот
Бабушка Яга живёт,
День и ночь то топит печку,
То из шерсти нить прядёт.
Бросит взор на небосвод:
Не настал летать черёд?
А не то в окошко глянет,
Будто в гости кого ждёт.
Раз иной и бабкин кот,
Хоть лентяй и обормот,
Дверь в избушку охраняет,
За порядками блюдёт.
У печи Яга снуёт,
То ли манит, то ль зовёт,
Или вовсе все тропинки
Повернёт наоборот:
Выстелет ковром болот,
В топь глухую заведёт,
Кто б ни шёл к Яге на встречу,
Нынче уж не добредёт.
Угадать Яги посыл,
Коли нет волшебных сил,
Невозможная задача,
Кто пытал – судьбу скосил.
А Яга чаёк нальёт,
Щёчку ручкой подопрёт
И сидит без всяка дела,
Пряник маковый жуёт!
Коль забот невпроворот,
В пояс юбки подоткнёт,
Вмиг, что надобно, исполнит!
Просто, ТАК она живёт!
Каждой женщине от рода
Всё отпущено природой,
И она САМА решает,
Когда пряники вкушает,
А когда с большой охотой
Погружается в работу!
(Раз иной – и без охоты.
Ей видней – ЕЁ заботы!)
Снова ёлки в серебре,
Белым пухом снег летает,
Льдинки звёздами сверкают,
Дед Мороз опять в игре.
По полям метель поёт,
Вторит, подвывая, вьюга,
Тихо год к концу бредёт
От зимы к зиме – по кругу.
День совсем сошёл «на нет» –
Куцый, словно зайца хвостик,
Между тьмой короткий мостик –
Солнышка холодный свет.
Завалило снегом лес,
Ветви тяжестью прогнулись,
Сосны, будто в карауле,
Вытянулись до небес.
Вышла из избы Яга,
Вымела крыльцо от снега,
В ступу – и метнулась в небо
Чистить месяцу рога,
Звёзд набрать для разных нужд,
Коли колдовать приспичит
(Мало ль дел на приграничье
Средь живых и мёртвых душ),
Холоду в мешок нагнать,
Тут мороз не обеднеет,
А Яга – кого согреет,
На печь пустит почивать,
А кого беда лихая
Болью рвёт на лоскуты,
Тех спасает, опуская
В холод вечной пустоты.
Покружив то тут, то там,
Бурю снежную взметнула
(Ступой резко тормознула,
Подкативши к воротам).
Ступу и мешок с добром
Затащила на крылечко,
Быстро растопила печку,
Разбудив от спячки дом.
Белый дым столбом рванул,
Стало быть, мороз крепчает,
То ли на Ягу серчает,
То ли, приустав, уснул,
Отпустил морозных псов
Погулять – повеселиться,
На свободе порезвиться
Средь заснеженных лесов.
Скоро старый год замкнёт
Круг, вернув конец к началу,
Чтобы солнце вновь свивало
Новый круг и новый год.
Осень сбросила покровы,
Оголила лес и поле,
Сбила полотном ковровым
Лист, покорный строгой воле.
Караваны птиц рванули
За моря к далёким странам,
Звери на зиму уснули,
Залегли по норам станом.
Воздух чистый и холодный,
Пряный запах павших листьев,
Ветер, будто волк голодный,
Средь ветвей добычу ищет.
В эту пору – прыг да в нору,
Средь запасов зиму встретить.
Снег на землю ляжет скоро,
Сны придут о тёплом лете.
Будут сниться мишке пчёлы,
Ягод сладких – без разбору,
Белке – белый гриб тяжёлый
Да лесных орехов горы.
У Яги, однако, в осень
Тишь да гладь не приключилась,
Ей мозги изба выносит,
На юга, вишь, спохватилась,
Мол, крыла даны не просто,
Мол, родня гостям пернатым,
Тянет, мол, слететь с погоста
В птичий клин – и нету хаты.
Бьется на цепи избушка,
Нервы рвёт себе и бабке,
Пыль клубится на опушке:
«Что ж, лети, курячья лапка!
Поглядим, насколь охота
Пуще бабкиной неволи,
Не удержишь идиота,
Коли это – его доля.”
Цепь с куриной лапы скинув,
Вслед платочком помахала,
Что б в пути избе не сгинуть,
Вслед кота за ней послала.
Кот пошёл тропою тайной,
Вдаль избушка полетела,
След смахнув слезы случайной,
Бабка принялась за дело:
Наперво срубила сосен,
Обтесала сучья, ветки,
Сруб сложила шесть на восемь,
Не ютиться ж в тесной клетке.
Тут же банька и ночевка,
Коль кто к ночи приблудится,
Мастерила избу ловко,
Навык есть, так дом случится!
Печь сложила, пол покрыла
Красным тёсом из осины,
Ставни к окнам смастерила,
Вырос домик над трясиной.
Умахалась аж до нЕльзя!
Но не бросишь в полдороге,
Плачешь хошь, а хочешь смейся –
У избы курячьи ноги!
Только крылья не дала –
Хватит одного орла!
Пусть гуляет по болоту
От угла и до угла.
Между тем, пока Яга
Новый дом пошла стругать,
Старый, крыльями махая,
Мчал за клином на юга.
Кот, срезая лишний путь,
Потерял избу чуть-чуть
И таращился на небо,
Вдруг найдётся как-нибудь.
Пролетая над селом,
Приотстал от клина дом,
Все же возраст – не потеха,
Не поспоришь с помелом!
Стала высоту снижать,
Старость нужно уважать,
Но в годах почтенных избам
Не орла изображать!
Приземлилась на болоте,
Поспрошала: «Как живёте?
И не знаете ль Ягу?
Я от ней на юг бегу.»
Булькой хлюпнуло болото:
«Мы с Ягой едина рода,
Коль изба сбежала прочь,
Можем мы Яге помочь,
Вмиг имущество в хозяйство
Возвернём! А ты покайся!»
Тут избушка повинилась:
«Птицей сделаться стремилась,
Не учла – крылами бить,
Птицей в небе не прослыть,
Куры вон с крылом и в перьях –
Не летающие звери.
Ежли на ночь приютите,
Утром с богом отпустите,
По земле на курьих ножках
Побегу к Яге дорожкой.»
Трижды хлюпнуло болото:
«Не прогоним, коль охота
Поутру домой бежать,
Не посмеем возражать.»
Кот ходил, бродил, искал,
Лапы напрочь истаскал,
Хвост обвис и шерсть клоками –
Путь наматывал кругами.
Вышел к ночи на болото,
Повыспрашивать народа,
Глядь, изба стоит, как тать,
Кот к избе, она рыдать.
Мол, и думать – не гадала,
Мол, не пережить скандала,
Мол, готова искупить,
Кровью землю окропить.
Кот, взглянув на бабьи охи,
Замурчал: «Дела, ох, плохи!
До меня дошла молва,
У другой избы права
То болото сторожить,
В ней Яга решила жить.
Ты ушла, она без рёва
Избу выстроила снова.
За тобой меня послала,
Что б ты вовсе не пропала,
Но однако в прежний статус
Не вернут дурную хату.
Ты, крылатая душа,
С сей поры не хороша,
Веры нет, надёжы тоже,
Стоишь менее гроша.»
Пригорюнилась избушка:
«Не простит меня подружка
Всё равно пойду домой,
Повинюсь Яге родной.»
Долго ль, коротко ль плутали,
Тропок много протоптали,
Наконец, явились ладом:
В рёв избушка, кот с докладом.
Яга сидела на крыльце
В лично скроенном дворце,
На избушку поглядела,
Без слезинки на лице:
«Ты хотела птицей слыть,
Так кого теперь винить?
Полетав за птичьей стаей,
Птицей все-таки не стала?
Мне в хозяйстве не до птиц
Из далёких заграниц,
Есть Яга и есть избушка,
И болото – не игрушка,
Мы границу тут блюдём,
Каждого тропой ведём,
То к избушке, то назад,
Коль туда глядят глаза.
Ты крутилась по хотенью,
Открывалась по веленью,
Печь топила, в бане мыла,
Стол дубовый снедью крыла.
А потом в единый миг
Понастроила интриг!
Как, скажи, тебе поверю?
Судьбы путников доверю?
Ты меня, изба, прости,
Разошлись наши пути.
Не гоню тебя с болота,
Но и видеть неохота.
Коль пришла – живи, как есть,
Но в мои дела не лезь!
Кот, гляди! Твоя печаль!
Проворонишь – не серчай!»
С той поры, избушка ждёт,
Когда гнев Яги пройдёт.
Потихоньку помогает,
Да её приказ блюдёт.
Коль в болоте родилась,
Прожила все годы всласть,
Так чего вдруг спохватилась
С птичьим клином собралась?
Крылья может и даны,
Но не все летать должны:
У инаких столько дури,
Сколь в волосьях седины.
На своём посту Яга
Крепко держит берега,
Тесно стало на болоте –
Что ж, твой путь – твоя нога!
Гремя костьми и лязгая зубами,
Кощей без удержу пришпоривал коня,
Вздымая пыль дорожную клубами,
Ягу за несговорчивость кляня.
Яга меж тем варила злое зелье,
Подмешивая в чан щепотки трав,
Кому погибель, а кому веселье,
Тут, вишь ли, дело в густоте отрав.
Кощей на днях к ней прибыл на беседу
С претензией. Мол, шлёшь хулиганье,
Надысь прислала витязя к обеду,
А он крушил имущество моё!
В ответ на рекламацию товара
Яга взвинтила цены до небес,
Мол, раньше витязь поставлялся даром,
Клубочек в зубы и к Кощею в лес,
Теперь же, коль претензии и свара,
Кощей с мечом бежит наперевес,
Яга решила, что негодник старый
Пускай идёт, куда укажет бес.
Бес, кстати, тоже не скучал,
Сидел и целый день ворчал:
Что чуть случись, то почему
Всех посылают вдруг к нему!
Кощей в ворота постучал,
Ягу расправою стращал,
Но женский ум мужской каприз
Так развернёт, что лишь держись.
Яга, дверей не отворяя,
Ответила, что, мол, стара я
С тобою биться на мечах,
Да и зачем, покуда страх
Твоей судьбы сокрыт в яйце
Иглою тонкой на конце,
Мечом махаться не изволь,
Замаешься, а толку – ноль.
А будешь к бабке в дверь стучать,
Не стану про тебя молчать.
И витязь нынче боевой,
Ему – клубок, он – за иглой.
На что ему твои дворцы,
Где тропок сходятся концы?
Болванчиком сидишь на троне
И высохнешь в своей короне!
Иголки кончик обломится,
Конец твой тотчас приключится.
Тут призадумался Кощей,
Послушав бабкиных речей,
Почесал затылок гладкий
И промолвил: «Все в порядке!
Это я погорячился,
Приступ у меня случился!
Разве ж я к тебе с мечом
В мирный добрый старый дом?
Мне твоя изба дороже,
Чем все витязевы рожи!
Ты меня, Яга, прости
Да грехи мне отпусти,
Был не прав – конечно, каюсь,
И в почтении склоняюсь.
Во дворец вернусь, пожалуй,
Чтоб ты зря не раздражалась.»
С той поры по сей момент
Не Кощей – а джентельмен:
Вежлив, выдержан, спокоен,
Позитивен и достоен!
Понял раз и навсегда,
Время, как в реке, вода:
Бесконечно утекает,
Русло речки высыхает.
Потому себя спасая,
Помни – всякий прикасаем!
Коль игла дарует время,
Не груби тому, кто в теме!
По небу плыли облака,
Светило солнышко.
Слегка
Пылил весёлый ветерок,
Валятся кот – стерёг порог.
В обыденных трудах Яга
Метала мудрости стога,
Свивала нить дорог в клубки,
Укладывала их в рядки:
У каждого свои пути,
Которыми дано пройти,
Клубок укажет направленье,
Коли имеется стремленье.
Кот возлежал и птичек слушал,
Настроив, как антенны, уши,
Пока хозяйке недосуг,
Лентяю всё спускают с рук.
В углу, прильнувши черенком,
Метла бессовестно дремала,
Всю ночь металась и скакала,
Вертелась радостным щенком.
На скрип двери метла шуршала,
Когда хозяйка поспешала,
Подолом задевая прут,
Что «или ездят, иль метут»,
Определиться бы неплохо,
Чтоб не случилось ей подвоха.
Кот на метлу не кинул взор,
Чего с лохматой препираться,
Не приведи господь, подраться!
В миг выметет кота на двор!
«Пусть всё течёт своим порядком», –
Подумал кот, зевнувши сладко,
И спрятал нос в пушистых хвост,
Не оставляя важный пост.
Все имеет свой предел,
За который не заскочешь,
Даже если очень хочешь,
Оценив, вернись в удел.
Так, скучая у окна,
Потому как есть одна,
Пяля взор за горизонт,
Выдала Яга резон:
Мол, коль манит огонёк,
Прежде оседлай пенёк,
Мысли кинь туда-обратно,
Сразу станет всё понятно:
Ведь в своём родном дому
Хоть тотчас огня возьму,
А чужой – ещё добудь,
Можно и навек уснуть.
Философствуя к ночи,
Согнала кота с печи,
Тот, конечно, завопил,
Молочка, мол, век не пил,
Разбудила, так корми,
Леший-брат тебя возьми!
Мда… Плеснув еды котейке,
Снова села на скамейке,
Взор опять упёрся вдаль,
Всё ж Ягу взяла печаль:
«Может, что-то изменить?
Ровно тянет жизни нить,
Ни тебе порывов страсти,
Ни каких-либо напастей!
Все напасти – я и есть,
Оплошал – Яга уж здесь,
Лишь замыслил кто плохое,
Мигом мысли успокою!»
Так что, как не поверни,
Хошь менять, судьбу верни,
А останешься собой –
С клюкой, костяной ногой,
То и прежде, и вовек
Ты – Яга, не человек,
Нет судьбы у человеков,
Предначертанной от века,
Им дарована свобода
Выбирать.
Яги природа
Перемены не допустит
И с болота не отпустит.
Но, однако ж, есть резон
Не пенять на горизонт!
Пусть начертана дорога,
Ты по ней идти попробуй,
Можно шагом и бегом,
Напрямик или кругом,
Путь один, да троп клубок,
Все пройти не хватит ног.
Оттого подумай прежде,
Чем отказывать надежде.
Раз дано предназначенье,
То изба – не заточенье,
И болото – не тюрьма,
Коли выбрала сама!
Быть собой и есть свобода,
Просто следуй за природой!
Ох, не в добрую минуту
Котик замутил приблуду:
Чтобы мышь не воровала,
Затопил водой подвалы.
Нет зерна и искушенье
Не довлеет над решеньем.
Коли нечего украсть,
То затея удалась.
Жаль, Яга не оценила
Творческих кошачьих мук
И коту в вину вменила
Перепорченный продукт.
Одарив недобрым взглядом,
Повелела: “Всё прибрать!
Воду выкачать! Порядок
Навести! И не орать!”
На кошачий креатив
Слёзы есть, нет умиленья!
Вдруг закончилось терпенье,
Вместе с ним и позитив!
Лень заботой прикрывать –
Не великое уменье,
Хочешь, чтоб к тебе с почтеньем,
Научись не мухлевать!
А не то – вон за порог!
Там немеряно дорог,
Выбирай и топай смело
Без заботы и тревог!
Поразмыслив над словами,
Кот решил: «Пожалуй, с вами
Остаюсь, мон шер ами!
Ты назад меня возьми?
Приберу и просушу,
Мышь легонько придушу,
Ночью чтоб не воровала
Из закрытого подвала.
Пусть идёт в урочный час,
Предъявив Яги решенье,
Коли будет разрешенье
Кот продукт сей миг отдаст.»
Мышь, услышав речь кота,
Из норы на свет явилась,
В помощь сразу подрядилась –
Ох, святая простота!
К сроку завершив труды,
Плечи развернув и спину,
Из ковша хлебнув воды,
Для клюки сточив осину,
Ёжка с хитрою улыбкой:
Мол, от нечисти поклон,
По болоту тропкой зыбкой
Ходко огибала склон.
Там за третьим буераком,
У подножья царь-горы
Ожидали Ёжку раки,
Чтоб не свистнуть до поры.
Явится Яга с клюкой,
Стукнет в гору, обернётся,
Поведёт на склон крутой,
Там их свист и разнесётся,
Полетит по миру весть:
«Если силу с волей сплесть,
Приторочив ум и совесть,
Жить о ближнем беспокоясь,
То случится, что замыслишь,
Даже раки с горки свистнут!
У Яги учёт ведётся:
Дело каждое зачтётся,
Обещанья в ветер кинешь –
Уж обратно не отнимешь.
Им наступит свой черёд,
Когда рак вдруг запоёт.
Потому не сей обид –
Память дольше зло хранит.»
С незапамятных времён
Снится Ёжке тот же сон:
Будто прибыл к ней царевич
Красотой заворожён.
В пояс кланяется Ёжке,
Просит времени немножко,
Чтоб со всяким уваженьем,
Не лукавя и с почтеньем
Ей любовь свою явить,
Подношеньем удивить.
Ёжка в свадебном венце
Да с улыбкой на лице
Благосклонно ручкой машет,
Ждёт, что дальше сон покажет.
В этот миг картинку смазав,
Кот незваный, без приказу
Вдруг притопал в ёжкин сон,
Вызвав у подруги стон!
Каждый раз на этом месте
Кот является к невесте.
Увидав Ягу с котом,
Покидает парень дом.
Трёт глаза, башкой мотает,
Да пока бежит, гадает,
Как случилось, что Яга
Показалась дорогА?
То ли бес попутал спьяну,
То ль в мозгах полно изъяну?
А пока царевич мчал,
Кот огрёб большой скандал,
Уж Яга бранила бранно,
Поступил, мол, кот погано!
Мог немного погодить,
Лапами не наследить!
Нет, припёрся окаянный,
Нежеланный и нежданный!
Вот уж сколь веков в сей сон
Кот является.
Как слон
Топает в посудной лавке,
Разнося чужой резон.
Кот мурлычет в оправданье,
Мол, имей и состраданье,
Коль умчался женишок,
Стало быть, за ним грешок,
Коль любил бы, не сбежал,
Крепко обнял и держал.
Видно, не за тем явился,
Вот конфуз и приключился.
А тебе, Яга, не след
От котейки откреститься,
Повезло Ягой родиться –
Кот твой друг на много лет!
Все равно, нутро не скроешь.
Без него чего ты стоишь?
Подрядишься под венец,
Пару выбирай под стать,
Нам с лица щи не хлебать,
Нужен муж, а не юнец!
Встретив ведьму в полную луну,
Не пытайте ни судьбы, ни случая,
Ведьма в эту пору, как в плену, –
Радость и тоска ей душу мучают.
Не ищите, чем бы укорить,
Не сыскать покорности в улыбке,
Коль захочет, может одарить,
Не по нраву – все надежды зыбки.
В ночь Луны не поминайте ведьм,
Им сегодня не до тягот мира,
Испокон веков, доныне, да и впредь
Им луна – любовь, мечта и лира.
Пора вернуться в свой чертог,
Закрыть все двери на запоры,
Укрывшись от ненужных взоров,
Спокойно заварить чаёк.
Вдруг не на шутку разошлась,
До сил последних уходилась,
Яга изрядно притомилась –
Теперь вот в Избу забралась.
Народ лесной чудён обличьем,
Но каждый в чём-то да мастак,
Кто арию поёт на птичьем,
А кто сгрызает ствол за так.
Коль в общем деле взять задачу,
Всем миром навалившись вдруг,
Расчёт помножив на удачу,
Получим результат на круг.
Но кто-то должен в управленье
Впрягать свой мозг без промедленья,
Иначе – каждый «сам с усам»:
Рак – в реку, лебедь – к небесам.
Яга – не русский воевода,
Не может властною рукой
Войска построить для похода
И повести их за собой.
У ней для тех же важных дел
Свои затеи и привычки,
Чтоб каждый сам идти хотел,
Нужны особые отмычки.
Задача нынче не простая,
Сорока мимо пролетая,
На длинном, как стрела, хвосте
Недобрых нанесла вестей.
Мол, скоро древний лес порубят
И жителей лесных погубят!
Для болтовни простора нет,
Когда спасаешь дом от бед!
Собравшись в путь в одно мгновенье,
Яга метнулась за зверьём,
Тут надо всем без промедления
Вставать за общее житьё!
Вот, скажем, волк – ему добыча
Мерещится, смущая дух,
Пускай охотится привычно,
Да напрягает волчий слух.
Медведь дерётся через чащу,
Напор сломает, подмогнёт,
А белка, коли шишки тащит,
Их бомбами в врагов метнёт!
Кощей костями погремит –
Напомнит о грядущем тлене,
Горыныч, явно на измене –
Огнём чихает и летит.
У водяного – омут тёмный,
У лешего – характер стрёмный:
Кто забредёт- прощай на век,
Как не был. Сгинет человек.
Построив в оборону войско,
Таланты поперемешав,
Яга рванула по-геройски,
В един кулак народ собрав.
Летели шишки, рвался мох,
Ветра сквозь буреломы мчались,
Стволы трещали и качались,
Лес изгонял врагов, как блох.
И враг бежал, оставив лес,
Ночным туманом испарился,
Кошмаром сна оборотился,
А в солнечных лучах исчез.
Утерши пот, махнув рукой,
Яга пошла к себе домой,
Навряд сегодня бой случится,
Не грех на печке очутиться.
Теперь сидит на старой лавке,
Ерошит доброго кота,
Хлебает чай на мятных травках –
Кругом покой и красота!
У Яги на всяк случАй
Припасён из травок чай:
От простуды и икоты,
Страхов, мороков, зевоты,
Слёз горючих, снов колючих,
Ям да топей неминучих.
Кипятит в котле водицу,
Ждёт, когда запузырится,
Паром белым изойдёт,
Тут ей время и придёт:
С пламени котёл снимает,
Травы в кипяток кидает,
Накрывает, да в горнило
Печки тёплой, чтоб не стыло.
Травы в кипятке попреют,
Мягче станут, подобреют,
Силу отдадут и волю,
Выпрямляя чью-то долю.
Чай готов, пора по чашкам!
Кто сегодня потеряшка?
Кто к Яге на чай бредёт
Посреди глухих болот?
Чей черёд хлебнув отвар,
Отпустить беду, как пар,
Страхи выдохнуть все разом,
Не боясь ни слов, ни сглаза,
Улыбнуться, всех простить,
День вчерашний отпустить,
Не морочиться делами,
Пусть поделаются сами,
Посидеть в лесной сторожке
Под защитой бабки Ёжки.
Трёхголовый Змей-детина,
Вытянув слегу из тына,
Оглядев себя округ,
Почесал затылки вдруг:
Бой вести, себя потешить –
Всадника с позором спешить?
Или в гости повернуть –
У Яги чаёв хлебнуть?
Вроде трижды даден ум,
Стало быть для всяких дум
У Горыныча вдостатке!
Чай, ума на три палатки!
Но хватает и сомнений –
Ровно втрое больше мнений!
Ведь пока договоришься,
Начисто мозгов лишишься.
Голова одна – за бой!
Мол, герой иль не герой!
У второй в глазах блины,
Что Ягой испечены.
Третья про меж них страдает,
От бессилия рыдает.
Так что коли все равны,
Но во мненьях не дружны,
Нечего слегу тянуть,
Надо в тын её вернуть!
Иногда и у Яги
Вдруг ни к чёрту настроенье,
То колдует в упоеньи,
То вокруг – одни враги!
Всякий раз тогда вздыхает,
Попусту народ не хает,
Сядет тихо у окошка
И наглаживает кошку.
Кошка к этому привычна,
Потому сидит прилично:
Свесит хвост, глаза прикроет
И мурчаньем успокоит.
Посидела, отдохнула,
Снова кинулась в заботы,
У Яги полно работы –
Для печалей нет разгула!
Выйдя к ночи на крыльцо,
Оглядев снегов равнины,
Где, как вои-исполины,
Дерева стоят кольцом,
Отрясла Яга метлу,
Разметала со ступенек
Не жалея старый веник,
Снега белую золу,
Посвистом метель гнала
Наметать сугробов горы,
Посылала ветров своры,
Вихри к небу подняла.
А потом рукой махнула –
Всё затихло и уснуло,
Следуя Яги приказу,
Отступили вьюги разом.
В чёрном бархате небес
Бриллиантовые сети,
Серебром сияет лес,
Снег искрится в лунном свете.
Заперев в сундук тоску,
Чуть ворча на непогоду,
Ёжка дни сшивала в годы,
К лоскуту кладя лоскут.
Пёстрым выдалось шитьё,
Где темнее, где покраше,
В общем деле всякий важен –
Ну а каждому – своё.
Коль неровные края,
Подправляла ненароком,
Осторожно, без наскока
Добрые дела творя.
А иной перевернув,
Наизнанку пришивала,
Всё плохое отпускала,
Даже глазом не моргнув.
Коли день изъела моль,
Штопала узором тонким,
Обметав худые кромки,
Успокаивала боль.
Чуть покачиваясь в такт,
Ёжка тихо напевала,
Рядом с ней судьба дремала,
Теплился в ночи очаг.
Снег хрустит под старым лаптем,
На ветвях искрит мороз,
Ёлки в изумрудных платьях
Среди белых тел берёз.
Льдом сковало топь и зыбь,
Скрыл хрустальный гроб болото,
Спит, как дева, съевши плода,
До весны не разбудить.
На избе сугроб лежит,
С глаз чужих убрав жилище:
В стужу тропы в лес не ищут,
Разве только в тягость жить.
У Яги в студёный день
Больше мелких заморочек:
Кот морозиться хочет,
На обход ему, вишь, лень,
Печка лопает дрова
С аппетитом и без меры!
Пышет паром самовар,
Успокаивая нервы.
Сойка с голубым крылом
Опустилась на крылечко,
Полно думать о былом,
Догорает день, как свечка.
Села ступу починить,
Больно уж скрипуча стала,
Не за возраст же винить –
Ведь не счесть, сколь налетала.
Прялка тоже просит рук,
От времён слегка рассохла,
Паутину сплёл паук,
Муха в ней взяла и сдохла.
Вот ведь жизни поворот –
Думаешь вовек не сгинуть
И не знаешь, что прядёт
Кто-то рядом паутину.
И не то, чтоб для тебя,
Просто так уж дело вышло –
Паутинку теребя,
Пауки добычу ищут.
Так оглядывая дом,
Примечая непорядки,
Побеседовав с котом
(Вмиг умчался без оглядки),
Ёжка лёгкою рукой
Возвращала всё к истокам,
Без натуги, ненароком
Каждому вернув покой.
Коли твой известен путь,
Не пытай судьбу на милость,
Отодвинешь на чуть-чуть –
Огребёшь, как и не снилось.
Исполняешь-чтишь закон
Добросовестно с усердьем,
Будешь миром бережён,
Избежишь нелепой смерти.
Рассуждая о судьбе,
Выметая паутину,
Прибрала Яга в избе,
Чтоб случайно кто не сгинул.
Метёт еловая метла,
Клубится пылью сор забвенья,
В озёрах словно в зеркалах,
Как рыбы, плавают виденья.
Вздымают ветры на крылах
Мирские беды и уносят
Туда, где ни о чём не спросят
И где неведом стыд и страх.
Луна среди бессчётных звёзд
Склонилась ликом лучезарным,
Ночного неба тёмный мост
Соединил вчера и завтра.
Метёт еловая метла,
Пути назад не оставляя,
В озёр бездонных зеркалах
Лишь тени прошлого гуляют.
Вот сидят Яга с котом,
Чай вприкуску попивают,
Рассуждают обо всём –
В жизни всякое бывает.
Их неспешный разговор
На судьбу перетекает,
Вот уже и ночь шатёр
Над землёю раскрывает.
С незапамятных времён –
(Не припомнить, были ль порознь),
Соревнуются вдвоём,
Кто кого заткнет за пояс:
Кот учёный с Phd
Или Ёжка без регалий?
Встрянешь в спор, того гляди,
Чтоб судью не потрепали.
Нынче ж просто без затей
Отдыхают на досуге,
Без забредших вдруг гостей –
Мало ль бродит по округе?
Ведь ягам не всякий раз
Удаётся быть собою,
Даже чудо без прикрас
И легенд – не много стоит.
Всё не даром, всё трудом!
До зари в заботах бьются!
Век без продыха с котом
О чужой судьбе пекутся.
Всякий в бабушке Яге
Видит сердца отраженье,
Дело вовсе не в ноге,
Не мешающей движенью!
Просто, коль душа черна –
И Яга, как чёрт, страшна,
Если злобы в сердце нет –
Ну какой от Ёжки вред?
Так сидят и рассуждают,
Дуракам не угождают,
Помогают, коли просят,
Лжи и фальши не выносят.
Вспомнят всякое гуртом,
На обиды – мораторий!
Не повычерпать ковшом
Сказок, баек и историй.
Хорошо в кругу друзей –
Нет нужды обороняться!
Чай вкусней и шаль теплей,
Есть куда душе податься.
Вот баклуши чуть побьют,
Снова примутся за дело,
Чтобы путнику приют
Жизнь для счастья приглядела,
Чтобы дом, семья и сад
И здоровье без изъяна,
Чтобы каждый результат
В радость, ну и по карману!
Печка ласково трещит,
Самовар углями тлеет,
Небо звёздами горит,
Каждый счастлив, как умеет.
Ёжкин кот, откинув хвост,
Наслаждался томной ленью,
По Земле бежали тени
Облаков.
Их ветер нёс.
Солнцу тоже не сдалось
Разбираться с кучевыми,
Чуть пробьёт их да и сгинет –
Больно много набралось.
Воздух влажный и густой,
Духота сморила тело,
Уж который час без дела
Кот валялся чуть живой.
Не охота, хоть убей,
Никаких водоворотов,
Нет желанья отчего-то
Прыгать словно воробей.
Так лежал бы и лежал,
Прогоняя прочь заботы,
Нет хотенья для работы,
Был порыв – не удержал!
Тут откуда ни возьмись,
С грохотом явилась Ёжка,
Ступу водворив в сторожку,
Гаркнула коту: «Очнись!
Ты чего, друг окаянный
Развалился, как тюфяк?
Мозг от духоты размяк –
Прикрываешься изъяном?
День, покуда, в полный рост,
Нет бездельникам спасенья,
Доживём до воскресенья,
Вот тогда откинешь хвост!»
Так ругая и чихвостя,
Взяв для строгости метлу,
Будто камнем по стеклу
(Тембр такой, что ныли кости)
Ёжка строила кота,
Тот, понятно, не давался:
Мол, с утра в трудах купался,
Да работа не проста!
Мол, прилёг лишь на часок,
Когда силы на исходе.
Следуя своей природе,
Был трудолюбив и строг!
Глядя прямо в корень зла
(Но не век же надрываться)
Прекратив с котом бодаться,
Ёжка к сути перешла:
«Чтобы Ёжкина кота
В суе не упоминали,
А как раньше уважали
От усов и до хвоста,
Ты, мой друг, забудь про лень,
Нам с тобой покой лишь снится,
Может статься, и случится,
Коли ночь догонит день.
А покуда промеж них
Прячутся вечор и утро,
Как бы ни было нам трудно,
Делим службу на двоих!
Чтоб тебя не поминали
Когда дело не идёт,
И упрёком не бросали:
Что, мол, вот же ж Ёжкин кот!
Всяко имя – суть судьба,
Одному вся жизнь борьба,
А иному, право слово,
Лишь пустая похвальба!»
Усмирив свой гордый нрав,
Кот признал, что был не прав:
Не учёл, что коль в команде,
Быть ленивым нету прав!
Не спокойно Бабке Ёжке
Сердцем чует — есть подвох!
На душе скребутся кошки,
Учинив переполох.
Нет причины для кручины,
Кабы не было мужчины!
Глядь, а парень тут как тут —
Держит к дому свой маршрут:
Из-за тридевять земель,
Лихо шевеля костями,
Хочешь верь, а хошь — не верь:
Как огнём, объят страстями
Царь Кощей явился вдруг
На поганое болото,
Препираться недосуг —
Видно, допекла забота.
За Кощеем пыль столбом
Долго не угомонилась,
Ёжка даже подивилась,
Стало быть бедой ведом.
Давеча Кощей депешу
Слал про свой радикулит:
Мол, ни конный и ни пеший
Не рождают аппетит.
Так скрутило, что невмочь
Самому себе помочь.
Снадобье просил доставить,
Чтоб здоровьишко поправить.
Тут же, будто без изъяну,
Где уж там радикулит!
Сам примчался раным рано
И спина ведь не болит!
Потому, когда горит,
А не тихо-мирно тлеет,
Хворь под лавкою сидит,
Пикнуть о себе не смеет.
Все болячки — до поры,
Коли есть на них свобода!
В час смурной не до игры:
Нет болезней — есть работа!
У Кощея, как у всех,
Кто при силе и при власти,
В жизни был сплошной успех,
А теперь выходит: здрасьте!
Он велит — ему в ответ:
«Царь ты ноне не приличный:
Нет ресурса в интернет,
Где в сети твоё обличье?»
У Кощея на беду
Нечем крыть — не ясен тезис,
Что за сеть? И как войду?
Чай, туда за так не влезешь?
Потому, смахнув в мешок
Всякой всячины — в подарок,
Царь к Яге рванул. Слушок
Пролетел, что есть у старой
У подруги у Яги
Связь с волшебным Интернетом:
«Коль с Кощеем не враги,
Доложи про тайну эту!»
Нацепив очки на нос,
Ёжка молвила Кощею:
«Рассказать-то не вопрос!
Научить тебя сумею!
Ты по адресу пришёл,
Сеть ведь — то же приграничье:
Только там, вишь, произвол,
Нету вовсе жизни личной.
Вот замыслил ты, Кощей,
Внеурочное злодейство,
Глядь, а в списке новостей
Твой портрет. Хоть плачь, хоть смейся!
Всяк, кто мимо пробегал,
Может, «лайк» тебе подбросить,
Коли форменный нахал,
Тут же что-нибудь попросит.
Но зато ты можешь сам
Скрыть личину в Интернете,
Будешь пакостить врагам,
Чтобы не смогли ответить.
До поры, понятно дело,
Коли в сердце накипело,
Тот, кому в сети вредил,
Сыщет, где бы ни ходил!»
Почесал Кощей макушку,
Поблагодарил подружку
И решил покуда сам
Быть причислен к чудесам.
Всё же — Царь. Большой злодей.
Уваженье от людей!
А как влезешь в Интернет —
У тебя и власти нет:
Всякий может без опаски
Сочинять иль верить в сказки.
«Нет уж! Лучше по старинке! —
Вытер пот со лба Кощей, —
Не хочу я жить в картинке,
Мне с болотом лес милей!»
Чай с вареньем отхлебнул
И в свой замок умыкнул
Все, что было без пригляду.
Нет с Кощеем Ёжке сладу!
Зацепив порог сторожки,
Повредила Ёжка ножку,
Сиднем ныне у окошка
Дни просиживает Ёжка.
Кот, учёным наречённый,
Надкусивши плод мочёный,
Выдал на-гора вердикт:
«Не фиг дурью исходить!
Ты пошто, как молодица,
Зайцем скачешь? – Не годится!
Весу надо бы достать,
Чтобы возрасту под стать!
А не то лишь сквозняки
От метаний! Не с руки
Взрослой (где-то даже слишком)
Бегать в поле, как мальчишка.»
Выслушав зануды речь,
Собралась Яга прилечь,
Да случайно придавила
Так, легонько, чтоб пресечь,
Дабы под руку не ныл,
Нерв зазря не изводил:
«Без тебя, мой друг сердешный,
Не достать ума и сил!
Без твоих советов – жуть,
Уж не знаю, как держусь!
Прямо тихо помираю,
Мне б в слезах не утонуть!
Шёл бы, ласковый, к мышам,
Вёл беседы по душам,
Заодно насочинял бы
Сказок на ночь малышам,
Поучал, да наставлял,
В общем – шёл бы погулял!
Мало мне забот с ногою –
От кота советов вал!
Брысь, сказала! Прошвырнись!
Да гляди, к ночи вернись!
Знаю я тебя, бродягу:
Хвост трубой – душа проснись!»
Кот не сильно обижался
И в избе не задержался.
Растворился, как виденье:
Будто ветра дуновенье
По траве волной прошлось
И спокойно улеглось.
День прошёл, как стих прочёл,
А коту все ни по чём,
Где-то шляется, однако,
Да плюет через плечо.
В рассуждениях о друге
Заскучала на досуге:
Все же кот, хоть заполошный,
Веселее глупых кур.
Снова Ёжка у окошка
Попивает чай в сторожке,
Вдаль глядит и чуть вздыхает,
Отгоняя с мёда мошку.
Тут вдали клубами пыль,
Клонится к земле ковыль,
Кот несется по дороге,
Не считая верст и миль!
Вот уже и хвост видать,
Скачет к дому благодать,
Морда и усы знакомы –
Хватит по коту рыдать!
Тормознувши у порога,
Отряхнувши прах дороги,
Кот метнул вязанку трав –
Лапой собственной собрал!
«Ты, Ягуся, подлечись!
Без тебя мне жисть не в жисть!
От обидных слов котейке,
Ты уж, Ёжка, воздержись.»
Утерев слезу украдкой,
Согласилась с непорядком
В отношении кота,
Потому как маята
От больной ноги случилась –
Друг явил любовь и милость!
В общем, коли, что болит
И терпенье на мели,
Обвиненьем не бросайся!
Друг – не камешек в пыли!
На болоте, где морошка,
В старенькой, как мир, избе
Собрались на форум Ёжки
Поразмыслить о судьбе:
“Со времён начал колдуем:
Ворожим, но не лютуем,
С ночи тёмной до утра
Наша самая пора!
Привечаем, коль встречаем,
В баньке парим, угощаем,
Спать положим на печи,
Ложь от правды отличим.
К нам не ходят просто так
Ни Горыныч, ни дурак,
И Кощеюшку не тянет
К нам греметь версту костями.
Люди думают: “Яга –
Злая, старая карга!”
Невдомёк им, что средь нас,
Всяких-разных про запас!
Чуть постарше, помоложе
И малышки-Ёжки – тоже,
Коль мозги с рожденья есть,
Стало быть, ты тоже здесь.
Каждая свои владенья
Бережёт от посещенья,
Не любому, чтоб прийти,
Разрешит тропу найти.
В небе по ночам летаем,
Дыры на судьбе латаем,
А бывает, в тишине
Шепчем сказки малышне.
Видим, слышим, подмечаем,
Всё про всех на свете знаем,
Взгляд внимательный заметил,
Стало быть, ты Ёжку встретил.
Выпытать и не пытайся,
Понапрасну не старайся,
Нрав и норов – будь здоров!
Вгляд поверх очков суров!”
Каждый год шумит собранье,
Удивляя мирозданье,
На крыльце из ступ отряд
С мётлами построил ряд.
Трижды ночь накрыла лес,
Весело луна с небес
Льёт свой свет в окно избушки,
Навострив на гомон ушки.
Ей охота тоже знать,
Что да как, да где искать.
Ёжки, обсудив дела,
Незаметно разлетелись,
Чтобы утром эта ересь
В ум домашним не пришла!
День с утра не задалсЯ,
Дождь размыл дороги глину,
Настроенья не снеся,
Кот на всякий случай сгинул.
Махом прыгнул за порог,
Будто там его встречали,
На кустах лишь шерсти клок:
Искрой стрельнул и отчалил.
“Тесто вдруг не поднялось,
Каша мигом подгорела,
Кот сбежал и мысли врозь,
За метлой не доглядела:
Веник старый с палкой длинной
Вдруг решил, что коль былинный,
То он сам теперь решает,
За каким рожном летает.” –
В рассуждениях о судьбе
Шарилась Яга в избе,
До чего рукой коснётся,
Глядь, на части распадётся.
“Никакого нету слада
С настроеньем! Вот засада!
Прямо хоть топор бери,
Да и стой с ним у двери!
Кто зайдёт, тому и крышка!
Ну а может, просто шишка,
Коли голова крепка
Как у друга Лешака!”, –
Поминая и стеная,
Ёжка сделалась больная,
Хошь за так её бери
Да живьём в котле вари.
Коли лада нет в душе,
Всякий лыко в строку вставит,
Нанесёт вранья в ковше –
Свой забор чинить заставит.
“Всё ж куда девался кот?
День к закату забирает,
Надо думать, что придёт,
Ну а вдруг пути не знает?
Час не ровен, заболел?
Иль недоброе случилось?
Страх за друга одолел,
Ох, беды б не получилось!”
В ступу прыгнула, метле
Объяснила, кто тут главный,
Всё ж душа-то на нерве,
Так что взлёт прошёл не плавно.
Между тем, бродяга-кот,
День продрыхнув на пенёчке,
Не спеша домой бредёт,
Обходя кусты и кочки.
В общем, всё как у людей:
Кто-то носится в волненьи,
А причина – ждёт люлей
И дождётся без сомненья.
Облетев котов маршрут
ВЕдомый и незнакомый,
Повернула ступу. Плут
Мог уже вернуться к дому.
Так оно и получилось –
Счастье общее случилось,
Обнаружилась пропажа,
Чёрная, как в печке, сажа.
Лёг, глаза чуть-чуть прищурил,
Знает, что набедокурил,
Но поскольку друг – не ворог
(Он любим и сердцу дорог),
То расплата не настала:
Лишь загривок потрепала
С лёгким вздохом облегченья,
Что закончились мученья.
Так обычно и бывает:
Страх унынье закрывает,
Чуть бедою потянуло,
Так хандру, как ветром, сдуло.
Потому как, чтоб страдать,
Надо скуке волю дать,
Ни работы, ни заботы –
Отчего ж не порыдать?
Глянула из-под руки
Вслед за журавлиным клином:
Закурлыкал до тоски –
Душу наизнанку вынул.
Заперла покрепче дверь,
Ключ повесила на гвоздик,
Кто бы не забрёл теперь,
Пусть войдёт и будет гостем.
Узелок через плечо
Кинула, не обернулась,
Жизни крутанув волчок,
В путь-дорогу окунулась.
За бессчётные года
Повидала всяких-разных,
Тропы издали сюда
Приводили не напрасно.
Обогрев и накормив,
Выслушав беду да горе,
Все обиды утолив,
Принимала всё, не споря.
Вот и шли они сюда,
В сказки детские поверив,
Ведь, когда придёт беда
Рад бросаться к каждой двери.
Отдавая часть души,
Обучая судьбы строить,
Наполняла слёз ковши
И гасила злое горе.
В сказке старой всякий раз
У добра – и мощь, и разум,
Зло обычно без прикрас,
Что есть что – понятно сразу.
В жизни злоба и добро
Часто малоразличимы:
Хорошо – для одного,
А другому зла причина.
Вереницей потому
Шли в избушку на болоте,
Чтоб всё было по уму
И судьбою верховодить.
Всех встречала до поры,
А потом иссякли силы,
Вместе с ними – и дары,
Что природа отпустила.
Вечерело, поздний час
Не закрыл пути-дороги,
И ушла Яга от глаз,
Ключ оставив на пороге.
Коли надобно – входи,
Поразмысли на досуге,
Душу зря не береди,
Больше нет такой услуги.
Выбирай себе клубок
Сам –
Свою игру играешь!
Коль к избе дотопать смог,
Значит, в тропках понимаешь.
У Яги – свои пути,
Мало ль, где ее болото!
Ты своё не упусти,
Твой клубок – твоя работа…
Наливая в чашку чай,
Прошептала невзначай:
“Пусть на запах трав лесных,
Ягод сладких, на блины
Странник забредёт в избушку
Для беседы со старушкой.
Хлопотно и ни к чему
Чудеса творить в дому,
И серебряное блюдо –
Хоть волшебная посуда,
А и то не всякий раз
Все расскажет без прикрас.
Да и яблоко повяло
И кататься перестало,
Надо к яблоне опять
В ступе старенькой слетать.”
Кот в согласии кивал
И старушке подпевал:
“Коли странник на крыльцо,
Надобно держать лицо,
(Мало ли, что там бурлит,
Нагоняя аппетит).
В баньку милого спровадим,
Да чаёвничать усадим,
Пусть раскажет, где бывал,
Что хорошего видал,
Как там живы? За болотом?
Да какие нынче моды?”
Тихо скрипнуло крылечко
Под ногою человечка,
Шёл тропой, не заблудился
И в избушке очутился.
Тут добром его встречали,
Теплым словом привечали,
Кот струился подле ног,
Пыхал паром котелок.
На столе уже накрыто:
Будет пьяно, будет сыто.
За неспешною беседой
Странник многое поведал,
Сам всего-то не видал,
Но наслышан, не соврал:
“Всё теперь не так, как прежде,
И в приблудах, и в одежде.
Нынче с ходу не понять:
Девка, парень или тать.
Все однаки без разбору,
А которые, спроворив
Новое себе обличье,
Словно черти в приграничье,
Девкой в мир честной войдя,
Парнем стать вдруг захотят,
Забывая, что мужчине
Рожу красить не по чину,
Он – защитник, воин, муж,
На дела и подвиг дюж.
Как обличье не курочь,
Стать мужчиною не в мочь,
Коли нет его внутри,
Тут хоть смейся, хоть ори.
Так что нынче странный люд
(Супротив закона прут)
Появился и проворит,
С Богом и природой спорит,
Не держа в душе почтенья
На своё предназначенье.
Да еще теперь народ
Не в одном миру живёт –
Вяжут сети паутины,
Странные творят картины.
То, что ране наважденьем
Опьяняло и томило,
Нынче собственным хотеньем
Будто зельем опоило.
Жизнь течёт двойным потоком,
Коль собьёшься ненароком,
Можно вовсе потеряться
В мире грёз навек остаться.
Словно песнею русалок
В паутину засосало.
А плоды растут и зреют!
Не гниют и не болеют,
В их нутре – звериный след,
Оттого в них правды нет.
И теперь едят зерно,
Что бедой заражено,
Оттого детей рожают,
Будто фрукт чудной сажают:
То ль взойдёт или загнётся,
То ль с изъяном попадётся.
Можно выбрать, что сажать,
До поры – в стекле держать.”
У старушки и котейки,
Что разлёгся на скамейке,
От рассказа, кой случился,
Ум за разум заблудился.
Странный мир недетских сказок,
Будто путами обвязан,
Быль на небыль поделили,
Воли начисто лишили.
На болоте ж, как и прежде,
Движитель судьбы – надежда,
Но, видать, теперь иначе –
Сами всё себе мастрячат,
А потом бегут за чудом,
Чтоб добыть из ниоткуда,
Будто можно вспять вернуть
И природу обмануть.
Коли хочешь богом быть,
Надо поумерить прыть,
И за каждое деянье
Отвечать пред мирозданьем.
Чудищ мало породить,
Приготовься с ними жить.
А тогда и поглядим,
Кто тут бог и господин.
Победит ли окаянных,
У кого мозги с иъзяном ?
Поглядев на ходока
И вздохнув в душе слегка:
“Не своей притопал волей,
Пусть шагает чистым полем!”,
Подобревшая старушка
Затворила дверь избушки.
И теперь они с котейкой,
Сидя рядом на скамейке,
Молча чай с вареньем пьют
(На болоте их приют),
Размышляя на досуге:
“Что творится по округе???”
“Нынче” к “давеча” не в пару,
По иному круговерть:
Коли дело без навару,
То на кой его тереть?
Может быть, зазря топчу
Тропки за гнилым болотом?
Бисер не туда мечу?
Не о том творю заботы?”, –
Так Яга сама с собой
Размышляла на досуге.
Потеряв от дум покой,
Полетела по округе
Поглядеть, во что теперь
Люди добрые рядятся,
Постучать тихонько в дверь
И узнать, чего боятся.
Подлетев к окошкам изб,
Что взметнулись выше тучи,
Примостилась на карниз,
Чтобы углядеть получше.
За окошком тишина,
Видно, день тяжёлый стался,
Свет струится от окна –
Луч луны в волшебном танце.
В колыбели спит малыш,
Рядом дремлет чутко мама,
Всё, как встарь – дитё упрямо,
Разом: спишь и сторожишь.
Чуть сопит глава семьи,
Наработался трудяга,
Думы разные свои
Раскидал по снам однако,
С той и этой стороны
Подойдёт, резоны взвесит,
У бедовой головы
Ноги вечно куролесят.
Рядом светится окно;
Там учёное зерно –
День и ночь корпит над книгой,
Так уж тут заведено.
Ниже дружный коллектив
Отмечает чью-то радость,
Песни, танцы до упаду –
Каждый весел и ретив.
Чуть правее бабка с дедом
В тишине ведут беседу
Про обычные дела,
Чтобы хворь не забрела.
Заглянув туда-сюда,
Убедилась: всё, как ране,
Ну, сидят, вишь, на диване,
Да от гаджетов беда.
Ну а в целом-то народ
Вовсе не переменился,
Как у мамки народился,
Так до старости растёт:
Поначалу ум и тело
Прибывают день за днём,
Как подрос, с любого дела
Опыт копится путём.
Опыт в мудрость обратится,
Если есть, где ей храниться,
Или для чугунных лбов
Снова грабли заготовь.
Так что вроде зря страдала,
Что иная жизнь настала.
Как ходили за клубком,
Коли путь им не знаком,
Так и по сей день бредут
К счастью уточнить маршрут.
А когда вопросов нет,
То не нужен и ответ.
Вот когда вопрос родится,
Тут совет и пригодится.
Чугунки и поварёшки
Перемыла повар Ёжка,
Разместила просушиться.
В масло обмакнув тряпицу,
Чугунки обтёрла ловко –
Засверкали, как обновки!
Вымела золу из печки,
Уголькам шепнув словечко,
Мол, Вы больно не ворчите,
А не то к ночи сгорите.
Вымела из дома сор,
Есть с метлою уговор:
По ночам она летает,
Днем светлицу подметает.
Паутину чуть подвинув,
Чтоб не липла на лицо,
Пауку велела сгинуть,
Оплетай, вон, хоть крыльцо.
Вытрясла половики,
Перетёрла все горшки,
Распахнув пошире ставни,
Выбила перин тюки.
Уморилась от трудов,
Все ж немало ей годов,
Примостилась на крылечке
Кот пришёл – на всё готов.
Обнялись, сидят в тиши,
День, что утром был большим,
К вечеру усох и сжался,
Лишь зарею задержался.
Столько было дел, забот,
А сейчас Яга и кот
Провожают солнце прочь,
Звёзды зажигает ночь.
Зашуршала вдруг метла,
Собираться знак дала,
Кот стрельнул искрой весёлой,
Знать, помчит Яга по сёлам,
Городам, полям, лесам,
Вознесётся к небесам.
Хоть судьба трудом полна,
У Яги душа вольна,
Полыхнут в ночи зарницы –
Это Ёжка в небе мчится!
Натопила печку Ёжка,
Утварь выставила в строй,
Замесила тесто в плошке,
Выгнала кота долой:
“Ты, дружочек, сделай милость,
Не мешай моим трудам,
Я, вишь, малость притомилась,
Надоешь – по шее дам…
По-хорошему пойми
И судьбу свою прими,
Погуляй по диким травам,
С шубки чёрной стресс сыми”
Спорить кот с Ягой не стал,
Чай, ученый – впрок наука,
Улыбнулся и пропал,
Не издав в ответ ни звука.
А Яга вернулась к плошкам,
Чугункам и поварёшкам,
Охватил Ягу азарт
Нынче что-нибудь сготовить,
Чтоб не из грехов навар,
Не выпаривать чтоб совесть.
Просто, без затей, по-женски
Вдруг затеять голубцы,
А не то по-деревенски
На рассольник огурцы
Из дубовой бочки вынуть,
Подмигнув хитрО прикинуть,
Чем бы удивить народ,
Коль варить охота прёт!
С подполу подняв капусту,
Обернув холстом кочан,
На печь кинула, без хруста
Нужен лист, чтоб чуть подчах.
А пока кочан томится,
Мастерица не ленится,
Рубит лук, за ним морковь,
К щечкам аж метнулась кровь.
Всё в чугунных сковородках
Жарит ровно посередке,
Тут же щиплет от пера,
Дичь с Кощеева двора.
Варит рис в огромном чане,
Тут друзья не подкачали:
Змей Горыныч приволок
С южных стран большой мешок.
Да не только круп доставил,
Специй, пряностей оставил.
У Яги теперь весь год
Подзанять народ идёт:
То Кикиморе немножко
Нужно перчика горошком,
Водяной вдруг заглянул,
Кориандр умыкнул,
То имбирь, то куркума
Сводят Лешего с ума.
В общем, применив сноровку,
Все лесные очень ловко
Занимают у Яги
На шашлык и пироги.
А Яга раздухарилась,
В лист капустный закрутила
Фаршик да в чугун большой
Опустила на постой:
Пусть попарится, попреет,
Голубец, глядишь, поспеет.
Из печи пыхтит пирог,
Подрумянил пышный бок.
Наварила супчик сытный –
Вид уж больно аппетитный,
Хлеб достала из печи,
Пироги и калачи.
Стол накрыла, ждёт гостей,
По-простому без затей.
Шум раздался над избой –
То Кощей, само собой,
Прибыл и не запылился,
Сразу к печке примостился:
Чай, погреть костяшки рад,
Ёжкин тощенький собрат.
Полыхнуло небо жаром,
Змей Горыныч к кашевару
Прилетел на пироги,
При посадке дав круги.
Прискакал лохматый Леший,
Водяной из лужи здешней
Вылез тихо, без скандала –
(Наша где ни пропадала!)
И прошлепал мокрым следом
Прямиком к столу обедать.
Хоровод русалок бледных
Прибыл кушаний отведать.
Тут подгреб учёный кот,
Указав, что вот живот
Цельный день диету блюл,
Еле-еле дотянул
До избушки. Шел на запах,
Чуть не подкосились лапы!
И теперь он – есть народ!
Где законный бутерброд?
Над столом чудесный запах
Да веселый разговор.
Пусть Яга не просто баба,
Но хозяйка до сих пор!
В откровениях науки
Бабка Ёжка не сильна,
Но бывалоча от скуки
Изучает мир она.
Есть у Ёжки интерес –
Знать, куда идет прогресс,
Не исчез бы в результате
Ее старый добрый лес!
В каждом деле смысл нужён,
Умный знаньем бережён,
Видишь ладят ноу-хау –
Все про это знать должён!
Потому чуднОй советик
Про избушку в Интернете,
Ёжка в раз не отмела,
А обмозговать взяла.
Может, ей уже давно
Представительство нужнО
В этом странном виртуальном
Мире, не совсем реальном.
Вон, сама – ни дать-ни взять,
Многим видится фольклором.
Всё ж не стоит проверять,
У Яги тяжёлый норов.
Появился Интернет.
Кто же знал, что всех затронет?
Кнопку жмёшь и сей момент
Что помыслил – на ладони!
Можно спрятаться в болоте –
Здесь народ Яге знакОм,
В Интернете всякий входит
Без огласки в Ёжкин дом.
А захочешь цельну рать
У себя в избе собрать,
Призадумаешься сильно –
Могут про тебя не знать!
На болоте огонёк
В темноте в избушку манит,
В Интернете – свой конёк:
Грамотный запрос притянет.
Выложи из слов маршрут,
Чтоб до сердца достучаться,
Посетители придут –
Как зовёшь, так и примчатся!
Интерес к халяве вечен,
Грех сей крайне человечен,
Обещай бесплатно рай,
Да на жадности играй!
У Яги такой подход
Вышел задом наперёд:
Ничего не обещает,
А народ к ней валом прёт!
Всем к Яге попасть охота,
Раз не надо лезть в болота!
И гарантия дана –
Гибель здесь исключена.
В общем, поселиться здесь
Шанс у Ёжки точно есть,
Надо только разобраться –
Тут без знаний и не лезь!
Лупит по клавиатуре,
Да поверх очков глядит
На экран компа с прищуром –
Удручает сайта вид!
Позвала Яга админа:
“В рейтинг помоги взлететь –
Полюблю тебя, как сына,
Не поможешь – примешь смерть.”
Аргументов не найдя –
Ультиматум, не иначе,
Цифровых миров дитя
Целиком ушло в задачу.
Трудится админ без сна,
Глаз в ночи сомкнуть не смеет,
Жизнь у каждого одна –
Убеждать Яга умеет.
Наконец, шедевр готов –
Прост, надежен и удобен,
Ёжкин виртуальный кров
Без сомнений бесподобен.
Круглосуточно открыт
И готов принять радушно
Всякого, кто вдруг решит:
“Посоветоваться нужно!”
Или просто посидеть
Возле старой, доброй печки,
Чтобы сердце отгореть –
Нужно тёплое местечко,
Где тебя не укорят
И виною не отравят,
По душам поговорят,
Одиночество разбавив.
С появленьем Интернета
Вся зелёная планета
Вдруг запуталась в сетях:
Все у всех теперь в гостях.
У Яги на сайте тихо,
Чуть подмигивает Лихо,
Мол, я тут недалеко,
Не ныряю глубоко.
Кот явился привиденьем,
Подмигнул всем и исчез.
На странице главной – перья,
То изба рванула в лес.
Лес болотом обернулся,
А потом назад вернулся,
Пошумел листвой зелёной,
В чаще каркнула ворона.
Царь Кощей зашёл на чай
Будто мимо невзначай,
По своим делам летел
И избушку углядел.
Притащился Змей Горыныч,
Чуть не смазал всю картину –
Пыхнул пламенем с небес,
Сайт от страха и исчез.
Хорошо специалист
У Яги как ветер быстр,
Вмиг поправил обрушенье,
Точное найдя решенье.
На одной странице Леший
Сказкой малышню потешит.
На другой – для взрослых дядь
Сказано, где счастье взять.
Как его хранить, лелеять,
Чтоб потом овцой не блеять,
Что сквозь пальцы утекло –
Как пришло, так и ушло.
Красным девицам страница –
Как честь смолоду хранится,
Не валяясь по углам,
Будто непотребный хлам.
Матерям про “как растить
И беду не допустить”,
Чтобы дать дитю здоровья,
Совесть и в работе прыть.
Старикам – свои потешки:
Для воспоминаний вешки,
Чтоб могли гулять в года,
В коих молоды всегда.
Каждому на сайте Ёжки
Радости дано немножко,
Чтобы зря не хлопотать –
На хозяйку не роптать.
Как в Яге нужда случилась:
Радость вдруг запропастилась
Или чувства растрепались,
Или думы колом встали –
Жми на сайт! Айда к Яге!
Все стряхнёшь и налегке
Без мешка обид и слёз
Дальше по тропе пойдёшь.
Посмеёшься – страх исчезнет
Вместе с ним уйдут болезни,
Затворится в беды дверь,
Главное – в себя поверь!
Иногда, чтоб получАлось,
Нужно маленькую малость:
Знать, ты в мире не один –
Чей-то муж, отец иль сын.
Чтобы стал ты тем, кем стал,
На тебя весь род пахал,
Раз теперь – венец творенья,
Относись к себе с почтеньем.
Уважай, заставь трудиться.
Ныть и плакать не годится!
А Яга тебе поможет,
Коль ты пращуров надёжа.
Технологией публичной
Не заменишь жизни личной.
Пользуй для благого дела,
Но не перейди предела!
А не то и в Интернете,
Ёжка может банькой встретить…
А она за так не моет –
Или лечит, иль готовит
К переходу в мир иной,
Коль наскучил путь земной.
Не спеши, не пробил час –
Много ещё дел у нас.
Заходи на Ёжкин сайтик
Счастье привязать на бантик,
Приторочь к судьбе удачу,
Стань на радости богаче!
Если по старинке хочешь
Встретить Ёжку тёмной ночью,
В полночь погляди на небо,
Там, мешая быль и небыль,
В ступе, как метеорит,
Среди звёзд Яга летит!
Ничего не изменилось,
Хоть Яга и обучилась
Современным чудесам,
Все ж она верна лесам
И по-прежнему на страже –
Нити жизни прочно вяжет.
Ну а выдастся момент –
Загружает Интернет.
Бабка Ёжка, топнув ножкой,
Взгрела деревянной ложкой
В лоб нахального кота,
Что затеял неспроста
С ней ленивый разговор
Про очередной позор.
Дыбом встал загривок зверя,
Не прошла ещё неделя,
Как за шаг аналогичный
Он огрёб вполне прилично.
Но тогда, понятно дело,
Взялся круто он и смело,
Чтобы втюхать, почему
Не ловил мышей в дому.
Кот подвёл под это базу:
Мол, мышей нельзя так сразу,
С ними резкое движенье
Может вызвать возраженье
У совы, что, ухнув в чаще,
Их себе на ужин тащит.
Коли всю сожру семью,
У совы меню собью.
Ну Яга не удержалась
И с котом случилась жалость –
Так летел через порог,
Что и вымолвить не мог
Слов мудрёных в оправданье,
Так что нынче он заране
Речь повёл, что, мол, нет сил,
Грипп с простудой подкосил,
Потому по порученью
Хоть рванул со всем почтеньем,
Но как увидал порог –
Сразу слёг и занемог.
В бой вступил с температурой –
Пьёт горчайшую микстуру.
Тут Яга плеснула в миску
Сливок заболевшей киске.
Кот, забыв про все страданья,
Прыгнул с лавки, хвост трубой –
Растворилось состраданье
У Яги само собой.
Коли врать – не твой конек,
Не садись на сей пенек,
Правда лучше наглой лжи,
Обманул – ответ держи.
Нет, конечно, у Яги
Две руки и две ноги,
Голова – про между прочим,
В коей спрятаны мозги.
Но, однако ж, есть отличье
Стражи сей из приграничья
От людей – суть человеков:
Тем отмеряно – до века,
А Яга к таким годам
Не приставлена к трудам:
Носится в полях-лугах
Без усталости в ногах.
Обучается наукам:
Отыскать сверчка по звукам
Средь густой, как мех, травы,
Слушать уханье совы,
Отраженье вызвать в водах,
Да поставить возле брода
От забредших охранять –
Страхом до костей пронять,
Одолеть врага в бою,
Защищая честь свою.
Пользы ради и во благо
Ей урок преподают:
Лес, болото, поле, луг –
Каждый ей надёжный друг,
Привечают, обучают
И души в Яге не чают.
Хоть и грозен взор отца,
Девка славная с лица,
И душой не так, чтоб зла –
Многих от беды спасла.
Счёт годам ведёт кукушка,
Эхом вторит ей подружка,
Серая, как тень, сова,
Различимая едва
Ночью темной средь листвы:
Легкий вздох – и нет совы…
Сто семнадцать раз ку-ку –
Стало быть пора к станку,
Хватит бегать без заботы,
Разгони трудом тоску!
Отряхнув с подола росы,
Спрятав под косынку косы,
Села на краю болот,
Дом из дальних далей ждёт.
Крылья хлопают и бьют,
Прям до леса достают,
В домик обратилась мушка –
В небе мчит к Яге избушка.
Избу с курьими ногами
Встретила Яга словами:
“Здравствуй, добрый друг – изба!
Нам теперь одна судьба –
Охранять покой и мир,
Кто бы к нам не приходил”.
А пока Яга с избой
Речь вели промеж собой,
Тропкой путанной и длинной
Кот притопал на смотрины.
Раз граница мира тут –
Значит правильный маршрут,
Тут котам без проволочек
Кров и молока дадут.
Без кота – куда годится?
Ненадёжная граница!
Всхлипнул на болоте мох,
Древний дуб последний вздох
Отдал ступе – пусть послужит
И с Ягой навеки дружит.
Лапы ели, как метла,
Собрались вокруг ствола
Бурей сломанной осины –
У Яги достанет силы
На метле в ночи летать
И следы ей заметать.
Стук раздался у порога,
Прялка заскрипела строго:
“Коль работать подрядилась,
Тут тебе я пригодилась,
А со мной веретено –
С пряжею обручено”.
Потихоньку, без натуги
У Яги собрАлись други:
Запылал огонь в печи,
Закипел котёл в ночи,
На окне лучина тлеет,
Кот на лавке тихо млеет,
Прялка с равномерным стуком
Нить прядёт, пуская кругом
В дальний путь веретено –
Так теперь заведено.
На болоте лунный свет
Серебром пролился в топи,
До избушки хода нет,
Заплелись кольцом дороги.
Всяк, кто мимо пробредёт,
Не увидит свет лучины –
Потому как в свой черед
Все случается, по чину.
Оглядев свою команду,
Молвила Яга: “Ну ладно,
Коли мы теперь все в сборе,
И иной не ищем доли,
Значит, так тому и быть,
Будем верою служить,
Охраняя тех от этих,
Чтоб одним других не встретить.
Пусть спокойно будет днём,
Да и ночью не заснём.”
Все с решеньем согласились
И исчезли – растворились.
***
Нет, конечно, у Яги
Две руки и две ноги,
Всё же, если ее встретишь –
Не пытай судьбу – беги.
Лес шумит — ветра гуляют,
Черти сети расставляют,
В час полночный стерегут
На пустынном берегу.
Вдруг заблудшая душа
Без опаски не спеша
Заплутает ненароком,
Забредёт во тьму до срока.
Тут-то бесовскОй народ
Примет душу в оборот,
Посулит удачу в деле,
Достиженье всякой цели.
Только окропи расписку —
Кровушкой черкни записку!
Ну а дальше всё чин чином,
В жизни будешь без кручины,
Как по маслу понесётся –
Напрягаться не придётся!
А покуда суть да дело,
НА берег Душа поспела.
Заблудилась среди сосен,
У чертей дорогу просит.
Черти чуть принарядились,
Копоть вытерли с копыт,
Сажу с рож в речушке смыли,
Приняли пристойный вид.
Душу встретили радушно
И нашёптывают в ушко:
«Ты, красавица-Душа,
Пей водицу из ковша,
Отдыхай! Мы той порой
Сыщем путь тебе домой.
А покуда тихо дремлешь
И речам в покое внемлешь,
Мы чуть-чуть поворожим,
Чай не место тут чужим.
Погляди, какой расклад —
Нам чертям кромешный Ад
Уж порядком надоел,
Больно много в пекле дел.
С каждым спорим до потехи:
Где грехи, а где огрехи?
Сил уж нет мехи качать,
Сковородки ворочАть,
Грешников в кипящем масле
Между делом поучать.
Нам бы, вишь ли, выходной…
Разве плохо тут одной?
Среди грешных покружишься!
Тут народец заводной!
Слово наше не пустяк,
Заключим с тобой контракт,
Поработаешь с недельку
И, понятно, не за так.
Опосля трудов и пота,
Как окончится работа,
Отнесём тебя домой
И здоровой, и живой.
Да ещё мешок удачи
Выдадим тебе впридачу.»
Призадумалась Душа.
Черти сели чуть дыша
И в надежде ожидают,
О решении гадают.
«Ладно, коли я пришла
И не встретила здесь зла,
Отпущу вас, черти, в отпуск,
Не в новинку мне зола,
Дров нанОсите в достатке,
Будет все в большом порядке.
Пригляжу за вашим Адом,
Раз вам в отпуск шибко надо.»
Черти быстренько собрАлись,
И наверх гулять умчались,
Там с толпой людей слилИсь,
Чтоб понять, что значит жизнь
Без горячих сковород,
Где всё знаешь наперёд:
Кто опять начнет скандалить,
Ну а кто – наоборот.
Пронеслась как миг неделя,
Черти будто заболели,
Не несут копыта в Ад!
И не надобно наград!
Так промчался целый год,
А Душа в Аду живет,
Чистит-моет сковородки,
Грешникам ведёт учет.
Завела свои порядки,
Словно сорняки из грядки
Дёргает из них грехи
И сжигает до трухи.
Как очистит — вон отсюда,
Нечего коптить посуду.
Кто совсем погряз в коросте,
Тем промоет маслом кости,
Всё одно отдраить надо,
Раз такой у ней порядок.
В общем с той поры в Аду
С каждым разговор ведут,
Чтоб грехи скорей отстали,
Масло льют в сковороду.
Ну а черти про меж нас
До сих пор гуляют где-то,
Я к тому веду свой сказ,
Погляди — их рядом нету?
Поутру в избе Яги
Спали все. Даже враги
В час, когда поспать охота,
Не тревожили заботой.
В тёплой дрёме пребывая,
От усталости зевая,
Кот на лавке растянулся,
Мордой к печке отвернулся.
Печка тёплая с ночи
Тоже спит и не ворчит,
Мышь в норе, зерно обняв,
Видит сны, где кот слинял,
Ей оставив в управленье
Провиант без сожаленья.
Вся куриная избушка
С крышей, печкой и крылечком
Погрузилась в сон послушно,
Загасив в окошке свечку.
Над болотом плыл туман,
Птицы ждали лучик солнца,
В этот час любой обман
Чем не чаешь обернётся.
Стуком в дверь весь дом разбужен,
Аж метла в углу свалилась:
“Это ж кто такой досужий?
Чья душа не запылилась
В Ёжкин дом ломИться так,
Будто бы себе он враг?”
На пороге сам не свой
Комкал шапку домовой:
“Ты, Яга, меня прости
И в свою избу пусти.”
Злая сонная Яга
Дверь, конечно, отворила,
Поглядела на врага,
Про здоровье не спросила:
“Ты ко мне за столько вёрст
Так пришел али всерьёз?
И пошто вломился рано,
Снам моим урон нанёс?”
Домовой совсем смутился:
“Преодолевая топи,
Я к тебе, Яга, стремился,
В страхе жизнь свою угробить,
Чтобы ты меня спасла
От невиданного зла.
Мне теперь никто не рад,
Домовые, вишь, не в моде,
Понастроили палат
Без почтения к природе.
В каждом доме со стены
В мир окно открыто настежь,
В окна люди влюблены,
Цельный день в них взор таращат.
Не тягаться домовому
С миром чуждым, незнакомым.
Где почёт и уваженье?
Домовой ведь на служенье
В каждый дом определён,
Чтобы был порядок в нём.
Ну а в эдаком дому
Домовые ни к чему.
Пусть живут своим умом.
Домовому нужен Дом!”
Поглядев на беглеца,
Бабка начала с конца:
“Коли мир тебе не мил
И порядком утомил,
Заходи в мою избушку,
Чай налью с вареньем, сушкой,
Но войдёшь ты только раз,
Значит, пробил смертный час,
Я гостей не обижаю,
Их запросы уважаю,
Вмиг спроважу в тот чертог,
Где не прыгнешь за порог.
Мне в моём лесном дому
Домовые ни к чему,
Раз в миру не пригодился,
Стало быть, в чертог приму.”
Домовой слегка опешил:
“Что-то взор твой не утешил,
Я к тебе за добрым словом,
Больно ты, Яга, сурова!”
“Ну а ты чего хотел,
Бросив столько важных дел?
Вишь ли, дом ему не тот,
От окошек зло берёт!
Прям примчался на болото,
Будто кто его тут ждёт!
Ты б, милок, в своём дому
Разобрал, что и к чему!
Я такого Домового,
Видит Леший, не пойму.”-
У Яги короткий сказ:
Коль припёрся на болото,
Разбудил всех в ранний час,
Наказать сполна охота.
Но, с обратной стороны,
Все с изъяном рождены,
Коль ленивого кошмарить,
Вмиг исчезнет полстраны:
“Ворочайся-ка назад,
Наведи в дому порядок,
Мир меняется стократ,
Нам меняться тоже надо.
Думаешь, вот я Яга –
Так и булькаю в болоте,
Как столетняя карга,
Нет. Летаю в самолёте.
Нет, конечно, ночью тёмной
В ступу старую вскачу,
Облечу весь мир огромный,
Понесусь куда хочу.
Но как солнышко встаёт,
Так никто не узнает.
Я Яга лишь на болоте,
Белым днём – наоборот.
Ты бы, тоже, милый друг,
Выгнал из души испуг
Да и принялся за дело,
Раз такой у жизни круг.”
Поразмыслив, Домовой
Развернул оглобли к дому,
Ладно, хоть ушёл живой
От Яги путем знакомым.
Шёл и размышлял в тиши:
“Да, чего-то поспешил.
В этой новой парадигме
Надобно свой дар постигнуть,
Чтобы было чем заняться,
И без дела не слоняться”
Дверь прикрыв за ранним гостем,
Уложила Бабка косы,
Подмигнула отраженью
И растаяла в мгновенье.
Кто б ни встретил – не признает,
Да, Яга – она такая!
Несть числа заботам Ёжки:
Только солнце со двора,
Уж луна глядит в окошко –
Травы собирать пора,
Те, что за день настоялись,
Набродили на меду,
Зельем тайным наполнялись
Гнать хворобу и недуг.
Подхватив с печи лукошко,
В лес ночной метнулась Ёжка.
Травы копят мощь и силу,
Коль росой не окропило.
А как капли засверкали,
Значит, травы ждать устали,
Хочешь рви или не трогай –
Пользы в них уже немного.
Так Яга в ночи спешила –
Небо молнией прошила.
Проследив её маршрут,
Удивился Змей Горыныч:
“Что горит, коли я тут
И из дома хвост не вынул?
Видно, я чуть-чуть вздремнул,
И привиделось спросонья,
Кто-то пламенем метнул,
Учиняя беззаконье.”
Рассуждая так с собой,
Дал видению отбой
И пошел Горыныч спать
На пуховую кровать,
Взяв с собой огнетушитель,
(Он теперь всегда при нём),
Потому перин ценитель
Может захрапеть огнём!
А Яга в ночи неслась,
Собирала в травах власть,
Помечала-примечала
Ту, что силу источала,
Обрывала аккуратно,
Да в пучки вязала ладно.
Завершив до рос дела,
Вмиг исчезла, где была,
Прочертив обратный путь
Над Горыныча сторожкой,
Снова старому уснуть
Помешала Бабка Ёжка.
Выглянув в окно опять,
Змей решил, что нервы пляшут,
Надо бы пораньше спать
Отправляться без промашек.
Притаранив трав вязанки,
Бабушка под нос ворчит:
“Надо утром спозаранку
Раскидать их на печи.”
А покуда суть да дело –
Снова в небо улетела,
У Яги делов, как мошек
На болоте в тёплый день,
Всякий раз забота гложет,
Все ж Яга – не дряхлый пень!
Ступа мчится во весь дух,
Пока не кричал петух,
Звёзды протереть от пыли,
Чтобы ярче всем светили,
Тенью выше облаков
Унестись в ночные дали,
Поглядеть, кто там таков,
Что такого не видали,
Тут поправить, там поднять,
Что-то починить немножко,
Некогда на жизнь пенять –
Вся в заботах Бабка Ёжка.
Яга вернулась в свой чертог,
Устало отворила двери,
Тихонько петли заскрипели,
Когда ступила за порог.
В углу пристроила метлу,
Да ступу – в сени примостила,
Из печки выгребла золу
И потихоньку растопила.
Луна на убыль понеслась,
Заботам время завершаться,
Яга на печку забралась,
Покуда могут не бояться.
За столь годин трудов тяжёлых
На страже у глухих болот
Видала грустных и весёлых,
Кому давала отворот,
Кого-то ласково встречала,
Клубком снабдив, пускала в путь,
Вязала из концов начала,
С такой дорожки не свернуть.
А ныне что-то притомилась,
Ища покоя в зыбком сне,
Отдав свой дух и плоть на милость
Меняющей свой лик луне.
Шепчут угольки в печи,
Наступает сказок время.
Ровно прялочка стучит,
Бегу тонких пальцев внемля.
Ночь спустилась, словно шаль,
Ласково обняв за плечи,
Звёзд волшебная вуаль
В небесах,
В окошках – свечи.
Дремлет подле печки кот,
Мышь затихла, не хлопочет,
Тени пали у ворот
В лунном свете.
Тонкой строчкой
Вышит на снегу узор –
Кто-то в спешке с тьмою слился.
Начинаем разговор –
Вдаль клубочек покатился.
Стародавние дела –
Сих уж нет, а те далече,
Лодка по морю плыла –
Парус, будто белый кречет.
Лодкой правит Ветер-царь,
Проводя сквозь ураганы,
Лодка давеча, не встарь,
Держит к острову Буяну
Путь среди бескрайних вод,
Не вольна остановиться,
В брюхе груз чудной несёт,
В пору клади подивиться.
Ветер лодку подогнал,
К берегу она пристала,
Среди белых острых скал
На судьбину не роптала.
Брошены на камни сходни –
Доски старые скрипят,
Кто сойдет по ним сегодня –
Видеть-слышать не хотят.
Отворился старый трюм,
На берег спустилась дева,
Лик печален и угрюм,
Ноги босы, в язвах тело.
Много зим и лет немало
Без надежды, в злой тоске
Дева в трюме кочевала
От беды на волоске.
Запер бедную Кощей,
Смерть его она прознала –
Не в игле его мощей
Заключается начало,
Смерть Кощея во сто крат
Понадежнее зарыта,
В месте том пути назад
Нет. Дорога тьмой сокрыта.
Коль попал туда хотеньем
(любопытством всякий слаб),
Уж не выскочишь веленьем –
На века теперь ты раб.
Девка по лесу брела,
Собирала землянику,
Да и вышла (как стрела
в цель попала) в чаше дикой.
Провалилась сквозь овраг,
Поцарапалась, лукошко
Обронила, тут-то враг
И приметил девку.
Кошка
Прыгнула с пенька на пень
И сменился ночью день,
Вроде тут, а вроде там,
Мир сломался пополам.
Глядь, Кощей гремит цепями:
“Ты теперь навеки с нами,
Не воротишься назад,
Хоть тебе я и не рад.”
Кинув за плечи косу,
Строго молвила девица:
“Я обиды не снесу!
Кто Кощея тут боится?
Будет знать и стар, и млад
В чем Кощеево проклятье –
Смерть в забвеньи!
Нет преград
Позабыть тебя, и на те!
Был и нету! Испарился!
Даром, что яйцо не били!
Навсегда остановился
Тот, кого все позабыли.”
Царь-Кощей послушав речи,
Приказал девицу сбыть:
В лодку – и навек забыть,
Но, конечно, не калечить.
Ветер по морю гонял
Малый флот с нетяжким грузом
И на острове средь скал
Скинул, наконец, обузу.
Вышла на берег она
Одинока и бледна,
С той поры в глухом забвеньи
Век на острове живёт,
Нет у узницы сомнений
(в злобе ум никак нейдет),
Что во всем виновна кошка,
Та, что сгинула с лукошком,
Прыгая с пенька на пень,
Обернувши ночью день.
Нашей девке невдомёк,
Все, что сталось – не случайно:
Забредя в чужой чертог,
Вызнав про хозяев тайну,
Их секреты сохрани,
Будто бы твои они.
А начнешь пугать и славить,
Могут и молчать заставить.
У Кощея нет забот
Затыкать болтливый рот,
В лодку – и навек забыл,
Кто к нему в чертог ходил.
Прикатил клубок назад,
Сказку на ночь рассказал,
Мало ли какой тропинкой
Выгнется кошачья спинка,
Помни и другим скажи:
Тайны за замком держи!
Скучно стало на болоте,
Над корягой вьются сны,
Леший вышел колобродить,
Путь не близок до весны.
Снег скрипит, мороз крепчает,
Воздух свежесть источает,
Из избушки в час ночной
Дым струится прямо к звёздам,
Стало быть, еще не поздно
Напроситься на постой.
У Яги на тот случАй
Травяной заварен чай
С липой, клюквой, земляникой,
Мёд от пчёл из ульев диких,
Да поди и пироги
Могут статься у Яги!
Побросав в овраг сомненья,
Леший выбрел на решенье,
Когда холод щиплет пятки,
Мысль несётся без оглядки.
Вмиг забрался на крылечко
И схватился за колечко,
Громким стуком постучал,
Больно уж мороз крепчал.
Дверь тихонько отворилась,
И Яга явила милость –
Пригласила гостя в дом,
Усадила за столом.
Леший сразу ближе к печке
Выбрал тёплое местечко,
Чай с малиной попивает,
Сплетни в уши заливает,
Веселит Ягу до колик,
Коли выслушать изволит:
“Нынче в сказочном лесу
Выбрали вождём лису,
Мишка спит в своей берлоге,
Волка, как известно, ноги
Кормят, не до баловства,
А лиса свои права
Заявила на правленье
Всем зверям на удивленье.
Крепко держит в лапах власть,
Обложив весь лес оброком.
Не желая в лисью пасть,
Все смирились с горьким роком”.
У Яги вопросов тьма:
“Не сошла ли я с ума?
Да неужто, у плутовки
Все прошло легко и ловко?
Может, на морозе звери
Ненароком заболели,
Рыжехвостую каналью
Сразу палкой не прогнали?”
Леший хитро подмигнул
И на плюшки намекнул,
Хороши, мол, к чаю плюшки,
Приготовь для сказов ушки.
Из печи метнув на стол
Пироги и разносол,
Подливая в чашки чай,
Уточнила невзначай:
“Ну а ты куда глядел?
По ту пору был на страже
Или не вмешался даже,
А теперь и лих, и смел?”
Леший, почесав затылок,
Проворчал, что он за всех
Не в ответе! Рыжий мех
Смотрится свежо и мило.
Раз лесной народ решил,
Пусть теперь и разгребает,
У него забот хватает,
Вот и к ней зайти спешил!
“То есть ты теперь не страж,
За порядок не в ответе?
Может, вовсе ты мираж?
Пусть повеселятся дети!” –
Взяв за шерстяной загривок,
Молвила Яга игриво, –
“Пара крепких тумаков
Освежат “девичью” память?
Я вот этими руками
Надеру с тебя клоков,
Коли завтра поутру
Не вернёшь лесной порядок!
Видано ли дело, сладу
Нету с жуликом зверью!”
Леший сразу в смысл вникал –
Дважды повторять не надо,
Чай хлебнул и поскакал
Приводить дела в порядок.
Всякому – своя задача,
Всяк своим путём идёт,
Коли Лешим ты назначен,
Не бросай лесной народ.
Выбор – дело непростое:
Кто наглее, тот и прав,
Если кто-то планы строит,
Уточни: средь чьих дубрав?
Пусто место не бывает,
Отошёл на чуть, и вот –
Враг на лаврах почивает,
А тебя работа ждёт.
В чёрной шубке в день морозный
Кот вышагивал серьёзный,
В серо-голубых огромных
Ледяных его глазах
Словно океан бездонный
Разливались небеса.
Как хрустальная слеза
Пролилась сосулька с крыши,
День короче, звуки тише,
Мир покорно промерзал.
Кот не просто так бродил,
Чёрный зверь на белом поле
Прогуляться соизволил —
Снег узорами набил.
Чёрный кот на то и страж,
Чтобы вмиг исправить промах,
Спрятав в образе знакомом
Вдруг случившийся пассаж
В тройке звонкой в декабре
В окруженьи белых кружев
Пролетевшей, след завьюжив,
И исчезнувшей в заре.
Чёрный, словно уголь, кот
Аккуратно удалился,
Был и нет, как испарился.
Снег лежит. Сверкает лёд.
Кот сидел немного злой.
Поутру словив метлой,
Когда вставши спозаранку,
Из горшка уплёл сметанку.
Под руку попал случайно –
Усыпил живот тугой,
Глаз прикрыл на миг – и тайна
Выплыла сама собой.
Обнаружив недостачу,
Ёжка – сразу за метлу,
Кот спросонья передачу
Не успел включить в углу.
Вот и вымелся во двор
Черпать ковшиком позор.
А Яга не унималась:
“Вот ведь толстый негодяй,
Разве ж от тебя зажала
Хоть краюшку? Сказывай!
Это ж надо! Цельну крынку!
Ну не лопнула ли спинка!
Я ж затеяла блины,
Оттого припасены
Яйца, молоко, сметана.
Нет, дружить с тобой не стану!
Раз доверья нет меж нами –
Нам не быть теперь друзьями.”
Кот от слов таких обидных,
Обвинений очевидных
Опустил пушистый хвост,
Принял Ёжкинский разнос:
“Ох, прости, ты Бабка Ёжка,
Да, напакостил немножко,
От тебя скрывать не стану,
Очень уж люблю сметану.
Я с Буренкой, что в деревне,
Много лет дружу. Поверь мне,
Ох, тяжёл мне твой укор,
Заключим мы договор.
До неё недалеко,
И парное молоко,
Творог, сливки и сметана,
Будут в доме постоянно.”
Оглядев со всех сторон,
Нанесла Яга урон
Репутации кота
От усов и до хвоста:
“Ты откель такой ядреный?
Словно в бочке груздь солёный?
Отчего же до сих пор
Вёл себя как чёрный вор?
Кочергой огрею спину,
Наглость кошкам не по чину.
Ежли врёшь, косматый друг,
То метла стоит в углу!”
“От таких обидных слов
Провалиться мне сквозь землю!
Я тебе служить готов,
Недоверья не приемлю!”, –
Так переборщив слегка,
Кот вылизывал бока.
“Ну тогда ступай за лес,
Заключай контракт молочный,
Коль тебя попутал бес,
Исправляй ошибку срочно.
Ведь на Ёжкины блины
Все друзья приглашены,
Явятся Кощей и Леший,
Не кота ж, скажу им, ешьте!”
Аргумент котом воспринят,
Хвост трубой – и в чаще сгинул:
“Лучше пусть едят сметану,
Чем котов. Контракт достану!”
Только вечер у ворот –
С грохотом явился кот.
На тележке приволок
И сметану, и творог,
И с Буренкой уговор
О поставках в Ёжкин двор.
Жизнь пошла у них иначе,
Со сметаной нет проблемы,
Ставят кот с Ягой задачи
И решают их системно.
Снег искрится в лунном свете,
Воздух чистый и живой,
Что-то шепчет синий вечер,
Увлекая за собой.
День последний декабря
Провела Яга не зря,
К вечеру в большой запарке
Приготовила подарки.
Ель для праздника нашла
Посреди большой поляны,
Чтоб к иголочке игла,
Чтоб без всякого изъяну.
Выбрав ёлку, Бабка Ёжка
Призадумалась немножко
И, откинув прочь сомненья,
Нацепила украшенья.
Пусть красавица лесная –
Королевой средь подруг
Встретит праздник вместе с нами
Посреди снегов и вьюг.
Развесёлый хоровод
Закружит лесной народ,
Провожая с уваженьем
Старый високосный год.
Год был непростой, но славный,
Каждый в своём деле – главный,
Со старанием трудились,
Все уменья пригодились.
Добрый Дедушка Мороз
В тройке знатной с бубенцами,
Нагрузив доверху сани,
Каждому чудес привёз:
На избу Яге – локатор,
От чужих леса блюсти,
А кому-то – навигатор,
Чтоб булыжник обойти,
Что лежит на три дороги,
Держит молодцев в тревоге.
Водяному – перископ,
Берега окинуть глазом,
А его русалкам сразу –
По звезде в жемчужный лоб.
Лешему – крутой смартфон,
Чтобы был всегда на связи,
А не как в прошедшем разе,
В доступе гулять должон.
Всем зверям подарков вкусных,
Волку серому капусту,
Чтобы в праздник живоглот
Кем-то не набил живот.
Новый год лесной народ
С добрым сердцем привечает,
Тот, кто весело встречает –
Так его и проведёт!
То ли сырость, то ли старость,
Прялка у Яги сломалась,
Зуб заныл в который раз,
Нервно дёрнул правый глаз.
Намечался нервный срыв,
Нужно сделать перерыв!
Хватит париться заботой,
Прекращать пора работу.
Кот свалился, как мешок,
От усилий изнемог.
Мыши в подполе-подвале
Воровать зерно устали.
Даже старая метла
В угол еле заползла
И стоит с большим трудом,
Упираясь в избу лбом.
Круглый год трудом усердным
Бабки Ёжкина артель,
Не щадя ни сил, ни нервов,
Выплетала канитель,
Чтоб потом златым узором
За вечерним разговором
В полотно судьбы вплести,
От тоски её спасти.
Чтобы среди серых будней
Радость повстречали люди,
День и ночь артель трудилась,
Вот здоровье и скосилось,
Потому как даже Ёжке
Нужно отдыха немножко.
В самый куцый зимний день,
Только солнце за плетень,
Отложила все до срока
И сказала очень строго:
“Завершаем старый год!
Мы, как есть, лесной народ.
Потому всем, кто со мной,
Объявляю выходной –
Спим, едим, поём, играем,
Силы на год собираем.”
Спорить с Бабкою не стали,
Потому как все устали.
Собрались за стол дубовый,
Вместе год встречают новый.
Засверкали терема,
Горизонт залит сияньем,
Видно, матушка Зима
Запрягает солнцу сани.
Завершив свой оборот
Вкруг него, земля вернулась,
Чтобы встретить Новый год
С теми, в ком не обманулась –
Кто весь год своим трудом
Поворачивал планету,
Не сидел с открытым ртом,
Сам ковал свои победы.
Оглядев небесный свод
В блеске северных сияний,
Бабка Ёжка за народ
За лесной пошла буянить:
“Дед Мороз который год,
Не одно считай столетье,
Нам подарков не несёт,
Будто мы чужие дети.”
Умостившись в древнем древе,
Курс Яга взяла на север,
Чтобы прояснить вопрос,
Отчего Старик Мороз
Не зовет лесных на праздник:
“Уж не так чтоб сильно разны
Мы с тобою столько лет!
Нас ведь в общем как бы нет…
Сколь веков уж друг за дружку
Пьем до дна хмельную кружку,
Может, нет меж нас любви,
Но и козни не плели”.
Бормоча себе под нос,
К Старику Яга летела,
Побеседовать всерьёз
С Дедом Бабка захотела.
Дед Мороз с дозором ходит,
Во владеньях верховодит,
Проверяет крепость льдов,
Глубоки ль в лесу сугробы,
Замели ль снега дороги?
Взгляд серьезён и суров.
Враз взбуранив ступой снег,
К Старику Яга явилась,
Принимай, мол, на ночлег,
Прояви такую милость:
“Я летела много вёрст,
Притомилась в старой ступе,
Ты уж, Дедушка Мороз,
Приюти в своей халупе.”
Дед Мороз – мужик не злой,
Пожил много лет на свете,
Гостью принял на постой
И заботою приветил.
В ледяном его дому
Бабке Ёжке неуютно:
“Я чего-то не пойму,
Печку затопить так трудно?”
Засмеялся Дед Мороз:
“Ты ж, подруга, не всерьез,
Предлагаешь мне, Морозу,
Жаром льды растаять в слёзы?”
“Да, чего-то сгоряча
Сотворила предложенье,
Ты уж не руби с плеча,
Я ж к тебе со всем почтеньем.
Вот скажи-ка мне, Мороз,
Лес и ты – одной личины?
Отчего же не принёс
Нам подарков? Не по чину?”
Удивился Дед вопросу,
Правду Бабка говорит,
В лес подарков он не носит,
Почему – и сам не зрит.
Мимо Ёжкиной избушки
Пролетал не раз в санях,
Видел свет в её окошке.
“Загляну к тебе на днях”, –
Молвит и с поклоном в пояс
Просит, чтоб не беспокоясь
Ворочалася назад.
Дед подруге очень рад,
Но заботы в эту пору
Сыплются с большую гору,
Да и холодно Яге
В непротопленной избе.
Скоро, мол, к тебе заеду
На весёлую беседу,
Всех подарками потешу –
И Ягу, и Чёрта с Лешим,
Водяному – прямо к дому,
Хоть мы лично не знакомы,
К полынье в большом пруду
Хороводы приведу
Из снежинок – колких льдинок,
Тонких белых паутинок,
Пусть с волшебным переходом
Всех поздравят! С Новым годом!
В ступу Бабка забралась
И высоко поднялась,
Полетела восвояси,
Раз достигнуто согласье,
И теперь лесной народ
Тоже встретит Новый год!
В лес стучится праздник яркий,
Будут всем в лесу подарки!
Вышла бабка на опушку
Повернуть от глаз избушку,
Чтобы кто-нибудь на случай
Не свернул к ней в лес дремучий.
Мир стоит пустой и звонкий,
В норах прячется зверьё,
Речка замерла в сторонке,
Дремлет сом на дне её.
Чёрный, словно уголь, кот
Выкатился на морозец,
Когти поточил об лёд
И мышей под снегом косит.
Побуянив по сугробам,
Погоняв мышиный рой,
Кот к Яге вернулся строгий,
В общем, крайне деловой.
У Яги забот и прежде,
Не в пример другим, полно –
В пору зимнюю надежды
Выпрядает полотно.
Детям Дедушка Мороз,
Стукнув посохом волшебным,
Раздает подарков воз,
В новый год шагнув на землю.
Чуть подрос – и Дед Мороз
Стал героем детской сказки.
Разве можно ждать всерьёз
Старика с мешком и в маске?
Взрослым сказки не нужны,
Подавай им всем надежду
В чудо. Вон уж полстраны
Верят в колдунов, как прежде.
Потому в ночи студёной,
Пока люди тихо спят,
У Яги с котом учёным
На работу есть наряд.
Надо выткать так узор,
Чтоб мечта не подкосила,
Чтобы делом разговор
Обернулся – надо силу.
Кот следит, чтоб узелки
Были спрятаны надёжно,
Нити тонкие крепки,
Разорвать их невозможно.
Ряд за рядом бьет Яга,
Нет прочнее этой ткани,
Как ни крутит жизнь-пурга –
До сих пор надежда с нами.
Зыбким маревом граница
Среди двух миров родится,
В обе стороны нет ходу,
Коли не твоей природы,
Мир один и мир другой
Наиграются с тобой.
Если ты дитя обоих,
Дверь меж ними приоткроют,
Тут и там ты не чужой,
Род твой испокон за свой
Оба мира почитают
И в свои дома пускают.
Вековой хранить порядок
Может только тот, кто рядом
И готов в любое время
На коня и ногу – в стремя
Или в ступу, коль сподручней –
В бабьих юбках ступа лучше.
Не всегда поймёшь себя,
Думой душу теребя,
Тратишь время на пустое,
А решение – простое.
Слушай сердце, знакам внемли,
Неспроста пришла на землю
На границе тех и этих,
Солнце разным тварям светит.
Если есть ещё сомненья,
Вот твоё предназначенье:
Различать, кому пора
Провожаться со двора –
В новом мире принят будет,
Где его судьбу рассудят.
А кому ещё не срок,
Не окончился урок –
Пусть ещё с судьбой побьётся,
Ворочать его придётся
С тропки, что случайным делом
Вывела в твои пределы.
Знание тебе откроем,
Сможешь помогать героям
Или просто добрым людям.
Как решишь, судить не будем.
Есть условие одно:
Вот тебе веретено,
День и ночь оно кружится,
Ровным рядом нить ложится,
Нить – теперь твоя забота,
Чередом идет работа
Без обрывов и узлов,
А не то случится зло.
Нить – в узор и полотно,
Так уже заведено.
Понапрасну не зевай,
Вслед за солнцем поспевай.
Закатилось лишь оно,
Тут – луна тебе в окно,
Чтоб сподручнее работать
И не мучила зевота.
А не то и свет лучины
Осветит твои почины.
В общем, девка, ты, похоже,
Всех миров теперь надёжа.
Так что ежли что – зови.
Пост прими и не реви!
Ночь-полночь, Яга не дремлет,
Оком тёмным зрит на Землю,
В небо звёздное стремится,
У Яги душа, что птица –
Широко крылом взмахнёт,
И земной отпустит гнёт.
Мастерицы-белошвейки
Вышивают звёзды змейкой,
Украшают небеса,
Шьют из были чудеса.
Говорит с ветрами лес,
В темноте резвится бес.
Там Яга всегда свободна
И летит куда угодно.
Можно позабыть работу,
И избушку, и болото,
Толпы молодцев, бредущих
Сквозь чащобу к райским кущам.
Отчего-то в дом Яги,
Нарезая к ней круги,
Волокут свои заботы,
Зная про её щедроты.
Без клубков и самобранок,
Без царевен и Иванов
В этот час она вольна
Быть такой, как рождена –
В ветра радостных объятьях
Стягом в ноги бьётся платье,
Косы черным змеем вьются,
Очи девичьи смеются.
Сброшены оковы рока,
Что состарили до срока,
Бродит радость, как вино,
Пусть недолго суждено
Ей летать простоволосой
Над травой, где стынут росы.
Как устанет – приземлится,
Снова в бабку обратится,
А пока душа летает,
Годы, как снежинки, тают!
Царь Кощей не кушал щей,
Был Кощей змеи тощей,
Прям не царь – набор мощей!
Места нет и для прыщей!
Поглядев на сухостой,
Что зовётся красотой
У сидящих на диете,
Выбрала Яга простой,
Но надёжный путь к победе:
“Ты мне брось замашки эти!”
Срочно требуется чудо
Оженить. Яга на блюдо
Яблоко поставила
И катать заставила:
“Ты катись по краю блюда,
Покажи-ка нам, откуда
Пользы для и результата
Надобно невесту сватать?”
Яблоко недолгим кругом
Показало на супругу:
“Мол, на острове средь скал
Замок древний-зубоскал:
Острым шпилем воткнут в небо,
В нем – девица Белолебедь,
Вот её бы нам добыть,
Чтоб Кощея заманить
В мир семейный дел домашних,
Где на завтрак – мёд и каши,
На обед – борщи, похлёбки,
Блинчики на ужин стопкой!
Чтобы он питался справно,
Не гремел костьми забавно.”
Снарядили караван,
Чтоб привезть из дальних стран
Для Кощеюшки невесту
Из заморского замесу.
Сам Кощей ни сном ни духом,
Ни повёл он даже ухом:
Кто же знал, что у подруги
Есть идеи на досуге.
Между тем, суда отплыли,
Год прошёл, о них забыли,
У Яги делов по горло,
Прибыль, вишь ли, ей попёрла.
Сам Кощей не ждёт вестей,
А тем более гостей,
Худоват, на риск и страх
Бегает в холостяках.
Поутру на окияне
В плотном, как кисель, тумане
Забелел забытый флот,
Что невестушку везёт.
Девка корчиться не стала,
Как про жениха узнала,
Уж чего искать свежее,
Чай и мы не хорошеем,
Худ, конечно, но жена
Для того ему дана,
Чтоб в порядок экстерьер
Привести на свой манер,
Хоть изношен инвентарь,
Всё ж в мужья достался царь.
Потому, собрав монатки,
Побежала без оглядки
Замуж за Царя Кощея,
Чтобы сесть к нему на шею.
Прибыли к Яге гонцы
Доложить, мол, молодцы,
Раздобыли мы девицу!
Где Кощей? Пора жениться!
Призадумалась бабуся:
“Я пока постерегуся
Затевать с Царем беседу,
Нет надёжи на победу.
Пусть девица обживётся,
Там глядишь – и обойдётся.
Царь Кощей на то и царь,
Чтоб народ держать, как встарь,
Во взаимном уваженьи
И не сеять раздраженье.
Мы ему в вечерней почте
Сообщенье приторочим,
Что из самых дальних стран
К нам с визитом доброй воли
Иноземный караван
Припереться соизволил.
Во главе краса-девица
Белолебедь, прям царица.
Надо бы её приветить,
Угощением ответить.”
К ужину столы накрыты,
Гости веселы и сыты,
У Яги – своя задача,
Ей на то нужна удача.
У Кощея, как на грех,
Настроенье хуже всех.
На девицу не глядел,
И, сказав, что много дел,
Восвояси удалился,
А точнее – просто смылся.
Девка к бабке: Обещала
Замуж выдать. Так сначала
Начинай всю канитель,
А не то и сам Кощей
Не спасёт твой старый зад,
Мне, как будто, он не рад?”
От таких недобрых слов
Взгляд у бабушки суров,
Подточила зубки остро
И к невесте: “Чай не постный
День сегодня задался,
Так что скушаешься вся!”
Девка в визг: “Спаси, Кощей,
Ты хотя мужик ничей,
Но заступник для красоток –
Вон их сколько в околоток
Ты напёр с чужих дворов,
Так что парень – будь здоров!
Ты мне только помоги,
От Яги убереги!
Для спасителя Кощея
Вмиг тоску, как прах, развею.”
Услыхал Кощей девицу
И конечно удивился:
“Что за вопли, что за ор?
Ну-ка, изложи позор.”
Белолебедь нос утёрла,
Слезы высохли, из горла
Вырвался последний всхлип,
Пара вздохов и затих:
“В общем, старая Яга,
Может, Вам и дорога,
Но без спросу и сомненья,
Видя Ваше настроенье,
Истощённый хмурый вид
И пропавший аппетит,
Мне прислала приглашенье,
Вызвав девичье смущенье,
Позвала к вам на смотрины –
Иль женой, иль девкой сгину.
Преодолевая страх,
Собрала свой дух и скарб
И рванула без затей
На свиданье. Вам видней,
Что теперь нам делать всем.
Что? Не нравлюсь я совсем?”
Царь Кощей нахмурил лоб
(тут Ягу пробил озноб):
“Отчего такой скандал,
Вроде повода не дал.
Разве я хотел жену?
И велел добыть одну?
Девку пусть вернут обратно!
Это всем уже понятно?
Коли нету порученья,
Нечего вносить сметенье!
Ты, Яга, конечно, друг,
Но не лезь в порочный круг,
Не гадай мои желанья,
Надо будет – я заране
Всё, что надо, сообщу,
А обиды не спущу.
Хочешь быть хорошим другом,
Уточни, нужна ль услуга?
Вдруг твой замысел неверен?
Делать нужно, в чём уверен.”
У Яги под воскресенье
Вдруг пропало настроенье,
Закручинилась Яга:
“Что-то стала я строга,
Оттого ко мне народ
Не бежит и не идет,
Одиноко на болоте,
Даже Леший не заходит.
Нужно что-то предпринять,
Свой характерец унять,
В общем, завтра жизнь поправлю
И сердечности добавлю!
Пусть порадуются люди –
От меня ведь не убудет!”
Утром, соскочив с полатей,
Побежала имидж ладить,
Прибралась в своей избушке,
Замесила для ватрушки
Тесто из муки пшеничной,
В общем, сделалась приличной.
Села на порог и ждёт,
Кто на запах забредёт.
Прождала до темноты,
Не шелохнулись кусты,
По тропинке через лес
Может, шёл кто, да исчез,
Увидав в дверном проёме
Бабушку Ягу на стрёме.
Так прошёл её настрой
Охватить всех добротой.
Посидев ещё немного,
Поднялась Яга с порога
И решила: “Знать судьба,
Чтобы я была строга,
Видно, на роду мне слыть
Злой каргой. Кого винить?
Раз Ягою родилась,
И дана мне в руки власть,
То ко мне за просто так
Забредёт разве дурак,
Остальные – из корысти,
Потому как эгоисты.
Что ж, тогда и от меня
Пусть бегут как от огня.”
Как всегда, благой порыв,
Не найдя поддержки, стих,
Если есть в тебе желанье,
Объяви о нём заране,
Чтобы слёзы не бежали,
Что тебя не поддержали.
Грусть-печаль Ягу накрыла,
Ажно сердце защемило,
Тыщу лет коптила свет,
А любви все нет и нет:
“Где ты, милый, заблудился,
В чей плетень облокотился?”
Так сидит Яга, страдает,
Про свою судьбу рыдает.
Набрала воды в ведро,
И глядит в его нутро:
“Нет изъянов в отраженьи –
Прям краса изображенье.
Отчего же женихи
На помине не легки?
Чтобы в их сердцах пожар
Развести на почве страсти,
Нужен бабушке пиар,
Как для ловли рыбы снасти.”
Утвердив свое решенье,
Дабы время не терять,
Отмела Яга сомненья
Вмиг пиарщика нанять.
Только где же взять такого,
Чтоб не очень дорогого
И чтоб знал в работе толк?
Их, поди, не целый полк?
Потому в центральных СМИ,
Чёрт их всех с собой возьми,
Срочно вышло объявленье,
Что Яге без промедленья
Надобен рекламный люд,
Их в избушке курьей ждут.
И приписка ниже строчкой,
Что неважно – худосочный
Будет тот специалист,
Или жир на нем подвис,
Главное, чтоб дело знал
И с авансом не пропал.
Потому – не провиант,
А совсем в ином разрезе
Ищет бабушка талант,
Дураки пускай не лезут.
Только солнца луч в окно –
У Яги терпенье сдулось,
Если счастье суждено,
Где ж оно? За что запнулось?
Всё случается не вдруг!
В дверь раздался громкий стук,
Появился скромный мальчик
И представился: “Пиарщик.”
Глянув на специалиста,
Бабка поняла, не быстро
Суждено любовь найти,
Может счастье подвести.
Пацаненок, как ребёнок –
Только выскользнул с пелёнок,
Или тощий воробей –
Хошь корми, а хошь – прибей,
Все одно не будет проку,
Стоит ли мутить мороку?
Удивив Ягу с порога,
Поглядев на бабку строго,
Молодое дарованье
Завладело враз вниманьем:
“Вы, гражданочка Яга,
Понапрасну к юным строги,
Не обертка дорога,
Что внутри сначала спробуй.
Изложи свои желанья,
Укажи задачу, цель,
Не гони меня заране,
Ты в меня, Яга, поверь!”
Выслушав специалиста,
Приняла решенье быстро:
Раз сумел себя продать,
Надо шанс мальчонке дать.
В общем, изложила дело:
“Замуж, вишь ли, захотела,
Пропадает красота,
Облетит, как лист с куста.”
Паренёк не лыком шит,
Крепко язычок пришит:
“Красоте пропасть не дам,
Обижаете, мадам,
Приложу свои старанья,
Ваше выполню желанье.
Тем, кто уж не так, чтоб юн,
А точней – уже не молод,
Чтоб достать душевных струн,
Нужен информационный повод.
Мы ж не можем напрямки:
“Замуж, мол, мечтаю быстро!”
Это вам не пустяки,
Ведь любовь должна быть чистой –
Без корысти женихи
Наивысшей в мире пробы,
Коль запросы высоки,
Подберем подход особый.”
Призадумалась Яга:
На её лесном болоте
Только жизнь и дорога,
Потому как вмиг проходит.
“Может, ты специалист
По рекламе и пиару,
Только тут и я артист –
Накормлю, потом попарю,
Уложу на печку спать,
Коли шёл ко мне не близко,
Запеку и жду опять:
Нет ли нового туриста?
Так что вряд ли пироги
Всех подряд обезоружат,
Как заслышат женихи,
Что Яга зовёт на ужин,
Так рванут без задних ног,
Унося с позором тело,
Ты бы мне, дружок, помог
Имидж поменять. Хотелось
Мне давно унять молву,
Что несётся вслед за мною,
Я ведь бабкою слыву
И совсем не заводною…”
Паренек напряг мозги:
Взялся, значит, действуй смело!
На прямой запрос Яги
Предложение поспело:
“Нивелировать молву
Можно встречною молвою –
Не во сне, а наяву
Ты из них пекла героев!
В общем, ты теперь Яга –
Не старуха в старой ступе,
Ты народу дорога,
Потому как дурней лупишь,
А для честных мужиков –
Ты забота, хлеб и кров.
Всякий, кто к тебе примчится,
Выйдет вон с пером Жар-птицы,
Всё получит в свой черед,
Коль немного подождет.
Ну а увидав тебя,
Все они должны влюбиться,
Нужно срочно измениться!
Ты начни, Яга, с себя.”
Тут обиделась Яга,
Коль как есть – недорога,
На фига жених такой,
Лучше буду холостой.
Может, лик мой нехорош?
Или грудь слегка обвисла?
Лучше ты меня не трожь,
Коли статью я не вышла!
Тыщу лет живу на свете,
Не люблю забавы эти,
В глянце я не появляюсь,
В телек тоже не стремлюсь,
Врать про то, чем не являюсь,
Не горазда, не гожусь!”
Из большого уваженья
Паренек, вздохнув сперва,
Предъявил свои сомненья,
Мол, клиентка не права:
“Разве ж я хотел обидеть?
Ты прекрасна, спору нет!
Чтобы это лучше видеть,
Нужен небольшой совет.
У знакомого стилиста
Мы получим его быстро.”
“Ладно, – молвила Яга, –
Будь по-твоему, пусть лепит,
Только видит берега,
А не то лишится репы!”
Долго маялся стилист
С очень непростой задачей.
Как волненья улеглись,
Имидж он переиначил.
Вышла от него Яга –
В шелковом чулке нога,
Не узнать в сей стильной даме
Бабки с чёрными зубами.
Дальше – больше, повалил
К ней народ по объявленью.
Паренек-пиарщик слил
В сеть инфу про появленье
На болоте чудной феи,
Что из каждого умеет
Вытащить на свет талант.
Сей халявный вариант
Не претит людской природе,
Потому сюда заходят,
Ищут нераскрытый дар,
Все, кого зазвал пиар.
День прошёл,
За ним – недели,
Месяцы, как сны, летели.
У Яги отбоя нет,
За клиентом прёт клиент,
Выбирай себе любого,
Хошь врача, а хошь портного.
Мужиков, как комаров,
Каждый к ней в мужья готов.
Только вот ведь незадача –
У Яги сменилась цель,
Как в машине передача –
Обошёл корабль мель.
О любви забыла думать,
Хочешь – верь, а хошь – не верь,
Но она сидит в Госдуме –
Депутат она теперь.
Села как-то бабка Ёжка
У раскрытого окошка,
Чай с вареньем налила,
Кошку на руки взяла.
Поглядела на дорогу –
Пыль клубится понемногу,
Бросила на небо взор,
Подивилась на простор.
Прихлебнув из чашки чаю,
Поняла Яга: Скучаю!
Что-то жизнь не веселит,
Пропадает аппетит!
Что бы мне сейчас поделать,
Может быть, трусцой побегать?
Сердце будет, говорят,
Как строительный отряд.
Нет спортивного костюма,
Надо что-нибудь придумать,
Без футболки и без шорт
Не в охотку будет спорт.
Что ли совершить вояж,
Чтоб войти в спортивный раж,
По шикарным магазинам?
Кто увидит – рот разинут
От блистательной спортсменки.
Пусть повылезут их зенки
От слепящей красоты!
Решено! Иду на ты!”
Сбросив кошечку с колен,
Взяв с собой рюкзак походный,
Понеслась Яга-спортсмен
Приобресть костюмчик модный.
Исходив все бутики,
Истоптав в мозоли ноги,
Подыскала башмаки
Для пробежки по дороге,
К ним – костюмчик олимпийский
И спортивный инвентарь.
Покидала по-английски,
Не прощаясь, модный ларь.
У Яги экипировка
Соответствует задаче.
Вот теперь – на тренировку,
Разве может быть иначе.
По дорожке беговой,
Доползала чуть живой,
А про спорт такая дума:
“Ограничимся костюмом!”
У Яги беда стряслась:
Только ступа поднялась
И наладилась в полёт,
Будто быстрый самолёт,
Как раздался дикий скрежет,
“Ни фига се!” – молвит нежить,
“Это ж надо, прохудилась,
Кабы горя не случилось,
Срочно нужно починить!”
И давай в ремонт звонить.
В мастерской работа встала,
Потому как ночь настала,
В трубке длинные гудки,
Незадача у Яги.
Ступу взгромоздив на плечи,
Бабка – к Лешему, пусть лечит.
Леший вовсе не мастак
Ремонтировать “за так”
И Яге из уваженья
Посоветовал движенье:
У тебя, мол, две ноги
Костяные, так беги!
Ишь по небу разлеталась,
Ступа, видишь, ей досталась.
Я вот испокон веков
Уважаю ходоков.
Повздыхав от наглой рожи,
Обещая чуть попозже
На болоте навестить
И дубиной угостить,
Потащила ступу прочь,
Попросить кого помочь
Починить без промедленья
Инструмент передвиженья.
По ту пору краем леса
Змей Горыныч нес принцессу,
Утащив из-под венца
У дурного молодца.
Увидав Ягу с поклажей,
Змей засомневался даже:
Всё ль в порядке с головой
Иль пора ей на покой?
Почему не бабка мчится
В старой ступе, словно птица,
А на бабкиных закорках
Ступа восседает гордо.
Весь окутанный сомненьем,
Змей исчез в одно мгновенье.
Обливаясь липким потом,
Обзывая идиотом
Змея, что рванулся в ночь,
Бабка повернула прочь
И направилась к Кощею:
“Может, он помочь сумеет?”
Отворив Яге ворота,
Подавив с трудом зевоту,
Царь Кощей махнул рукой:
“Я ремонтник никакой,
Вот содрать с живого шкуру
Или вздернуть на кол сдуру –
Это я большой мастак,
А чинить – ни так, ни сяк.
Ты сходи, Яга, к Ивану!
Уж тебе я врать не стану,
У него в один момент
В норме будет инструмент.
Я его и сам не ем,
Потому как нужен всем,
То наладит, то починит,
Ступу вмиг тебе поднимет
До невиданных высот,
Разберет и соберет.”
Поплелась Яга к Ивану,
Молвит: “Кланяться не стану!
Мы с тобою не враги,
Старой бабке помоги!
Посмотри-ка, в чём причина?
Ступу с места я не сдвину!
Отчего мой космолёт
Не несёт меня в полёт?”
Взялся Ваня за работу,
Тоже ведь понять охота,
Отчего вчера летала,
А теперь колодой встала.
Нет инструкций по ремонту,
Ступы выпали из моды,
Ретро, в общем, инструмент,
Не поймёшь в один момент.
Бьётся парень над задачей,
Рядом бабка чуть не плачет:
“Почини мою надёжу,
Помогу тебя я тоже,
Вмиг слетаю за девицей,
Обернувшейся Жар-птицей,
Из невиданного теста
Будет у тебя невеста.”
На посулы не ведётся,
Ваня чинит и смеется:
“Мне, Яга, чужих не надо.
У меня такой порядок,
Что жену ищу я сам!
Не нужны мне чудеса.
Мне с женой до гроба жить,
А не сказки ворожить.
Получай свой космолёт!
Ступа просится в полёт!
Каждому свой путь заказан,
Я тебе помочь обязан,
Ну а далее – прости,
Восвояси улети.
У тебя свои владенья,
Я к тебе со всем почтеньем,
Починил всё без обмана,
Помни мастера Ивана.”
Бабка с парнем согласилась,
В ступу влезши, укатилась.
С той поры, летя в ночи,
Ступа больше не фырчит,
Регулярный техосмотр –
Без поломок круглый год!
Для того Иван в момент
Выдал ей абонемент.
И теперь Яга летает
И забот о том не знает,
Если что-то починить,
То кому тогда звонить?
У нее с Иваном дружба,
Добрый мастер ох как нужен!
До Ивана на болоте,
Коль по делу он заходит
За морошкой, птицей, зайцем,
Не дотронутся и пальцем.
Если ты мастеровой –
Дружат руки с головой,
То и на гнилом болоте –
С уваженьем и в почёте.
Пыль взметая по двору
Длинноногим кенгуру,
Бабки Ёжкина избушка
Поскакала за старушкой.
Хлопая двумя крылами,
Бабкин дом бежал лесами,
Только цепь на то дана,
К случаю припасена –
Звенья, бабкиной заботой
Опустив избу в болото,
Среди мягких зыбких мхов
Схоронили Ёжкин кров.
От тоски изба вздыхает,
Да хозяйку поминает,
Мол, опять помчалась в ночь,
Мол, ей некому помочь.
Ждет избушка на болоте,
Лапой курьей в огороде
Тащит к свету червячков,
И глядит поверх очков –
Не летит ли где пропажа
В ступе, вымазанной сажей?
Не слыхать ли свист метлы?
Уж пора бы во дворы.
В эту пору у Яги
Приключилися враги,
Прискакали воевать,
Прям не знать, куда девать.
Вот и выдалась забота –
У Яги на них охота,
Не с избой же в бой иди,
Тьфу ты, Господи, прости.
Привязав за курью лапу,
Бабка приказала хату
На болоте постеречь
И топить исправно печь.
А сама в тяжёлой ступе
Мчится и метлой всех лупит,
Изгоняя прочь из леса,
Будто поп кадилом беса:
“Раз закон не соблюли,
Во владенья забрели,
Получайте, не серчайте,
Прочь поводья ворочайте.”
Победив врагов метлой,
Бабка – в ступу и домой,
Там её изба встречает,
Чаем с мёдом угощает.
Из протопленной печи
Вынимает калачи,
Приглашает отдохнуть,
Да часок-другой вздремнуть.
Уж такая радость льётся,
Что хозяюшка смеётся:
“Ладно, извини, изба,
Я была с тобой груба.
Коли надобность случится,
Полетишь со мною птицей,
Мы с тобой вдвоём сильней,
Ну-ка, мне чайку подлей!”
Шёпотом в ночи колдунья
Призывала в мир подруг.
Лысу гору в полнолунье
Накрывает ведьмин круг.
Опустившись на горе,
Девы пляшут. В серебре
Лунного луча сплетают
Хоровод? Воронью стаю?
Вяжут волосы в узлы,
Жгут огромные костры,
Топчут через жар и пламя
Угли босыми ногами.
Шабаш длится только ночь,
Надобно успеть и прочь
На метле своей умчаться
Восвояси к домочадцам.
Чтобы поутру очнуться
И не помнить эту пору,
Через год опять вернуться –
В ведьмин круг на Лысу гору.
До полуночи за час
В день Перунов – праздник воев
Месяц в небе звёзды пас,
Их узорами построив.
Ночи долгой забытьё
Растворилось в первом вздохе,
Колыбельную поёт
Юный месяц славной крохе.
Разогнав рассветом тьму,
Славя мир с рожденьем данный,
Принесла покой ему
Долгожданный и желанный.
Курьи ножки под избой
Топчут тропы в нетерпеньи,
Ступа с Бабою Ягой
Взмыла ввысь в одно мгновенье,
Сказок дивных перезвон
Полетел над древним лесом,
Навевая сладкий сон
В мир явившейся принцессе.
Тихим шепотом Яга
Загадала всем загадку:
Для врагов она строга,
А кому-то – просто бабка…
На горе во мраке ночи
Под холодною луной
Древняя старуха дочке
Открывала путь иной,
Даровала наставленья,
Отворяла взор души,
Разбирала сновиденья,
Обучала не спешить:
“Не бросай, не зная броду,
В омут сердце с головой,
Не люби того, кто роду
Не единого с тобой,
Охраняй покой границы,
Не пускай ушедших в мир –
Даже птице не годится
Прилетать на пир с могил.
Будет служба не напрасной,
Если чтишь простой закон:
Не ищи чужого счастья,
Не чини другим урон,
Береги свои чертоги,
Не пускай сюда гостей,
Кто свернул к тебе с дороги,
Проводи его скорей,
Накорми, умой – и в путь,
И краюшку не забудь
Положить ему в котомку,
Ведь дорога будет долгой.
Собери вокруг тропинки,
Заплети и спрячь в болота,
Ветром сдуй с травы росинки,
Путь искать отбей охоту.
Стала ты одной из нас,” –
Завершала свой рассказ
Древняя старуха-Мать, –
“Сто веков теперь искать –
Не найти тебе покоя,
Наше счастье вот такое.
Мы стоим всегда на страже,
То проводим, то накажем.
Нас не ждут и не зовут,
Но случись беда – мы тут.
На границе двух миров
Нет надёжней нас замков.”
На горе вставал рассвет.
Солнечных лучей букет
В небе ясном распустился,
Мир умылся, день родился.
Завершив полет с горы,
Ведьмы спали до поры.
На высоком бугорочке
Средь елового лесочка
Посреди болотной тины
Дом на ножках на куриных
Примостился и стоит,
Во все стороны глядит.
В нём, как водится, Яга
Проживает. Ох, строга!
Сядет на крыльцо и ждёт,
Кто к ней в этот раз придёт.
Рядом развалился кот,
Хвост откинул и поёт.
Под его кошачьи трели
Уши у Яги болели,
Потому как друг косматый
Звонко выводил рулады.
Бабка миской молока
Ублажала кошака.
Тот пока живот набьёт,
Песен громких не поёт,
А потом на сытый бок
Лень орать – кот спать и лёг.
Так и жили – не тужили,
То ругались, то дружили.
А иной бывало раз
Леший забредал на час,
Побазарит про природу,
Про хорошую погоду,
Урожаи земляники,
Что народ стал нынче дикий:
Ты ему из тьмы вздыхаешь,
Звуками его пугаешь,
А он хвать свой телефон
И орёт: “Там Покемон!”
И бросается в чащобу,
Разжигая в Лешем злобу.
То ли дело в прежни годы!
Леший так пугал народы,
Что не чуя рук и ног,
Вмиг пускался наутёк,
Лишь услышит треск кустов,
Прыгнул прочь – и был таков.
Да! Теперь не то, что прежде!
И пугаться стали реже.
Да и забредут в болото
Те, с кем молвить неохота.
Бабка с Лешим согласилась,
Что давно не веселилась.
Вот бывали времена:
Всадник – ноги в стремена,
Скачет день и скачет ночь,
Просит путь найти помочь
К замку страшного Кощея
Иль тропу к пещере Змея.
Тут Яга ему, конечно,
Баньку истопила спешно,
После чистое дала,
Проводила до стола,
Накормила до отвала
И на печку спать послала.
А на утро, дав клубок,
Что покажет путь в чертог,
Проводила бедолагу
Проявить свою отвагу:
Или нечисть победить,
Или в сети угодить.
Много славных храбрецов
Не нашли назад концов,
Сгинув в том краю навеки,
Выдохнув и смежив веки.
Тут кота воспоминанья
Потянули на признанья:
Прежде на родном болоте
Кот учёный был в почёте,
Цепь злата на дубе вечном
Заплеталась в бесконечность.
Кот по ней бродил-гулял,
Всех учил и наставлял.
А теперь кот не у дел,
Гугл умами завладел.
За советом не идут,
Нынче – не к коту маршрут.
Так они втроем рядились,
На одном и том сходились:
Сказка – ложь, но в ней намёк,
В жизни множество дорог,
Есть и те, где без клубка
Путника судьба горька.
Потому не без причины
Теплится в избе лучина.
Притомилась Бабка Ёжка,
Дел не счесть, подруга-кошка,
Растянувшись у порога,
Намурлыкивает строго:
Мол, Бабуля, не взыщи,
Мне сметанки притащи.
Я тебе служу исправно:
Мыши в подполе недавно,
Утащивши хлебный край,
Намолили себе рай.
Я их призвала к ответу!
Где те мыши? Кличешь – нету.
А на днях припёрся Леший,
Тот еще бродяга пеший,
Размечтался без труда
Рыбки потаскать с пруда.
Я ему лишь намекнула,
Глазом жёлтым подмигнула,
Он в мгновенье был таков,
Чуть не потерял портков.
Так что ты меня, Ягуся,
Не гони, я не боюся.
Мы с тобой срослись давно,
Дружба – крепкое вино.
Не перечит Бабка Ёжка,
Внемлет речи старой кошки:
“Ты права, мой добрый друг,
Без тебя я как без рук.
Но и ты без древней бабки
Заскучаешь. Нам ли прятки
Друг для дружки затевать?
Перекусим да поспать,
А к полночи пробудимся,
В ступу вскочим и помчимся
По ночному небу к звёздам,
Пошалим, покуда поздно –
Добры люди в избах спят,
Да на небо не глядят.
Мех искрой стрельнёт во тьме,
Засияешь при луне.
Я взмахну своей метлой,
Разметаю сны долой.
Каждому своё приснится,
Доброму – перо Жар-Птицы,
А тому, кто начудил –
От баранок много дыр.
Заструится лишь рассвет,
Нас с тобой и вовсе нет.
Растворимся с тьмой ночною,
Ставни поплотней закроем.
Ляжем снова почивать
На пуховую кровать,
А захочешь – на печи
Спи и песенки мурчи.”
Кинув взгляд на Бабку Ёжку,
Почесав седую бошку,
Кошка вспрыгнула на лавку,
Сливок требуя добавку:
“Коли нам ночной порой
Плыть над Лысою горой,
А потом метнуться ввысь,
Там, где звёзды занялись,
Брюхо следует набить,
Чтоб не смело громко выть.
А не то урчаньем звонким
Перебудит всех в потёмках.”
Рассмеялася Яга:
“Ох, подруга дорога!
Да неужто без сметаны
Я тебя морочить стану?
Как же сливок не налью?
Я ж тебя, мой друг, люблю.
Так что ты не беспокойся,
Сядь на лавку и умойся.
Мы с тобой навек друзья,
Ты – наперсница моя.”
Из Яви в Навь, из сна в забвенье
Несёт, скрипит дубовый скит.
С дозором в нем Яга летит,
Погляд творит своим владеньям:
На тёмных тропах у болот
Не заплутал ли кто живой?
Его уже избушка ждёт
И ступа с Бабою Ягой.
Метёт метла, еловым духом
Сбивая след, стирая лик.
Пестом Яга творит разруху,
Чтоб в прахе новый мир возник.
Кружит колода над лесами,
Срезает ветви, гонит страх,
Зовёт заблудших голосами,
И тянет их в кромешный мрак.
Яга порядок строго знает,
Стирает в ступе злобу в пыль,
Рассеивает над лесами,
Мешая с черной ложью быль.
Опустит ступу у крылечка,
Откроет дом, протопит печь
Сидит и ждет: судьбы колечко
Вернет к началу. Не извлечь
Урока из того, что было
И что утрачено давно.
И снова на границе мира
Сидит Яга, глядит в окно…
Лижет пламя котелок,
Пар струится в потолок,
Варево бурлит в котле,
Тени скачут на столе.
В жарком водяном плену,
Мечутся, идут ко дну,
Тонут и всплывают вверх
Души. Искупают грех.
Золотом горит котел,
Сыплет искрами костёр.
Сумрак прячется в углах,
Над котлом клубится страх.
За окошком ночь темна,
Нету звёзд, ушла луна.
Пламя растопило мглу,
Скачет чёртом на ветру.
Всё сильней горит костёр,
Всё живей кипит котёл,
Весело трещат поленья,
Обещают искупленье.
То ли было – то ли нет,
То ли правда, то ли бред.
Жёг ли тьму огонь-костёр?
И по ком кипел котёл…
Гребень бежал по волосам,
Не одну косу
За столько-то веков чесал.
Много народу
Приваживал-привораживал,
Кого торопил,
А кого – притормаживал.
Виды видал,
Думы собирал,
Скользил вниз,
Вверх взлетал.
Косы на пряди делил,
Пряди на волоски стелил.
Гладил – наглаживал,
Заботливо обхаживал.
От дурного глаза берёг,
От злой беды стерёг.
Уходили косы седые,
Им на смену шли молодые,
С рук на руки передавали.
Зубья всё помнили,
Не забывали.
Время сквозь них текло,
Перетекало,
Что было – прошло,
Новое настало.
Гребень древний
Споро по волосам бежал
Перед хозяйкой новой
Строгий ответ держал.
Пляшет пламя, скачут тени, за порогом темно,
Крутят пальцы неустанно веретено.
Думы в нити соединяю, род берегу,
Сном грядущее отворяю, вижу судьбу.
Плачут свечи желтым воском на старый стол,
Шепчет ветер за окошком, варит котел.
Когти точит, режет лавку мохнатый кот,
Нить струится, дума длится, спать не даёт.
Долго за полночь, скоро встанет утренний свет,
Все растает с лучами солнца, будто и нет,
Растворится изба с окошком при свете дня
Не узнаете, не отыщите вы меня…
Звоном бубна мир взорвался,
Набирая ритм и темп,
Кружит в сумашедшем танце
Хоровод весёлых ведьм.
Звонкий хохот над поляной,
Топот ног и вихрь волос.
От хмельного зелья пьяны
Девки понеслись вразнос.
Завернули ветер к морю,
Разогнали волны в шторм.
Расплескали в небе зори,
Окатив вершины гор.
Нанесли глухие тучи,
Молнией взорвав простор,
Осветили лес дремучий,
Обогнули косогор.
Крепко за руки сцепившись,
Замыкая полный круг,
В древнем танце с ночью слившись,
Ведьмы растворились вдруг.
Ведьма намешала зелья,
Ссыпала в мешки золу,
Бабки следуя поверьям,
Разметала на ветру,
Разлила настои в склянки,
В чёрных от времен чанах
Растворила спозаранку
Соль земли, дороги прах,
Опустила обереги,
Прочь недоброе прогнав,
Горстью всыпала побеги
Тайных заповедных трав.
Всё, чему учили с младу,
Ведьма выполнила кряду,
Сотворив окрест знаменье,
Призвала к чанам виденья.
Закружили над чанами,
Наполняя воды снами,
Что прошло, чему сейчас
Не настал ни день, ни час.
Забурлило и запело –
Ведьмы варево поспело,
Собралось в туман клубами,
Растеклось над берегами,
Заползло в дремучий лес,
Дотянулось до небес,
С них просеялось дождями,
Смыло зло и с сердца камень.
Сотворив во тьме дела,
Ведьма сладко потянулась
И тихонько спать легла,
Пока солнце не проснулось.
Нет заботы у Яги
Всех любить. Забрёл – беги!
Через лес, гнилым болотом,
Коли жить ещё охота.
Всяк скроён на добрый лад
И, конечно, гостю рад.
Только вот причина счастья
Может сильно отличаться
От того, на что расчёт
Делает, кто в лес идёт.
Там, в лесу другие страсти
Ждут заблудшего напасти.
Нет надежды на спасенье
Если подведёт везенье.
И тогда Яге на ужин
Пригодится гость досужий.
На поганом на болоте
С дикой скуки и тоски
Водяной заколобродил,
Лешего зажал в тиски:
“Признавайся, друг лесной,
Отчего ты сам не свой?
Что скрываешь в тёмной чаще?
Что ночами в норы тащишь?
Отчего, дружочек мил,
Ты болота обходил?
Прежде, помню, нас с тобой
Не разлить было водой,
Нынче ж ты меня забыл!
Признавайся, что добыл?”
Леший мнётся, медлит молвить,
Водяного успокоить
Он и рад бы, что сказать,
Но уж больно страшно врать.
Леший ведь грешки считал –
Водяной не зря пристал.
Было что скрывать в чащобе,
Чтоб товарища не злобить.
В общем, Леший был влюблён
И Кикиморой пленён.
Девка, может, не краса,
Но добра и в пол коса.
Ну, конечно, зелена,
Носик длинный, но жена
Выйдет из неё что надо,
Лешего душе отрада.
Только старый Водяной
Не поймёт такой разбой,
Был дружок и нету вдруг –
Променял на бабу друг!
Леший оттого исчез
Мимо топи прямо в лес.
Водяной не унимался:
“Где ты, друг шальной, слонялся?”
Леший голову склонил
И признался: “Угодил
В сети женской красоты,
Без Кикиморы пусты
Для меня и дни, и ночи.
Тут и к другу не захочешь
Заскочить на огонёк,
На знакомый на пенёк.”
Пригорюнился болотный,
Повздыхал, как нынче модно,
И решил: “Раз так – зови,
Коли про меж вас любви
Плещет и бурлит болото,
И жениться вам охота,
Будем мы дружить домами,
К вам на чай,
К нам – с пирогами.
Ты Кикиморе скажи,
Дружбу нашу предложи,
Если девка не глупа,
Не упустит муженька.”
Леший в счастье подался:
Вот ведь и забота вся!
Да неужто обойдется,
И Кикиморе в болотце
Будет свой дадён пенёк
И не на один денёк.
Получив такие вести,
Леший побежал к невесте,
Поклонился до земли,
Все подробно говорит.
А Кикимора умна,
Даром что ли у окна
Днями целыми сидела,
Всё что надо, углядела,
Переняв у добрых жён
Правило, что бережён
Тот, кто к разуму в служенье
Примостит воображенье.
Друг у мужа холостой –
Тут без памяти не стой!
Не иди на поводу,
А не то найдёшь беду.
Без жены мужик, как флюгер:
Ветер дунет – он к подруге,
Сменит ветер направленье,
Никакое наставленье
Не удержит у одной,
А за ним – и муж родной.
Так что хочешь спать спокойно –
Нужно всех женить достойно,
И тогда у мужика
Доля сложится легка –
Есть жена и нет заботы
Рыскать в поисках кого-то,
Ну а коли деток много,
То ему одна дорога –
К тем, кто лишь того и ждёт,
Когда он домой придет.
Так что, коли с Водяным
Чай гонять да есть блины,
То хорошую подругу
Надо привести к досугу.
Вот тогда мужья подавно
Будут под присмотром справным.
Быстро обернувшись кругом,
Привела красу подругу:
В пол-лица глазищи-плошки.
Губы бледные немножко.
И румянец не горит.
Чешуя. И хвост блестит.
В общем, коли ждёшь на чай,
То с подругой привечай.
Обалдел немного Леший,
Но не стал перечить:
Нешто
Он жене не угодит –
Водяного дом открыт.
Вот явились к Водяному,
Он как раз шуршал по дому,
Увидав красу-девицу,
Сразу захотел жениться.
Пара славная из них:
Что невеста, что жених.
Оба из водицы родом,
Оба знаемы народом.
Так что свадьбы две случилось –
Так судьба распорядилась.
Но без женской без смекалки
Результаты были б жалки.
На поганом на болоте
В окруженьи малышни
Леший с Водяным проводят
Ночи и, конечно, дни.
Жены тут же кашеварят,
Ласковые взгляды дарят.
Потому как очень нужно
Жить всегда в любви и дружно!
Оказавшись у Яги
С нею спорить не моги!
Коль пришёл – садись за стол,
Накормили – на постой!
Ночевать определили –
Спи! На печку уложили
Под пригляд болотных глаз –
Отдыхай! Настанет час!
Далее – всё по заслугам.
В дом пришёл хорошим другом –
И уйдёшь ты не врагом,
Шагом крепким, не бегом.
Оказал почтенье дому –
Дом ответил. По-иному
Не случается у нас.
Каждый сам творит свой сказ.
Никогда сестра-Яга
Не сердилась без причины.
Коль открыл в себе врага
И отправил к ней с почином,
Будь готов – она тотчас
Кажет, кто кому указ!
В общем, дальнее болото,
(Коли не прошла охота,
Посетить избу Яги,)
Гостя примет. Не враги
Мы друг другу, но – не братья.
Нет в миру про нас понятья.
И не надо! Тыщи лет
Жили врозь, храня от бед
Человеческое стадо
И не требуя награду.
Пусть боялись нас всегда,
Но лишь прокричит беда –
Все в избу на курьих ножках
Ищут тропки и дорожки.
Выведать – куда идти?
Нет ли верного пути
От недуга и врага?
Молча оглядит Яга:
Гость незваный, но не злой.
Обогреет – и домой.
Притащил к избушке зло –
Значит, злу не повезло.
У Яги своих забот
Полон день. Иных хлопот
С дураком держать совет
У Яги задачи нет.
Понапрасну не ищи
С чем не справишься!
В ощип
Кур попал не по незнанью,
Это было наказанье…
Разглядел во мне Ягу?
Не страшись! Ведь я могу,
Обернув покровом ночи,
Скрыть свой мир, коли захочешь.
Птичкой с ветки упорхну,
Ароматом трав вздохну
Или вовсе чёрной кошкой
Спрыгну с твоего порожка.
Ветром раскачаю ели,
Упаду дождём. Недели
Буду вьюгой выть в окно,
Мне скучать не суждено.
Ты смирись, что я Яга,
Значит, жизнь моя долга,
Удивит меня не каждый.
Коли захочу, однажды
Тёмной ночью при луне
Улететь могу. Во сне
Покажу тебе как есть
Не сегодня и не здесь.
Если надо – промолчу,
Потревожить не хочу.
Не даю совет пустой.
Коль пришёл – в дверях не стой.
Проходи, садись поближе,
Расскажи, за что обижен.
Разведу беду водицей,
Быть в обиде не годится.
От обиды боль родится,
А от боли словно птица
Может выпорхнуть душа
И умчаться, вдаль спеша.
Без души померкнет свет,
Ни любви, ни жизни нет.
Так что я твою беду
До печали разведу.
Порчи нет в твоем роду!
А потом сковороду
Разогрею на огне,
Напеку блинов. Во сне
Я приду к тебе на чай.
В общем, ты меня встречай!
Стынет лес, трещит мороз,
Над избой дымок клубится,
В эту ночь Яга всерьёз
Ворожила. Серой птицей
Улетали сны в трубу,
Ворожбой творя судьбу.
В котелке кипит вода.
Из снегов поднатопила.
Трав неведомых Яга
Намешала и варила,
Поводя большим ковшом
То по солнцу, то напротив.
Странным варевом котел
Исходился-колобродил.
Над котлом клубился пар,
В нём виденья отражались.
Очерёдно сны сменялись,
Силы множил ведьмин дар,
Исчезали-появлялись
Кто ушёл и не вернётся,
Кто уснул и не проснётся –
Был он молод или стар,
Всяк имел здесь свой навар,
Снам далёкого пути
Не искать по дальним тропам.
Обволакивают скопом
И несут как мотыльки,
То в забвении глубоком,
То вернут в весёлый круг
Братьев и друзей-подруг.
Тут как раз Яге и время
Передать ночное бремя.
Нашептать желанный путь
И в дорожку подтолкнуть.
Ну а далее ведомый
Сам пойдёт путём знакомым,
Знать, не ведая, что воля
Не его. Избрала долю
Для хранимого Яга.
Заслонила от Врага.
Почему он избран был
Кто же знает? Видно, сил
В нём в достатке накопилось,
Раз Яга явила милость.
Намешала странных трав,
В дальний путь его собрав.
Шлёт за тридевять земель.
Счастье, словно дикий хмель:
Коль найдёт – его награда,
Если встретит он преграду
И не сможет перейти,
Может, Бог его простит,
Но Яга, направив к цели,
Ходока не пожалеет.
Потеряет он тогда
Всё. И ждет его беда.
Вышел за порог – прости,
Не сворачивай с пути.
Или сиднем на печи
Сядь и счастья не ищи.
У Яги короткий сказ:
Силы есть, так в добрый час.
Нет надёжи на победу,
Затевать не смей беседу
Про желания и планы.
В жизни надо без обмана:
Посулился – не взыщи,
Слово дал – теперь тащи!
Продолжая ворожить,
Приказала долго жить,
Повелев творить судьбу,
Не во сне, а на яву.
(Нет, не сгинула на веки!
Ведь яги – не человеки!),
Застывали на морозе,
Вылетев в ночи в трубу,
Неслучившиеся грёзы,
Непослушавших Ягу.
За буранами, за метелями,
За осинами, да за елями,
За закованными в лёд болотами,
За судьбы лихой поворотами
Видится-чудится,
Хочется-сбудется.
Крылом птицы ночной взмахнёт,
Шорохом лист с берёзы взметнёт.
Воем подлунным затянет,
С первым лучом отстанет.
Чудом чудится, дивом манится
То забудется, то обманется.
Не во сне-забытье,
Не в дрёме тягучей.
При солнечном дне
Без единой тучи.
Явись – не ленись,
Белым ликом обернись.
Покажи свою красу –
В пол плетёную косу.
Похвались берёзки станом,
Не найти в тебе изъяну.
Разве что нога в кости.
Ну так ты её прости.
Будь железной та нога,
Не была бы ты Яга!
А коль род твой
Зван Ягой,
Будь всегда сама собой.
Не являйся без причин,
Сохраняй в почёте чин,
Уважай чужую волю,
Не мешай с хотеньем долю.
Коли избрана судьба,
Значит, нет в душе раба.
Пусть старухой во избе
На куриной на ноге
Стар и млад тебя считают.
Так за то и почитают.
А явись ты как была?
Разве ж напугать смогла
И заставить повернуть
Сбитого на верный путь?
К девке все идут в надёже,
Что спасут их гладки рожи.
От старухи проку мало.
Слеповата, да и жару
Нет на лепоту глядеть.
Бабка может пожалеть,
Но тогда расклад другой –
Нужно быть самим собой.
Вот и видится Яга
Всем старуха и карга.
Ну а кем на самом деле
Явится к твоей постели?
Девкой, бабкой или кошкой?
Позови и глянь в окошко.
У корней дубов могучих
За холмами у болот
Посреди лесов дремучих
Ведьма-бабушка живёт.
Топит печь в своей избушке,
Варит травы, гонит хмель,
Ставит свечки на окошке,
Крутит пряжу, шьёт постель.
Не придёшь сюда незваным,
Коль случайно занесёт,
Путь тот будет окаянным,
Прочь тропинка уведёт.
Трижды повернёт избушка,
Курьи ножки подожмёт.
Выйдет на крыльцо старушка,
Поглядит и в дом зайдёт.
Не зовёт, не манит взглядом,
Ждёт – войдёт аль убежит?
За столом сажает рядом,
Кормит-поит и молчит.
Для кого-то та избушка
Во спасенье от беды.
Отдохни, и прочь старушка
Гонит. Нет в тебе нужды.
Для кого-то нет возврата.
Путь далёкий – через лес.
Поплутав, к избе когда-то
Вышел и вовек исчез.
Много зим и лет избушка
На краю гнилых болот
Ждёт гостей. И в ней старушка –
Ведьма-бабушка живёт.
Кот вальяжил, взором ленным
В равнодушии почтенном
Всю округу обводил,
Находясь в упадке сил.
Сон тянул без фанатизма –
Притомилася харизма,
Зазывал нырнуть поспать
Или просто подремать.
Плебс с дворянский родословной,
Кость добыв, рычал беззлобно
В никуда. На всякий случай.
Чтоб боялся враг докучий!
Кот, конечно бы, поржал,
Может, даже сделал пакость.
Останавливала малость –
Слишком хорошо лежал.
Кайф словить не удалось –
Смачно грыз блохастый кость,
Кот не смог к чужому счастью
Оставаться безучастным –
Вынул тушку из релакса,
К псу подкрался черной кляксой
И расправленной пружиной
Выстрелил в собачью спину.
Когти острые впились
В псом подставленный загривок,
Пёс вскочил, спасая жизнь,
Бросив кость, рванул ретиво.
Кот смотрел ему во след,
Упиваясь мёдом власти.
Пёс смотался от напасти,
Бросив в панике обед.
Кот опять свалился в ленность,
Празднуя обыкновенность
Протекающего дня,
Раздражитель устраня.
Так иному чьё-то счастье
Ядом наполняет душу,
Рвёт ретивое на части,
Пока счастье не порушит.
Стада элитных тараканов
Паслись в лугах среди туманов,
Дремал, умаявшись от дум,
Изрядно ослабевший ум,
В релакс глубокий впало тело
И лишь тихонечко сопело –
Сил набираясь, до поры
Весь коллектив был вне игры!
В условный час, как подзатыльник,
Отчаянно завыл будильник,
Вопил про утренний подъем!
Мозг промычал: “Сейчас встаём..”
Оплывшее, как тесто, тело
Встать по команде не сумело,
Лишь тараканы по порядку
Построились на физзарядку!
День начинался. Весь актив
Настроен был на позитив!
Вот только радоваться рано,
Активом были тараканы!
Мозг пробуждаться не хотел,
Пнул тело, чтоб не приставали –
Пускай умоется и валит,
Коль накопилось много дел.
Покорно тело поплелось –
Взялись за дело тараканы,
Маршрут простой – сначала в ванну
Потом на завтрак. Понеслось!
По небу плыли облака,
Тенями по полям гуляя,
Мозг, мыслью не обременяясь,
Не чуял инициатив накал.
Анархия к добру не приводила
Ни Господа, ни крокодила,
Ослабил в ленности аркан,
И тут же вылез таракан
С идеей забадяжить квест –
Рвануть толпой на Эверест!
Короче, мозг очнулся скоро,
Утратив под ногой опору,
С ним вровень голосило тело,
Когда над пропастью висело.
Элитные в момент слились –
Теперь, мол, сам повеселись!
У тараканов, хоть своих,
Хоть общих (с другом на двоих),
Для развлечений ум не нужен,
Им мозг лишь местом встречи служит!
С рождения разумный знает –
Системой кто-то управляет,
Коль во главе стоишь не ты,
Жди непонятной суеты,
За власть, имея кучу планов,
Бороться будут тараканы!
Сон над ухом просвистел
В молоке пропавшей пулей.
Вроде ждёшь и караулишь,
Чуть зевнул – сон улетел.
Ночь. Темно. Лежу. Скучаю.
Время (кожей ощущаю)
Бесконечно длинным гадом
Кольца складывает рядом.
Мир меняется в движеньи,
Время – жизни отраженье,
Очерёдность бытия, цепь
Разорванных мгновений! –
Мысль моя или не моя
В полуночных рассужденьях?
Дальше – больше! Мозг кипит – Гениальностью исходит,
Тут любой закон природы
Будет заново открыт!
Вязну в мыслях. Без баранов
Сон вернулся бумерангом,
Сшиб все думы под откос!
Время дальше понеслось.
Глиста хозяина искала,
Сверяя с личным идеалом:
Доверчив, жалостлив, наивен,
Подслеповат и позитивен!
Не требует, умеет ждать,
Готов условия создать!
До сей поры глисте везло,
Хозяин быстро находился –
Брал под защиту, не скупился,
Но всё, как водится, прошло.
Хозяина, увы, не стало,
Теперь бы нового сыскать!
Нет в окруженьи идеала –
Желающих балласт таскать.
Глиста – туда, глиста – сюда,
Вопит, что к ней пренебреженье!
Вот раньше было – это да!
А нынче – шок, кошмар, забвенье!
Глиста мечтает, чтоб “как прежде”,
И озирается в надежде,
Кого б хозяином назначить –
Ведь не умеет жить иначе!
Однако, если ты глиста,
Ищи особые места!
В нормальных – следуют природе:
Глистов не холят, а выводят!
Дед Мороз пришёл всерьёз –
Вмиг сковал ручьи и реки,
Высушил до хруста снеги,
Потрещал в стволах берёз,
По лесам, полям гулял –
Вымораживал до сини,
Оставлял на окнах иней,
Живность в норы загонял!
У Зимы он – главный страж,
Держит Дед Мороз порядок!
Он один Весне преграда,
Без него Зима – мираж!
Нет Мороза – снег растает,
Улетят метелей стаи –
Им вослед уйдёт Зима,
Скрывшись в белых теремах.
Но пока Зима с Морозом
Правят строго и серьёзно –
Волю взяли, сны наслали,
Песней вьюжной укачали.
Спят поля, леса и реки,
Утопают в белом снеге,
Дед Мороз трудился славно,
Вымораживал исправно!
Пожелал Дед прикорнуть –
Тоже в снов снега нырнуть!
В ледяной избе прилёг
Под узорчатый полог.
А пока Мороз дремал,
Холод меньше донимал!
Тут же тропки протоптались –
Зайцы спортом занимались,
Бегали, кору глодали –
Волки смелых поджидали!
Рыжехвостая лисица,
До охоты мастерица,
С головой в снега ныряла,
Мышь на ужин доставала.
Красногрудых снегирей
Стайка весело летала,
Да сорока доставала
Стрёкотом среди ветвей.
Скоро Дед Мороз проснётся,
Посохом земли коснётся,
Выпустит на волю стужу,
Снег барашками завьюжит,
Обойдёт леса с дозором,
Разгоняя всех по норам,
Дуплам, логовам, жилищам –
У Зимы тепла не ищут!
За окном мороз трещит,
Ёлки в шубы нарядились,
Звёзды с неба опустились
На реки хрустальный щит.
Лёд сверкает под луной,
Снег искрит и серебрится.
Дерева стоят стеной.
Тихо. Лесу лето снится.
По бескрайней целине
Не идёт никто, не едет.
По берлогам спят медведи,
Видят мёд и пчёл во сне.
Выстыл лес – зима гуляет!
Белой скатертью снегов
Стол волшебный накрывает
Среди ледяных лугов.
Приглашает на гулянье
Вьюг-метелей хоровод,
Ветры запрягает в сани,
Погоняет их вперёд!
Веселится до упаду,
Кружит в танце снежных бурь!
Никому с зимой нет сладу –
Понапрасну бровь не хмурь!
Дымя чугунным паровозом,
Взрыв землю, как метеорит,
Явился пред честнЫм колхозом Горыныч. Хмур. Суров. Сердит.
Глаза в шесть пар в него вонзились –
Изба, метла, печь, чёрный кот,
Яга и ступа.
Удивились,
Кого в столь поздний час несёт?
Горыныч ухал и пыхтел,
Умаялся, пока летел.
Не очень ловко приземлился
И потому слегка сердился.
Чуть отдышавшись, рассказал,
Как неожиданно узнал,
Что год грядущий – Год Дракона,
Его! Горыныча! Законный!
И главное – не в первый раз
Дракона празднуют у нас!
Ведь сколь разов всё пропустил –
Одно расстройство! Нету сил!
Яга с компанией глядела
В упор.
Не скажет ли по делу?
Не выдержав нытья и воя,
По шее треснула героя:
“По делу скажешь что ай нет?
Всем надоело слушать бред.
Год петуха, дракона, зайца
Придумали не мы! Китайцы!
Нам с зоопарка проку нет,
Трудись и проживёшь без бед.
А там хоть заяц, хоть дракон –
У жизни есть один закон:
Твой год – любой, пока ты в силе!
Ослабнешь – запекут на гриле!”
Горыныч почесал затылки –
Все три: “Видать, в башках опилки,
Их надо срочно вытрясать,
Мозги включать – свой мир спасать!”
У русских рощ, полей, дубрав
Свои законы, строгий нрав,
У нас – Яга, Кощей, Горыныч!
Нам гороскопы не по чину!
Свою судьбу вершим мы сами –
Благословенны небесами.
В делах хороших преуспеешь
И пожинаешь то, что сеешь!
Горыныч хитро подмигнул:
“Пусть с гороскопом перегнул,
Но год-то мой! Подарки к двери!
А в гороскопы мы не верим!”
Как прилетел, так и убрался –
Ни “здрасте вам”, ни попрощался!
Яга глядела и смеялась:
“Хитёр Горыныч! Не пристало
Чужие нравы в дом тащить!
Мы, чай, не рис едим, а щи!
А вот подарки вне традиций –
Для них любой посыл сгодится!”
Снится сон, а в нем кошак
Говорит, что всё не так,
Мало глажу, не люблю,
Вкусной пищей не кормлю.
Он готов меня простить
И грехи мне отпустить.
Только следует сметанкой
Пожирнее угостить.
Просыпаюсь – рядом кот,
Взглядом прямо душу рвёт!
За ночь сильно исхудал,
Всё сожрал и ночь страдал!
Видно, вымолить прощенье
Мне поможет угощенье!
Потому бегом до миски –
Дать еды голодной киске!
Звенело лето. В синем небе
Стадами плыли облака,
Их ветерок погнал слегка,
Да и затих, как будто не был.
В нежнейших солнечных лучах
Вся живность радостно плескалась,
Природа лету улыбалась,
Встречая ночь при звёзд свечах.
В хрустальных крыльях стрекозы
Сверкало радугою солнце,
Она зависла и смеётся,
Умывшись в капельке росы.
Потом кружит над буйством трав
И аромат цветов вдыхает,
Над ними радостно порхает,
Являя миру лёгкий нрав.
В траве высокой муравей
Витые тропки споро топчет,
Всё время занят и хлопочет.
Попробуй, всё к зиме успей –
Построить муравьиный дом,
Собрать и принести запасы,
Тут не поточишь всуе лясы,
Заботы кинув на потом.
У стрекозы иной расклад –
Она красой ласкает взгляд.
Дрожит от ветра дуновенья –
Парить её предназначенье.
Но скоро лето укатило,
С дождями осень наступила,
За нею вслед идёт зима,
Попряталось зверье в дома.
Всё холоднее день за днём,
Уже и травы пожелтели,
С деревьев листья облетели,
И стрекоза стучится в дом,
Где муравей в кругу семейном
Пьёт чай (быть может и с глинтвейном),
Пережидает непогоды,
Круговорот времён природы,
Дверь стрекозе открыл с вопросом:
“Что привело тебя в мой дом?
Не лучше ли к друзья-стрекозам
Тебе отправиться пешком?
Но коли нет других прибежищ,
В тепле спокойно веки смежишь,
Гостям мы рады, проходи.
Зима и вьюги впереди.”
У стрекозы нет вариантов –
Спят почитатели таланта,
Забились в норы до поры
Ценители её игры.
Войдя в гостеприимный дом,
Не вышла из него потом.
Зимой ценны запасы пищи –
Не выгоняют их, а ищут!
Когда стучишься в дом чужой
К тому, с кем раньше дел не ведал,
Поберегись, чтоб он тобой,
Как муравей, не пообедал!
Червяк решил, что быть змеёй
Престижнее и круче.
И даже ужик, гад ползучий,
В сравненьи с червяком – герой.
Червяк сменил окрас и имидж,
Ходил в качалку – много вынес!
Стилисты, модные обновки
И ежедневно тренировки.
Серьёзно мышцы подкачал,
Подрос, тренировал оскал,
Зуб вставил, чтобы яд хранил –
Вид внешний сильно изменил!
Червяк стал копией змеи,
Освоил грацию движений,
Теперь в зеркальных отраженьях
Не гадов видел, а своих!
Был принят в обществе. Блистал.
Ловил завистливые взгляды.
Бессонной ночью серенады
Красивым змейкам напевал.
Но час настал. Все шкуры прочь!
Линяют змеи день и ночь!
Червяк, забывшись, шкуру скинул.
Поскольку не змея, то сгинул!
Ты можешь выглядеть похоже
И все привычки перенять.
Не выйдет сущность поменять –
Червяк не может сбросить кожу!
Бессмысленно судьбе пенять!
Голодно в лесу зимой.
Снег сугоробами. Морозы.
Рыщут волки средь берёзок,
Эхом раздаётся вой.
Живность мелкая смекнула,
В снег глубокий ускользнула,
Волки проявляют прыть,
Но добычу не добыть.
Собрались обмозговать –
Чтоб зимой не горевать,
Надо как-то извернуться
Мелкое зверьё поймать.
Тут идею всем подал
Тощий интеллектуал:
“Коли ноги нас не кормят,
Хор собьём, концерт исполним!
Выть с рожденья мастаки,
Значит петь – вполне с руки.
Вон иной – не соловей,
Но слывет большим артистом,
Как завоет – хоть убей,
Ну а мы – специалисты!”
Волки сильно сомневались,
Но в певцы всё же подались,
Брюхо тощее без пищи
И само концерты свищет!
В общем сбились волки в хор,
Чтоб раскрыть талантов грани!
Тощий отвечал за сбор
Всех зверюшек на поляне.
Зазывал глядеть концерт
Безвозмездно! Блага ради!
Будете, мол, не внакладе!
Волк, мол, в музыке эксперт!
Звери слушали, рядили
И в итоге рассудили,
Что зимой голодной волки
На снегу у старой ёлки
Вряд ли будут песни петь
И на зрителей глядеть!
Ведь волкам не зритель нужен,
А хороший, плотный ужин!
Волки выли на луну,
Нарушая тишину.
Зритель выйти на полянку
Отчего-то не рискнул.
Затеяла лиса учить ежей,
Как от врагов надёжнее спасаться.
Ежи слабы и непривычны драться,
Страшны ежи лишь для ужей.
Лиса серьезно за вопрос взялась,
Учебников, тетрадок натащила,
Короче, в педагоги подалась!
Ученье – свет! Лиса и заискрила!
Ежи в смущеньи на лису глядели,
Её энтузиазм не вдохновлял,
До сей поры их лисы только ели,
С чего бы вдруг им норов изменял?
Лиса и так, и эдак заходила.
Сменив педагогический подход,
Примеривала интеллекта силу,
Коль не спешил в ученики народ.
А у лисы идей и инноваций
Немерено! Не сосчитать – уснёшь!
Ей бы трибуну, зал для демонстраций!
Он бы показала, кто тут ёж!
Она бы научила, как спасаться!
Сворачиваться в правильный клубок!
Иголки внутрь и легче отдышаться!
Тут ум потребен, не ежей умок!
Ведь розовое брюшко надо холить,
Лелеять мягкий серенький пушок!
Не сдавливать! Сжиматься не неволить!
Иголки могут вызвать нервный шок!
Их нужно спрятать! Чтобы не кололи!
Тогда наступит для колючих рай!
Игла сигнализирует о боли,
Так спрячь её! Свободу выбирай!
Лиса вещала, крыла аргументом!
Размахивала лапой, била в грудь.
Ежи сидели в норах. И момента
Не уясняли пламенную суть.
Хотели ёжики без инноваций выжить,
Им бы покой, немного червяков,
Но лисий план уже родился, дышит!
Её расчёт и впрямь на дураков?
Короче, рыжая хвостом мела-вертела.
Ежи внимали где-то там вдали.
Мораль – сожрать ежей хотела,
Так чушь им про спасенье не мели!
За лакомый кусок подраться
Новаторов полно! Хоть сноп вяжи!
Здесь бенифициаром инноваций
Лиса была, а вовсе не ежи!
Кот Матвей сидел молчал,
Рядом Домовой скучал,
Тишина звенит в избушке,
Будто праздник кто умчал.
Не охота ничего,
Широка тоска как лужа,
Коль тебе никто не нужен,
То и сам – не для чего.
Мышь клубочком прикатилась,
Тоже счастья не случилось,
Лапкой щёчку подперла
И в печали замерла.
Три печали – коллектив,
Ищут в жизни позитив.
Но в мозгах пластинкой кружит
Заунывненький мотив.
Грустно пялятся в окно,
Настроенье чует дно.
Волки воют от печали –
Так у них заведено.
Ну а если с Лешим кот
Огласят окрестность воем,
Да еще и мышь героем
Им пискляво подпоёт?
Тут, пожалуй, из тоски
Путь прямой на дно реки,
Мишка спать к зиме наметил,
С ним бодаться не с руки.
Воздержавшись от рулад,
Стали думать, кто им рад.
Может, в гости заявиться?
Там, глядишь, и угостят.
Коли выть не вариант,
И топиться нет желанья,
Попеняв на мирозданье,
Выполз из избы десант.
Решили сиднем не сидеть,
Тоску, печаль и грусть не множить,
Соседей воем не тревожить,
Пойти округу поглядеть.
Уныние – смертельный грех,
Но раз иной стращает всех!
Лекарство от тоски – движенье,
Кончай грустить!
Включи воображенье!
Енот – шутник и зубоскал
Весь лес нещадно полоскал,
Искал в зверях любой изъян,
Собрата от души кошмарил,
Не лез за колкостью в карман,
Сатириком себя пиарил!
Зверям енотик надоел,
Колючих слов игра достала,
Терпению настал предел,
Решили проучить нахала.
У каждого обид вагон,
Енот границ в речах не ведал,
Был болтуном и непоседой,
И плохо знал лесной закон.
На всякого задиру укорот
Найдет обиженный народ,
Енота за полоски взяли
Лесный братья в оборот.
Поставили середь поляны
И стали обсуждать его изъяны,
Про каждый – едкий разговор,
Чтоб шкурой чувствовал позор:
“Кривые зубы, полноват,
Характер мерзкий, шерсть клоками,
А главное – всё знаем сами!
Твоим речам никто не рад!”
Енот расстроен был и зол,
Но звери просто отвернулись,
К делам обыденным вернулись,
Их гнев недолог был. Прошёл.
Мораль. Еноту повезло –
Продемонстрировали зло!
Иной до старости без зеркала гуляет,
Покуда в след плюют и проклинают.
Ты можешь быть умней совы,
Не лезть в карман за словом острым
Но помни – с умной головы и спрос иной!
Всё очень просто!
“Неее! Ну ты ваще даешь!”
– выговаривала вошь.
“Будешь так чесать за ухом,
На смерть враз меня прибьешь!
Укусила, так прости!
И вину мне отпусти!
Нам с тобой, собачье племя, – жизнь,
Не поле перейти!”
Пес скулил, кружил волчком,
Тёрся о скамью бочком.
Вошь шипела: “Ну-ка стихни!
Что ли с вшами не знаком?
Мы родней иной родни!
С нами веселее дни!
Чем клыками грозно клацать,
Руку дружбы протяни!
Ну попью немного кровь,
Ты зазря не преклословь,
А другие мало пили?
Только врали про любовь?
У меня же аппетит
Скромен,
Посмотри на вид!
Я забота небольшая,
Поживу, не помешаю!”
Пес чесался, бил хвостом,
Время шло, привык потом.
Вошь нашептывала: “Зря ты!”,
Присосавшись гладким ртом.
Пёс паршивел и болел,
А потом и вовсе сгинул,
Вошь вздохнула, пса покинув:
“Ну такой, видать, удел!”
Мораль сей притчи очевидна.
Чтоб не было до слёз обидно,
Бей паразита и гони,
А не смиряйся перед ним!
Большой ли, малый он на вид,
Но жизнь твою употребит,
Сидит и жрет, покуда лох
От истощенья не издох!
Кот лежал на теплой крыше
И взирал на неба свод,
Солнце светит, ветер дышит
И не голоден живот!
Авантюра удалась,
Кот огрёб большую власть!
Золотым яйцом наседка
Неожиданно снеслась!
Было б золотым яйцо,
Коль не вышел б на крыльцо?
Видно, счастье выбирает
Тех, кто веселей лицом!
Кот с утра сидел, молчал,
Даже, может быть, скучал,
Внешне выглядел серьёзно,
Имидж тут не подкачал.
Взглядом зацепив, хозяйка
Проявила интерес:
“Чем таким ты занят, зайка?
И куда с утра исчез?”
Кот ответствовал серьёзно:
“Дел полно. Пока не поздно
В подпол лазил, аудит
Проводил.
Мышам на вид
Промахи, растраты ставил,
В общем по хозяйству правил.”
Вызвав власти одобренье,
Кот огреб расположенье.
Чуть приврал, не так чтоб очень:
В подпол лазил – это точно,
Но вот только не к мышам,
Сливок захотел он сам.
Но потом убрал следы
Жирных сливок с серой морды,
Быстро сочинил ходы
И стоял на этом твёрдо.
В общем был готов морально
И ответил идеально.
Вывод прост – что б ни чудил
И куда бы не ходил,
Главное, чтобы ответом
Руководству угодил.
Комар пищал, зудел, жужжал,
Пугал и страшно угрожал!
Очнувшись в теплый летний вечер,
Рванул с судьбой своей на встречу!
Комар решил, что он вампир,
Летел вершить кровавый пир,
Нектар цветочный был приятней,
Но крови жаждал наш герой,
Таких героев целый рой
Кружил над жертовой в ярком платье.
Не в курсе планов комара
Введённая на эшафот была,
А потому одним хлопком
Судьбу и в целом жизнь прервала,
Под тем хлопком легло не мало,
Не утереть всех слёз платком!
А вывод прост. Тут нет секрета.
Решив чужую кровь попить,
Ответить будь готов за это,
Ведь жерта может и прибить!
Настал момент сложения стихов,
Нет оснований избежать работы.
Сбежали рифмы, бросив мне заботы!
Но рядом верный кот! Он не таков!
Он мой герой, всегда готов страдать,
Сюжет выстраивая с видимым стараньем!
В истории с размаху попадать,
Чтобы читал читатель со вниманьем!
Кот хоть ленив, но жутко позитивен,
Успех имеет у прекрасных дам,
Сердец разбитых воз в его активе,
Сравненья с ним не держит Клод Ван Дам.
Ему привычны вздохи восхищений,
Он благосклонен, жалует дары,
Не терпит бесполезных сожалений,
Не ждёт удачной для стихов поры.
Настало время – села и пиши!
В конце концов стихи – твоя работа,
Коты не для трудов, а для души,
Красиво возлежать – вот их забота!
Верблюд по дальности плевка
Заткнул за пояс ишака.
Ишак обиженно вздохнул
И потащил арбу в аул.
Верблюд ходил, гордясь собой,
Искал соперника на бой.
Тряся горбами в шага такт,
Всем объявлял, что он мастак
Плевать на сто шагов вперёд,
Его, мол, всякий не побьёт,
Пытались победить его,
Но вот не вышло ничего.
Другой верблюд на хвастовство
Решил своим плевком ответить,
Такого сложно не приметить –
Размером с гору горб его!
Тут наш хвастун умерил прыть,
Громадного не победить,
Ишак плеваться не умел,
Герой наш оттого был смел!
Когда вопишь, что ты герой,
Сильнейшего зови на бой!
Соревноваться по плевкам
К верблюдам дуй! Не к ишакам!
.
Жираф ходил и хвастал длинной шеей,
Что, мол, стройна, изящна, бархатиста,
Без этакой-то шеи не сумеешь
Стать наизвестнейшим и признанным артистом.
Да и ученым знаменитым вряд ли станешь,
Ведь кругозор обширнейший тут нужен,
С короткой шеей ты обезоружен,
И только мыслью в облаках витаешь.
Жираф вышагивал и рассуждал надменно,
Поглядывая с высоты на прочих,
В мечтаниях кружилась Мельпомена,
Афины зрел сапфировые очи.
Другие звери шеею не вышли,
Ушли подальше от речей обидных.
Мозги не в шее, а немножко выше,
А с длинной шеей просто дальше видно.
И то лишь, если зорко смотришь,
Все стороны охватывая разом,
Среди своих спокойно силы копишь,
На одиночку враг найдется сразу.
Лев возлежал в кустах, жары таился,
И слушал с удовольствием жирафа,
От длинной шеи льву гешефт случился,
Когда по ней ударил мощной лапой.
Пока один, кто шеей обладает,
С высоких веток листики жуёт,
Другой, узрев добычу, нападает
И эксклюзив в тени спокойно жрёт
Два зайца бились об заклад,
Поставив на кон жизнь и уши,
Кто в честной схватке волка сдюжит,
Тому весь лес кричит:”Виват!”
У спорщиков одна беда,
Что волк не знает правил боя,
Не ждет покорно он забоя,
Сам загрызает без труда!
Но все же, брызгая слюной,
Бьют косоглазые в грудины,
Вопят, что волк ослаб и сгинул
И нынче вовсе не герой!
Волк по тропиночке трусил,
Не то, чтоб очень торопился,
Услышав зайцев, удивился –
Неужто мозг их подкосил?
И сразу двое! Вот чудно!
Обедал волк давным-давно,
А если б зайцы не шумели,
Еще б постился с полнедели!
Мораль сей басни такова,
Сильней шумит пустая голова!
Того, кто голоден, сей факт не впечатляет –
На качество обеда не влияет!
Зима явилась раньше срока,
Засыпала снегами лес,
На реки поглядела строго,
Во льдах их норов враз исчез.
Осеннее златое оперенье
Осыпалось – лес обнаженным стал.
Склонились пред зимой деревья,
Под тяжью белоснежных одеял.
Еще ноябрь, а уж метут метели,
Под серым небом вьюги завывают,
Зима снегами белые постели
На долгий сон спокойно расстилает.
Кровь бежит быстрей по жилам,
Двигаемся – значит, живы,
Остановимся, замрем –
Обратимся в прах, помрём.
Хаос приводя в движенье,
Тот, кто высший смысл познал,
Создал центры притяженья,
Чтобы мир стал тем, чем стал.
Хочешь знать, что будет после?
Шевелись, пока не поздно!
Тоскливо, бес! Ведь жизнь проходит,
Души порывы на исходе,
И видится, что ты один –
Слуга себе и господин.
Желаний нет и нет страданий,
Нет драйва святочных гаданий,
Известно всё до мелочей,
На все замки полно ключей.
Но опыт – кладезь оплеух,
К научным изысканьям глух.
Повесь ключи туда, где были!
Глупцы однажды ящик вскрыли…
Топит баньку Домовой,
Парит веничек дубовый,
Укрывает пол еловым
И зовёт кота с собой.
Кот таращит жёлтый глаз,
Шерсть искрит от предложенья!
Весь кошачьих слов запас
Вдруг иссяк от возбужденья:
“Ты сдурел, любезный друг?
Звать кота помыться в бане,
Ты раскинь чуть-чуть мозгами:
В баню кот – с чего бы вдруг?
Воду уважаю в миске,
Мыться вовсе – языком,
Не садись со мною близко,
Раз с котами не знаком!”
Домовой вздохнув, сказал:
“Вот ведь вышла незадача!
Не подумавши позвал,
Эх, старею! Не иначе!
Думал, коли мы друзья,
Я как ты, а ты как я!
Оба шибко заводные
И изрядно шерстяные!
Вижу, кот – не домовой,
Хотя тоже чумовой!
Баню, стало быть, не любишь,
И в парилку не со мной?”
Дружба всё же не родство,
Не изменишь естество,
Кем бы друг ни уродился,
Принимай как есть его!
Извергая дым и чад,
В раскаленных брызгах масла,
Души прибывали в Ад,
В оболочках жизнь угасла.
Те, которые давно, –
Пообвыкли, притерпелись,
С бесами за годы спелись:
Карты, терпкое вино.
Бесам тоже Ад не в Рай –
Надоевшая работа,
Каждый день прожарь сволоту
Да огарки собирай!
Почерневшая душа,
Хоть от гари, хоть от злобы,
Стоит – ровно не шиша!
Ты потом отмой, попробуй!
Ад не сделает того,
Что Господь не смог осилить!
Грешников казнит в бессильи,
Не добившись ничего…
Дышит в печке уголёк ,
Кот Матвей поближе лёг,
Шерстяной бочок придвинул,
Хитрым взором дом окинул.
Мышь согласно уговору
Не шумит.
Коту с дозором
Можно дом не обходить,
За воришкой не следить.
В крохотный умишко мышки
Кот вложил простой посыл:
Взяв хозяйские излишки,
Затаись что было сил,
Не шуми, не шебурши,
Не пищи и не шурши,
Коль хозяйка обнаружит,
Падай навзничь! Не дыши!
Притворись, что кот скосил,
Даже имя не спросил!
Задавил и придушил,
Жизни на корню лишил!
Служба, вишь, его такая,
Не со зла мышей шугает,
Если плохо сторожить,
В теплый дом не пустят жить.
А исполнишь уговор,
Ты навроде и не вор,
Жалко ли отдать излишки
Маленькой голодной мышке?
Так Матвей – хитрющий кот,
Без особенных забот
По хозяйскому приказу
Дом от мышек стережёт.
Кот Матвей глядел в окно,
Там где лунное сукно
Серебристым полотном
Свесилось на двор и дом.
Тени по двору снуют,
Спать Матвею не дают,
Тайное теней скольженье
Бередит воображенье.
В доме ночь. Темным-темно.
Только лунный свет в окно
Заливается волнами,
Наполняя домик снами.
Кот Матвей покинул пост.
Распушил метлою хвост,
Рассудив, что всё ж пора,
В сон свалился до утра.
Тонкий месяц острым краем
Надрезает ночь, играя,
Звёзды весело сияют,
Искры с неба в снег роняют.
Лес стоит в узор сливаясь,
В тени на снегу спускаясь,
Тихо. Холодно. Темно.
Спать пора уже давно!
Сопит под боком серый друг,
Выводит мощные рулады,
Друзьям от нас не много надо –
Чтоб было с кем делить досуг.
Вот так спокойно полежать,
Не в одиночку, а с присмотром,
Погладить шёрстку, нерв разжать,
Натянутый до дрожи чёртом.
Прочь беспокойство отпустить,
Всех скопом враз, поняв, простить,
Суметь не смочь, когда невмочь,
И воду в ступе не толочь.
Погладить тёплого кота,
Послушать звучное мурчанье,
Почувствовать, как суета
Сменяется очарованьем.
В слепящей белизне снегов
Покой и холод растекались,
Бураны-вьюги усмирялись,
Ложась под елей колкий кров.
Морозной стужи пустота
До обморока оглушала,
Снежинок лёгкий полушалок
Небрежно брошен на кустах.
Закован в льды поток реки,
Спит до весны, не пробуждаясь,
Недолго солнца диск блуждает,
Озябнув, прячется с тоски.
Зима – пора для длинных дум,
Есть время и труды не гонят,
Сиди себе на года склоне
И тренируй ленивый ум.
Дожди сменяются снегами,
Побита инеем листва,
Линялым ковриком трава
Лежит над прежними лугами.
Зима неспешно наступает,
За осенью – её черёд,
Листву с деревьев отряхнёт
И слёз по павшим не роняет.
Скуёт во льды озёра, реки,
Пригонит стаи диких вьюг,
Позёмку пустит в долгий круг,
Равняя всё под белы снеги.
Искрится на морозе лёд,
Короткий день бежит зайчонком,
Едва мелькнет и прыг в сторонку,
Ночь черным коршуном падёт.
Зима даёт передохнуть,
Набраться сил, обресть желаний,
Год завершая без страданий
И новый запуская в путь.
Решила думать о хорошем!
Немедленно припёрся кот,
Подставил под руку живот,
Состроил мордочку построже.
Мысль тут же плотью обросла
(Кошачьей, если кто не понял),
Отяжелела и ушла,
Чтоб мозг зазря не беспокоить.
Коль мысль размыта, без краёв,
Кот правильный ответ даёт,
Хорош от носа до хвоста!
Скучаешь? – Думай про кота!
Гармония и жизнь без сожалений –
Несбыточных желаний образец!
Господь оптимизировал творенье,
Излишним счёл природе дать венец.
Из праха изваял мужскую особь,
А женскую слепил из вторсырья:
Ребро у мужика изъял без спросу,
Поколдовал: Бери! Она твоя!
Что прах, что рёбра – так себе основа!
Что подвернулось, из того лепил.
Теперь чего уж сетовать, ведь снова
Нет ни желанья переделывать, ни сил.
Вот и живут: одни из грязи в князи,
Другие вовсе – кости без мозгов!
Мужчины тонут в омуте фантазий,
У женщин нет в желаньях берегов.
Но Господу претензий не предъявишь,
Шанс предоставив, может и забрать.
И всё ж, когда подобие ваяешь,
Материальчик нужно выбирать!
Жизнь по кругу – буднично, обыденно.
Всё уже случалось, было, видено.
Стрелки на часах – кинжалы времени,
По секундам отсекают, что отмерено.
Опыт позволяет знать заранее,
Когда и чем закончатся старания.
Избавив от излишнего движения,
Мозг строчит анонсы продолжения.
Истёк запас печальных дум,
Тоска осыпалась трухою
И безысходность с диким воем
Рванула на последний штурм!
Сквозняк развеял пыль обид,
Под солнцем ссохлась злобы плесень,
И вроде мир не так уж тесен,
Когда унынье не царит!
Со временем проходит всё –
Злой рок без страхов истлевает!
Когда гнильё не починяют,
Сундук с замками не спасёт!
Кот пришёл и сел в углу,
Чуть задев хвостом метлу,
Траекторию хозяйки
Мониторил без утайки.
Свой кошачий интерес,
Как ружье наперевес,
Взял и точно в цель направил
Против всяких норм и правил:
Вот она пошла к печи,
Там кипят в кастрюльке щи,
Щи коту до фонаря,
Лучше б было пескаря
Заточить иль сливок миску –
Вот бы радовался киска.
Как хозяйке намекнуть,
Чтоб дала чего-нибудь.
Лапу вытянув струной,
Стал её до блеска чистить,
В голове гуляют мысли,
Но толковой – ни одной.
Кот придвинулся поближе,
Увлечённо лапы лижет,
Хвост привёл в товарный вид,
Все сильнее аппетит!
Подвалил совсем вплотную,
Сизым голубем воркует,
Мол, я тут, у ваших ног
От бессилия прилёг,
Ежели не покормить,
Сдохну! И кого винить?
За безмерные страданья
И актерское старанье,
За сценический талант
Получил кот провиант!
Весна 21-го не торопится.
Снег сугробами. Печка топится.
Март – середина. Ветра февральские.
На реках льдины. Когда растащатся?
Солнце яркое. Морозец щиплется.
Снег искрится и с ёлок сыплется.
Ждём тепло. Уже скоро вроде бы.
Ох, затейлив норов у Родины!
Потоком брошена на мель.
Вокруг бурлят, вскипая воды,
Как суть и часть иной природы,
Имею собственную цель.
Ветра несут пески времён,
Ландшафт окрест реки меняя,
Полотнища чужих знамён
Призывно хлещут, вовлекая.
Застыла соляным столбом –
Попав на мель, смысл суетиться?
Подарен шанс с потоком разлучиться,
Не став его нечаянным рабом!
Мысль облекается в слова
Без слов она не существует
Лишь ощущения кочуют,
Да образы скользят едва…
Но только слов для мысли мало,
Смысл должен быть её началом,
Чтоб передать рождённый смысл,
Слова соединяют в мысль!
Нрав усмирить – не легкая задача,
Помимо воли нужен интеллект,
Кот был обидой, словно шар, накачан,
Лежал и дулся на весь белый свет.
Затылочек пушистый ощетинил,
Хвост нервно по полу стучит,
Котейка клялся, что теперь отныне
Ни за какой презент хозяйку не простит!
На Лысу гору без него рванула,
А там веселье, танцы, игры, смех,
Как будто помешал бы он загулу,
Как будто не мурлыкал громче всех!
Напрасно кот сопел и обижался,
Шипел, как на горячих углях язь,
Без устали в страданиях купался,
Хозяйка не вняла и унеслась.
Для всякой женщины (задумано природой),
Чтоб продолжать и дальше ворожить,
Как воздух и вода, нужна свобода!
Нельзя ее, как цербер, сторожить!
Совет коту: кончай играть на нервах,
Бывает, друга надо отпустить,
Не хочешь разбудить в богине стерву,
Не надо самому занудой быть!
Словно муха в паутине,
Лось увяз в густой трясине,
Шаг шагнул и вдруг утоп,
Брюхо в тине, в ряске лоб.
Помычал. Да кто услышит?
На болоте – ни души,
Клюква зреет, да колышет
Тихим ветром камыши.
Ноздри воздух жадно ловят,
Что ему судьба готовит?
Кровью налились глаза –
Утонуть никак нельзя!
Чем сильнее вырывался,
Тем надёжней погружался.
Скоро над болотной жижей
Лишь рога сумеют выжить.
Лось, однако, не смирился,
От рогов освободился –
Сбросил, как ненужный хлам.
Легче стал и вылез сам!
Лось лежал, сушил бока
И глядел на облака.
Рядом булькало болото,
Думать было не охота.
Медленно рога тонули,
Черти их на дно тянули.
Или старое болото
Захотело взять хоть что-то?
В общем лось остался жив,
Без рогов не так красив,
Счастливо в лесу бредёт –
Наставления даёт:
Коль случится вдруг беда
И жизнь на волоске повиснет,
Сумей расстаться без труда
С тем, что мешает длиться жизни,
Не позволяй тянуть на дно,
Коль будешь жив, всё наверстаешь:
Накопишь, отрастишь, достанешь
И приумножишь заодно.
Раскинув тушку будто на просушку,
Глаза прикрыв, лениво свесив хвост,
Кот нежился, прицельно взяв на мушку
Безделье – к безразмерной лени мост.
День жаркий, но весёлый ветерочек
Легко прошелестел в ветвях листвой.
На лавке без излишних заморочек
Кот дрых в тени. Как видно, не впервой.
Вокруг, врываясь в сон, галдели птицы,
Нещадно демонстрируя вокал.
Придерживаясь правил и традиций,
Пёс на кого-то лаял и скакал.
А кот лежал, держа весь мир в игноре:
«Покуда нет забот, зачем чудить?»
Белье сушилось ветром на заборе,
С делами было можно погодить…
День в закате растворился,
Вечер сумраком спустился,
Следом ночь легла тенями,
Звёзды светятся огнями.
Тёплый ветер навевает
Сны, в которых всё бывает.
Бархатом струится мрак
И течёт рекой в овраг.
Шебуршит под ёлкой ёж,
В темноте смеются птицы,
Чудятся во мраке лица,
Шёпоты бросают в дрожь.
Ночь до третьих петухов-
Время татей и грехов,
Всякой нечисти без меры
Прячется в её покров.
«Вплоть до утренней зари
Двери плотно затвори,
Спать ложись, пусть сны слетятся,
Как на ветку снегири.
Коли сон порхает где-то,
Не кляни его за это,
Думы гонятся трудом –
Прибери и вымой дом!» –
Так себя Яга корила,
Что не спит, пока Ярило
За вершины гор высоких
Укатило. На востоке
Скоро розовым пером
Птица Жар окрасит небо,
Ночь уйдёт, проснётся дом,
Что на курьих ножках бегал.
Повздыхав и побурчав,
Вытащив метлу из пыли,
Порешила всё ж начать
Разбирать, что накопили.
У метлы со сном порядок,
Ей бы поваляться рядом,
А не пыльный пол мести,
В полночь половик трясти.
Но бессоница Яги,
Коли жизни дорогИ,
Личного родней невроза:
Подхватился и беги!
У Яги и дом, и двор
За полночь – как будто в полдень:
Кот летит во весь опор,
Ступа скрипом праздник портит,
Пыль метла столбом взметнула,
Сажей печь в ответ чихнула,
Чашка в чане утопилась,
В подпол мышь без чувств свалилась.
Так обычно и бывает,
Блажь начальства – все страдают,
К шефу сон никак нейдёт,
Остальным – полно хлопот!
И Яга не исключенье:
Ей бессоница – мученье,
И тогда другим не спится,
Если вовремя не смыться.
Потому, когда начальство
В раж впадает трудовой,
Понадёжней в норку спрячься,
Раж утихнет сам собой!
Насочиняла вот письмо,
Прочтёшь его немного позже.
Бывает, хоть ключи похожи,
Не всякий отомкнёт замок.
Когда найдёшь заветный ключ,
(А он не каждому даётся),
Замок спокойно отомкнётся,
Что означает – ты везуч!
Мечты исполнятся тотчас,
Удача выплеснет волною,
Сверкающею пеленою
Закроет истину от глаз.
Тогда спокойно вскрой конверт,
Достань письмо, читай без спешки,
Но всё же долго с ним не мешкай,
Быть может, будет меньше жертв:
Удача застит чистый взор,
Смещая фокус на халяву,
Так сыр мышам дают с отравой,
Реализуя приговор.
Когда сбываются мечты,
А труд на это не затрачен,
Возможно, это не удача,
А просто жертва – это ты?
Сыр был отравлен, мышь – глупа,
Письмо коротким получилось,
Чтобы беды не приключилось,
Проверь, опасность не проспал?
Уж столько сказок наплела
И песен столько перепела,
Коль каждую принять за дело,
Уже б прибилась к мастерам.
Однако, много нас таких,
Певцов об участи печальной,
Родная речь многострадальна,
Но не во всякой рифме стих.
Стиху положена душа,
Она в нём образы рождает,
Словами в строки собирает
Без суеты и не спеша.
Из тонн руды лишь граммы злата,
И потому пиши, мой друг,
За стих достойная расплата –
Попыток бесконечный круг.
Хрусталь бокалов, бой курантов,
Гирлянды ёлочных огней,
Вальс возле ёлки, смех и фанты,
Следы умчавшихся саней,
Звон колокольчиков в ночи,
Подарки, пожеланья счастья,
Бенгальский искрами трещит,
Шампанское, сюрпризы, сласти,
Хлопушек взрывы, конфетти!
Мы провожаем год усталый.
Теперь он прошлый, бывший, старый,
А Новому ещё расти!
Декабрь ушёл, чуть скрипнув дверью,
Закрыв собою календарь.
Качает Новый год январь,
Метель поёт над колыбелью.
Новый год опять встречаю
И, как прежде, не скучаю,
Птицу-жар за хвост схвачу,
В поднебесье улечу!
Поднимусь до звёзд и выше,
Шугану котов на крыше,
Волка и лису в лесу
От охотников спасу,
Ёлки наряжу в игрушки,
Звёзды тисну на макушки,
Пусть нескучным будет праздник,
Год ведь тоже был проказник!
Дам пинка сугробам белым,
Снег обрушу с веток смело,
Стукну палкой по стволу,
Белок вызвав на игру.
Провалившись в снег по пояс,
Ни на миг не успокоюсь,
Танком по нему пройду,
Пробуранив борозду.
Ежли я чего решила,
В слове данном – мощь и сила!
Веселюсь – так от души,
Хочешь счастья – не спеши:
Насладись минутой каждой,
Жизнь даётся лишь однажды,
Чувствуй радость от движенья,
Новый год – лишь продолженье.
От рождения до прежде
Живы мы простой надеждой:
Череда годов – не бремя,
Каждый Новый дарит время.
Зима. И снова все печали
Заснули безмятежным сном,
Метели чуть поколдовали,
Мороз сковал хрустальным льдом.
Искрится снег, лежат сугробы,
Мчит тройка, звон летит вперёд,
Зима волшебною дорогой
Везёт в санях к нам Новый год!
Смышлён, как дети, шаловлив,
И смех, и слёзы – без разбора,
Вот только повзрослеет скоро,
Суровым взглядом одарив.
Пока малой ещё дитя,
Грусть и печали в льдины вмёрзли,
Проводим старый год шутя
И новый встретим несерьёзно!
Пусть он взрослеет, но потом,
Когда растают льдинки-слёзы,
Весна придёт, а с нею грозы,
И радуга с грибным дождём!
Пока морозы, льды, метели,
Кружит снежинок белый рой,
Навстречу счастью полетели
В салазках дружною гурьбой!
Над снежной горкой льётся смех,
Мороз и ветер красят щеки,
Несутся санки в снег глубокий –
Пора веселья и потех!
Ну вот и на фига борьба?
За приз какой, скажи на милость?
Что вдруг внезапно изменилось?
Какому господу раба?
С чего рванула без вожжей?
Какой шлеёй под хвост попало?
Звезда с небес на грудь упала,
Коснулся божий глас ушей?
Ах, нет? Тогда с какого ляда
Летишь на пламя, мотылёк?
Сгоришь и даже уголёк
Не привлечёт иного взгляда.
Бороться надо за своё:
Что любишь или свято веришь,
Без этого борьба – потери,
И ничего взамен её.
Упал.
Лежу.
Не шевелюсь.
Вдруг расплескаю лень, как воду?
В такую мерзкую погоду
Из сил остаточков ленюсь.
Отбросив прочь и хвост, и лапы,
Безвольным тёплым тюфяком
Валяюсь.
За окном закрапал
Осенний дождик.
Ветерком
Сдувает с голых веток капли,
По небу серому ползут
Стада свинцовых туч.
Набрякли
И скоро ливни принесут.
В бессилии пластом лежу,
Блюдя гармонию в природе,
Стихии бьются в непогоде,
А за покоем я слежу!
Врезаясь диском в неба щит,
Светило льёт на землю злато,
Тьмы полотно под ним трещит
И рвётся на теней заплаты.
Лежат они то тут, то там,
Чем выше свет, тем мельче тени,
Сметает солнце мрак в мгновенье
И прячет по глухим местам.
Густым и жирным мрак бывает,
Когда ночь небо накрывает,
Не видно звёзд и нет луны,
Холмы во тьме погребены.
При солнце мрак лежит ничком
Прижавшись к стеночке бочком,
Накрыв себя, чем попадя,
Секретность жуткую блюдя.
Качнется диск за горизонт,
Мрак распахнётся словно зонт,
Лишь звёзд веселых огоньки
Сквозь тьму глядятся в гладь реки.
Здоровья для и вопреки рассудку
Кот совершал вечерний моцион,
Игноря лай собачий, мимо будки
Гулял, устроив псу аттракцион.
Пёс цепи рвал и брызгался слюной,
В бессильной злобе заходился лаем,
На привязи скакал, как заводной,
Кот нагло проплывал по краю.
Не раз, не два кот изводил собаку,
Однако, наступил его черёд,
На громкий лай, чтобы включиться в драку
Чужой клыкастый прибежал народ.
Кота спасло от разоренья чудо –
На шум хозяйка приоткрыла дверь,
В мгновение ока скрылся внутрь от худа,
В окно глядит на пёсий вой теперь.
Судьбу, однако, лучше не дразнить,
В уверенности можно обмануться,
На зов врага товарищи сбегутся
И не останется того, что починить.
Ты думал, он в бессильной злобе лаял
И был уверен, что броня крепка,
А враг тебя перед народом хаял,
Чтобы подрали толстые бока.
Коль повезло позор врага отведать –
Не упивайся, как верблюд водой!
Запомнить стоит: хвастуну победа
Оборотиться может и бедой.
Везение спасает до поры,
Когда-то и свинью подложат черти,
Но в жизни есть отличье от игры:
Здесь проигрыш быть может равен смерти…
Катаю бусины в руке
Рассыпавшихся бус,
Ныряю в думах, как в реке,
То плачу, то смеюсь.
Гуляет ветер в голове,
Цепляя гладь реки,
На берегу в густой траве
Рыбачат рыбаки.
Надеясь на большой улов,
Забрасывают сеть,
В реке полно несвязных слов,
Но мыслей не поддеть.
Цепляют сеть слова-мальки,
Ныряют поплавки,
Но зря сидят в густой траве
В надежде рыбаки.
Кот лежал и в ус не дул,
В лень нырял и там купался,
Праздно по двору слонялся,
В общем, праздновал отгул.
Отдых честно заслужон,
Всё исполнил, что должон.
Мыш изловлен на беседу,
Коли вылез нарожон:
«В соответствии с доносом
Ты таскал зерно без спросу,
Из хозяйских закромов
Тырил гречку, рис и просо!
Будешь так себя вести,
Не смогу враньё спустить,
Хвост прижму тяжёлой лапой
И заставлю погрустить»
Мыш урок усвоил впрок,
Дал коту не врать зарок,
Не таскать без позволенья
Из амбара за порог.
После жестких наставлений,
Побежал лепить пельмени,
Промурчав под длинный ус:
«Мясо надо бы на вкус,
Прежде чем в пельмень совать,
Для контроля пожевать!»
Не одобрила хозяйка
Размышления всезнайки.
Но коль вместе проживать,
То куда ж её девать?
Хоть и ссоримся порою,
Лучше мир, чем воевать!
Потому лепя пельмени,
Не настаивал на теме,
Ни к чему людей хороших
Бить идеей прямо в темя.
После трубы прочищал,
Всех в округе застращал:
Вылез весь от сажи чёрный,
Но не ныл и не пищал.
Черпал воду из колодца,
Просто так она не льётся:
Ты ведёрко окуни,
Да наверх его тяни,
Много раз – «туда-обратно»,
Да напрасно не кляни!
В дом поленьев притащил,
Ими печку протопил,
Помогал что было мочи,
В меру всех кошачьих сил!
С позаранку и до ночи
Что хозяйка не захочет,
Он уж тут и рад стараться!
За котейкой не угнаться!
К вечеру лежал пластом,
Слабость сделалась с котом.
От щедрот и по заслугам
Отдыхать отпущен в дом.
День грядущий – выходной,
Кот, хоть парень заводной,
Глаз прикрыв и хвост откинув,
Наслаждался тишиной.
Села баба на пенёк:
«Жаркий выдался денёк,
Комары, как волки, гложут,
Только спрячешься в тенёк».
Развязала узелок,
Раскатала цвет-платок,
Приготовилась покушать,
Не схуднуть бы вдруг чуток!
Мимо рыскал серый волк,
Увидал и занемог:
«Вот ведь сладкая добыча,
Не лягнёт копытом в бок!»
Баба рожею бела,
Да и стать не подвела,
Вон ручищи, как кувалды,
Волку вмиг приют нашла.
Волк, не будь совсем дурак,
Поразмыслил: «Коли так,
То чего мне нарываться?
Жизнь, однако, не пустяк!»
Баба, слопав калачи,
Слезла с пня и всё ворчит:
«Нынче тронешь кавалера,
Он ногами засучит!
Ране дело шло на лад,
Коли добрый и богат,
А сегодня тощим волком
Бегает по лесу, гад!
Как присядешь на пенёк,
Вынешь сдобный пирожок,
Тут-то враг и караулит,
Отожрать себе кусок.
И добро бы – пирожка.
Так ведь нет! Наверняка
Хочет слопать всю хозяйку!
Разорви его бока!
Потому закон суров,
Не растрачивая слов,
Говорю: «По Сеньке шапку
Выбирай, коль ждёшь улов!»
Осенняя пора для урожая срок,
Что вырастил, тем сыт зимой и будешь,
Коль результат плохой, то бога не засудишь,
Он помогает тем, кто выполнил урок.
Кот, взывая к гуманизму,
Силился не проколоться,
Попадёшься и придётся
Насмерть биться с прозой жизни.
Кот желал души размаха,
Духа силы, вдохновенья,
Чтобы коль идти на плаху,
То уже без сожаленья!
В общем, котик наследил,
Напаскудил среди крынок:
Эту напрочь опрокинул,
Пару вдребезги разбил.
Молоко огромной лужей
Разлилось среди осколков,
Звоном был весь дом разбужен,
А потом все звуки смолкли:
Тишина стекла со стен,
Взяв кота в гнетущий плен,
Эхом гулким шаг хозяйки
Превратил надежды в тлен!
Миг, как тесто пирога,
Растянулся в бесконечность,
Обратив секунды в вечность,
Стал опаснее врага.
Наконец, раздался крик,
Разорвав тягучий миг,
Гнев разбуженной хозяйки
Безобразника настиг.
Уж она его корила,
Про порядок говорила,
К совести взывала вдруг,
Вызвав у кота испуг.
Кот рыдал, и в оправданье
Речи вёл об осознаньи
Незаглаженной вины,
Перед богом все равны:
«Ты прости меня, родная,
Я порядки твёрдо знаю,
Не хотел чинить урон,
Виноват со всех сторон!
Искуплю и оправдаю!
От твоих обид страдаю,
Крынки склею – соберу,
С пола капли подберу!»
Бросив строгий взгляд в страдальца,
Погрозив котейке пальцем,
Пожалела, отошла,
Тряпку мокрую взяла:
«Что уж делать с сиротой!
Ты ж, мой изверг золотой!
Собирай остатки с полу,
Наслаждайся добротой!
А потом полы протрём,
Завтракать с тобой пойдём!
Долго не могу сердиться,
Вкусного тебе найдём!
Для просушки мех раскинув,
В тёплых солнечных лучах
Кот, лениво веки сдвинув,
Возлежал, слегка мурча.
Мимо бабочки порхали,
Пчёлы в ульи мёд несли,
В синеве небес, вздыхая,
Ветры облака пасли.
Кот, подглядывая в щёлки
Сомкнутых неплотно век,
Наблюдал ракеты-ёлки
В небо взявшие разбег,
Ивы вислые в печали
Тихо ветками качали,
Шелестом листва берёзы
Навевала сны и грёзы,
Муравей тащил свой груз,
Полосатый жук-арбуз
Тяжело, неторопливо
Пролетал по над крапивой.
В зарослях без остановки
Стрекотал кузнечик ловкий,
Слышат все, но ты ж поди
В той траве его найди!
Летний день стекал как мёд,
Кто ленился, тот поймёт,
Кот валялся без забот,
Потому что: «Всё пройдёт!»
Лось шатался по лесам,
О стволы рогами бился,
Пробираясь по кустам,
На болоте очутился.
Встал на кочку наш герой
И стоит не шелохнётся,
Шаг с неё грозит бедой,
«Бульк» и топь над ним сомкнётся.
На соседнем бугорке
Жаба мирно спинку грела,
На лося невдалеке
С интересом поглядела.
Жабе ленно и тепло,
Ей сохатый даром сдался:
«Шёл бы ты домой, милок,
На болоте не плутался!»
Лось впечатался столбом
В островок слепой надежды:
«Я бы рад вернуться в дом,
Да боюсь утопну прежде!
Ох, обманчива тропа,
Оступлюсь и сгину в тине,
Помоги, не дай пропасть!
Будешь другом мне отныне!»
Повернулась на бочок
Под весёлый тёплый лучик:
«Ты и вправду дурачок,
Коли в дружбе ищешь ключик!
Ты б мне что ли посулил
Приз какой или награду,
А не дружбой в глаз пылил,
Мне с тобой дружить нет сладу!»
Лось прикинул так и сяк:
«Пожелай! Смогу – добуду!
Только выправи косяк,
Выведи меня отсюда!»
Жаба медленно сползла
Со своей любимой кочки
И по тропке повела
За собою, как сыночка.
Медленно, чего уж там,
Жаба – зверь не заводной.
Лось пробрался по пятам
Из болота в лес родной.
Жаба лося оглядела
От копыт и до рогов
И сказала: «Впредь без дела
Не шатайся, коль мозгов
В голове не так чтоб много,
Вот тебе и в лес дорога,
А желание такое –
Жабам нет нигде покоя,
Хоть с лица не воду пить,
Нас не могут полюбить,
Ты большой, тебе почёт,
Иногда бери в расчёт,
Не топчи нас между делом,
Мы ползём своим пределом,
Ты хозяином в лесу,
А в болоте я спасу!
Каждому дано своё,
Мы однако ж все – зверьё!
Обещал – не нарушай,
Да судьбу не искушай!»
Среди топей и трясин
Чуть зевнёшь и затянуло,
Лось на суше господин,
А в болоте жабы рулят.
Не дано предугадать,
Где случится оступиться,
Коль других не обижать,
То вернёшь добро сторицей!
Солнце жарит, будто печь,
Что наладилась испечь
Гору золотых блинов,
Спорить с солнцем мудрено,
Кот лежал, как куль муки,
Не с печали, не с тоски –
После сытного обеда
Надрываться не с руки.
Хвост откинут, лапы врозь,
Вся надежда на авось:
Повезёт, не обнаружат,
Чтоб работать не пришлось.
Счастье кинуло кота,
Будто камешек с моста,
Раздались шаги хозяйки.
Ищет. Видно, неспроста!
Миг и котик обнаружен.
«Коль надеешься на ужин,
Понапрасну не лежи,
А работой заслужи!»
Силой волю укротив,
Не переча супротив,
Кот отправился трудиться,
Ужин – правильный мотив!
Любил ленивый толстый кот,
Поев сметаны, поглаголить,
Порассуждать о смысле воли,
Когда наступит ей черёд,
Ещё о целях бренной жизни
Философически мурчал –
Самовлюбленность источал,
Был многословен и капризен.
Народ собрав для просвещенья,
Изволил мыслью воспарить
И интеллектом одарить
Мышей, застывших в изумленьи.
Но мыши речь не оценили,
Уж больно был зануден кот,
По пузу судя, много жрёт –
Видать, мозги жирком заплыли.
Покуда кот концепты строил
И разъяснял, как сложен мир,
Тащили мыши дружным строем
Из закромов зерно и сыр.
Когда последнее снесли,
Болтун без публики остался,
Мышам он без еды не сдался,
И рассужденья не спасли!
Волк сидел и размышлял
О своей нелёгкой доле:
Сколько зим и лет на воле
По тропинкам ковылял.
Злобный и протяжный рык
За версту пугал добычу,
Нынче тихо и прилично –
След поймал и вмиг застиг.
Белки скачут по верхам,
Тетерев болотом кружит,
С цаплей длинноногой дружит.
Только волк, выходит, хам?
Надо что-то поменять
В имидже, а может в цели,
К ночи ноги заболели
Зайцев по полю гонять.
Волк, конечно, санитар
И большую пользу тащит,
Но сыграть однажды в ящик,
Чтоб никто не вспоминал –
Радости не много станет,
Без друзей хандра достанет.
Может, с кем-то задружить?
Чтоб не скучно было жить,
Приходить на чай и сушки,
Подставлять для сплетен ушки?
Отчего лесной народ
К волку в кумовья не прёт?
Видно, слава душегуба
Впереди него идёт.
Подвывая на Луну,
Почесав слегка за ухом,
Волк решил не падать духом,
Всё ж на воле, не в плену!
Все имеет свой конец,
Вечность жизнь не обещала.
Просто иногда начало –
Всем былым делам венец.
На круги своя возврат –
Есть расплата за мороку,
У всего немного сроку –
Порулил и снова в ряд.
Коли встал на путь чужой,
Будь уверен – всё умчится,
Вмиг до тла сгорит Жар-птица,
Перья все забрав с собой.
Рыбка в море уплывёт,
Отозвав назад желанья,
Не садись в чужие сани –
До добра не доведёт!
Потому – своё расти,
Да вложи труды и душу.
Красть – ума не много нужно,
Но судьбу не провести:
Все вернёт к началу в срок.
Старое, как мир, корыто
Только тем и знаменито,
Что несёт в себе урок.
Сокрушаясь на судьбу,
Что удачу обломила,
Оттопыривши губу,
Кот лежал возле камина.
Горестно отброшен хвост,
На челе печаль Вселенной,
Краше будет убиенный,
Чем обиженный прохвост.
А всего-то и делов:
Мимо проплыла добыча,
Кот к такому не привычен,
К неудачам не готов.
Рыбу вывалив на стол,
Вдруг хозяйка заспешила,
Мысль кота насквозь прошила:
«Вот он – сладкий произвол!»
Он почти стащил за хвост
Серебристую награду,
Неожиданной преградой –
Вдруг хозяйка в полный рост!
Рыбу со стола таща,
Котик получил леща,
И теперь ненастроенью
Предавался в упоеньи!
Уж он так себя жалел,
Прям не пил, не спал, не ел,
Меховым ковром валялся
На хозяйку обижался.
А хозяйка, между тем,
Неудачника простила
Рыбкой белой угостила:
Не воруй – и нет проблем!
В холодном и пустом дворце
Под звуки одинокой скрипки
Старел и морщился в лице
Кощей, не жалуя улыбки.
Когда набрасывал он плащ,
Гремели кости гулким эхом,
Сова чуть слышная неслась,
Лес оглашая странным смехом.
На каменный с цепями мост
Кощей спускался из покоев,
Недалёко чернел погост
Готовый наглых упокоить.
Глядел Кощей из-под руки
На уходящее светило,
Что шаром золотым катило
За гор алмазные вершки.
Последний луч во тьме растаял,
Кощей вздохнул и без тоски
Округу на Луну оставил –
Пошкандылял искать носки.
Хоть ты – Кощей, хоть витязь грозный,
А ревматизм недуг серьезный,
Скорёжит будто злобный враг,
И ясный день покроет мрак.
Когда ты весь – набор костей,
От сырости держись подале,
К ночи оденься потеплей,
Чтоб вечность не несла печалей!
Сыплет снег холодной крошкой,
Бьётся в ноги псом метель,
Пышную стеля постель,
Буря воет понемножку.
Зимние ветра пылят,
Наметая снег в барханы,
Бесконечным караваном
Вьюги кружат по полям,
Скрыты небо и земля
В беспросветной снежной мути,
В клочья рвут, жгутами крутят
Тучи белых дьяволят.
Варево бурчит в кастрюле,
Кот в привычном карауле
Снизу вверх флюиды шлёт –
Вдруг чего перепадёт.
На столе расклад на щи –
Нечего коту стащить,
Оттого глядит уныло:
«В подпол что ли бы сходила,
Принесла сметанки, масла,
Тут, глядишь, коту и счастье.
Так ведь нет же, вредный пол
Учиняет произвол,
Ишь капусту как шинкует,
Прямо нож в руке лютует!
Обожду. Пускай дорежет,
А не то ведь кот – не нежить,
Хвост опять не отрастёт,
Ежли под руку пойдёт!»
Обошёл с другого бока,
Умостился у порога,
Так чтоб можно углядеть,
Коль что выдастся спереть.
Ну а лучше бы чтоб волей
Отдала хозяйка долю,
Всё ж у печки не одна –
Дружба издали видна!
Мысль котейки уловив,
Разгадав посыл-мотив,
Вмиг хозяйка подхватилась
И коту явила милость:
Каши в миску положила,
Компаньону удружила.
Вот теперь другой расклад,
Может, щи и невпопад,
Но коль каша в миске есть,
То вари любую смесь!
Молока подлей немножко –
Собирай ты хоть окрошку!
А метнёшь котейке рыбку –
То любима будешь шибко!
Нет товарища на вкус,
Да не в том с котом союз –
Он, конечно, душу вынет,
Но зато в беде не кинет!
Год сгорает, как свеча,
Оплывает тёплым воском,
Растекается по доскам,
О несбывшемся шепча.
За окном почти апрель,
Снег сошёл, дождями смытый,
Небо серое корытом
Накрывает день-тоннель.
Мчит по трассе гонщик-жизнь,
Визг колёс на поворотах,
Отмеряют вешки годы –
Только за штурвал держись!
Дед Мороз совсем упрел –
В шубе нынче не поскачешь,
Надобно переиначить
И костюм, и кучу дел.
Коли Новый год спешит
Не в санях, а на телеге,
Не мечтай о белом снеге.
Пусть хоть дождик не шуршит!
Нынче всё не по людски,
Да пора б уже привыкнуть!
Не пытаясь в суть проникнуть,
Убегаем от тоски.
На пороге Новый год.
Пусть хорошее случится!
В серый день крылом Жар-птицы
Вдаль печали унесёт!
Снег ли, дождь или мороз –
Непогода не помеха,
Разливая море смеха,
Осушаем море слёз.
Старый тихо догорел,
Стёк в архив и встал на полку,
От него там больше толку,
Коли Новый подоспел!
Снег лежит. Опять зима.
Спят под шапками дома.
Старый год готовит сани,
Снова праздник – кутерьма!
Крутанулся шар земной,
Год промчал, как пёс шальной,
Притащил в мешке тревоги –
Выпускает по одной.
Старый – очень креативный,
Как на матче на спортивном
Ставки делал, рисковал,
Иногда и пировал.
Чаще в жизни казино
Наперёд предрешено:
Колесо фортуны крутят
Те, кому и так дано.
Как царя готовят к трону,
Чтоб не потерять корону,
Нужно к счастью по частичкам
Вырабатывать привычку.
Нам осталось три недели
Из полста, что просвистели
Без упрёка и следа,
Нас оставив навсегда.
За оставшееся время
Попрощавшийся со всеми
Старый год умчится вдаль,
Оставляя нам печаль.
Всё же был нам не врагом,
Просто в жизни всё бегом,
Оглянуться не успеешь –
Что не кругом – всё кругом.
Ну а мы в который раз
Новый встретим в тот же час!
Примем шумно, как родного,
Что пришёл из дальних мест.
Не впервой судьбы подкову
Нам прилаживать на крест.
Довершая все дела,
Не держа ни капли зла,
(Что могло, то и случилось,
Раз уж так судьба пошла),
Году Старому поклон –
Он в историю времён
Встал ещё одним служивым,
На довольствие зачтён.
Новому открыта дверь,
Ожидаем без потерь,
Ну а коли приведётся,
Пусть по мелочи возьмётся!
Пусть не злобным будет зверь!
Торопясь, бежит ручей,
Валунов шлифуя души,
Словно серебристый змей,
Извиваясь в травах кружит.
Беззаботен, говорлив,
В солнечных лучах сияет,
Растекается, бурлит,
Снова воды собирает.
Листик лёгкою ладьей
По течению стремится,
Манит рыбок за собой,
Им большой добычей мнится.
Стрекоза присела вдруг
Прокатиться на листочке,
Прожужжал огромный жук,
Вдаль умчавшись чёрной точкой.
А ручей бежит- поёт
В превесёлом настроеньи,
Кто в ладу с собой живёт,
Рад всеобщему движенью.
Был он просто заяц белый,
Не геройский и не смелый,
От волков не убежал,
Потому хвост и дрожал.
В окруженьи злобной стаи
Все сомнения оставил,
Что сожрут – не поперхнутся,
Разве только… подерутся…
Заяц был всего один,
А волков шальная свора,
С корнем вырвал из груди
Страх и влил туда задора!
Заорал, что было сил:
«Кто из вас тут самый главный?
Остальных бы попросил
Не топтаться тут бесславно.
Все равно на всех не хватит
Робкой заячьей души,
Кто сильнее всех тут, кстати,
Тот трофей и заслужил!»
Волки дружно поперхнулись –
Удивил косой волков,
Медленно переглянулись,
Оценив ущерб с боков.
В стае был, конечно, главный,
Но живот пустой гудел,
А теперь добычи славной
Каждый для себя хотел.
Лес зимой – не самобранка,
Чтоб делить еду на всех,
Ноги носят спозаранку
Без надежды на успех.
Волчья стая – не святая,
Вой, клыки и когти – в бой,
Рвали в клочья, шерсть взметая,
Обагряя снег собой.
Позабытый всеми заяц
Дал такого стрекача!
Только волки не видали –
Битва вышла горяча.
А когда запал пропал,
Половину перебили,
Далеко уж ускакал
Тот, чью шкуру поделили.
Подвиг мало оценён
По прошествии времён,
А когда века минули,
Смысл и суть перевернули.
Если ты добыча всех,
Дай за право побороться,
Не мешай делить успех,
Будь последним, кто смеётся.
Лес затих. Мороз лютует,
Спит медведь и в ус не дует,
Белки хрумкают орешки
Да сухие сыроежки.
Трудится над шишкой клёст,
Мчит по следу чёрный нос
В обрамлении шубы рыжей,
Подбираясь к зайцам ближе.
Волки по сугробам рыщут
В поисках доступной пищи.
Не укрылся – не взыщи,
Понапрасну не пищи.
В зимнюю лихую пору
Голод – друг и брат террору.
Всяк, кто жертвует собой,
Больше дурень, чем герой.
Жизнь бурлит в плену зимы,
Только кажется, что тихо.
Спят на дне реки сомы,
Зайцам не до передыха.
Ветер сытит паруса,
Над войсками волн лютует,
Тучи гонит, бурей дует,
Воет воем злого пса.
Катит полые бадьи,
Грохот громами несётся,
Бьёт о пристани ладьи,
Рвёт на части всё, что рвётся.
Поднимает сор со дна.
Пеной обдавая скалы,
Брызгами летит волна,
На дыбы под ветром стала.
Рвёт цепями якорей
И корёжит дно, как душу,
Над просторами морей
Свечками смерчей закружит.
Горстка пуганных гребцов
Тащат на берег галеры.
Гнев пройдёт в конце концов,
Если не давить на нервы,
Если не колоть иглой,
Доводя до исступленья.
Ветер, может, и не злой,
Просто лопнуло терпенье.
Кот уселся на окошке,
Уложив баранкой хвост,
Снег лежит алмазной крошкой,
Искры в воздухе. Мороз.
Над избой струится дым,
Замело пути-дороги,
Кружевом ветвей резным
Лес укрыл свои чертоги.
Кот сидит, не дует в ус,
Глазом меряет пространство.
Жизнь из разноцветных бус
Не страдает постоянством:
То блеснёт цветами роз,
Синью неба мир накроет,
То брильянтами из слёз
Белизну снегов омоет.
В общем, тут как повезёт:
То удача в спину дует,
А бывает, что в зачёт,
Коли горести минуют.
Кот глядел на белый снег,
Просто так глядел, без дела.
«Иногда мгновенье – век,
Если вдруг достиг предела,
Заглянув за горизонт,
Осознал свои границы», –
Так сидел и думал кот.
День катился колесницей.
Вечер по двору бредёт,
Синеву на снег накинул.
Заслыхав, как мышь скребёт,
Кот дозорный пост покинул.
Сон прибил, как снежный ком,
Оглушил, обезоружил.
Тело рухнуло мешком –
Где-то рядом думы кружат,
Возбудились и галдят,
Спорят, кто вернётся первой,
Мол, нельзя ж их, как котят,
Выбросить с молочной фермы.
Тут их дом, очаг, приют,
Всё знакомое, родное,
Пищу каждый день дают
Для ума.
Их беспокоит
Положенье дел, когда
Голова – пустым излишком,
Вне заботы и труда
Дум ведь нет, одни мыслишки.
Тело, между тем, лежит,
Ручкой-ножкой не колышет,
Ровно дышит, крепко спит,
Пусть скребутся думы-мыши,
Попроветрятся мозги,
Нервы сбросят напряженье.
Прочь расходятся круги,
Искажая отраженье
В зыбких водах снов и грёз,
Глубже погружая тело,
Вымывая, что всерьёз
Замышлялось, но не смело.
Оставляя пустоту
Без раздумий и сомнений,
Пробуждая красоту
Неприкрытой наглой лени.
Что-то я слегка не в форме,
Тут сегодня мокрых кормят?
С зорьки ранней по сю пору
(без обиды и укора),
Истоптав четыре лапы,
Всю росу собрав до капли,
Ободрав репьями хвост,
Вести издали принёс.
Расскажу всё по порядку –
Нет желанья на загадки.
Обстоятельный доклад,
Скроенный на новый лад,
Изложу без промедления.
Только ради настроенья,
Прежде чем разбор чинить,
Не убудет покормить?
Караулил птичью стаю –
Всяких сплетен наболтали.
Влез на дерево повыше,
Грелся на железной крыше,
Погонял сухой листок,
Когти поточил чуток,
Щурился на солнца лучик,
Побежал от серых тучек –
Дождь догнал и хвост обвис,
Жалкий вид у мокрых кис.
Сытый я обсохну враз,
Так что весь расчёт на вас –
Жду обдуманный ответ:
Что там нынче на обед?
Знамо дело, неспроста
Думы-овцы набежали,
На ворота поднажали –
Мозг накрыла суета.
Собрались большой толпой,
Меж собой о чём-то спорят,
Не пускают на покой –
Мозг, как эхо, думам вторит.
Он до сей поры с трудом
С тем, что есть определился!
И скрипит, как старый дом,
Чей фундамент прохудился.
Истеричный дум запал
Мозг до смерти беспокоит,
Потому как он устал
Быть последним из героев.
Пусть уж дальше побредут
В те места, где их не гонят,
Дум затейливый маршрут
Вряд ли кем-то будет понят.
Главное – сидеть и ждать,
Не поддавшись уговорам,
Да ворота придержать –
Среди дум бывают воры.
Пошумят толпой в ночи,
Чтобы их пустил скорее.
Мозг запри да спрячь ключи –
Утро ночи мудренее.
Вот лежу я – такой большой
Весь божественный и красивый,
С чистой, словно ручей, душой
И натурой … слегка шкодливой.
Когти острые, как кинжал,
Отдыхающий в мягких ножнах.
Удовольствие не сдержал –
Замурррчал, но ничуть не грозно.
Возлежу, как персидский шах,
На подстилке китайского шёлка,
Размышляя: каков размах
Для прыжка до ближайшей полки?
Не собью ли в прыжке горшок,
Где растёт одинокий кактус?
Не вгоню ли хозяев в шок,
Если вдруг заберусь и шмякнусь
С высоты золотых гардин
На хрусталь и фарфор посуды?
Я – король! Я такой один!
Что хочу, то и делать буду!
Посреди “творю” и “каюсь”
На крючке судьбы болтаюсь,
Как приманка для улова,
Как баранина для плова.
Сколько мне ещё болтаться?
День иль год, а может статься,
До конца грядущих дней,
Сей вопрос судьбе видней!
Сил бы хоть какую малость!
За день в усмерть уломалась –
То на грядке непорядки,
То с кастрюлей у плиты,
Иль с клубникою вприсядку,
Иль с квашней “иду на ты”.
С ног бежит такой гудёжь –
В голове рождает дрожь!
Превращает время в тлен
Бесконечных “надо” плен.
Перед взором мушки пляшут –
Руки помидоры вяжут,
А напротив (чтоб он сдох!)
Хитро щурится горох!
Огурцов рыдает плеть,
Что, мол, может перезреть,
Что собрать до ночи нужно,
Мол, не в службу, так уж в дружбу.
К ночи всех собрав и вымыв,
Хочется, чтоб дух покинул –
Их же, вспоминая мать,
Надо в банки закрывать!
То есть, ягоды – в варенье,
А которые – в компот,
Вновь без совести зазренья,
Огурец нахально прёт,
Помидоров круглый таз
На меня таращит глаз!
Кабы только он один –
Тут, вишь, каждый господин!
Силы словно льдины тают
И ручьями утекают,
Челноком к плите метнусь
И навек угомонюсь!
Семя в землю посадив
И вступив за всходы в схватку,
Не забудь, в чём был мотив,
Чтоб потом не пасть на грядке!
Чёрт привидится в ночи,
(Он мерещится привычно),
Ты молитвой зашепчи,
Глядь, в углу кошак обычный.
Страхи разные снуют,
Нам покоя не дают,
Тенью лезут по стене,
Веткой постучат в окне.
Дышит страх во мраке ночи,
Ум за разум заморочит,
Да тяжёлыми шагами
Топает во след за нами.
Прогони, как муху, страх,
Как коня, возьми за гриву.
Нет злодеев в тех кустах,
Ветер треплет их игриво.
Страх внутри души живет,
Радоваться не даёт,
Выметешь, как мусор, вон –
Страх становится смешон.
Год прошёл, опять на грядке.
Снова здесь не всё в порядке,
Забивают сорняки
У картошки клубеньки,
Одуванчик распушился
И тотчас башки лишился –
Потому не лезь в клубнику,
Там не место травам диким.
Муравьи большим кагалом
Тащат тлю куда попало.
Жрут капусту слизняки –
На помин враги легки.
Коли ручки не приложишь,
Урожай собрать не сможешь.
Изничтожат все посадки
Насекомые на грядке.
Потому с утра до ночи
Вкалываем, что есть мочи.
На длинном коромысле
Болтаются две мысли,
Расплёскивают смыслы –
Малы ведёрки-мысли.
Фонтаном мудрости бурлил
Ручей, что вёдра напоил,
Они, наполнившись едва,
Разлили на тропу слова.
Потом ещё неровный ход:
Плеснул назад, плеснул вперёд –
Ведёрки-мысли раскачались
И мудрость быстро расплескали.
Теперь висят в углу со смыслом
И обвиняют коромысло:
“Не так взяло, не так несло
И делало всё им назло!”
А коромысло отвечало:
“Давайте, начинать сначала.
Когда ведёрко, чтоб играть –
В нём мысль нельзя не расплескать.
Для разных дел – своё ведро,
Не то не выдержит нутро,
Или прольёшь, иль прохудится –
Такой подход нам не годится!
А вы, ведёрки, коль малы,
Слова носите для игры:
Считалки, песенки, загадки –
Для юных гениев зарядку.”
Не нужно брать в себя сверх мочи,
Чтоб коромысло не морочить.
Мир состоит из ощущений.
В основе действий и движений –
На чувств волнительных букет
Мышц вразумительный ответ.
Страдания не любит тело
И потому его уделом
Является сигнал подать,
Чтобы случилась благодать.
Мозг от природы изворотлив
И сам решает: знать иль нет.
Вранье, неся огромный вред,
Находит в организме отклик.
Не вдруг, мой друг, болезнь скосила,
Ушли куда-то жизни силы.
Видать, пронырливый умишко,
Набив очередную шишку,
Опять обманом изголясь,
Пытается присвоить власть.
Как ни крути, свои пути
Приходится самим пройти,
Чего ж тогда ходить вокруг,
Как будто вечен жизни круг.
Когда от дум спина дубеет,
Начни с мозгов свои труды,
Когда в них много ерунды –
И тело, и душа болеют.
Бесконечной вереницей
Мысли тянутся. Не спится.
Запоздалых после спора
Фраз, забивших липким сором
Без того уставший мозг,
Тащится большой обоз.
Как в шальном калейдоскопе
В нескончаемом потоке
Прыгают картинки дня –
Нервы струнами звенят.
Ночь искрит от напряженья,
Надо прекратить движенье.
Мозг на холостом ходу
Кликает себе беду!
Выбирайся из постели,
Коли сны не прилетели,
Сделай что-нибудь по дому,
Не грузи мозг незнакомым.
Пусть уже полночный час,
Раз уснуть нельзя сейчас,
Запряги в работу тело,
Пусть полезным будет дело.
Заземли мозги трудом!
Размышления – потом.
Как войдет усталость в тело,
Можешь спать ложиться смело.
Потому расклад такой:
Может, мозг и рвется в бой,
Но когда рубильник вниз –
Нет ресурсов на каприз!
Настрой решительный кота,
Вдруг сиганувшего на лавку,
Просемафорил: неспроста
Во сне привиделись булавки!
Видать, в сей день не без причин
Случатся разные “некстати”,
Уже и кот явил почин,
Стянув когтями на пол скатерть.
В окошко ветер постучал
Ветвями старенькой осины,
Журавль колодезный ворчал,
Что, мол, могли б ведро и вынуть.
Хандра пришла, за нею – хворь,
Ничто не вытянет из скуки.
Попробуй, что-нибудь спроворь,
Коль с головой не ладят руки.
Привиделся же сон дурной!
Теперь стоит колодой дело.
Сегодня, чай, не выходной –
Забота, как квашня, поспела.
Сметя, как мусор, вредный сон,
А с ним все страхи и сомненья,
Пошла и вытряхнула вон –
Пора настроить настроенье.
От всяких снов нам проку нет,
К трудам их точно не приставишь,
От них сплошной затык и вред,
Коль в голове их жить оставишь.
Гони плохие мысли прочь,
Тогда пойдет всё так, как надо,
Не будешь в ступе сор толочь,
И в жизни воцарит порядок!
Я не поэт в привычном смысле
И не строчу стихов без мысли,
Когда мне нечего сказать,
Могу носки в углу вязать,
Могу варить бульон куриный
Или читать роман старинный,
Могу, валяясь тюфяком,
Дразнить кота цветным шнурком.
Я очень многое умею,
Покуда мысли с рифмой зреют,
Но главное – не стану врать,
Когда мне нечего сказать.
Весна. И всё, что не успела
По осени в урочный час,
Вдруг бумерангом прилетело –
Пришлось навёрстывать сейчас.
Сижу с клубникой обнимаюсь –
Она сплела сплошной ковёр.
Деру усы и горько каюсь
За ленности своей позор.
Вот про чеснок не позабыла,
Так он и прёт, как частокол.
Эх, а клубнику отпустила
На судьбоносный произвол.
Теперь чего уж ныть и биться –
Сиди на грядке и поли,
Наука впредь – нельзя лениться,
Коль огородик завели.
Своим хотеньям всякий раб –
Душе хозяина отрада.
Когда твой дух сомненьем слаб,
Крепи его приказом: “Надо!”.
“Ой, чего-то я смущаюсь,
Так не долго до беды, –
“Нет, долги не возвращаю –
Не несите ерунды!
Где же видано, чтоб волк
Забирал ягнёнка в долг?
Коль схватил – моё по праву,
Мне ж обидно за державу:
В ней от жиру пастухи
На подъём уж не легки,
Не ягнёнка – цельно стадо
Выведу, пока курки
Возведут в своих мушкетах,
Глядь – меня и стада нету.”
Волк опять смутился вдруг:
“Может, с птицами на юг
Косяком волкам податься,
Чтоб зимой не голодать,
Надоело тырить, братцы,
Но желудок не унять!
Он, когда совсем пустой,
Гонит волка злой верстой
До отары и обратно,
Прихватив овцу, понятно.”
Так, смущаяясь и краснея,
Перерезал овцам шеи.
Мы с тобой не заболели
И от дела не бежим,
В направленьи главной цели
Косяком вдвоём лежим.
От работы утомились –
Поскорей бы уж обед,
Главное, чтоб покормили.
Видим цель – препятствий нет.
Скоро всё реализуем,
Нет границы у мечты,
Мысленно пути рисуем
И наводим к ней мосты.
Нас не остановят стены,
Сквозь кирпич глядим вперёд,
Будут в жизни перемены,
Наш косяк лежит и ждёт.
Уржалась лиса до колик,
Наблюдая за прудом –
Серый дурень соизволил
Рыбку половить хвостом.
Мало дело – хвост в пруду,
Хотя волку хвост – не бремя.
Видно, не в большом ладу
С головой в такое время.
Давеча лиса крутнулась,
Где добыла, там уж нет,
С возом рыбки обернулась –
И теперь обед без бед.
Волк приметил – и к лисе:
“Рыбку спёрла, не иначе?”
Молвила лиса: “Как все:
Хвостик в пруд – ловлю и плачу.”
Серый в пруд хвост опустил,
Ждет-пождёт свою удачу,
Тут морозец прихватил,
Волк почуял незадачу.
Дёрнул раз, другой, опять –
Хвост примёрз, не отодрать!
Мысль мелькнула: “Неспроста!” –
Волк остался без хвоста.
Рыбки нет и хвост в пруду!
Встретив рыжую беду,
Волк неверно рассудил,
Оттого и начудил.
Коли парень ты простой,
На обман легко ведёшься,
Дружбу не води с лисой
И тогда не попадёшься!
Ночное небо в мириадах звёзд,
Луна мерцает серебристым шаром,
Настало время волшебства и грёз,
Коты уселись в ряд на крыше старой.
Симфонии космических ветров
Звучат в ушах философов пушистых,
Лежат на крыше тени от котов,
Великих, но непризнанных артистов.
Коты молчат, ещё не пробил час –
Квинтет готовится к весеннему концерту,
С луны не сводят ошалелых глаз
Рулад и арий оперных эксперты.
Окропи тоску слезами,
Размочи сухарь души,
Жми педальку с тормозами,
Что уж нам теперь спешить.
Мы свое отвоевали,
Прекращай окопы рыть,
Нам медалей не давали
За безудержную прыть.
Перестань травить словами,
Хватит сердце разрывать,
Мы свой путь слагали сами,
Нечего на мир пенять.
Обучились до трахеи,
Знаньями забит чердак,
Вроде бы поднаторели
А глядишь – как был дурак…
Ничему судьба не учит,
Грабли сломаны давно,
Из одной огромной кучи
Скачем в новое … .
Художник: Рина Зенюк
Летят кометами коты,
Их путь покрыт завесой тайны,
Коты с Вселенною на ты,
Ведь девять жизней не случайны.
Вокруг лишь мрак и звёздный свет,
Коты летят на встречу с бездной,
В туманных сумерках планет
Их силуэты вдруг исчезнут.
Откинув гордые хвосты,
Настроив уши, как локатор,
Несутся в космосе коты,
Пушистые аристократы.
Мне просто нечего сказать,
“Ничто” словами не опишешь,
Попробуй в руки бездну взять,
В которой нет ни дна, ни крыши,
В ней нет ни стенок, н и ч е г о,
Что можно ощутить как нечто,
Теперь ты знаешь, каково
Пытать свой мозг безмолвной речью.
Решишь, бывалоча, дружить,
Ан нет, желания напрасны,
Пусть помыслы твои прекрасны,
С волками в дружбе не прожить.
Они голодной серой стаей
Кружат и ищут, где пожрать,
Их гуманизм не отвлекает,
Про это лучше точно знать.
Чтобы не спуталась колода
И карта верная легла,
Волкам в любое время года
Нужна добыча.
Не со зла
Порвут несчастную на части,
Таков охотничий рефлекс –
Догнать и съесть в порыве страсти,
Припрятав то, что не доест
Голодная и злая стая,
Дружить с волками не дано,
Тех кто слабее загоняет
И рвет на части все равно.
Лежу, болею и скриплю,
Как ржавый катер на причале,
Мне в мозг как будто закачали
Кисель. И вот теперь туплю.
Невнятным гулом голоса
Шумят, взывая делать дело,
Нет, всё же просто чудеса
Творит простуда, грохнув тело.
Тяжёлым грузным тюфяком
Лежит оно среди подушек,
И сразу мозг не очень нужен –
Тихонько дремлет под замком.
Покуда бьётся организм
И побеждает супостата,
Лежи спокойно и лечись,
Не то последует расплата.
Я почти засыпаю в одеяла объятьях,
Разрешила себе на минутку прилечь,
Кот припёрся под бок совершенно некстати
И мурлычет, пытаясь из кровати извлечь.
Что коту мои стоны о разбитом покое,
Не царапают душу и не давят слезу,
У него, вишь ли, дело завелось небольшое,
Не найти сожалений в кошачьем глазу.
Чую, сон испарился, как росинка на солнце,
Вмиг растаяли мысли о душевном тепле,
Отряхнула сомненья, что блаженство вернётся –
Кот был изгнан с постели, став поближе к земле.
Однофигственно чужды мне кошачьи стенанья,
Я скрывалась от будней в уютном мирке.
Сам припёрся в мой сон, привлекая вниманье,
И покинул его без проблем, налегке.
Наглой морде у ног удивляться не стану –
Всё же он оборзевший, обожаемый кот!
Намекает, что вместо кровати сметану
Он вполне согласился бы взять под присмотр.
Власть нужна не всем, поверьте,
Власть – она не витамин,
Ведь порой дорога к смерти –
Шапка из собольих спин.
Тяжела и неудобна,
Даром, что цены ей нет,
Для кого-то бесподобна,
А кому-то полный бред.
Всяк по силе ношу тащит,
Забывают, кто вверхах,
Что сыграть в дубовый ящик
Может самый грозный шах.
Словно наступил на мину,
Как граната без чеки,
Чуть замешкал – взрывом в спину,
Разорвало на куски.
Власть – игрушка не простая,
Взял на чуть – застрял на век,
В страсти к ней лицо теряют –
Слаб в желаньях человек.
Положил на плаху шейку –
Всё само произойдёт,
Всякий раз семь раз отмерьте,
Прежде чем ступить на лёд.
Печь поёт и жаром пышет,
В чугунках похлебка дышит,
Есть хозяйка у печи,
Хлеб печёт, варганит щи,
Каши поместив в горнило,
Ждёт, чтоб крупы истомило,
Угли вовремя шумнёт,
На соленьях снимет гнёт,
Миску квашеной капусты,
Огурцы с весёлым хрустом –
Всё метнёт на стол дубовый!
Завтра наготовим снова.
Печь – хозяйкина душа,
Дело ладит не спеша,
От нее – тепло и радость,
Много ль нам для счастья надо?
На печь бросил кожушок
И погрел озябший бок,
Скинув шубу наземь с плеч
После снежных игр – на печь,
Уж она, как добрый друг,
Не прогонит с теплых рук.
Так живет и греет дом
Печь с большим и добрым ртом,
В кой хозяйка для готовки
Чугунки швыряет ловко.
Кормит, греет, душу лечит
Русская родная печка.
Рыжехвостая лисица
Приходила убедиться
В том, что на куриный двор
Не пробрался гнусный вор.
Надо птицу защитить,
От врагов огородить,
Чтобы если вор припрётся,
То не смог ей навредить.
По-хозяйски строгим оком
Оглядев куриный быт,
Обронила ненароком:
“Мол, курятник-то закрыт?
В том году средь бела дня
Со двора свели коня,
Ну а курам без присмотра
Вовсе будет западня.”
На такое предложенье
Поступило возраженье:
“Вор ещё придет аль нет,
А лисе готов обед.
Так что мы такой охране
Отворот даём заране.”
“Жаль”, – ответила лиса,-
А не то б поохраняла,
Но коль против голоса,
Как пришла, так и слиняла.”
Обошла вокруг забора,
Заглянула через щель,
Если действовать проворно –
Риск оправдывает цель.
Придушила споро кур,
Те кудахтнуть не успели,
В коллективе пара дур
Непременно лисам верят.
В общем, если вдруг лиса
Охранять курятник рвётся,
Не своди с неё глаза,
Знай, она еще вернётся.
Пятницы обычный вечер,
Заперев на ключ дела,
На натруженные плечи
Груз забот домой взяла.
Потащила “ахи”, “охи”,
“Не успеть”, “а кто ж еще”,
Подавив в тяжелом вздохе:
“Ну и дура, ё-моё!”.
На углу у остановки
Отвалился первый “ох”,
Без привычки и сноровки
Мозг от страха чуть не сдох.
По дороге растерялись
Все, что “надо не забыть”,
Отвалились-разменялись
“Может” и “не может быть”.
Так, пока дошла до дома
В пятницу тропой знакомой,
Отряхнула все заботы –
Те, что связаны с работой.
Выходной – от слова выход,
Вышла и иди домой,
Не тащи с собою лиха,
На замок дела закрой!
Любопытен и нахален
В дверь скребётся рыжий кот,
Взгляд лучист, хвост идеален,
А мурлычет, как поёт.
Вызвав нужное движенье
В дебрях девичьей души,
Проскользнул без промедленья,
К миске с кашей поспешил.
Позже вывалив на лавку
Толстый розовый живот,
Слушал, как за дверью гавкал
Пёс, что во дворе живёт.
Свесив хвост до досок пола,
Кот лежал, как куль с мукой,
Защищен от произвола
Жизни девичьей рукой.
Кто посмеет выгнать вон
Рыжехвостого котейку?
Тот, любовью окружён,
Подставлял для ласки шейку.
Вызывая умиленье,
Наглый и ленивый кот
Без малейших возражений
Сливки и сметану жрёт.
Пёс с утра и до зари
Службу служит, не пеняет,
Но, однако, хоть умри
Фарт кота не догоняет.
Потому как не за труд
Ценят, тешат, берегут!
Умиляет не работа,
Любят тех, о ком забота!
Сон прогнав весёлым треском
Дыбом вставшего хвоста,
С дивной грацией и блеском
Кот слинял и неспроста!
Вмиг собрав с подружек сплетни,
Когти почесав о пень,
Как бродяга распоследний,
Завалился тушкой в тень.
Подремал под пенье птичек,
Поглядел на облака,
Занимался день обычно,
Не грозя ни чем … пока.
Дал живот сигнал простой,
Огласил, что он пустой,
Значит, надо бы к хозяйке
Напроситься на постой.
Встал с немыслимым трудом
И пошёл обратно в дом –
Коли явишься попозже,
Будешь жить с голодным ртом.
В дом войдя, пошёл к печи,
Там поскрёб когтём по полу,
Знак мышам – сиди, молчи,
Не препятствуй разговору.
Обошёл кругом избу,
Вился чертом под ногами,
Хвост, как чёрную трубу,
Нёс и нарезал кругами.
В общем, миску молока
Получил без промедленья,
Бочкой округлив бока,
Задремал под птичье пенье.
Без особенных забот
День тянулся как обычно,
Развалился сытый кот
И следил за всем привычно:
Кто, куда, зачем спешит?
Что в корзинке у хозяйки?
Кто там в подполе шуршит?
Не проверить ли сарайку?
Скоро солнышко в зенит,
Снова брюхо зазвенит,
Значит, надо бы поближе
К кухне, где огонь горит.
Так к хозяйке чёрный кот
Вырабатывал подход.
Если грамотно напомнить,
Будет сытым твой живот.
Красавица-зима на тройке с бубенцами
В сопровожденьи вьюг изволила прибыть,
Запорошив поля безбрежными снегами,
Велела про тепло до времени забыть.
Владенья охватив хозяйским строгим взглядом,
Решила, что пора спустить морозных псов,
За верность отдала свободу им в награду,
И свора понеслась гулять среди лесов.
Ступила на порог своей опочивальни,
Метелиц нагнала ко сну перины взбить,
Из окон пух летит до кромки леса дальней,
То роем рвётся ввысь, то умеряет прыть.
Тяжёлые ковры легли средь старых елей,
Одеты в белый мех деревья и дома,
Сверкают и манят морозные постели,
Вмиг убаюкав мир, чуть прилегла сама.
Колёсики в часах замедлили движенье,
Дыханьем ледяным накрыла тишина,
К владычице явив покорность и смиренье,
Не смела пробудить её от воли сна.
От стылых губ её – морозное дыханье,
Из приоткрытых век тенями ходит мгла,
Умаялось и спит волшебное созданье,
Раскинув над землёй холодные крыла.
Луч упадёт на вод замёрзших отраженье,
В хрустальных лабиринтах солнце закипит,
Мир льда и снежных бурь наполнится движеньем,
Но это всё потом. Пока хозяйка спит.
Чувствую – сейчас усну,
Как топор, иду ко дну,
Закрываются глаза,
Не могу “Угу” сказать,
Носом, как журавль, клюю,
На все хлопоты плюю.
Мне бы в тихий уголок,
Чтоб никто достать не мог.
Нет во мне угара страсти,
Сон вокруг раскинул снасти.
В сети лени я попалась,
В них, запутавшись, осталась.
Всех, кому мои труды
Среди прочей ерунды
Вдруг понадобились срочно, –
На фиг! Их не будет точно.
Подавив с трудом зевок,
(Сил хватило на кивок),
Снова погрузилась в негу,
Нет, сегодня мне не бегать.
До конца часов рабочих
Дотянуть бы. Нету мочи
Тут сидеть и бред нести,
Среди дня овец пасти.
Нет! Не брошу я страну!
Пару часиков вздремну
И опять вернусь к работе,
Так, глядишь, и день проходит.
Я – курица, точней наседка,
Ношусь, кудахча, за детьми.
Мою заботу ценят редко,
Пока не вырастут людьми.
Птенцов на миг не отпускаю,
Мой принцип – лишь бы был здоров,
Я, если надо, так летаю!
Похлеще дюжины орлов.
И день, и ночь в бегах и планах,
Мне нужно в сотню мест успеть,
На совесть, то есть без обмана,
Тружусь, мне некогда болеть.
Цыплят по осени считают,
Мой календарь завис давно,
Птенцы орут, не умолкают
И пищу просят всё равно.
Пока могу, ношусь, кудахча,
Пытаясь всё везде успеть,
Наседка я, вот незадача,
Боюсь птенцов не доглядеть.
Уже немного оперились,
Еще чуть-чуть – и на покой,
К тому же все уже смирились
С моею курьею душой.
Нет для меня важней работы,
Вся жизнь освящена детьми,
У каждой мамы три заботы –
Роди, согрей и накорми.
Спит в каждой женщине наседка,
Пока хлопот о детях нет.
Её стараньями нередко
Птенцы избавлены от бед.
На ветке серый воробей
Сидит в поганом настроеньи,
Вчера летал самозабвенно,
А нынче мерзко, хоть убей.
На мокрых ветках тает лёд,
В опавших листьях грязь и лужи,
Дождь сверху моросит к тому же,
Какой уж, к черту, тут полёт!
В такие дни и воробьям
С хандрой приходится бодаться,
Тоска – и некуда податься,
Запропастились все друзья.
Сидим, нахохлившись, вдвоём –
Я в кресле, воробей – на ветке,
Деля невзгоды по-соседски,
Скучаем и баклуши бьём.
Открыла воробью окно,
На угощенье приглашая,
Теперь друг с другом соглашаясь,
Ворчим, что мерзко всё равно.
“Каждой девке надо замуж,” –
Так мне бабушка сказала.
Мать кивнула ей в ответ,
Что без мужа счастья нет.
Батя скромно подтвердил,
Что хотя он тут один
В царстве бабьем очутился –
Своевременно женился.
Вся семья единогласно
Порешила: хватит праздно
Мне топтать пути-дорожки,
Нужно мне стреножить ножки
И поставить в чьё-то стойло,
Чтобы выглядеть достойно.
Так замыслило семейство
Супротив меня злодейство –
Выдать замуж. Жениха
Я не видела пока.
Потому как женихи
На подъёмы не легки,
Им, видать, жениться тоже
Неохота, не с руки.
Не похоже, чтоб к невесте
Женихи рванулись вместе.
Но родителеву волю
Не спихнёшь к чужому полю.
Порешили сбагрить дочь,
Стало быть, сомненья прочь.
С той поры, как на витрине –
Каждый день у нас смотрины:
То жених ни то ни сё,
Даже сватья не спасёт,
То невеста им не в пару –
Больно уж разборчив парень.
Так рядились до зимы,
Сватью уморили мы.
Батя, как отец и муж,
Взялся за тяжёлый гуж –
Тяжким вздохом подавился
И с моей судьбой смирился.
Так что я опять вольна,
По тропе бегу одна,
Лучше в жизни быть свободной,
Чем женой “кому угодно”,
Значит, срок не наступил,
Коли мне никто не мил,
А когда такой найдётся,
Без меня не обойдётся.
Своего не упущу!
Это я пока ищу!
Напрасно, девочка, ты смотришь свысока,
В свои года я многое видала,
Ещё не допит до конца бокал,
Жизнь не прошла, а как-то пробежала.
Серебряные нити в волосах –
Еще не признак немощи и скуки,
Сегодня достижения науки
Меняют время на моих часах.
Нелёгок отпечаток прошлых лет,
Тяжёлым грузом давит мне на плечи,
Морщинами глубокими отмечен
Мой путь – любви и состраданья след.
Я не единожды пережила тебя
И много больше глупости скопила,
Моих заслуг перешибить нельзя:
Не хватит пороху и не достанет силы.
Пускай сейчас песочные часы
Из талии переползли на нервы,
В соревнованьи за корону стервы
Песчинки сыплют на мои весы.
Я не нуждаюсь в лести и вранье,
Я про свои таланты точно знаю:
Ведь в целом мире я одна такая,
Мои печали точно не в тебе.
Спустись на землю, милое дитя,
Ты слишком мало в жизни понимаешь,
Я – женщина, и это не пустяк,
Вот поживёшь с моё и многое узнаешь.
Как жизнь дарить и как её спасать,
Как, зубы сжав, оставить Богу душу
Того, кого уже не удержать
На свете этом, всю себя разрушив.
Как по кирпичикам построить новый дом,
Где обретут покой душа и тело,
Круша запреты, выбросить на слом
Всё, что мешало жить и делать дело.
Ушёл с годами юности задор,
А вместе с ним душевные томленья,
Я поумнела и себе в укор
Не ставлю отголоски чьих-то мнений.
Напрасно, девочка, ты смотришь свысока,
В мои года я многое видала,
Наполовину полон мой бокал,
Хоть выпито и пролито немало!
Сосулек острый частокол
Стекает сверху жидкой сталью,
Мороз сегодня вдруг подвёл,
Прыг в сани – только и видали!
Сырым ковром лежат снега,
В следах посверкивают лужи,
Зима покуда не строга,
Пока ей здешний мир не нужен.
Толкнув легонько карусель,
Черёд времён опережая,
Остатки осени метель
Метёт, покои выстужая.
Уже вошли зимы пажи –
Ветра холодные и злые,
В объятьях вьюга закружит,
Мороз в оковы ледяные
Тяжёлым молотом скуёт
Свободных рек тела и души,
Зима их силу заберёт,
Снега лавиною обрушит.
Стволы деревьев затрещат –
Мороз и их стянул до боли,
Они чуть стонут, не ропща,
Не то зима им не позволит,
Когда отступят холода,
Вернуться к жизни и свободе,
Придется выждать? – Не беда!
В конце концов, зима проходит.
Сижу, гадаю по руке – обрыв судьбы,
Хоть плачь, хоть смейся!
В пути закончились столбы,
Лишь на себя теперь надейся.
Воткнувшись в линию ума,
Судьба сказала напоследок:
“Теперь не скоро я проведать
Тебя вернусь. Живи сама!
Черёд идти своим путём,
Решать, какие планы строить,
Теперь уже своим умом
Живи. Меня – не беспокоить”.
Смешно. Однако коль расклад
Таким рисунком обернулся,
Пусть неумело, невпопад,
Но жизни руль ко мне вернулся.
Да, необычное кино,
Сценарий где-то затерялся,
И режиссёр сбежал давно,
На съёмках лишь актёр остался.
Жизнь-оператор без помех
Отснимет эту передрягу,
Ей всё равно, её успех
В уменьи выбрать точный ракурс.
Актёр теперь решает сам,
В какие образы впрягаться,
Бывают в жизни чудеса,
Когда три раза по семнадцать!
Протеревши лоб от пота,
На пол сбросила заботы,
Отряхнула пыль с подола,
Прибрала в платочек волос,
Туфли красные надела,
Бусы к платью приглядела,
Перед зеркалом крутнулась,
В хороводы окунулась.
С песней понеслась над лугом,
Хором вторили подруги,
Проводила в нОчи зОрю,
Поклонилась лукоморью.
Пробежала по тропинке,
С трав ночных стряхнув росинки,
Искупалась в теплых водах,
В дом вернулась до восхода.
Лишь коснулась до подушки,
Песни птиц влетели в ушки,
Солнца луч защекотал,
Намекая – день настал!
Есть у меня заветное желанье
И есть навязанные тысяча “хочу”,
Желание моё игнорит мирозданье,
И потому я про него всегда молчу.
Есть перечень надежд и повелений,
Их не исполнят, некому сказать,
А потому без всяких сожалений
Заканчиваю о судьбе рыдать.
Нет рыбки золотой, и смылась щука,
На крыльях ветра унесен текстиль,
Кормивший задарма любого друга,
Ведь скатерть нынче бранная – утиль.
Сегодня уж не то, что в старо время,
И нынче уж не давеча, теперь
Желания стандартные: со всеми
Хошь – ешь его, а нет – кидай за дверь.
Вернуть своё, как выпрыгнуть из темы,
Ну кто тебе позволит быть собой,
Мы винтики одной большой системы,
На всех одна и радость, и любовь.
Заветные желанья из копилки
Про памперсы, прокладки и авто,
Хотенья скачут, как из-под копирки,
И вроде хочешь, а глядишь – не то.
Мне в мозг вбивают, словно теорему,
Рекламный слоган про мои “хочу”,
Запоминаю, но куда я дену
Мечту, которую во сне шепчу?
Спать пора, но мне не спится.
Сон решил, что не годится
Просто так в мой дом влетать,
Опускаясь на кровать.
Я лежу – в глазах распорки,
Чувствую без доброй порки
Мне со сном не совладать,
Надо помощи позвать.
Хоть и верится с трудом,
Сон покинул старый дом,
И теперь в ночи глухой
Не настигнет нас покой.
Вот сидим и спорим с домом,
С кем из давешних знакомых
Нам без лишних разговоров
Сон пригнать легко и скоро.
То ли ветром сон надует,
То ли звезды наколдуют,
То ли круглая луна
Напоит нектаром сна?
Перебрав весь алфавит,
Нагуляли аппетит,
После сытных пирогов
Сон пришел без батогов.
Иглами прошито ложе,
Болью проникает в кожу,
Снимет обручи с груди,
От силков освободит,
По спине ползут мурашки,
Словно пчёлы вьются в кашке,
Дух медовый поднимают,
Напряжение снимают.
Сердца стук поднялся к горлу,
Греют иглы спину.
Твёрдо
Я лежу на их шипах,
Как на каменных столпах.
Подвела меня спина,
Сзади – вот и не видна,
В ней зарылся позвоночник,
Так что, коли жить захочешь,
То и на иголках ложе
Не смутит, если поможет.
Зима вломилась мокрым снегопадом,
Тяжелым бременем свинцово-серых дней.
Ступив на землю из своих саней,
Окинула простор холодным взглядом:
Да, натворили без нее здесь дел,
Пораспустились без краев и меры,
Порушили запреты и барьеры,
Забыли, что смиренье их удел.
Летят из зимних туч на скучные дома
Снежинки отсыревшим липким пухом,
Зима сердита, матушка не в духе,
Вот отойдут обиды, и велит сама
Принарядить в пушистый белый мех
Зеленых елок хоровод веселый,
Коврами бросит под ноги для всех
Снега искристые по городам и селам.
Пока пыхтит и гневаться изволит.
Пред нею прегрешенья перебрав,
Покорно ждем, что нам еще готовит
Зимы капризной непокорный нрав.
Иногда достанешь блюдо –
Глядь, а треснула посуда.
Если суп в неё налить,
Можно руки обварить.
В миске трещина видна.
Если не разбить до дна,
То её на свет достанут,
И для дела ладить станут.
Тут-то и наступит край:
И себя, и прочих в Рай
За собой она потащит
Или в Ад, огнём кипящий.
Трещина в душе живет,
Значит, сила утечёт –
Ни себя спасти не сможет,
Ни другому не поможет.
От надтреснутой посуды
Пользы и добра не будет,
Избавляйся, не храни,
На другую замени.
Выдохнув, вползла в одёжку,
Еле застегнув застёжки,
Ну не охнуть, не вздохнуть,
Панцирем сдавило грудь.
Маловат костюмчик телу,
Вот, не свой размер надела!
Рвутся нитки, ткань трещит,
Швы ползут и бок торчит.
В общем вид не деловой,
Странноватый и кривой,
Не садится по фигуре,
Выпирает куча дури.
Потерпев такую пытку,
Поняла – пора по нитке
Распускать одёжку срочно,
А не то подохну точно.
Так что я опять в своём,
Мне тепло, уютно в нём,
Мой костюмчик безразмерный
Греет и не портит нервы!
Крупным людям от природы
Для души нужна свобода,
Коль костюмчик тесноват,
Сам себе не будешь рад.
А когда одёжка в пору,
Настроенье пляшет в гору,
Нет запрета на движенье,
Лишь включи воображенье.
Всё те же коряги на том же болоте,
Всё также всплывают наверх пузыри,
Всё также шумят о крестовом походе,
Вот только состарились – силы ушли.
Как мухи в сиропе, шевелятся мысли,
Случайно рождённые в недрах голов,
Подрыгали чуть – крылья быстро обвисли
И слиплись навеки. Кошмар от мозгов!
В болотах огромные залежи торфа
Из тех, что когда-то кричали “ура”,
А торф, как известно, горит. Можно сдохнуть
От дыма горящего в топях костра.
Пускай уж пузырики кверху пускают,
О чем-то болтают, всё в принципе ложь,
Слежалые души чуть тронешь – воняют
И жутко дымят, если вдруг подожжёшь.
Из глубины морей и толщи океанов,
Рождая пенный след от мраморной ступни,
В молочных облаках и сливочных туманах,
В которых тонут звуки и огни,
На берег вышла дева Афродита
С блуждающей улыбкой на губах,
Волной обласкана и бурями омыта,
Рождая в сердце и любовь, и страх.
Она ступила нА берег песчаный,
Ветра пропели Афродите песнь,
Раскинулся покорный и желанный
Пред ней весь мир и источает лесть.
Приблизившихся встретив влажным взглядом,
Полна любви, даруя радость всем,
Пленяя обещанием награды,
Окутав ласкою и забирая в плен,
Несла богиня красоту надежды,
Подсвечивая в солнечных лучах
Заботу и вниманье к тем, кто прежде
Любви не знал и так бы и зачах,
Когда бы не явилась Афродита
Из океанских омутов и дна.
Ее желаньям все сердца открыты,
Мозг дремлет и душа полна.
Богиня моря, одарив собою,
Покинула мир прежде, чем волна,
Оставив пенный след под звук прибоя,
Ушла в пучину, как всегда вольна.
В зеленоглазой глубине
Под шум играющих течений
На илистом пушистом дне
Спал Водяной в обьятьях лени.
От облаков, плывущих прочь,
По дну реки скользили тени.
Сменяли долго день и ночь
Друг друга, пестуя забвенье.
Луч солнца сквозь стекло воды
Пробился в зыбкое пространство.
Зеленых водрослей сады
Сверкнули и исчезли в танце
Хрустальных ледяных ключей,
Поднявшихся со дна на волю,
Сестры подземной соизволив
Принять отринутых детей.
От бликов солнца и воды
Внезапно Водяной очнулся,
Открыл глаза и потянулся,
И тут же взялся за труды.
Набаламутил в водах ил,
Крутнул жгутом глубокий омут,
На мельнице тяжелый жернов
Замедлил и остановил.
Так веселился Водный Дед,
Русалок за хвосты хватая,
Серебряной толпой во след
Ему неслась рыбешек стая.
Дед караулил у проток
Купальщиц одиноких души,
Хватал и за собой волок
В подводный терем с твердой суши.
Там вечным хороводом дев
Вода воронкою кружится,
Утопленницам воля снится,
Но их безрадостен удел:
Во тьме прозрачной быть в плену,
Маня на дно тех, кто слабее,
С тяжелым камнем тонкой шее –
Путь без препятствий в глубину.
Знай твердо: Водяной хитер.
Ручьи и лужи огибая,
Иди по тропам средь озер,
Сапог болотных не снимая.
Нет жизненной трагедии.
Всем вертят обстоятельства.
За важными причинами
Мы, как за кочкой, прячемся.
Всё проще и понятнее.
Разумным объяснением
Являются желания
И наши предпочтения.
Любови, страсти, недруги
Влияют не критически.
Мы сами выбор сделали.
Последствия – физически.
Отрезав, как ломоть, дитя,
Запомни, что настанет час
И сын откажется шутя.
Поскольку быстро пыл угас
Растрачивать на близких время,
Пройдут года, наступит день –
Ты ощутишь свободы бремя
И отойдешь тихонько в тень.
Сон лечит, забирая маету,
Перебирая, как крупу, тревоги,
Отбросив те, что мелки и убоги,
И могут просто сгинуть в пустоту.
Сон охранит, закутав от забот,
Обняв перинами надежд и веры в счастье,
Распахивает окна сердца настежь,
Ветра любви и ласки принесёт.
Сон отворит секретные замки,
Покажет всё, как есть на самом деле,
Раскроет тайны, включит маяки,
Чтоб смело плыть, не налетев на мели.
Сон так велик и благостен, что тот,
Кто оказался вдруг лишён его объятий,
Теряет разум, свергнувшись с высот,
В кромешный мрак без смыслов и понятий.
Не глядите с укоризной!
Да, быть может, не права,
Да, сегодня я капризна
И не в кассу все слова.
Всех дотошно проверяю
По поступкам и делам,
Никому не доверяю,
Все делю напополам.
До причин мне дела нету,
Есть они, в конце концов,
Ложь ложится тёплым пледом,
Прикрывая подлецов.
Угольками обещанья
В сердце теплились едва,
Искрой стрельнув на прощанье,
Превратили в прах слова.
Дым от них тянулся шлейфом,
Выл в душе, как дикий зверь.
В мире нет надежней сейфа
Для хранения потерь.
Сейф заполнен до отказа,
Общим чохом – всё в архив,
Тут же в очереди сразу
Новый рой альтернатив.
И не стань я вдруг капризной,
Снова утону в словах,
Все же пусть в реальной жизни
Сердцем правит голова.
Волшебство любого блюда
Верная хранит посуда,
У хозяйки возле печки
Есть заветное местечко,
Где стоят и ждут черёд
Чугунков весёлый сброд,
Сковород надёжный полк
Да кастрюль, что знают толк
В щах, борщах и прочей снеди.
К ним без ласки не подъедешь.
Их заботой окружи,
Перемой, протри, сложи,
Выбери в урочный час
Чей черёд настал сейчас.
Маслица на дно плесни,
Да раздуй в печи огни,
Выложи капусту, птицу –
Пусть на углях потомится,
Каши в чугунках попреют,
Пироги тотчас поспеют,
Забурлят в кастрюле щи,
Их на холод утащи,
Через сутки, если выждешь,
Ложку полностью оближешь.
Будем сыты до отвала,
Угощений всем достало.
За столом и стар, и млад,
Каждому особый склад,
Кто помладше – тем послаще,
Да на белых сливках каши.
Тем, кто потрудился в поле –
Посытнее и поболе.
Вот посуда и гадает:
Что сегодня ожидает?
Будет ли богатый стол,
Чтобы всяк, кто в дом зашёл,
Угощенью удивился
И хозяйке поклонился.
Или без особых блюд,
Коли свой привычный люд
От работы отлучился
Да поесть остановился.
Кухонный готов отряд,
Выполнить любой наряд,
Все до ложки сочтены
И в хозяйку влюблены.
Лежу и радуюсь. В тиши
Спокойно тикают часы,
В чугунном лоне сковородки
Томится мясо. Посерёдке
Огромного, как мир, стола,
Как будто церкви купола,
Сияет самовар и чаши
На блюдцах, словно девки, пляшут,
Узором на боках сверкают,
Покуда чай в них наливают.
Лежу лениво, греюсь домом,
Здесь все известно и знакомо,
На полках вымыта посуда,
Кот возникает ниоткуда,
Завидев рай, спешит под бок,
Чтобы погладили чуток.
Минуты лёгкой тишины,
Когда заботы не нужны,
Когда все рядом и одни,
Как в небе звёзд ночных огни.
И только кот-поработитель
От счастья лени избавитель,
Оброк взимает: “Не спеши!
Ещё за ушком почеши.”
Помою пол, и чисто на душе,
Не знаю, почему, но – точно,
Как будто с грязью смыла ненарочно
Печали, надоевшие уже.
Мужчинам в этом женщин не понять,
Причём здесь пол, когда заботы гложут,
Но нам судьбу вершить, а не пенять,
И в этом чистый пол вполне поможет.
Покуда тру, все мысли вперечёт,
То так, то эдак разверну, то брошу,
Как с тряпки грязная вода течёт,
Так с ней в ведро сольются боль и слёзы.
И вот уже и злости больше нет,
Ушла печаль, тихонько напеваю,
Когда завалит хламом разных бед,
Беру ведро и пол несчастный драю.
Короткий отдых, вновь встаёшь – и в бой:
Сражаться с лебедой, хвощом, осокой,
Прополотые женскою рукой
(Краёв не видно вовсе, так далёко)
Немерянные вёрсты гряд, борозд, полей.
Земли в России – взглядом не охватишь,
Всё, подоткнув подол, – вспаши, посей, полей,
Сорняк ползёт, за корень еле схватишь.
Потом вредитель жрёт и корни, и ботву,
Листом зелёным явно не гнушаясь,
Пока прогонишь, снова за траву.
С рассвета до ночи, закатом утешаясь.
Так лето красное проходит стороной,
Кому загары, а кому – работа,
Земля нам не подарит выходной,
Ещё и выжмет до седьмого пота.
Золотистым водопадом
Солнце падает на гряды,
Напоив теплом и светом
Нашу часть большой планеты.
Солнце есть, нужна вода –
Ну-ка, дождик, к нам сюда!
Поливай наш урожай,
Радугу в поля сажай.
Пусть от края и до края
Вырастет она большая,
Подопрёт небесный круг,
Чтобы не упал на луг,
Разливаясь среди трав,
В лужи синеву собрав.
Позовём бродягу ветра –
Где-то носится по свету.
Пчёл медовых знатный рой –
Нужен урожай большой,
А без их простых трудов
Цвет слетел и нет плодов.
Дружно спорится работа,
Землю поливая потом,
Трудятся и стар и млад,
Улыбаясь среди гряд.
Мы затеяли окрошку,
Квас – на холод,
За борт – кошку,
У которой с колбасы
Задрожали вдруг усы.
Яйца и картошку – в воду
На огонь и варим сходу,
Лук зелёный с грядки сам
Скачет прямо в руки к нам.
Нарубили огурцы –
Как зелёные бойцы
Первыми пошли в кастрюлю
С криком “в бой”, там и уснули,
Квас холодный лишь вздохнул,
Тихо всхлипнув: “Караул”!
Яйца остудив с картошкой,
Порубили их в окрошку,
Следом колбасу метнули
В пасть прожорливой кастрюли,
А за ней лучок и хрен –
Все пошли в веселый плен.
Не забыли зеленушку:
И укропчик, и петрушку.
Для любителей горчица
Тоже может пригодиться.
Всё в кастрюле замешали
И в тарелках всем раздали.
Дальше каждый квас нальёт
И в окрошку, и попьёт.
Ложку, полную сметанки, –
Плюх в тарелку прям из банки.
А для кошки есть кусочек
Колбасы, если захочет.
Мы бы дали и окрошки,
Но её не любят кошки.
На ветру зерно провею,
Подсушу его, просею,
В ступке каменной толку,
Жёрновом смелю в муку.
Примет старая квашня
Для замеса у меня
Квас и добрую муку –
Хлеб я издавна пеку.
Мнут-замешивают руки,
Тесто стонет в томной муке.
Силой скручивая душу,
Жму на славу, но не рушу.
Наконец, всё отпускаю,
Не ворочаю, не маю,
Принакрыв квашню тряпицей.
Можно и воды напиться.
Тесто дремлет и растёт,
Скоро край перетечёт.
Поднялась горбом тряпица –
Надо снова с тестом биться.
Поворачиваю боком,
Отбиваю ненароком
О дубовый стол.
За делом
Время быстро пролетело.
Наконец, скатались хлебы,
Печь стопилась на потребу,
Уместились на лопаты
Утомлённые ребята.
На дубовы листья в печь
Надобно рядами лечь,
Чтоб от жара поднялись
И с огнём впитали жизнь.
Вытащив на лавку хлебы,
Поклонюсь земле и небу,
Постучу, услышу звон –
Каравай мой пропечён.
Будет славна мастерица,
Коли хлеб у ней годится.
Уваженье и почёт
К ней, как хлеб в квашню, течёт.
Летний день, крестьянки в поле.
Такова уж бабья доля,
Коли есть кусок земли,
Тяпку в руки и в пыли,
Потом жарким обливаясь,
Проклиная и ругаясь
На чём свет стоит судьбу,
Тащат на своем горбу
Всё, что на него залезло –
Спорить с этим бесполезно.
Раз взялась – тащи, не ной,
За тобой, как за стеной,
Дети, муж, семья, страна.
Видишь, ты ведь не одна!
Боронят, копают, косят,
Полют, тяпают и носят,
Собирают урожаи,
Между тем детей рожают.
Подоткнув подол, опять
Моют, чистят и поспать
Им уже совсем не надо!
Главное, чтоб был порядок
И в тетрадках малышей,
В головах родных мужей,
На работе, где работа
Лишь на бабах отчего-то.
Так что испокон от баб
Все зависят: царь и раб.
Всё от них, родных, идёт,
Их ещё зовут… народ.
На длиннющей борозде,
Будто лошадь на узде,
Я сижу среди ботвы
Для прополки злой травы.
Много разных сорняков
У картошечки с боков,
А еще окучить надо,
Чтоб везде настал порядок.
В общем, повздыхав три раза,
Обозвав ее заразой,
Принялася драть траву
И искать средь ней ботву,
Чтоб удобренной землицей
Окружить и тихо смыться.
Но однако ряд бескрайний
Показал, что труд печальный
Не закончится, пока
Тянет до травы рука.
Тяпка тяпает вокруг,
Огребая чёткий круг,
А потом – ещё дорожку
Меж полосками картошки.
Катит пот, коленки гнутся,
Тянет пасть и растянуться
Вдоль картофельных рядов
От немыслимых трудов.
А ещё жук колорадский,
Сволочь и пройдоха гадский,
Норовит пожрать на славу,
Если не полить отравой.
Цельно лето уходилась,
Чтоб картошка уродилась,
Чтобы было что копать,
Просушив, в мешки ссыпать,
И потом зимой холодной
Не урчал живот голодный.
Между жерлом адовой печи
И садами райских удовольствий,
Не желая подвигов геройских,
Я мечусь в полуденной ночи.
Там огонь чадит и дым столбом,
Закоптились с ходу сковородки,
Тут чертополох среди солодки
Вылез и упёрся в выси лбом.
Там наладить пламя час настал –
В очередь собрались грешны души,
Тут проверить, тот ли в Рай попал,
Правил заведённых не нарушив?
На границе дел, миров, забот
Умахалась так, что сердцу больно,
Пот со лба, как водопад, течёт,
Но работою не все довольны.
Принимая свой удел без слёз,
Не жалея, без соплей и плача
Я везу свой тяжеленный воз –
Кто же повезёт его иначе?
Кому Рай прописан, кому – Ад,
Всяк идёт своим путем за целью,
Потому, пропалывая сад,
Тут же сковородки быстро грею.
Шелестит листва, болтает,
Про погоду рассуждает:
“Будет солнце или дождь,
Или снова не уснёшь
От порывов буйных ветра?
В небе тучек не заметно,
Но ведь нынче про прогноз
Лишь ленивый утконос
Не ведет бесед пространных,
Да и то – он иностранный.”
Рассужденья про погоду
Нынче очень даже в моду.
Шелестя между собой,
Листья дружною гурьбой
Облетели с веток родных
С наступленьем дней холодных.
Можно весело болтать,
Бурю ждать иль благодать,
Но затейница-природа
Поменяет время года,
И теперь про что всех ждёт
Рассуждать другим черёд.
Лето, осень, зимы, вёсны
Пролетят под небом звёздным,
В новый срок листва другая
Про погоду рассуждает,
Усмехаясь, дуб молчит –
Скоро снова облетит.
Зима ощерилась иголками сосулек,
Линяет белой шубы снежный мех.
Уже не царствует, а лишь привычно рулит,
Угроз не слышно и приказы – смех.
Ветра несут весенние капели,
Март провожает наспех госпожу,
Ватаги птиц про солнышко запели,
День прирастает, перейдя межу
От царства зимнего к весеннему правленью.
Природа пробуждается от снов.
Ее величества Весны веленьем
Проснулись хоры мартовских котов
И заорали дружно, без натуги,
Взывая к совести наскучившей зимы,
Кошачий ор пронесся по округе,
Как первый знак весенней кутерьмы.
Свищет ветер, гонит тучи,
Разгоняется до кручи,
Вздыбил пыль столбом и крутит,
Топит солнце в грязной мути.
Бурею взрывает поле,
О пощаде травы молят.
Головы к земле склонились,
Ветру в пояс поклонились.
Птицы спрятались в ветвях,
Держит их капканом страх.
В ветках шелестит листва,
Клонит ветер дерева.
Грозный ветер пуще злится,
Туча силится пролиться,
Принеся с небес потоп,
Чтобы в нём весь мир утоп.
Небо налилось свинцом,
Потемнело на лицо.
Молний огненных клинки
Раскромсали на куски
Сердце тучи грозовой,
Воды хлынули рекой.
Вылив всё, что накопила,
Туча потеряла силу.
Ветер тоже подустал,
Побуянив, перестал.
Небо от дождя умылось,
Радугой принарядилось.
От случившейся грозы
Не осталось и слезы.
Все когда-то затихает,
Кто постарше – это знает,
Гром гремит и ветер дует,
Пока силушка балует.
А как силы на исходе –
Сразу тишь и гладь в природе.
Всё нам, девицам, неймётся,
Даже пряжа не прядётся
Без весёлых пересудов –
Что где было и что будет.
Чешут бабьи языки,
Вьются мошки у реки,
Травы тайно шелестят,
Слухи по небу летят.
Неизбывна суть людская,
Так творится жизнь мирская,
Если сплетни обсудить,
Бабам будет легче жить.
Надо думать, мужики,
Хоть и славны казаки,
Тоже любят побазарить,
Кости друганам попарить.
Так и тянется молва,
Словно сладкая халва,
Даже выпавшие зубы
Не причина, коли губы
Могут что-то просвистеть –
Будет, что перетереть.
Сплетни – это наше всё,
Нам без них – ни то ни сё.
Потому без пересудов
Не узнать, кого оттуда,
А кого туда? И что
Было в деле том не то?
Принимая в дом гостей,
Стол накрыв, мы ждём вестей,
Чтоб потом ещё полгода
Вспоминать грехи народа.
Так что если не спешите,
Поболтать к нам заходите,
Мы вам хитро подмигнём,
Всё обсудим, чай попьём.
Среди голодных полчищ крыс
Гранит науки гордо грыз.
При недостатке провианта
Наука – пища для таланта!
Для сытого и буря – бриз,
Живот набитый тянет вниз,
Как люки, схлопывет веки,
Мозг мирно дремлет в сонной неге.
Для обожравшегося тела
Ни до чего нет в жизни дела,
Еду переварить – забота,
А остальное – неохота.
А потому верны слова:
Нет совершенного союза!
Чтобы варила голова,
Желудок не корми от пуза.
Ночь ступила мягкой лапой,
Искры звёзд взметнула ввысь,
Одарила лунным взглядом,
Промурлыкала: “Проснись!
Мы сегодня полетаем,
Взмоем выше птичьей стаи,
Спустимся на спящий лес,
Полный сказочных существ.
За корягой черти мнятся,
Они сами нас боятся,
Вишь ли, мы им не родня,
Оттого не ближе пня.
Глубоки во тьме овраги,
В них огни горят во мраке –
Много глаз следят и ждут,
Куда тропы приведут
Заблудившихся в ночи,
Коли – к ним, то не ищи,
В том овраге и луна
Не нащупывает дна.
Есть ещё иные дали,
Волки там оголодали,
Завывают диким воем,
Рыскают неровным строем.”
Поглядев на эти страсти,
Пожелала ночке счастья
И отправилась в постель:
“Ни к чему мне канитель!
Те сожрут и эти тоже,
Ну на что это похоже!
Ты уж как-нибудь сама
Веселись, где мрак и тьма!
Я для чудищ не игрушка,
Мне милей моя подушка!”
В сознаньем освящённой голове
Бродили мысли, задевая память.
Взлетали ввысь, спускались вниз,
К земле,
Искали смысл, чтобы тоску разбавить.
Буравя мозг, засев гвоздём в башке,
Как божий промысел явилась вдруг идея,
Что если спрятать голову в песке,
То уязвимой может оказаться шея.
Молоко в муку волью,
Масло и яйцо взобью,
Сахар, соль, немножко соду
И колодезную воду.
Тридевять – по солнцу крУгом,
Супротив – тридесять. Другом
Стал огонь в моей печи,
Греет бойко, не ворчит.
Будет тесто течь рекою.
Я пока его накрою.
…
Раскалю сковороды чугунные,
Будут блины тонкорунные.
Маслицем днище покрою,
Тестом текучим омою.
Сковороду покачаю,
Чтобы отстали блины от краю.
Стороной другой поверну –
Быть поджаристу блину.
На глиняное блюдо скину
Стопочкой высокой, былинной.
Снова тесто подхвачу
На сковороду мечу.
…
Семь блинов в голодный рот –
Чтоб насытился народ.
Солнцем греет блинчик каждый,
Съешь! Вкус к жизни –
Это важно!
Бегу, лечу, несусь на всех парах,
Спасаю лапы, хвост, глаза и уши,
Мне всё равно, когда всех передушат,
Я не забочусь о чужих делах.
Я – крыса, мой удел таков:
Корабль – на дно, мне нужно срочно за борт.
Я, может, тоже с вами заодно,
Однако не терплю излишних тягот.
Зачем тому, кто точно знает срок,
Когда бежать и от судьбы спасаться,
Ваш утлый, протекающий челнок?
В борту – дыра, и есть чего бояться.
Я, может, и не лев, но и не слон,
Чтоб тупо по тропе таранить бревна,
С таким чудесным кожаным хвостом
Быть жертвой чьих-то игрищ стрёмно.
Всем добрых встреч и наилучших дней,
Пусть каждый сам внесёт в вопросы ясность.
Тем, кто остался на борту, видней,
А, может, шлюпки есть?
И не для всех опасность?
Покачивая на шальных волнах,
Меня несло в открытых водах.
Кадушка в ржавых обручах
Была спасеньем от природы.
Не разобравшись, что к чему,
Закрыли в бочку и швырнули.
До сей поры не взять уму,
В чьи прегрешенья обернули.
Минули в бочке времена
И сгинули воспоминанья.
Давно во тьме плыву одна,
Неся покорно наказанье.
Я слышу жизни океан,
Бурлящий за стенами бочки,
Случившийся со мной обман,
Разрушив мир, поставил точку.
Прибив меня большим гвоздем
К тому, чем быть не пожелала,
Скрутив затейливым узлом,
Закрыли в бочку, чтобы знала,
Как спорить с теми, кто сильней,
Как подлость побеждает с ходу,
Как много лжи вокруг и в ней
Запутано полно народу.
Плыву, качаясь на волнах,
В закрытой бочке. Парус – ветер.
В её промасленных стенах
Защита от врагов и сплетен.
Пусть в ней я оказалась вдруг
И тыкаюсь в потемках слепо.
Но в общем, одолев испуг,
Должна признать,
Что бочка – крепость.
Потоками вода держала путь к порогу,
Смывая пыль и вымывая грязь,
Текла ручьями мутными, тонула в них тревога,
Отдраив половиц ряды, летела тряпка в таз.
От брызг зажмурился котяра на скамейке,
Не по душе ему весь этот тарарам,
Ведь сколько воду на полы не лейте,
Не станет больше молока котам.
Сегодня дом потребовал помывки,
Желает чистым и достойным встретить день,
Отскоблить и собрать пылинки и соринки,
Отмыть всё так, чтоб посветлела тень!
Хозяйка уморилась от работы,
Ручьями жаркими течет с бедняги пот,
Ведь только кот свободен от заботы,
Или клубочком спит, или сметану жрёт.
Под полом мыши в страхе затаились,
Проникла в щели к ним нежданная вода,
Не собирались в баню, а помылись,
Судьбы не угадаешь, как всегда.
Вот наконец, окончен банный праздник,
Сияет чистым блеском свежий пол.
Проснулся кот – бродяга и проказник,
По вымытым доскам к еде пошел.
Вот и утро наступило.
Ночь прошла, наполнив силой,
Пережить и этот день.
Только просыпаться лень.
Мне бы чуть ещё поспать,
Я б покинула кровать
Без сомнений и укоров.
Совести печальных взоров
Удалось бы избежать.
Но приходится вставать,
Не взирая на обиды
Тела, что имело виды
В тёплой койке полежать
И на службу не бежать.
Все! Встаю! Горжусь собой!
Душ приму и сразу в бой!
Все мамы в Новый год мечтают,
Что Дед Мороз для их детей
Подарком из мешка достанет
Жар-птицу счастья – яркую, как день.
Для мамы праздник, если дети
Здоровы и полны затей,
Не важно сколько детям этим
Минуло лет. Ведь нет больших детей!
Пусть будут дети далеко и рядом –
Любое расстояние до них.
Знать каждой маме точно надо,
Что всё в порядке – в этом счастье их.
Прошу, не забывайте, дети,
Своих тревожных, беспокойных мам!
Душой они всегда за вас в ответе,
Любовь их бережёт и будет в помощь Вам!
Хрустальный перезвон в застывшей тишине
Разлился переливами играя,
Звенели бубенцы, неспешно падал снег,
Запеленав поля от края и до края.
Промчал Морозный Дед на сказочных санях,
Рассыпал по домам сюрпризы и подарки.
Уходит Старый год, уносится в края
Воспоминаний добрых, светлых, ярких.
Благодарим его за радость и успех,
Немного пожурим за то, что не случилось.
Проводим за порог, поклонимся во след,
Прошепчем про судьбу, чтоб к нам оборотилась.
Откроем шире дверь, встречая Новый год,
В круг соберём друзей на праздничном застолье,
Всё будет хорошо! Надежду обретёт
Всяк, кто наполнен верой и любовью.
Хрустальный перезвон летит в ночной тиши,
Увозит Дед Мороз заботы и тревоги,
Олени вдаль несут, Морозный Дед спешит,
Покуда страж зимы сопит в своей берлоге.
Волшебной искрой юный Новый год
Зажёг гирлянды на еловых лапах,
Снежинок нежных белый хоровод
Кружат метели, мандаринов запах
Разносится над праздничным столом,
Хрусталь фужеров царственно сияет.
Отложим все заботы на потом,
Куранты бьют, год уходящий тает.
Мы прожили его в большом труде,
Сопровождали нас и взлеты, и паденья.
Оттачивали мастерство, растя уменья,
Нас посещали думы и сомненья,
Год уходящий проходил в борьбе.
Сегодня к нам стучится Год-проказник,
Несёт в мешке компанию котов:
Кто выскочил вперед и уже дразнит,
Кто затаился и к прыжку готов!
Котов в мешках в прошедшие года
С большим усердием изрядно потаскали.
Год-новичок нас удивит едва ли,
Пусть хоть слонов доставит к нам в тюках.
Накормим, приласкаем, пустим в дело!
Ведь кто бы ни таился в темноте мешка,
Мы встретим независимо и смело,
Не позволяя нам вредить исподтишка.
Итак, за Старый уходящий год!
Пусть всё, что было станет нам уроком.
Год Новый принесёт забот.
Кто б сомневался в замысле глубоком?!
И всё-таки не нам судьбу корить!
Надежд полны и новых светлых планов!
Нам бы здоровья без больших изъянов,
Чтоб радоваться жизни и любить!
С Новым годом!
Желаю утра доброго,
На небе чтоб ни облака,
Чисты чтоб дали синие
И мира над Россиею.
Желаю счастья полного
И пенья ветра с волнами,
Легко дышать, легко любить,
Легко идти, смеяться, жить!
Пусть день начнётся весело
Задорной, славной песнею,
Пусть будет всё, как захотим,
Пусть каждый – нужен и любим!
Сегодня Бог велел прощать
И для себя просить прощенья.
Не обещать, не укорять,
Не портить людям настроенье.
Сегодня надобно любить
Всех без разбору и без счета,
Чтоб не порвалась в сердце нить,
Связуя нас и Бога с чёртом.
Куда нам друг без друга бечь?
Мы связаны с той древней порки,
Когда от глупостей отвлечь
Не смог Господь и вызвал чёрта.
Чёрт почесал плешивый бок
И поманил лукавым взглядом,
Грехов вязанку приволок
И выманил людей из Сада.
Теперь, греша и сокрушаясь,
Есть что отмаливать в тиши.
Всем хорошо – творю и каюсь,
Господь прощает от души.
Не кличьте лихо,
Покуда в доме тепло.
Пусть будет тихо.
Ведь коль его понесло,
Проснётся рано,
Покинет старый сундук,
Начнёт с обмана –
Сплетёт как сети паук.
Помчит по полю,
Потянет ворох измен,
Навяжет долю,
Иссушит сердце взамен.
Раздует распри
Из застарелой золы,
Завяжет сплетни
В обид и злобы узлы.
Зарядит ссоры,
Мешками злую молву
К чужим заборам
Притащит,
Ссыплет в траву.
По каплям горе
Стекает в жизни кувшин,
Не нужно ссоре
Вбивать меж близкими клин.
Не кличьте лихо,
Оно и в злобе не друг.
Исполнив прихоть,
Вдруг отворится сундук?
Раскалилась печь от жара,
Камни встретила вода:
Влажным и горячим паром
Души трав пришли сюда.
Настоялись, разморились,
Отдавая силу лета,
Воды взяли, растворили,
Унося с собой букеты
Запахов,
Видений зыбких
В волшебстве теней и света,
Дуновений снов,
Улыбки
Без вопросов и ответов.
Пламя и вода схлестнулись,
На камнях шипя от страсти,
Белым облаком взметнулись,
Разорвав себя на части.
Вязким и тягучим варом
Заклубились сны и дрёмы,
Размывая думы старым,
Словно мир,
Настоем дома.
Утекали, разливались
Струйки в небо сквозь оконце,
С легким паром,
С добрым жаром,
Синим небом,
Ясным солнцем!
Мишка вылез из берлоги –
Тощий, грязный, кривоногий.
В животе урчало густо,
С осени там было пусто.
Мишка разом огляделся
Поискать, чего б наесться.
Снег сошёл едва-едва,
Спит пожухлая трава.
Солнце греет мишкин бок,
Но медку ещё не срок.
Разве что найти в лесу
Рыжехвостую лису,
Потрясти её немного,
Получить с неё оброком.
Или серого поймать
И в овраге заломать,
Чтоб добычей поделился.
Чай за зиму наловчился
Зайцев по лесу гонять.
Нечего на жизнь пенять!
Впрочем, можно без набега:
Ягод мерзлых из-под снега
Поискать без лишних слов
После зимних холодов.
Рассуждая так умишком,
Бодро шёл по лесу мишка.
Если в животе урчит,
Мозг кипит и мысль бурлит.
Серый волк в дублёной шкуре
Рыскал по лесу в тоске.
Все попрятались. В натуре
Нет добычи. Налегке
Был желудок. Чуть подвисли
Уши. И живот заныл.
Ни одной толковой мысли
В волчьей голове. И сил
Нет уже. Совсем невмочь.
Надо бы кого-то в ночь
Или утром на рассвете
Придушить. В таком сюжете
Развивался день, пока
Не попался волк в капкан.
Взвыл от боли серый волк,
Лапу выдернуть не смог.
Вился, заходился воем,
Бил железо смертным боем.
Наконец без сил и слёз
Сник. И тут пришёл вопрос:
Если есть в капкане лапа,
Может, лапу и отцапать?
Пусть хромой, но без оков!
Сел, отгрыз и был таков.
Ради жизни и свободы
Можно жертвовать природой!
Чёрным носом рыжий лис
Нюхал воздух, слушал лес.
Ветерок издалека
Про добычу намекал.
На загривке взмыла шерсть.
Глаз зажёгся, сон исчез.
Когти рвали путь в прыжке.
Нёсся к цели налегке.
Сердце заходилось в гонке,
Билась кровь в сосудах звонко.
Вот конец, близка добыча
Не спеши – таков обычай.
Для добычи в чем подвох?
Захватить её врасплох.
Мощным подавить рывком,
Пасть на шее и клыком!
…
Шёл по лесу не спеша,
Нес добычу малышам
Рыжий лис с волшебным носом
И не парился вопросом:
Справедливо или нет
Знать, что чей-то ты обед…
Шуршал по тропке ёж колючий,
Искал под прелою листвой
Вкусняшку. И на всякий случай
Следил – не грянет ли разбой.
Тем временем лиса-хитрюшка
Бежала мимо по делам.
Заметив ёжика, подружка
Свернула, предалась слезам.
Мол, одиноко, жизнь побила.
Покоя нет, и всё трудом.
На праздники уж нету силы.
Так дотянуть бы до “потом”.
За разговором: что, да как
Ёж поделился прозой жизни.
Вот, мол, работаю, как раб:
Семья, заботы, скромный бизнес.
Лисе ответ не по душе.
Ее влекут свои заботы.
Открывши пасть, она уже
Решила съесть ежа. Охота
Лясы с ним точить
За просто так! Одна недОлга.
Бедняга ёжик во всю прыть
Вдруг превратился в шар в иголках.
Потрогав лапой и поняв,
Что тут обеда не дождёшься
Лиса пошла на жизнь пенять:
Что за добычу бьёшься, бьёшься,
А та добыча без мозгов
Иголки выбросит наружу,
И умным лисам их покров
Грозит бедой, а то и хуже.
Резону нет слюну глотать,
Коли с добычей нету сладу.
Не надо ёжиков хватать,
Чтоб не испытывать досаду!
История была банальной
И старой, как миры миров –
Удав свисал весьма печальный
С огромной ветки. Был таков
Обычай джунглей – правил свод:
Один летит, другой плывёт.
Удав висел над прозой будней
И ждал, настанет ли черёд,
Когда к нему обед придёт.
И он пришёл…
Мартышка с ветки
Слетела прямо перед ним –
Глаза в глаза
На миг от смерти
В объятьях крепких
Ты любим…
Кольцом заботы окружён,
Навек храним и бережён.
Кольцо к кольцу
И нет мартышки.
Обмякло тельце от любви.
Осталось заглотнуть и вышло,
Что если ждать, то вот они –
Бредущие на эшафот:
Один летит, другой плывёт.
Мы выбираем жизнь с удавом,
Надеясь, что любовь не душит.
А он воспользуется правом
Обнять в кольцо и вынуть душу.
В стародавнем терему,
В белом каменном дому,
Через горницу в светлице
Жила девка-мастерица.
Ткала лён, сучила пряжу,
Кружево плела и даже
Из заморского руна
Выткала ковёр она.
На ковре пером жар-птицы
Расписалась мастерица.
Взмыл ковёр под облака,
Нить его была легка.
Разнеслась повсюду весть,
Что на свете девка есть.
Красотой и добрым нравом
Покорила всех. По праву
Добры молодцы повсюду
Собрались на это чудо
Поглядеть, себя казать,
Может даже замуж взять.
Девка эта непроста.
Замуж – долгая верста.
Покажите на что гожи,
Молодцы. Не только рожей
Надобно своей светить.
Надо девке угодить
Силой, славой и уменьем,
Добротой и разуменьем.
Может, их куда послать,
Чтоб удачу испытать?
Пусть отправятся на бой,
Выйдут на врага толпой.
Победят ли супостата
Эти храбрые ребята?
А вражина не простой.
Вертит в лапах булавой,
Жаром дышит с трех голов,
Рвёт на части! Вот каков!
Понеслась честная рать
Змей Горыныча поймать.
Удивился лютый змей,
Что-то враг сегодня злей.
Невдомёк ему узнать,
Что послала девка рать.
Рыкнул, пламенем метнул,
Разогнал всех и уснул.
Возвернулись молодцы,
Змеем битые гонцы,
Взгляд с земли поднять не смея.
…
Вышла девушка за змея.
Капал дождь, сливался в лужи,
Лил потоком, моросил,
Тёк ручьями, грязь месил,
Никому он был не нужен,
Потому и сник без сил.
У кого достанет воли
Лить, как из ведра, и доле?
Коли радость не несёшь-
Стало быть, не так хорош!
Постучав по звонким крышам,
По окну сбежав слезой,
Добрых слов дождь не услышал,
Стал холодный, колкий, злой.
Взрывом бомбы в сердце лужи
Разлетелись сотни брызг!
Дождик нужен! Очень нужен!
Вызываем дождь на бис!
Пусть стучит и барабанит,
Пусть шуршит, звенит, поёт!
Без него пустыней станет
Луг, где василёк цветёт,
Пожелтев, засохнут травы,
Опадёт листва с дерев,
В сухостой сойдут дубравы,
Обмелеют русла рек.
Ты обиду отпусти,
Невнимание прости!
Лейся, дождик, вниз из тучки,
Помоги нам подрасти!
Пробежав по облакам,
Слёзкой с радуги скатилась,
На травинку опустилась –
Напоила мотылька.
Ветер на больших ладошках,
Пожурив меня немножко,
К облаку поднял легко,
Опуская в молоко
Белоснежного тумана.
И умчался урагана
Для веселья поискать –
С ветрами попировать.
Нас собрав в себя до кучи,
Облако вдруг стало тучей.
Посидела я немножко,
Над землею свесив ножки,
Прыг – и снова понеслась
Вниз, чтобы побегать всласть.
Вслед за мной подружки с визгом
Прыгнули, рассыпав брызги,
Вмиг умыли лес и поле –
Вот где было нам раздолье.
Солнце ласково взглянуло –
Капли в небо утянуло,
Снова в облаке летаем –
Всех подружек собираем,
Соберём – дождём прольёмся,
К вам не раз ещё вернёмся.
Я беру карандаши
И рисую от души:
Красным – солнце,
Ель – зелёным,
Желтым – листики у клёна,
Синим – речку,
Чёрным – мостик.
По нему приедут гости.
Домик, где живут друзья,
Тоже нарисую я,
Толстый полосатый кот
На крылечке птичек ждёт.
Получился кот большим,
Будто бабушкин кувшин,
Птичкам рядом быть опасно –
Соберу карандаши!
На столе – бумажный круг,
Мне уже известный друг!
Если круглостей лишится,
То в квадратик обратится.
Надо мне кружок загнуть
С четырёх сторон вовнутрь –
Будет ровненький квадрат –
Для кружочка младший брат.
Грустный дождик тихо плакал,
Слёзками из тучки капал.
Он немножко поленился
Вниз на травку не пролился.
Без дождя трава завяла,
Некрасивой сразу стала:
Пожелтели стебельки,
Стали листики сухи.
Дождик льётся и грустит,
Ждёт, когда трава простит.
Вот травинки напились,
Снова к солнцу поднялись!
Дождик с травкой помирился
И в весёлый пляс пустился,
На водичку не скупится,
Всем теперь даёт напиться!
У кота четыре лапы,
Он на них высокий кот!
Иногда на когтеточке
Кот когтями ткань дерёт.
И кусочки со стола
Лапа правая смогла
Тихо утащить на пол
На кошачий произвол!
Посчитаем лапы:
Раз – кот готов сбежать от нас,
Два – толкается и рвётся,
Три – считать нам не даётся,
На четыре – кот умчался
И со мной не попрощался!
Покружусь и мир вокруг
Моих ног опишет круг!
Солнышко, мой добрый друг,
На рисунке – просто круг!
Мячик тоже на листочке
Будет, как цветной кружочек!
Пальчик в краску обмакну –
Рисовать кружки начну!
Пририсую лепесточки
И получатся цветочки!
Очень нужно научиться
Нам по кругу покружиться!
Много есть кругов вокруг,
Шар земной на фото – круг!
Ужик с ящеркою дружит,
Вместе ползают по лужам,
Поиграют под дождём
И на камешек вдвоём
Плюхнутся комочком мокрым,
Греют спинки камнем тёплым,
В море солнца окунутся,
И болтают, и смеются.
Всё им вместе интересно
И на камешке не тесно,
Есть у дружбы той секретик:
Ящерка и ужик – дети.
Только зорька занялась,
Детка быстро поднялась:
“До свиданья, мама с папой,
Я работать собралась!”
С сумкой, в блеске ярких бус:
“Ох, не скоро к вам вернусь!
Без меня вы не скучайте,
Суп варите, прибирайте!
Поработаю немножко,
Приведёт назад дорожка.
Будет рада вся семья,
Что домой вернулась я!”
Время нам настало кушать
И стишок весёлый слушать,
Открываем шире ротик,
Чтобы сытым был животик.
Раз – за маму, раз – за папу,
Есть ещё и деда с бабой,
Тёти, братики, сестрички,
Котики, а в небе птички.
Мы за каждого – по ложке,
Так и доедим до крошки,
Надо сил чуть-чуть набрать
И опять пойдём играть!
В дочки-матери играю,
Покачаю куклу Лялю,
Повожу её в коляске,
Расскажу про мишек сказку.
Покормлю её из ложки,
Уложу поспать немножко,
Разбужу, умою глазки,
Снова посажу в коляску.
По дорожке покатаю,
Книжку Ляле почитаю,
Покормлю её опять,
Положу поспать в кровать.
Очень трудно мамой быть:
Разбудить и покормить,
Поиграть и погулять,
Вовремя отправить спать!
Если я чуть-чуть устану,
Куклу я бросать не стану,
Просто положу поспать,
Чтоб потом с ней поиграть.
Мы играем в кошки-мышки –
Друг за дружкою вприпрыжку!
Кот бежит и догоняет,
Лапкой мышкин хвост хватает.
Мышка тоже не проста,
Убегает от кота,
Попищит и в норку – прыг,
Чтобы котик не настиг!
Котик сторожит у норки,
Зазывает мышку коркой,
Весело мурчит, поёт,
Мышку лапкой достаёт.
Мы бы бегали, играли,
Но уже чуть-чуть устали,
Мама нас угомонила,
Спать в кроватки уложила.
В сон упал кошак усталый,
Непростая жизнь настала,
Каждый день заботы чохом,
Рвет дыханье тяжким вздохом,
Струнами дрожат вибриссы,
Неспокоен сон у кисы,
Так и норовит бежать,
Ну никак не удержать.
Видно, кто-то или что-то
Сон наполнили заботой,
Догоняют, убегают,
Ну никак не помогают
Разрешить ее задачи,
Вредничают, не иначе.
Наконец угомонилась,
На бегу остановилась,
Провалилась в сладкий сон,
Выгнав все заботы вон.
Бабка с дедкой расстарались,
Наскребли мучной пыли,
Колобка – сынка на старость
Для утехи завели.
Колобок – румяный бок,
Дома усидеть не мог,
С дедом, бабкою простился
И по тропке покатился.
С горки – кубарем летит,
В горку – чайником пыхтит,
Так по белу свету мчался
И с зайчонком повстречался.
Длинноухий удивился:
“Кто ты? Катишься куда?
Как на тропке очутился?
Может, съем тебя тогда?”
“Я пшеничный колобок,
У меня румяный бок,
Непростого я замесу –
Путешествую по лесу.
Есть меня нельзя никак,
Ты же мне совсем не враг!
Я ушёл от бабки с дедом,
Ты уж мной не пообедай!
Каждому свой путь и час,” –
Молвил и исчез тотчас.
Путанный узор у тропки,
Колобок – парнишка ловкий.
Так катился он, катился
И пред волком очутился.
Волк погладил свой живот:
“Надо же еда идёт.
Даже не идёт, а катит,
На обед мне точно хватит.
Ну, привет тебе, сынок!”
Улыбнулся колобок
И ответил волку смело:
“Есть меня тебе не дело!
Хищник на мучном жиреет
И от этого болеет.
Я ушёл от бабки с дедом,
Ты уж мной не пообедай!
Каждому свой путь и час.”
Молвил и исчез тотчас.
Дальше катит колобок,
Вдруг упёрся в гору бок,
То медведь в траве прилёг,
Где прохлада и тенёк.
Колобок к нему скатился,
Прямо в лапах очутился.
Мишка покатал по лапе,
К пасти булочку поднёс,
Крикнул колобок: “Ну хватит!
Заболит живот до слёз.
Коли ты меня сожрёшь,
Сразу ляжешь и умрёшь!”
Удивился бурый мишка:
“Что за каверзный мальчишка!
Вдруг и впрямь он ядовитый?
Вон какой – в пыли, немытый.”
А пока медведь рядился,
Круглый дальше покатился
И нарвался на лису,
Рыжехвостую красу.
С колобком болтать не стала,
Просто хвать да и сожрала.
В тёмной чаще без опаски
По тропинкам не гуляй!
Есть мораль у старой сказки,
Слушай и на ус мотай.
Деду с бабкой, коли Бог,
Им детей не приберёг –
Нечего мудрить с мукой,
А не то пропал покой.
Зайцу, волку и медведю –
Меньше слушать всяких сплетен,
Думать собственным умишком,
А не то любой мальчишка
Им такого наплетёт –
Ум за разум забредёт.
Колобку иметь ввиду,
Что не всякую беду
Можно обмануть и смыться,
Может и облом случиться.
Лисам не до болтовни,
В лапы захватив добычу,
Не ведут бесед они,
Молча кушать им привычней.
Белый снег крупою манной
Тихо сыплется с небес,
Заметая луг и лес.
Тучка оказалась рваной.
Прохудилась наша тучка,
А зиме и невдомёк,
Что рассыплется снежок,
Коли не приложишь ручки.
Нужно тучку починить –
Вдеть в иголку чудо-нить,
Аккуратными стежками
Дырку на боку зашить.
Зима готовится отбыть,
Свое правленье завершая,
В санях владенья объезжает,
Чтоб ничего не позабыть.
Сосульки слить, снега стопить,
Раскрыть оковы ледяные,
Весне ворота отворить,
Забрать с собой метели злые.
Пусть набирают почки сок,
Ветра несут тепло и влагу,
Зиме отмерен полный срок,
Пора на отдых работяге.
Хозяйскою твёрдою рукой
Держала всех в повиновеньи,
Теперь охота на покой,
Отдав весне бразды правленья.
Уж подан царский экипаж,
Зима поглядывает строго,
И, завершая инструктаж,
Даёт команду: “В путь-дорогу!”
Дили-дили-дили-дон,
Закрываем дверки в сон,
Глазки распахнём пошире,
Позовём игрушки к Мире:
Приходите к нам игрушки!
Тянем ручки в потягушки,
Ножки тянем и растём,
Скоро мы играть пойдём!
Ждите-ждите нас, игрушки –
Куклы, мячики, зверюшки!
Мы уже совсем проснулись,
Потянулись, улыбнулись
И готовы мы опять
С вами весело играть!
Тихим шелестом дубрава
Шепчет сказку. Мирославу
Убаюкивает ветер,
В окна месяц ярко светит,
Хоровод весёлых снов
Закружить тебя готов.
Спи, мой зайчик! Спи, малышка!
Утром Мирославе Мишка
Принесёт из леса шишку,
Пчёлка – мёду коробок,
Ёжик – яблочек мешок.
Отдыхай, мое сердечко!
Словно белые овечки
В небе облака плывут,
Мирославе сказки шлют.
Сны как птички прилетают
Развесёлой шумной стаей,
К нам садятся на окошко,
Не боясь когтистой кошки.
Спи, моя душа – забава,
Моя радость Мирослава!
Ранним утром ты проснёшься,
Маме с папой улыбнёшься,
И наступит новый день!
А пока играть нам лень.
Коза белая, коза снежная,
Ты – красавица наша нежная,
Молочко течёт да по вымечку,
Наберём дитю полну крыночку.
Тебе, козочка, травку выкосим,
Во тени дубов древних высушим,
В зиму долгую будем потчевать,
За хороший нрав и отходчивость.
Ключевой воды, хлебца краешек
Принесем тебе, коза-матушка,
Шёрстку вычешем, рожки вымоем,
Пожалеем тебя, родимую.
Коза белая, коза снежная,
Ты – красавица наша нежная.
Кошкин хвост свисает с кресла,
Приставать к ней бесполезно –
От работы не иначе
Утомилась дочь кошачья!
Час за лучиком носилась –
В чём прикол, скажи на милость?
Всё равно ведь не поймать,
Солнце в тучи – зайцы спать.
Рыла землю на окошке –
Ну неймется вредной кошке!
Всё подрыла, что смогла –
Надо знать, где корень зла!
По шкафам во тьме сидела –
Шерсть на всех вещах осела,
Вылезла, помчалась вон,
Нанесла плите урон.
На пол сбросила кастрюли –
В кошку тряпкою метнули,
Поскакала по диванам,
Когти поточила в ванной.
День протопал не напрасно,
Утомился зверь ужасно
И теперь от делать неча
Копит силушку на вечер.
Засыплю снегом, вьюгой закручу,
Накрою-спутаю в лесу пути-дорожки.
Сегодня я творю, что захочу.
Метелью занесу, бураном окачу,
Навеки замету все стёжки!
Дубы трещат под натиском моим.
Мороз сковал их в цепи ледяные.
Попряталось зверьё,
И сразу же за ним
Явилась я – Хозяйка здесь отныне.
Победный бой холодные войска
Ведут и переходят в наступленье.
Льдом схвачена заснувшая река,
Пришло моих велений время.
Морозные шипы пронзают до костей.
Спасенья нет от моего народа.
Я царствую, мой мир не ждёт гостей.
Другим властителям здесь больше нету хода.
В высоких теремах я правлю в свой черёд.
Я – русская Зима!
Мороз. Метель. Снега. И лед.
Под небесным покрывалом
Ночь с закатом колдовала.
Солнце опустилось в лес,
Вслед за солнцем мир исчез,
Разом всё накрыла тень,
Ночь пришла, подвинув день,
В сильной спешке по дорожке
Прошмыгнула мимо кошка,
Филин ухнул в гуще леса,
Мышь затихла под навесом.
В тёмном небе нет луны,
Оттого приглушены
Краски, звуки, лес молчит,
Выставляя елей щит.
Густо стелется туман,
Отдавая травам росы,
И стекает на покосы
Ароматом снов дурман.
Птиц не слышно в этот час,
Мир затих…
И день угас.
Солнце затопило утро,
Снег просел.
Лес ждёт весну.
На опушке синим чудом
Сойка села на сосну.
Неба купол ввысь стремится,
Разгоняя облака,
Отворяя двери птицам,
Что летят издалека.
Пусть февральские погоды
Переменчиво капризны,
У затейницы-природы
Каждому есть радость в жизни.
Завтра может быть капель
Или снова буря мглою,
Закружит в полях метель,
Небо тучами закроет.
Будто потеряв врага,
Пусть пурга метёт и крутит,
А сегодня утро шутит,
Солнце льется на снега.
Зима заплакала прозрачною слезой
Омыв свинец небес, добавив яркой сини.
От солнечных лучей снег задубел корой,
Вздохнул в надежде лес, уходит холод зимний.
Красавица морозною рукой
Ещё коснётся леса, поля, луга.
Но тёплых дней черед не за горой,
Покинет нас холодная подруга.
Она отступит в ледяной чертог,
Где вечность спит, укутавшись снегами,
Где терпеливо ждёт, когда наступит срок,
Мороз седой, чтоб поквитаться с нами.
Где белый мир в прозрачных зеркалах
Хрустальных льдов пленён и смежил веки.
Зима всегда в заботах и делах,
То затопить в снегах, то заморозить реки.
Теперь она готовится уйти,
Её пора прошла, весне – ворота настежь,
Ты нас, зима, пожалуйста, прости,
Так хочется тепла и каплю счастья.
Природы вечной справедлив закон.
Права твои незыблемы и святы.
Весне оставив на храненье трон,
В свой час возьмёшь у осени. Порядок…
Солнечный зайчик смешливый и тёплый
Прыгнул на крышу, скользнул по стене,
Слился в ручей леденящий и мокрый,
Взмыл к облакам, отразившись в окне.
Ветер погнался за ним по округе,
Пыльным столбом поднимая траву,
Зайка искрящимся солнечным кругом
С хохотом смылся от ветра в листву.
Купол небес опрокинулся синью,
Солнце заполнило чаши озер,
В травы упали весенние ливни,
Влажным сияньем наполнив простор.
Ты животик наш, животик,
Помурлыкав, словно котик,
Успокойся – не боли,
Нашу детку не буди.
Мы тебя, животик, тихо
Покачаем. Злое лихо
Убежит за дальний лес
Поискать себе невест.
Ну а мы заснём спокойно,
Будет нам совсем не больно,
Наш животик пожурчит,
А потом и замолчит,
К нашей детке сон придёт,
Добрых сказок принесёт,
Про весёлых медвежат,
Про игольчатых ежат,
Про мышат и про котят,
Все спокойно спать хотят.
Ты, животик, будь послушным,
Мы тебе дадим покушать,
Не сердись и не урчи,
Улыбнись и помолчи,
Нашей детке дай уснуть,
В колыбельке отдохнуть.
Плачет маленькая кошка,
Вниз упала из окошка
И теперь лежит в больнице.
Как могло так получиться!
Показалось нашей кошке,
Что в открытое окошко
Мышка хочет заглянуть
И нахально подмигнуть.
Выдержать такое сложно.
Позабыв про осторожность,
Бросилась она к окну
И пошла с окна ко дну.
Пролетела этажи,
Хвост и лапы – всё дрожит.
От удара – боль и страх,
Жизнь спасла трава в кустах.
И теперь она болеет,
Очень все её жалеют.
Доктор лечит нашу кошку,
Нужно потерпеть немножко.
А пока мы ждём и верим:
Поскребется кошка в двери,
Ласково потрётся боком,
Помурчит не очень строго
И запрыгнет на колени,
Хвост отбросив в дикой лени.
Любим мы малышку-кошку
И прикроем то окошко,
Чтобы впредь дружок пушистый
Не летал парашютистом.
Мишка лапу поломал
И, конечно, захромал.
Строгий доктор – серый волк,
Лапу осмотрев, замолк.
Почесал за ухом нервно
И сказал, что дело скверно.
Нужно срочно лапу в гипс,
Чтобы мишка не погиб.
Дальше повелел лежать,
Ножку на весу держать.
Пусть срастаются осколки,
Раз лечить решили волки,
А не слопать как обычно
Захромавшую добычу.
Мишка доктора послушал,
Разместился на подушках,
Лапу кверху примостил,
Раз волк бегать запретил.
Все друзья больного миши
Собрались вокруг, не дышат.
Жалко мишку стало всем –
Вот ведь не было проблем.
Зайцы заячьей капустки
Притащили на закуску,
Белки – шишки да орешки,
Ёжик фрукт принес нездешний.
Каждый притащил, что мог,
Коли мишка занемог.
Так лежал медведь в постели,
Пролетели дни, недели.
Лапа мишкина срослась,
Терапия удалась.
Доктор волк заметил строго:
“Бегать нужно по дороге,
Чтобы лапы не ломать
И врачей не занимать.
А не то неровен час…”
Волк лечить-то не горазд:
Он все больше санитаром
Подрабатывает даром.
А в лесу закон таков –
Много бегает волков,
И не каждый хромоножке
Посочувствует немножко,
Слопает и не заметит,
Будьте осторожны, дети!
Стёжками-дорожками, по белому снегу мохнатыми ножками,
Серое чудище – косматое юдище катилось-неслось, в сугроб сорвалось,
Обернулось, повернулось, вылезло и отряхнулось,
Носом чёрным повело, за собою позвало,
Закрутило хвост кольцом, опустилось на крыльцо,
Хитрым глазом подмигнуло, носом шмыг и ускользнуло.
Баю-баю-баю-баю,
Доченьку мою качаю,
Баю-баю-баиньки,
Спи, цветочек аленький.
Тихо девочке-малышке
Сказки шепчет в норке мышка,
Мышка хвостиком шуршит,
Коготками шебуршит.
Котик спит клубком пушистым,
Перед сном умылся чисто,
Сладко улыбается,
До утра прощается.
Баю-баю-баюшки,
Спят в лесочке заюшки,
Только рыжая лисичка
Не сомкнет никак реснички.
Медвежонок спит в берложке,
Вытянув большие ножки.
Носиком уткнувшись в маму,
Спит волчонок без обману.
Баю-баю-баю-бай,
Спи, спокойно засыпай,
Ночь пришла, закроем глазки,
Чтобы лучше видеть сказки.
Посчитаю до пяти,
Сон найдёт к тебе пути.
Раз и два – уснут реснички,
Три-четыре – спят косички,
Ровно пять – кладу в кроватку,
Снов тебе желаю сладких.
В колыбельке покачаю,
Баю-баю-баю-баю…
Мышке-норушке – хлебную горбушку,
Баюну-котику – сметанки для животика,
Лохматому псу – косточку несу,
Тебе в кроватку – сказки и загадки.
Ночь пройдет и сны растают,
Утром рано солнце встанет,
Веселиться и играть
Будут все с тобой опять.
А пока в ночной тиши
Спи спокойно от души.
Дует-дует, овевает,
Мягкой дрёмой накрывает.
Шепчет-шепчет, укачает,
Тёплым духом спеленает.
Вверх поднимет, вниз опустит,
Покружит и в сон отпустит.
От макушки избушки
До мышкиной норушки
Натянул паучок паутинку
На тонкую тростинку.
Паутинку от печи колышет,
Легонько избушка дышит.
Парусом паутинка надувается,
В далёкий путь за сказкой собирается
К берегам кисельным,
К рекам молочным,
К яблочкам наливным, да сочным.
Отворит воротА
В то, что было неспроста,
Постучит жар-птицей в дверь,
Хочешь смейся – хочешь верь.
Паутинка сорвалась,
Ветром в небо поднялась,
Полетела к облакам
Разузнать про то, что там,
Опустилась ниже трав,
Затерялась меж дубрав,
Пронеслась полями, лугом,
Облетела всю округу.
Закрывай скорее глазки,
Приготовься слушать сказки,
Навостри скорее ушки,
Щёчкам мягко на подушке,
Ручки в ладушки сложи
И под щёчками держи.
Начинаю свой рассказ:
Жили-были как-то раз…
Принесла тебе в лукошке
Шум дождя, мурчанье кошки,
Запах трав и листьев шорох,
Лёгких снов и сказок ворох.
Поведу тебя на горку,
Там качает в тёплой норке
Мышка-мать своих мышат.
В тёплой луже лягушат
Уложила спать лягушка.
А у нас с тобой подушка
Расчудесных снов – полна,
Щёчек ждёт твоих она.
Как закроешь глазки крепко,
Так приснится дедка с репкой,
Рядом курочка с яйцом,
Тут же звери строят дом.
Спи, малыш, я буду рядом.
Покачаю, если надо.
Или просто посижу,
Сон на бантик привяжу.
Златом солнце налилось,
В море сине сорвалось,
Водами умылося,
За лесами скрылося.
Тихо сон пробрался в дом,
Колыбель накрыл крылом,
Звёздам тихо пошептал:
Спать пора, весь мир устал.
Глазки закрываются,
Губки улыбаются,
Ровно носик дышит,
Ушки сказку слышат.
Мышки в подполе шуршат
И баюкают мышат,
Кошечки мурлыкают,
Стрелки тихо тикают.
Зайки спят и спят ежата,
Засопели медвежата.
Песик спит, и спит сверчок,
Повернувшись на бочок.
Спи спокойно, мой малыш,
Песенку мою услышь.
Колыбельную пою,
Сон зову и спать велю.
Сны пушинками летают,
Их в перинки собирает
И кладёт нам под бочок
Хитромудрый старичок.
Чтобы сладкий сон приснился,
Нужно сильно притомиться
От забот и добрых дел.
Если днем был храбр и смел,
То хороший светлый сон
Сам возьмёт тебя в полон.
В нём волшебный дивный лес,
Сказки обитают здесь,
В них зверюшки веселятся
И друг друга не боятся.
Гор вершины ввысь летят,
В облаках орлы парят.
Малахитовой волной
Море бьётся о прибой
И ласкает валуны,
Что лежать обречены
На песке средь пенных вод,
Закрывая тайный ход
В тёмный мир подземных стражей,
Их и сон нам не покажет.
Сны парят, перелетают,
На подушках тихо тают,
Дарят трудных дум забвенье,
От забот отдохновенье.
Хитромудрый старичок,
Повернув нас на бочок,
Ласково подует в глазки,
Принесёт и сны, и сказки.
Рыл под грядкой лысый крот,
Строил свой подземный ход.
День и ночь работал бойко,
Соревнуясь с землеройкой.
Червяков кидая в рот,
Перерыл зверь огород.
Строил норы в беспорядке,
Горки выросли на грядке.
Крот без дела не сидел,
Потому что есть хотел.
Ведь отсутствие еды
Доводило до беды.
Загоняя червяка,
Корни крот подгрыз слегка.
Высохли на ветке листья,
Дереву пришлось смириться.
Заболело для начала,
А потом его не стало.
И торчит сухой корягой,
Померев от передряги.
Крот не вредный и не злой,
Просто он зверёк такой:
Раз пришёл, то будет рыть,
Про себя не даст забыть.
Вывод просится таков:
В грядках много червяков.
Коли рядом роет крот,
Береги свой огород.
Распластавшись на пузе,
В мехах,
Оглашая окрестность мурчаньем,
Спит кошачьей души вечный страх,
Что застигнет врасплох наказанье.
Есть за что.
Не понятно – когда.
Притворившись безгрешным созданьем,
Кот уснул.
И тревога-беда
Не проникла в кошачье сознанье.
С шумным вздохом,
Нырнув в глубину
Снов и тайных кошачьих фантазий,
Словно камень, идущий ко дну,
Кот отрёкся от всех безобразий.
Был безгрешен и праведен сон,
Уносивший его от возмездия.
Подозреньям не место с котом!
Разве может быть милою бестия?
На трухлявом на пенёчке
Зимним ветренным денёчком
Зайка в белом кожушке
Шарил лапками в мешке.
Потерялся день в пути,
Надобно его найти.
Месяц крайним уродился,
Потому собой гордился.
Хоть последний из морозных,
Да характер больно грозный!
То метелью заметает,
То сосульками потает,
То буран, то неба синь,
То пригрел, то грянет стынь.
И пока февраль рядился,
Прочь денёк запропастился.
Зайка по пеньку стучит,
Будит лес, зверью кричит:
“Просыпайтесь, братья звери!
Не закончится неделя!
Не отпустит нас февраль!
Нас зиме совсем не жаль!
Не отступят холода!
В лес притопала беда!”
Тут ушастая сова
Прилетела на слова,
Удивилась пылу зайца,
Надо наказать мерзавца,
Чтобы не терял деньки,
Не крошил в труху пеньки,
Не орал на всю округу
То ль от дури, то ль с испугу.
Ведь огрызочек зимы
Не затеет кутерьмы.
Пусть февраль короче станет,
Март придет,
Все вмиг растает.
Ну а зайцам, чем пенять,
Лучше шубку поменять.
А не то весна придёт,
Зайца вмиг любой найдёт.
Вот тогда и день не сыщешь,
И беда произойдёт.
В тёплой, обжитой берлоге
У корней большой сосны,
Позабыв про все тревоги
Спит медведь и видит сны.
Снится мишке тёплый ветер,
Манят запахи цветов,
Сонце в небе ярко светит,
В ульях сладкий мёд готов.
Над берлогой баба-вьюга
Мечет белые стога,
С ней метелица-подруга,
Следом снежная пурга.
Мишка спит, шевелит ухом,
Слышит пение зимы.
Под холодным белым пухом
Нет морозной кутерьмы.
Сверху щиплется за нос
Хитрый дедушка Мороз.
А в берложке ненароком
Мишка повернулся боком.
На нагретом валуне
В сладком и приятном сне
Змейка прилегла кружком:
Хвост – наружу, шейка – в дом.
Нет у змейки ножек-ручек,
Зато хвостик длинный скручен,
На блестящей тонкой спинке
Нарисованы картинки,
Светлый, как пломбир, животик
Вверх и вниз тихонько ходит.
Чутко спит на камне змейка,
Как пружинка, вздрогнет шейка,
Если ветка захрустит
Или птица пролетит.
Вдруг откуда ни возьмись
Облака закрыли высь,
Солнце спряталось и грозы
Пролились вниз, словно слезы.
Змейка быстро развернулась,
От дождя под лист метнулась
Переждать каприз природы,
Что зовётся непогодой.
Но как только выйдет солнце
Через облаков оконце,
Змейка на валун вернётся,
Ровным бубликом свернётся.
Шмыгал ёжик чёрным носом,
Ножки промочил на росах,
Бегал пятками босыми
По траве в туманах синих
И простыл, теперь чихает,
Маму с папой вспоминает.
Говорили: “Погоди!
В мокрых травах не ходи!
Солнышко прогреет землю,
Будут ножки быстро бегать.”
Не послушал взрослых ёжик,
Не берег своих он ножек.
Вот теперь лекарства пьёт,
Греет ножки, слезки льёт,
Что не слушал маму с папой,
И болят и нос, и лапы.
Чтобы не болеть совсем –
Маму с папой слушать всем!
За дремучими лесами,
Где деревья с голосами,
Где река без берегов,
Где зимой не счесть снегов,
Где лиса нарыла норы
Под высоким косогором
Жил да здравствовал Медведь.
Бочку мёда упереть
За один присест за щеки
Мог Топтыгин лежебокий.
Как-то раз в промозглый день
Мишке было скучно. Лень
Прилипучей паутиной
Оплела, медведь и сгинул,
Лапы кверху – и привет,
Будто и медведя нет.
Без него в лесу разбой,
Хулиганят волк с лисой,
Зайцев гонят через чащу,
У ежа припасы тащат,
Белок рыжих разоряют,
Всех зверюшек обижают.
Нет защиты от напасти,
Навалилися несчастья
На лесное населенье,
Нет от этих двух спасенья.
Призадумалось зверье:
“Где Медведь-то, ё-моё?
Надо бы его сыскать,
Из берлоги доставать.
Все же он держал порядок,
Значит, звать на помощь надо.”
Собрались большой толпой –
И к берлоге – мол, разбой:
“Ты проснись, Михал Потапыч,
Защити могучей лапой,
Дай отпор хулиганью
Защити родню свою.”
Мишке шум не по нутру,
Кинуть теплую нору
И брести тропой лесной
Волка проучить с лисой
Сильно лень, но коль Медведем
Уродился, то соседям
Хошь не хошь – защитой будь:
В этом вся медвежья суть.
Потому Михал Потапыч,
Не теряя время напрочь,
Из берлоги в белый свет
Выполз, чтобы дать совет
Тем, кто малых обижает
И седых не уважает:
Уносить свои хвосты
За далекие кусты.
Побежали волк с лисой,
Извинялись за постой,
Обернувшийся разбоем –
От Медведя зло не скроешь.
Мишка им на расставанье
Помахал и в наказанье –
По болотам верст пяток
Обежать, не чуя ног.
А потом пусть у зверей
Просят их простить скорей,
Чтобы в поле и в лесу,
Встретив волка и лису,
Звери больше не боялись,
А дружили и смеялись.
От забот устала кошка,
Развалилась на окошке,
Тихо про себя мурчит,
Хвост откинула и спит.
Снятся сливки в старой миске,
Молоко в горшке для киски,
Рыбка свежая хвостом
Бьёт. Ее мы – “на потом”.
Вдруг откуда не возьмись
В сон пролезла к кошке мышь,
Подмигнула хитрым глазом,
Сон испортила ей сразу.
Мышь направилась к еде,
Значит, точно быть беде.
Кошка шевелит усами,
Бьет хвостом, и лапы сами
Подскочили резко ввысь,
Будто кто-то крикнул: “Брысь!”
Мышь захвачена. Теперь
Не уйдёт от кошки зверь!
От охоты и от гонки
Сон разбился. Трелью звонкой
Прозвенел и вдруг пропал,
Словно эхо среди скал.
Мышь исчезла из когтей,
И от сливок нет вестей.
Потянулась сладко кошка,
Мягко спрыгнула с окошка
И пошла искать обед,
Раз его покуда нет.